СейрабетСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Каждый вечер Джослин запирает свою младшую сестру Сейрабетв её комнате. Они обе вампиры, но Джослин связана Уставом с Орденом, давшем обет не причинять вреда людям и не питаться их кровью, а вот её сестра несколько иного мнения…Каждую ночь Джослин запирает в комнате свою младшую сестру Сейрабет. Запирает, потому что так надо. Так надо и так приходится делать, таков Уговор, и она дала обещание соблюдать его. Она обещала Магистру Ордена, Вольдемару Краузе, являющемуся Главой уже несколько сотен лет, с тех самых пор, как жизнь вампиров была поставлена под угрозу, и был учреждён Орден. Они вынуждены были отказаться от убийства людей. Отказаться, чтобы выжить. Они перестали питаться кровью людей, отринув и тот самый священный акт, который и делает вампира вампиром. Они больше не вонзают клыки в человеческие шеи, не выпивают жизнь из ещё трепещущей жертвы. Уже несколько сотен лет они, те, кто примкнул к Ордену и подписал Уговор, питаются кровью животных, скрывая своё истинное лицо. Как и свою суть. Отступление от Уговора карается – Джослин об этом знает. Она любит Сейрабет – и именно поэтому запирает её. Каждую ночь. Маленький городок Сан-Хорхе, расположенный близ Сан-Диего, больше напоминает деревушку. Впрочем, до недавнего времени он и считался деревушкой, население которой было больше чем на девяносто пять процентов испаноязычным где-то до шестидесятых годов прошлого века, но годов эдак с семидесятых белое англоязычное население стало активно осваивать этот небольшой городок – как и другие, ему подобные – и уже к восьмидесятым годам составило порядка сорока процентов. Джослин и её младшая сестра Сейрабет живут тут относительно недавно. И Джослин, и Сейрабет более ста лет – сто двадцать два одной и сто пятнадцать другой, если быть точным. Обе они вампиры, и, разумеется, обе застыли в том возрасте, в котором были обращены: Джослин – в двадцати двух годах, а Сейрабет – в восемнадцати. Времена, когда вампиры наводили страх на окрестные городки, давно канули в Лету. Сейчас вампиров в Калифорнии почти не осталось, да и по всей стране их не сказать чтобы было много: большая часть их была истреблена во время противостояния между «мирными» вампирами (сейчас они предпочитали зваться «цивилизованными») и приверженцами традиционализма. С самого первого дня основания своего Ордена «мирные» вампиры дали зарок не убивать людей и не питаться человеческой кровью. Пищей им служила кровь животных, а образ жизни был столь приближен к человеческому, что между ними и людьми осталось, пожалуй, лишь только одно существенное различие. Вампиры питаются только кровью. Что до традиционалистов, их теперь довольно мало. Поговаривают, что основное место их проживания в этой стране – Нью-Йорк, где, если верить слухам, они живут одной огромной общиной. Разумеется, этот город не единственный, где их можно встретить; время от времени тот тут, то там ходят разговоры о странных нападениях на людей… но, к счастью, это не бывает столь часто, чтобы последние стали обращать на это особое внимание. С тех пор как Джослин и Сейрабет переехали из Техаса и поселились в Калифорнии, они почти не встречали других вампиров. Впрочем, Джослин к общению с ними и не стремится. В отличие от Сейрабет. У обращённых в столь юном возрасте нередко бывает дурной характер. Это известно любому вампиру. В том числе и Джослин. Каждый вечер Джослин запирает свою младшую сестру Сейрабетв её комнате. Они обе вампиры, но Джослин связана Уставом с Орденом, давшем обет не причинять вреда людям и не питаться их кровью, а вот её сестра несколько иного мнения…Каждую ночь Джослин запирает в комнате свою младшую сестру Сейрабет. Запирает, потому что так надо. Так