Парк «Happy Hours»Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Глубокая ночь. Томми, сын Эдварда, проснулся оттого, что в их доме, на первом этаже, кто-то разбил тарелку. Он встал с кровати и тихонько направился к отцу в спальную, чтобы пожаловаться на тревожный звук снизу. Когда же он подошел к двери спальной, то тут же вспомнил, с каким громким скрипом она открывается. Его ноги тихонько начали ступать по лестнице вниз, где он и увидел, что на кухне горит свет. Отец подбирал с пола осколки разбитой тарелки. — Пап... что случилось?

— Да ничего, сынок, просто уронил тарелку. — Тебе не спится? — Можно и так сказать. — А что ты делаешь? — Ничего, Томми, иди спать. Я тоже скоро пойду. — Ты что-то пишешь на компьютере? Эдвард понял, что сын не уймется в ближайшее время, а кричать на него — плохой пример воспитания. Заставлять его идти спать тоже неразумно, так как на утро сыну никуда не надо. Поэтому он решил поддержать диалог. — Помнишь, Томми, пару лет назад... — Эдвард задумался, стоит ли говорить сыну о том, о чем он хочет написать свой новый рассказ. В конце концов, сыну когда-то надо показать, что его отец не настолько идеален, как это представляется сейчас Томми, впрочем, как не идеален и любой другой человек. — ... мы побывали с тобой в одном парке. — В котором умерли те ребята? — Да, только не умерли, а были убиты, да. — А потом меня привязали к стулу? Глаза Эдварда загорелись. До этой минуты он был уверен, что сын не хочет разговаривать об этом, что воспоминания о том дне для него мучительны. Но сказав это, его сын не дернул и глазом. — Да! Тот самый день! Не хочешь поговорить об этом? Вместе мы можем написать отличный рассказ, за который потом получим большие деньги. Ты же помнишь, кем работает твой папа? — Ух ты! Давай. — Отлично. Эдвард усадил Томми на ноги, и вместе они начали сочинять сюжет для рассказа. — Ну, смотри, сынок. Для начала нам нужно придумать структуру рассказа. Если у нас не будет структуры, то в один прекрасный момент мы случайно можем завести свою историю в тупик, и тогда нам придется переписывать очень большую ее часть или, не дай бог, всю историю целиком, – улыбнулся Эдвард. — Хорошо, давай придумаем, – поддержал его Томми. — Любую историю лучше сразу сочинять с конца, чтобы у нас была четкая цель, к которой мы будем двигаться на протяжении всего рассказа. Благодаря этому мы постоянно сможем помнить о том, что можно писать, а чего писать ни в коем случае нельзя, чтобы наша история постоянно оставалась логичной. Понимаешь меня? — Да! — Наша история заканчивается тем, что какой-то плохой дядя или, может быть, даже тетя привязали тебя к стулу. Ты можешь вспомнить, кто это был? — Это был дядя. — Отлично. А ты помнишь что-нибудь об этом дяде? Как он говорил, что он говорил, во что был одет? — Ну... он был в черной шапке, черном плаще и черных очках. — Так, а что он тебе говорил? Помнишь что-нибудь из этого? — Он сказал, что, если я буду кричать, он меня убьет. А потом он ушел. — А куда он ушел? Ты не заметил? — Нет, он просто открыл дверь и вышел. Эдвард задумался. Того, что рассказал ему Томми, оказалось слишком мало. Из этих слов трудно составить интересного антагониста для столь незабываемой истории. Тогда он начал импровизировать. — А давай представим, что это кто-то из наших соседей. — Давай. — Допустим... это будет Крис Стэнман, сосед слева. Как думаешь? — Давай... а может, давай это лучше будет Лесли? — Лесли? Сын Криса? Интересный ход, сынок. — Да, он козел. Эдвард засмеялся. — Хорошо, сынок, пусть это будет Лесли, сын Криса. Значит, наш сосед Лесли убил четверых маленьких ребят в парке “Happy Hours”. Есть идеи, зачем он это сделал? — Они обзывали его отца. Эдвард снова засмеялся. — Ну, сынок, этого слишком мало, чтобы Лесли мог так поступить. — Нет, он разозлился! — Настолько, что даже не смог сдержаться и всех их убил? — Да. — Ты думаешь, это возможно? — Да. — Хорошо-хорошо. Лесли убил четверых ребят в парке “Happy Hours”, потому что те начали обзывать его отца. У нас практически придуман конец истории. Осталось придумать, почему они начали обзывать его отца. Есть идеи? — Потому что они дураки. Они завидуют Лесли, что отец покупает ему крутые игрушки. — Так, значит, они обзывают отца Лесли, потому что он дарит ему классные игрушки, на которые, видимо, не способны их собственные отцы. Как тебе идея? — Хорошо. Эдвард