Софья БлювштейнСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

— Давайте вызовем Пушкина, — подпрыгнула Машка. — Да ну, давайте кого-нибудь понезначительней. Сомневаюсь, что такому человеку будет охота отвечать на вопросы. Тем более наши, — хихикает Вера. — Мерлин Монро?— А ты по-английски хорошо говоришь? Вот то-то и оно, будешь бекать-мекать. — Давайте Соню Блювштейн?— Это кто? — Машка вытянула ногу на диване. — Сонька Золотая Ручка. — Ха, прикол, ну давайте, она хоть не так знаменита, как Пушкин. Девочки сгрудились у монитора. — Что там сказано? Магический круг, ничего металлического, открытая дверь или окно, свечи. Они заметались по комнате, одна зажигала свечи, другая дописывала алфавит на круглом ватмане, Кристина же, высунув язык, рисовала стрелку на тарелочке маминым карандашом для подводки глаз. В комнате погас свет. На них будто накрыли сумрачное покрывало, только блеклые свечки разбавляли черноту, танцуя по краям стола. Девочки сидели у стола и, положив пальцы на блюдце, смотрели на Кристину, которая упиваясь своей лидирующей позицией, готовилась начать говорить. — Дух Сони Блювштейн приди, — раздалось в комнате, свечки замерцали сильнее, испуганно разбрасывая пламя по сторонам. — Дух Сони Блювштейн приди, — тишина. Кристина еще несколько раз повторила свое заклинание. По лицам девочек было видно, что это им начало поднадоедать. Ни ветра, ни всполохов света, ни таинственного шёпота из под стола – ничего. Скучно. — Зря только ватман испортили, — проворчала Машка. И вдруг свеча, стоявшая по ее правую руку, погасла и Маша наполовину исчезла в темноте. Девочки выдохнули от страха. — Соня, вы здесь? — снова тишина. — Соня, вы здесь? — блюдечко под их пальцами дернулось и застыло. -Мамочки, — пискнула Вера. — Соня, вы здесь? — почти шёпотом произнесла Кристина. Блюдечка с легким шуршанием задвигалось на бумаге. — Расслабьте пальцы, — прошептала Кристина уже Вере и Маше. — Девочки, это кто-то из вас делает, — из темноты доносится шёпот Машки. — Заткнись, — бросает Кристина. Блюдечко передвинуло стрелку на слово «да». Затем снова начинает вращаться и девочки читают по обозначенным стрелкой буквам «З-а-т-к-н-и-с-ь» и снова «З-а-т-к-н-и-с-ь»— Мама! — Машка соскакивает с места и мчится вон из комнаты. — Дура! — вскрикивает Кристина, — отрывать пальцы от блюдца нельзя!Она снова начинает судорожно бормотать слова прощения блюдечку и что они не хотели, что жаль, что так получилось. — Софья Блювштейн, до свидания! — Кристина переворачивает блюдце и стучит им об стол. — Маша идиотка! — она встает с места и, включая свет, выглядывает в коридор. Машка сидит на полу, прижав ноги к себе— И чего ты? — Кристина встает напротив нее— Прости. Страшно. Девочки уходят домой через час, Кристина спешно уничтожает следы баловства к приходу матери. Вечером она сидит за компьютером и лениво листает страницы в соцсети. Вдруг она слышит тихий звон, похожий на звон монет. Свет в комнате исходит только от монитора и Кристина испуганно оборачивается назад. Никого, только этот навязчивый звон монет. Она встает и подходит к выключателю, позади нее гаснет компьютер… Легкий шепоток, ветер по щекам, и звон, непрекращающийся звон. Она протягивает руку к выключателю, но ее рука натыкается на что-то. Что-то живое, под пальцами проскальзывает льняная ткань. Кристина шарахается назад, спотыкается об стул и падает у компьютерного столика. «Заткнись!» Какой-то мерзкий скрипучий голос разлетается по комнате. «Заткнись, лярва!». Она чувствует, как что-то забирается в карманы ее тренировочных брюк, как будто руки щупают в поисках чего-либо ценного. Рядом материализуется тень с растрепанными кудрявыми волосами — женщина, маленькая слегка сутулая женщина. Девочка зажмуривается и начинает кричать. Через секунду в комнату вбегает мать, вспыхивает свет. Но естественно никого не оказывается ни возле Кристины, ни в комнате вообще, а монитор все так же работает, иллюстрируя контактную страничку. Мама укладывает Кристину спать, включает ночник, которая та упорно требует оставить включённым и сама уходит к себе в спальню. Ночник оставляет на стенах причудливые изгибы и пятна, с ним, казалось, будет спокойней до тех пор, пока от постоянного вглядывания в эти пятна Кристине не начало казаться, что все эти изгибы и линии движутся. Казалось, они медленно ползли по комнате, сплетаясь в диковинные узоры и картины. Кристина закрыла глаза, но снова услышала звон проклятых монет, резко села в кровати. В углу, пятна от ночника сгустились в мрачную тень, очертаниями похожую на человека, тень качнулась медленно, напоминая метроном… и вдруг она уже рядом, Кристина ясно увидела морщинистые руки, усеянные большими пятнами старческой пигментации. — Давайте вызовем Пушкина, — подпрыгнула Машка. — Да ну, давайте кого-нибудь понезначительней. Сомневаюсь, что такому человеку будет охота отвечать на вопросы. Тем более наши, — хихикает Вера. — Мерлин Монро?— А ты по-английски хорошо говоришь? Вот то-то и оно, будешь бекать-мекать. — Давайте Соню Блювштейн?