надо и так приходится делать, таков Уговор, и она дала обещание соблюдать его. Она обещала Магистру Ордена, Вольдемару Краузе, являющемуся Главой уже несколько сотен лет, с тех самых пор, как жизнь вампиров была поставлена под угрозу, и был учреждён Орден. Они вынуждены были отказаться от убийства людей. Отказаться, чтобы выжить. Они перестали питаться кровью людей, отринув и тот самый священный акт, который и делает вампира вампиром. Они больше не вонзают клыки в человеческие шеи, не выпивают жизнь из ещё трепещущей жертвы. Уже несколько сотен лет они, те, кто примкнул к Ордену и подписал Уговор, питаются кровью животных, скрывая своё истинное лицо. Как и свою суть. Отступление от Уговора карается – Джослин об этом знает. Она любит Сейрабет – и именно поэтому запирает её. Каждую ночь. Маленький городок Сан-Хорхе, расположенный близ Сан-Диего, больше напоминает деревушку. Впрочем, до недавнего времени он и считался деревушкой, население которой было больше чем на девяносто пять процентов испаноязычным где-то до шестидесятых годов прошлого века, но годов эдак с семидесятых белое англоязычное население стало активно осваивать этот небольшой городок – как и другие, ему подобные – и уже к восьмидесятым годам составило порядка сорока процентов. Джослин и её младшая сестра Сейрабет живут тут относительно недавно. И Джослин, и Сейрабет более ста лет – сто двадцать два одной и сто пятнадцать другой, если быть точным. Обе они вампиры, и, разумеется, обе застыли в том возрасте, в котором были обращены: Джослин – в двадцати двух годах, а Сейрабет – в восемнадцати. Времена, когда вампиры наводили страх на окрестные городки, давно канули в Лету. Сейчас вампиров в Калифорнии почти не осталось, да и по всей стране их не сказать чтобы было много: большая часть их была истреблена во время противостояния между «мирными» вампирами (сейчас они предпочитали зваться «цивилизованными») и приверженцами традиционализма. С самого первого дня основания своего Ордена «мирные» вампиры дали зарок не убивать людей и не питаться человеческой кровью. Пищей им служила кровь животных, а образ жизни был столь приближен к человеческому, что между ними и людьми осталось, пожалуй, лишь только одно существенное различие. Вампиры питаются только кровью. Что до традиционалистов, их теперь довольно мало. Поговаривают, что основное место их проживания в этой стране – Нью-Йорк, где, если верить слухам, они живут одной огромной общиной. Разумеется, этот город не единственный, где их можно встретить; время от времени тот тут, то там ходят разговоры о странных нападениях на людей… но, к счастью, это не бывает столь часто, чтобы последние стали обращать на это особое внимание. С тех пор как Джослин и Сейрабет переехали из Техаса и поселились в Калифорнии, они почти не встречали других вампиров. Впрочем, Джослин к общению с ними и не стремится. В отличие от Сейрабет. У обращённых в столь юном возрасте нередко бывает дурной характер. Это известно любому вампиру. В том числе и Джослин.

Особенно – Джослин. – Почему я не могу пойти прогуляться ночью? – Сейрабет усмехается, обнажая ослепительно-белые клыки. Она почти не прячет их наедине с Джослин. Маленький костяной гребень, зажатый в её тонкой молочно-белой руке, скользит по длинным светло-золотистым волосам. – Ты знаешь, почему, – обрубает Джослин. Улыбки и усмешки сестры на неё никоим образом не действуют. Джослин совсем не так красива, как Сейрабет; в отличие от последней, вампирская бледность ей не идёт, да и таких роскошных волос у Джослин нет. – Брось, я не стану жрать этих старых дрянных фермеров, – Сейрабет смеётся. – Они невкусные. Кровь коз и овец – и то вкуснее, чем это старьё. Не дёргайся, Джос, я просто погуляю. – Нет, я сказала!