КладоискательСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В 1910 году майор французской армии Жак Форе нашел клад бесценный не только в денежном эквиваленте, но также в историческом и художественном. Речь идет о сокровищах отца-основателя Квебека Самюэля Шамплена, которые он в 1627 году спрятал в песках побережья Брауншвейга, поблизости от Мельничной бухты. Годом позже, приостановив свои полномочия губернатора Новой Франции, Шамплен отбыл на родину, в Марсель. В 1633-м вернулся, чтобы продолжить правление и забрать добро, добытое опасными трудами. Как ни пытался он поднять окованные железом сундуки, ничего не получилось. «Я видел их блестящие крышки, – позже досадовал он. – На беду, воды прибывало так много, что ее невозможно было вычерпать, а зыбкий песок не позволял, укрепившись, устоять на краю ямы. При смещениях песок к тому же пел и светился, наводя зловещие видения. Работать моим суеверным солдатам стало невозможно, и они трусливо сбежали. Остается мне, замолив грехи, утроить усердие, чтобы поднять то, что позволит жить, не нуждаясь, в соответствии с моими заслугами». О каких заслугах говорит Самюэль Шамплен, погибший в 1635 году и потому так и не поднявший клад? Наконец, что из себя представлял этот клад, известный как Брауншвейгский? Ответы содержатся в «Хрониках становления Канады», изданных в середине XIX века: «Не дождавшись , обещанных французским королем средств на со-держание гарнизона, для развития ремесел и про-питания колонистов Квебека, Шамплен занялся пиратским промыслом, нападал на испанцев и англичан. Когда часть комнат его дома была завалена золотом, жемчугами, чистейшими бриллиантами, творениями ювелиров, он набеги прекратил. По тем понятиям, в морских разбоях не было ничего предосудительного. То, что грабил и убивал сам губернатор, не осуждалось. В глазах колонистов их опекун Шамплен был мужем отважным, (справедливым, пекущимся о том, чтобы, беря из награбленного, платить нуждающимся. Больше того! Когда губернатор, временно оставив пост, прибился к Франции, никто не посягнул на сокровища. Сокровища к тому же сами себя защищали, оберегали манером сверхъестественным, впервые проявившимся при закапывании клада. Дело в том, что когда солдаты опускали драгоценные сундуки в мокрые песчаные траншеи, поблизости появилась молодая женщина. Адъютант губернатора, Анри Шеврие, «дабы наказать любопытство», саблей снес незнакомке голову. Узнав в убитой настоятельницу квебекского монастыря Сюзанну Орли, Шамплен велел закопать офицера вместе с сундуками. Настоятельницу похоронили неподалеку от скал Мельничной бухты. О происшествии решили помалкивать. На песках же начала твориться бесовщина, да такая, что колонисты толпами наведывались туда, как в театр. Созерцали огненный парусник или огненную женщину. Дерзнувшие приблизиться к привидению либо вскоре теряли рассудок, либо погибали в пожарах…Удачливый кладоискатель Жак Форе рассказывал: «Получив правительственный патент и установив на понтоны землеройный снаряд, мы принялись выбирать песок, работали даже ночью. Первым пострадал мой компаньон, инженер Малькольм Пруст, захлестнутый оборвавшимся канатом. Второе несчастье случилось с племянником моим, лейтенантом Мишелем Шассеном, который, руководя работами в мое отсутствие, часто наблюдал сильнейшее свечение песка, из которого вырастали миражи. Стоя на вахте в паре с машинистом землеройки, я тоже слышал посвист песков, тоже видел, как из-под черпаков выбивается мертвенно-холодное пламя. Когда увидел я колышущуюся светящуюся фигуру, с отчаянием заметил, как один из черпаков отрывается и сбивает с ног лейтенанта Шассена. Тот скончался мгновенно. Из тройки, затеявшей предприятие, невредимым остался только я. И довел задуманное до конца, внушая работникам, что надо быть очень осторожными. Пески при соприкосновении с инструментами землеройки, светятся. Это совершенно согласуется с принципами физических наук». Однако и по прошествии десятилетий объяснения причины череды смертей на месте раскопок нет. Из пятнадцати человек, работавших на землеройном снаряде, восемь ушли в мир иной. Все эти смерти пришлись на темное время суток. Все сопровождались «пением» и свечением песков. Грузовик, доставлявший рабочих к землеройке, почему-то съехал с идеальной дороги и свалился с обрыва в воду бухты. Четверо молодых мужчин утонули. Давая показания в полиции, Жак Форе упрямо стоял на том, что все трагические происшествия – следствие пресловутого человеческого и техногенного факторов. Позже мнение его изменилось и свелось к тому, что пляжи Мельничной бухты «непригодны для пребывания, отдыха и работы, так как аномальны, пагубно влияют на психику». 21 августа 1910 года «омытый кровью губернаторский клад» перешел в собственность канадского правительства. Майор Форе и оставшиеся в живых его помощники, получив вознаграждение, разъехались. Кое-что из сокровищницы можно увидеть в экспозиции Квебекского музея искусств. Остальные ценности хранятся в казначействе. У Мельничной бухты продолжаются световые феерии. Исправно появляется призрак обезглавленной монахини, которой теперь нечего охранять. В 1922 году газета «Парижский курьер» опубликовала подробный отчет о приключениях Жака Форе в квебекских дюнах, выразив сожаление, что этот «патриот, предприниматель, смельчак, внезапно разбогатевший в, казалось бы, сомнительных начинаниях, скончался от сердечного приступа в клинике для душевнобольных». Комментарии излишни.