Таежная жутьСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Если в общих чертах, случай такой: в конце 90-х поехали на базу отдыха одного предприятия. Примерно 85 километров Красноярским морем от Шумихи, попасть туда можно только по воде. Теоретически, возможно добраться и тайгой, но это километров 30 от ближайшей небольшой деревеньки, а тайга там почти нехоженая, непролазная. Было нас человек восемь, в том числе трое приезжих – москвич и два иностранца. Плыли на «Метеоре», специально под эти нужды закрепленном для обслуживания базы. Ходу туда около трех часов, по пути еще заходили в Бирюсинский залив, поснимать разные виды. Прибыли, разместились. Там большой деревянный дом на три крыльца, всего может устроиться на отдых до двадцати гостей. Рядом застекленный сарайчик с длинным столом, где обедают в ненастье. Метрах в двадцати – избушка смотрителя, живет там один, занимается по хозяйству, кормит и обихаживает отдыхающих. Есть еще вкопанный на пригорке над самым заливом столик поменьше и скамейки при нем. Это все – на небольшой поляне, за которой резкий подъем в гору, заросшую вековою тайгой. Место, нужно сказать, довольно угрюмое, крохотный островок цивилизации, отрезанный от мира водой и непролазным чащобным лесом. На горожан, тем более москвичей или иностранцев, такая обстановка оказывает сильное впечатление. Первый вечер прошел спокойно, не считая того, что гости перепились и объелись разной рыбой, после чего орали песни под гитару почти до рассвета. Впрочем, ночи в это время короткие, начало июля. Вторым днем сделали вылазку в тайгу, но далеко не уходили, только до макушки горы, взглянуть сверху на залив. Потом, – кто ловил рыбу, а кто – отправился за стол допивать, по интересам. Лично я, как почти непьющий, взял весельную лодку и погреб на середину, сделал оттуда несколько фотографий. К вечеру этого дня небо нахмурилось, вскоре ударил сильный ливень, всем пришлось уходить с вольного воздуха в столовую, где возлияния и обжорство вспыхнули с новой силой. А и что делать в такую погоду, когда сверху лупит, как из брандспойта, а глинистый берег превратился в каток? И шагу тут не ступить. Одно хорошо – мгновенно упал в тайгу гнус и прочая летучая сволочь, которой здесь, надо сказать, в избытке. К ночи почти все расползлись по койкам. Я остался один, только перешел за стол над заливом. Дождь кончился, но влага висела вокруг клоками тумана, цепляясь за стену тайги. Небо медленно очищалось, в разрывах яркими шляпками гвоздей блестели вбитые в небосвод звезды, да просвечивал сиротский объеденный кусок третьей четверти уходящей луны. Я сидел и размышлял о всяком. Люблю думать ночами, ничего не мешает, и мысли ложатся в голове ровно, без разных досадных складок сомнения. Вдруг все изменилось. Мне, прошедшему через множество нехороших ситуаций в жизни, знакомо такое ощущение: на тебя смотрят из темноты. Я подтянул под курткой и расстегнул кобуру пистолета, который тогда находился при мне постоянно. Вслушался в окружающую картину, пытаясь определить направление на угрозу. Нет, никаких посторонних звуков, кроме привычного уже монотонного голоса черного леса, да ритмичной волны залива в берег. Но взгляд был, он давил ощутимо, заставляя собирать волю в кулак. Если бы не мирная земля и время вокруг, я бы давно предположил, что за таким взглядом последует пуля. Хотя, пуля может прилететь и на мирной земле, разные бывают стечения и случаи, а береженого – Бог бережет. Я быстро соскользнул с лавки, занял позицию лицом к лесу, от залива подойти или стрелять незамеченным практически нельзя. Скрипнула дверь в доме, ко мне присоединился один из наших, с охотничьим ружьем в руках. Сказал негромко: «Проснулся, что-то вокруг сильно неладно…». Спустя короткое время нас было уже трое, а потом и четверо – приезжий москвич тоже почуял изменения в природе и дрожал, как осиновый лист. Все протрезвели враз, а москвич периодически крестился и шептал: «Так и думал, добром дело не кончится, это пришли за мной…». Ему велели заткнуться, разобрали сектора и наблюдали, ожидая развязки. Шли минуты, давление то нарастало, то слабело. Казалось, что-то движется в тайге, дугой охватывая место нашей ненадежной засады, – то приближаясь, то отступая. Но человек или зверь передвигаться лесом и в темноте с такой скоростью и бесшумно не умеют. Продолжалось часа два. Потом небо стало светлеть рассветом, и ощущение тяжелого взгляда пропало. Осталось только чувство тревоги и желание понять, что это было. Мы расползлись по своим комнатам, досыпать. Я задвинул дверь изнутри на засов, задернул на окне штору и решил еще какое-то время понаблюдать в небольшую щель между проемом и тканью обстановку на прилегающей территории. Было тихо, ночной ветер упал, до первых деревьев от моего окна буквально метров пятнадцать поляны, поросшей высокой, до колена, травой. И я увидел, как по этой траве идет волна, будто перемешается длинный и тяжелый предмет двухметровой примерно длины. Если в общих чертах, случай такой: в конце 90-х поехали на базу отдыха одного предприятия. Примерно 85 километров Красноярским морем от Шумихи, попасть туда можно только по воде. Теоретически, возможно добраться и тайгой, но это километров 30 от ближайшей небольшой деревеньки, а