Сейрабет передёргивает плечами. – Какого дьявола я должна слушаться тебя, – сквозь зубы бросает она. Джослин подходит к ней и присаживается напротив. – Кажется, ты забыла, почему мы уехали из Хьюстона, Сейрабет. Сейрабет отмахивается. – Мы уехали из Хьюстона, потому что ты дура, Джос, – говорит она. – Заткнись. – Не заткнусь. В Хьюстоне было хорошо. Не то что в этой деревне, в которую ты нас притащила. – Я притащила нас сюда, потому что ты опасна, Сейрабет. Сейрабет кладёт гребень на туалетный столик и какое-то время молча смотрит на Джослин. – Я нормальный вампир, – говорит она наконец, – всего лишь. – Ты знаешь, каков Уговор. – Да плевать мне на Уговор! Я его не подписывала!– Ты не пойдёшь гулять, Сейрабет, – говорит Джослин, после чего поднимается и выходит из комнаты. Дверь она тут же запирает. На ключ. На два оборота. Мысль о том, чтобы выпустить Сейрабет, приходит в голову Джослин всё чаще. Она знает, что, выйдя однажды ночью из дома, Сейрабет уже не вернётся. Как знает и то, что отвечать перед Орденом, если что, придётся Сейрабет, а не ей самой. Джослин всё это прекрасно знает. Но она совсем не уверена, что у неё есть право так поступить. Она слишком хорошо помнит, что случилось той ночью, около ста лет назад. Джослин укусила свою сестру случайно – по глупости, по неопытности. Будучи ещё совсем юным вампиром, она ещё не умела управлять чувством голода – тем самым, справляться с которым до боли тяжело всякому вампиру, а юному – так тем более. Она едва не закричала от ужаса, поняв, что натворила. Саму Джослин обратил приятель её родителей, Ричард Блейк, давно положивший глаз на тихую скромную девушку с бледным лицом, которая втрескалась в него как дурочка. Попредававшись с ней плотским утехам около полугода, Блейк в итоге бросил её, едва на горизонте забрезжил более интересный объект – заезжая баронесса из Луизианы, но до расставания он успел превратить Джослин в вампира. Не умея совладать с чувством голода, Джослин случайно укусила свою младшую сестру Сейрабет. Она ещё не знала, что быть вампиром Сейрабет очень понравится. Джослин знала, что виновата. Она ощущала ответственность. Ощущала – и всегда старалась присматривать за сестрой, где бы та ни была и что бы ни делала. Но однажды она не досмотрела. Во время ночного приёма, которые так любили устраивать в их доме, Сейрабет искусала всех присутствующих. Сёстрам пришлось убить их всех. Включая мать и отца. Спустя и десять, и пятьдесят, и сто лет Джослин всё равно страшилась вспоминать об этом, но воспоминания, будто изворотливые черви, всё равно пробирались в её сознание. Она помнила ползающих по полу окровавленных людей, которые хватались за глотки, шипя и выпучивая глаза; помнила, как верещала какая-то известная оперная певичка, вцепившись в собственную шею пальцами, сквозь которые струилась кровь. Помнила, как силой оторвала Сейрабет от матери. Сейрабет вгрызлась в её шею и пила, пила, пила…Мать хрипло кричала, а потом перестала. Рядом валялся труп отца с поломанной шеей. Посиневший язык вывалился из его рта. На шее были следы от укусов, но, судя по всему, он умер не от потери крови. Отца Сейрабет никогда особо не любила. Как только прошло чувство первого шока, Джослин поняла, что нужно делать. – Вставай! – резко скомандовала она, хватая за плечо Сейрабет. – Вставай. Мы должны их добить. – Д… добить? – Сейрабет заморгала глазами и на какое-то мгновение стала похожа на ту прежнюю милую малышку, которую Джослин так любила; кажется, она ещё не поняла до конца, что натворила. – Да, – кивнула Джослин. – Добить их всех, пока они не стали вампирами. Сейрабет, кажется, хотела что-то возразить, но Джослин сильно сдавила её плечо. – Мы не должны их плодить, – сказала она. – Я принесу отцовское ружьё.