смеется. — Пап, напиши, что последний выживший мальчик сам привязал себя к стулу. Эдвард вдруг перестает смеяться и с воодушевлением отвечает: — Ух ты. Интересная идея, сынок. А зачем он это сделал? — Потому что его папа сказал, что если он не привяжет себя к стулу, то все узнают, что это он убил четырех ребят. Эдвард просто затих в изумлении. Все внутри него начало полыхать, он почувствовал мощнейший потенциал своей новой истории. Сынишка Томми начал сочинять такие идеи, которые легко могли сделать его рассказ бестселлером! — Сынок, просто нет слов. Как тебе это в голову пришло? Томми восторженно улыбается оттого, что папа его хвалит. — Отлично. Супер. Финал нашей истории готов! Ну что, дело осталось за малым? Теперь нам надо придумать, как он их убивал, и после этого историю можно начинать расписывать более подробно. — Давай. — Так. Значит, один мальчик погиб на аттракционе, который называется “Air Base” (Воздушная База). Там еще домики висели на деревьях и соединялись между собой подвесными лестницами. Помнишь? — Да. — Вот там нашли одного из мальчиков. — Да, его Лесли столкнул из домика. — Точно! Потому что если он сам нечаянно упал, то нам для истории это не подходит, правильно? Значит, Лесли его столкнул. А как думаешь, за что Лесли его столкнул? — За то, что он сказал, что его папа убил его маму. — О... Ничего себе. Сынок, да ты просто в ударе сегодня. Томми снова радуется от того, что ему так хорошо сегодня удается помочь папе. — Отличный поворот. Записали. Так... Второй мальчик погиб из-за того, что убийца кинул сверху на его голову большое разбитое стекло. Как думаешь, в чем бедняга провинился? — Он сказал, что папа Лесли нищий, потому что его папа ездит на дорогой машине, а одевается как бездомный. Эдвард временно потерял дар речи. Он призадумался. — Томми, это ты сам сейчас придумываешь? — Да. — Точно? — Да. Эдвард удивленно перевел глаза с Томми на монитор ноутбука. — Ну, хорошо, продолжаем. Наверняка что-то подобное Томми услышал в каком-нибудь фильме. Это не повод кидаться в раздумья. — Так... хорошо. Третьего мальчика нашли в туалете рядом с унитазом... По лицу было понятно, что его утопили. Как считаешь, за что убийца это сделал? — Сейчас подумаю... "Слава тебе, Господи, – подумал Эдвард, – я уж думал, он тащит эти события из фильмов или, чего совсем не дай боже, из жизни". — Он назвал папу Лесли уродом. — Плохое слово, Томми! За это Лесли и утопил мальчика? — Нет, он еще сказал, что папа Лесли урод, и поэтому он никогда не найдет для Лесли маму. Эдвард просто наполнился ужасом. Как мальчик десяти лет мог придумать такие вещи? Он насмотрелся этого в телевизоре? Или, может, об этом ему лично рассказал убийца? Но он говорит, что не общался с ним. А может, убийца действительно Лесли? — Томми, а тебе это случайно не Лесли рассказал?.. — Нет. — А кто? — Никто, я сам придумываю. Томми ожидал, что отец снова похвалит его, но отец только продолжал сидеть в изумлении от того, что сочиняет его маленький сынишка. — Так, – неуверенно продолжил Эдвард, – мы подходим к последнему мальчику. Ну, этого мальчика точно никто не убивал. Его загрызла собака. Ты, наверное, помнишь это. — Нет, его тоже убили! Эдвард побледнел от ужаса. Сын то ли просто вошел во вкус, то ли знает все, что произошло в тот день. — Томми, его загрызла собака. — Убийца натравил на него собаку. — Что? Как он мог это сделать? — Собака болела бешенством. Забыл? — Забыл?! Я и не знал этого! А ты как про это узнал?! — Ты сказал, что нашел ее на улице, а потом стал держать ее у нас дома. — Что... Кто?! — А потом ты сказал, что она у нас для того, чтобы мы убили моих друзей, потому что они постоянно говорят гадости про тебя. — Томми... что это такое ты говоришь?! — Одного я столкнул из домика, а второму скинул стекло на голову. А ты убил другого в туалете, а на последнего спустил нашу бешеную собаку. — Чт... — Потом ты привязал меня к стулу и сказал, что это нужно для того, чтобы никто не думал, что это мы сделали. И потом ты заставил меня звать на помощь. — Господи, Томми. — Да, а потом ты лечился в больнице, и врачи сказали нам, чтобы мы никогда не говорили тебе об этом, потому что тогда ты снова можешь сойти с ума. — О боже... — Блин, пап. Я забыл. Я же не должен был говорить. — Нет, сынок, – Эдвард полностью растерялся, – ты все правильно сделал. Иди спать. А я... я скоро подойду.