тайга там почти нехоженая, непролазная. Было нас человек восемь, в том числе трое приезжих – москвич и два иностранца. Плыли на «Метеоре», специально под эти нужды закрепленном для обслуживания базы. Ходу туда около трех часов, по пути еще заходили в Бирюсинский залив, поснимать разные виды. Прибыли, разместились. Там большой деревянный дом на три крыльца, всего может устроиться на отдых до двадцати гостей. Рядом застекленный сарайчик с длинным столом, где обедают в ненастье. Метрах в двадцати – избушка смотрителя, живет там один, занимается по хозяйству, кормит и обихаживает отдыхающих. Есть еще вкопанный на пригорке над самым заливом столик поменьше и скамейки при нем. Это все – на небольшой поляне, за которой резкий подъем в гору, заросшую вековою тайгой. Место, нужно сказать, довольно угрюмое, крохотный островок цивилизации, отрезанный от мира водой и непролазным чащобным лесом. На горожан, тем более москвичей или иностранцев, такая обстановка оказывает сильное впечатление. Первый вечер прошел спокойно, не считая того, что гости перепились и объелись разной рыбой, после чего орали песни под гитару почти до рассвета. Впрочем, ночи в это время короткие, начало июля. Вторым днем сделали вылазку в тайгу, но далеко не уходили, только до макушки горы, взглянуть сверху на залив. Потом, – кто ловил рыбу, а кто – отправился за стол допивать, по интересам. Лично я, как почти непьющий, взял весельную лодку и погреб на середину, сделал оттуда несколько фотографий. К вечеру этого дня небо нахмурилось, вскоре ударил сильный ливень, всем пришлось уходить с вольного воздуха в столовую, где возлияния и обжорство вспыхнули с новой силой. А и что делать в такую погоду, когда сверху лупит, как из брандспойта, а глинистый берег превратился в каток? И шагу тут не ступить. Одно хорошо – мгновенно упал в тайгу гнус и прочая летучая сволочь, которой здесь, надо сказать, в избытке. К ночи почти все расползлись по койкам. Я остался один, только перешел за стол над заливом. Дождь кончился, но влага висела вокруг клоками тумана, цепляясь за стену тайги. Небо медленно очищалось, в разрывах яркими шляпками гвоздей блестели вбитые в небосвод звезды, да просвечивал сиротский объеденный кусок третьей четверти уходящей луны. Я сидел и размышлял о всяком. Люблю думать ночами, ничего не мешает, и мысли ложатся в голове ровно, без разных досадных складок сомнения. Вдруг все изменилось. Мне, прошедшему через множество нехороших ситуаций в жизни, знакомо такое ощущение: на тебя смотрят из темноты. Я подтянул под курткой и расстегнул кобуру пистолета, который тогда находился при мне постоянно. Вслушался в окружающую картину, пытаясь определить направление на угрозу. Нет, никаких посторонних звуков, кроме привычного уже монотонного голоса черного леса, да ритмичной волны залива в берег. Но взгляд был, он давил ощутимо, заставляя собирать волю в кулак. Если бы не мирная земля и время вокруг, я бы давно предположил, что за таким взглядом последует пуля. Хотя, пуля может прилететь и на мирной земле, разные бывают стечения и случаи, а береженого – Бог бережет. Я быстро соскользнул с лавки, занял позицию лицом к лесу, от залива подойти или стрелять незамеченным практически нельзя. Скрипнула дверь в доме, ко мне присоединился один из наших, с охотничьим ружьем в руках. Сказал негромко: «Проснулся, что-то вокруг сильно неладно…». Спустя короткое время нас было уже трое, а потом и четверо – приезжий москвич тоже почуял изменения в природе и дрожал, как осиновый лист. Все протрезвели враз, а москвич периодически крестился и шептал: «Так и думал, добром дело не кончится, это пришли за мной…». Ему велели заткнуться, разобрали сектора и наблюдали, ожидая развязки. Шли минуты, давление то нарастало, то слабело. Казалось, что-то движется в тайге, дугой охватывая место нашей ненадежной засады, – то приближаясь, то отступая. Но человек или зверь передвигаться лесом и в темноте с такой скоростью и бесшумно не умеют. Продолжалось часа два. Потом небо стало светлеть рассветом, и ощущение тяжелого взгляда пропало. Осталось только чувство тревоги и желание понять, что это было. Мы расползлись по своим комнатам, досыпать. Я задвинул дверь изнутри на засов, задернул на окне штору и решил еще какое-то время понаблюдать в небольшую щель между проемом и тканью обстановку на прилегающей территории. Было тихо, ночной ветер упал, до первых деревьев от моего окна буквально метров пятнадцать поляны, поросшей высокой, до колена, травой. И я увидел, как по этой траве идет волна, будто перемешается длинный и тяжелый предмет двухметровой примерно длины. Но самого предмета видно не было, просто трава ложилась у него на пути, а потом поднималась вслед. Такое вот непонятное явление прошествовало мимо дома, исчезло за углом, и больше я его не наблюдал. Днем нас забрал пришедший по договоренности теплоход. Перед отъездом мы втроем прочесали тайгу поблизости, следов человека или зверя не нашли. Москвич был рад отъезду больше всех. Он к тому еще обнаружил, что камушек-амулет, лежавший в кармане, раскололся на несколько кусочков. Сидел над теми кусочками и причитал: «Как же так, его же… хоть молотком бей…». Вся история, если кратко, без деталей. Не выдумано ничего.