— Это кто? — Машка вытянула ногу на диване. — Сонька Золотая Ручка. — Ха, прикол, ну давайте, она хоть не так знаменита, как Пушкин. Девочки сгрудились у монитора. — Что там сказано? Магический круг, ничего металлического, открытая дверь или окно, свечи. Они заметались по комнате, одна зажигала свечи, другая дописывала алфавит на круглом ватмане, Кристина же, высунув язык, рисовала стрелку на тарелочке маминым карандашом для подводки глаз. В комнате погас свет. На них будто накрыли сумрачное покрывало, только блеклые свечки разбавляли черноту, танцуя по краям стола. Девочки сидели у стола и, положив пальцы на блюдце, смотрели на Кристину, которая упиваясь своей лидирующей позицией, готовилась начать говорить. — Дух Сони Блювштейн приди, — раздалось в комнате, свечки замерцали сильнее, испуганно разбрасывая пламя по сторонам. — Дух Сони Блювштейн приди, — тишина. Кристина еще несколько раз повторила свое заклинание. По лицам девочек было видно, что это им начало поднадоедать. Ни ветра, ни всполохов света, ни таинственного шёпота из под стола – ничего. Скучно. — Зря только ватман испортили, — проворчала Машка. И вдруг свеча, стоявшая по ее правую руку, погасла и Маша наполовину исчезла в темноте. Девочки выдохнули от страха. — Соня, вы здесь? — снова тишина. — Соня, вы здесь? — блюдечко под их пальцами дернулось и застыло. -Мамочки, — пискнула Вера. — Соня, вы здесь? — почти шёпотом произнесла Кристина. Блюдечка с легким шуршанием задвигалось на бумаге. — Расслабьте пальцы, — прошептала Кристина уже Вере и Маше. — Девочки, это кто-то из вас делает, — из темноты доносится шёпот Машки. — Заткнись, — бросает Кристина. Блюдечко передвинуло стрелку на слово «да». Затем снова начинает вращаться и девочки читают по обозначенным стрелкой буквам «З-а-т-к-н-и-с-ь» и снова «З-а-т-к-н-и-с-ь»— Мама! — Машка соскакивает с места и мчится вон из комнаты. — Дура! — вскрикивает Кристина, — отрывать пальцы от блюдца нельзя!Она снова начинает судорожно бормотать слова прощения блюдечку и что они не хотели, что жаль, что так получилось. — Софья Блювштейн, до свидания! — Кристина переворачивает блюдце и стучит им об стол. — Маша идиотка! — она встает с места и, включая свет, выглядывает в коридор. Машка сидит на полу, прижав ноги к себе— И чего ты? — Кристина встает напротив нее— Прости. Страшно. Девочки уходят домой через час, Кристина спешно уничтожает следы баловства к приходу матери. Вечером она сидит за компьютером и лениво листает страницы в соцсети. Вдруг она слышит тихий звон, похожий на звон монет. Свет в комнате исходит только от монитора и Кристина испуганно оборачивается назад. Никого, только этот навязчивый звон монет. Она встает и подходит к выключателю, позади нее гаснет компьютер… Легкий шепоток, ветер по щекам, и звон, непрекращающийся звон. Она протягивает руку к выключателю, но ее рука натыкается на что-то. Что-то живое, под пальцами проскальзывает льняная ткань. Кристина шарахается назад, спотыкается об стул и падает у компьютерного столика. «Заткнись!» Какой-то мерзкий скрипучий голос разлетается по комнате. «Заткнись, лярва!». Она чувствует, как что-то забирается в карманы ее тренировочных брюк, как будто руки щупают в поисках чего-либо ценного. Рядом материализуется тень с растрепанными кудрявыми волосами — женщина, маленькая слегка сутулая женщина. Девочка зажмуривается и начинает кричать. Через секунду в комнату вбегает мать, вспыхивает свет. Но естественно никого не оказывается ни возле Кристины, ни в комнате вообще, а монитор все так же работает, иллюстрируя контактную страничку. Мама укладывает Кристину спать, включает ночник, которая та упорно требует оставить включённым и сама уходит к себе в спальню. Ночник оставляет на стенах причудливые изгибы и пятна, с ним, казалось, будет спокойней до тех пор, пока от постоянного вглядывания в эти пятна Кристине не начало казаться, что все эти изгибы и линии движутся. Казалось, они медленно ползли по комнате, сплетаясь в диковинные узоры и картины. Кристина закрыла глаза, но снова услышала звон проклятых монет, резко села в кровати. В углу, пятна от ночника сгустились в мрачную тень, очертаниями похожую на человека, тень качнулась медленно, напоминая метроном… и вдруг она уже рядом, Кристина ясно увидела морщинистые руки, усеянные большими пятнами старческой пигментации. «Заткнииись!» зашипело существо, и Кристина снова завизжала. Соскочив с кровати, она понеслась в родительскую комнату «Мама! Мама!» Она забежала к родителям, но комната была пуста, кровать аккуратно застелена. Поверх покрывала лежало что-то – мешочек! Кристина подошла ближе и подняла его, там были монеты. Вдруг кто-то кинулся на нее сзади и сбил с ног, в лицо пахнуло трупным разложением. Холодная рука закрыла рот «Заткнись!»— Ты делал укол 18-ой? — мужчина в белом халате подошел к санитарке. Та раскладывала по контейнерам таблетки— Нет, как раз собиралась, сразу и снотворное дам, чтоб не бесилась. Санитарка взяла поднос со шприцом и жгутом, прошла по коридору и, повернув в первую дверь, открыла ключом запертую комнату. На полу сидела девушка, из ее рта текла длинная струйка слюны. — Укол, — сказала медсестра. Девушка что-то бормотала себе под нос. И в едва различимом созвучии букв можно было различить «Заткниииись… Заткнииииись!»