Через несколько минут всё было кончено. Жажда крови так и не оставила Сейрабет. Напротив – она становилась всё сильнее, с каждым днём, с каждым годом, с каждым десятилетием. В Хьюстоне, откуда они были вынуждены в итоге переехать, Сейрабет убила нескольких юных девушек. Одну из них, с которой она особенно сдружилась, Сейрабет была намерена обратить, но ошиблась: будучи голодной, она выпила слишком много. По девушке Сейрабет плакала и горевала, но Джослин было на это наплевать. – Больше ты никуда одна не выйдешь, – сказала она тогда. – И из Хьюстона мы немедленно уедем. Сейрабет кричала, спорила, но у неё ничего не вышло. Как старшая сестра Джослин всегда чувствовала за неё особую ответственность. Как ни крути, ведь она сама укусила её. – Почему бы тебе просто не выпустить её? – Квентин Шарк, лучший друг Джослин, смотрит на неё поверх стакана с водой. Вода – единственная из «человеческих» жидкостей, которую они могут употреблять, потому, оказавшись в людных местах, они традиционно заказывают по стакану минералки. – «Выпустить»? – Джослин хмыкает. – Ты говоришь так, словно это животное, Квен. – Она и есть животное. Цивилизованные…– Да, знаю, знаю, – перебивает Джослин. – Цивилизованные вампиры давно поняли, что подобное поведение – путь к гибели всех нас. Я не сомневалась, что ты это скажешь. Можешь не продолжать. Квентин качает головой:– Хватит опекать её, Джослин, – говорит он. Джослин кивает. Квентину триста, он намного старше и опытнее её, и он, безусловно, прав. – Я укусила её, Квен, – говорит она. – Понимаешь? Это я её укусила. Квентин протягивает руку и касается кончиками пальцев её запястья. – А кто укусил тебя, Джос? – спрашивает он. – Неужто он так же терзается?– Ты же знаешь, что нет. – Вот именно. Джослин снова кивает, глядя Квентину в глаза. В баре играет музыка. В следующую ночь Джослин не запирает дверь в комнату сестры. Она уже вставляет ключ в замок, чтобы повернуть его…Но не поворачивает. Потом, много времени спустя, она будет убеждать себя в том, что запирала дверь…Но в глубине души Джослин знает, что это не так. Она знает. Когда следующим вечером Джослин подходит к двери, чтобы войти в комнату сестры, дверь тут же ей поддаётся. Джослин уже знает, что Сейрабет нет в комнате. Её давно там нет. – Она сбежала, – говорит Джослин в трубку, нервно сжимая её. – Моя сестра сбежала. Квентин на другом конце провода, кажется, улыбается. – Ты дала ей сбежать, – говорит он. – Зачем ты так?– Ты ведь знаешь, что это правда. Расслабься, Джос. Ты ведь сама знаешь, что это правильно. – А если парни Краузе её найдут?– Значит, так тому и быть. Есть Уговор, Джос, ты об этом знаешь. – Да, Квен… я знаю. Конечно. – Ты не отвечаешь за неё, Джос, – говорит Квентин, и Джослин ловит себя на мысли, что сама не может понять сейчас – успокаивает он её или раздражает. – Кстати, почему бы тебе не перебраться поближе ко мне в Сан-Диего? Чёрт, здесь поблизости ни одного более-менее приличного вампира! Что скажешь, а? – кажется, он улыбается, и Джослин теперь улыбается тоже. Как ни крути, Квентину всегда удавалось её успокоить. Парню, что сидит у стойки, лет двадцать, максимум – двадцать два, но уж никак не больше. У него длинные светлые волосы, завязанные в хвост, и капризно-женоподобное выражение лица. Сейрабет хмыкает в сторону. Кажется, здесь, в Нью-Йорке, полно подобных парней. Как девчонки, ей-богу. – Привет, – говорит она, присаживаясь рядом. Стулья возле стойки – ярко-красные, в форме сердец, и Сейрабет они очень нравятся. – Не помешаю?– Н…нет, – лицо парня тут же становится пунцовым; должно быть он не слишком привык к вниманию девушек, вот и жмётся тут в углу один-одинёшенек. – Присаживайся, конечно. Выпьешь что-нибудь?Сейрабет улыбается. У неё красивые ослепительно-белые зубы, и она знает об этом. – Стакан воды, пожалуйста, – говорит она. – Я думал, ты захочешь чего-нибудь другого, – удивляется парень. – Ну, чего-нибудь… более вкусного. – О нет, пускай будет вода, – отвечает Сейрабет и снова ослепительно улыбается. «Чего-нибудь более вкусного» она сегодня ещё выпьет – уж в этом Сейрабет не сомневается. Нисколечко.