БешенаяСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Вы, наверно, знаете, что москвичи, у которых нет своей дачи, часто ее снимают на лето. Вот я и хотел на лето арендовать ухоженный дом в хорошем месте и отправить туда семью. А у меня жена и сын. Тогда сыну было шесть лет. Следующий год должен был быть у него ответственным — последний год в детском саду, подготовка к школе. С женой мы договорились, что она возьмет отпуск за свой счет, и все лето они с сыном проведут на даче. Я полез в Интернет и в одном из сообществ в соцсети нашел отличное место — большой и чистый деревенский дом в Калужской области, у реки, рядом с лесом, коммуникации, все дела. Цена была не сказать, чтоб низкой, но приемлемой. По телефону я договорился с хозяином, отпросился на работе на денек, и двинул туда — пока один, — чтобы все подготовить к приезду жены и ребенка. Сказать, что я был рад тому, что увидел по приезду — ничего не сказать. Я был просто счастлив. Дом был хорош — в том старинном деревенском стиле, который так греет душу, когда живешь в городе и вокруг одни бетонные коробки. Всякие крашеные изразцы и все такое прочее. Меня все устроило, я расплатился с хозяином, выспросил у него, где что — как баню топить, где мангал можно разжечь, чтобы шашлыки пожарить. Тот уехал, а я остался, чтобы прибраться, разложить вещи, которые я привез с собой, а наутро собирался ехать за женой с сыном. Скажу, что мне еще понравилось в отношении этого дома — он стоял в самой что ни на есть настоящей деревне. Правда, вокруг, насколько я успел заметить, были одни старики и старухи, видимо, прожившие здесь всю жизнь. Молодежь, которая здесь когда-то была, похоже, разъехалась в города. Мне показалось немного странным, что я не увидел во дворах детей — ведь все-таки лето и на каникулы их могли бы отправлять к бабушкам и дедушкам, но я не придал этому значения, так как сейчас полно вариантов для отдыха. И вот, я раскидал вещи и пошел разведать, где речка. Пройти надо было всего лишь километра полтора, что я и сделал, и здорово искупался в прохладной воде перед самым закатом солнца. Просохнув, я возвращался уже в сумерках, как вдруг навстречу мне вышла молодая женщина почему-то в одной ночной рубашке. На плечах у нее было пустое коромысло — без ведер. Волосы были растрепаны, а взгляд такой, что по спине у меня пробежал холодок. Это вообще было дико. Она напоминала привидение. Лицо изможденное и бледное — под цвет ночной рубашки. Будто мертвец в саване. Еще и это коромысло… Какое в наше время коромысло?.. Да к тому же без ведер. Что за бред?! Я кивнул ей, но она не ответила, и я пошел дальше, стараясь не оглядываться на нее. У соседнего дома на завалинке сидел местный дед, и я спросил у него — что за странная девица. Он совершенно некстати заулыбался беззубым ртом: «А-а, познакомились? Это наша Ленка… Ленка Бешеная. Так мы ее кличем». Старик поднял свою «клешню» и указал на ее дом. Он был на противоположной стороне улице от моей дачи. Старик поведал мне, что несколько лет назад Лена, как и все молодые люди из этих мест, ездила в Москву устраиваться на работу, но там ее кто-то «обидел», она уволилась, вернулась сюда, и тут-то у нее и поехала крыша. Как раз в этот момент из дома вышла Лена, на этот раз в руках у нее было ведро с водой. Из него она — как будто так и надо — стала поливать сложенные во дворе поленья, предназначенные для растопки печи или для костра. Дед, видя мое замешательство, стал будто успокаивать меня, уверяя, что она хоть и с придурью, но безобидная, если ее не трогать. Я попрощался с ним и ушел к себе. Окончательно стемнело. Одному в доме делать нечего, кроме как спать. Я достал белье, расстелил постель и перед сном вышел покурить. Старики в округе, очевидно, ложились рано. Во всех домах свет уже погас, и только в доме Лены он горел в одной из комнат. Я закурил сигарету и невзначай стал наблюдать за окном через дорогу. Оно было без занавесок, и я видел женщину как на ладони. Она просто стояла в своей белой ночной рубашке и все. Такого странного стояния прошло, наверно, минуты две, а затем она направилась в соседнюю комнату, погасив свет в этой. В другой комнате она зажгла лампу. Постояла там секунд десять и вышла на застекленную веранду, предварительно погасив свет во второй комнате. Включила свет на веранде, постояла там совсем чуть-чуть, потушила свет и вернулась в комнату. Зажгла в ней свет, опять постояла секунд десять, выключила лампу и переместилась в комнату, где была с самого начала. Включила свет, постояла, выключила, перешла в соседнюю комнату. И далее по кругу. Это было полнейшим безумием, но я следил за ней как завороженный, даже позабыв про сигарету. Вот она нажимает выключатель, и свет в комнате горит. Потом свет зажигается в другой комнате. И она стоит у выключателя. Все повторяется снова. Вроде бы по сути своей обычные действия, но их бессмысленность рождала во мне ощущение тревоги, и в то же время я не мог не смотреть. Женщина выключает свет. Вы, наверно, знаете, что москвичи, у которых нет своей дачи, часто ее снимают на лето. Вот я и хотел на лето арендовать ухоженный дом в хорошем месте и отправить туда семью. А у меня жена и сын. Тогда сыну было шесть лет. Следующий год должен был быть у него ответственным — последний год в детском саду, подготовка к школе. С женой мы договорились, что она возьмет отпуск за свой счет, и все лето они с сыном проведут на даче. Я полез в Интернет и в одном из сообществ в соцсети нашел отличное место — большой и чистый деревенский дом в Калужской области, у реки, рядом с лесом, коммуникации, все дела. Цена была не сказать, чтоб низкой, но приемлемой. По телефону я договорился с хозяином, отпросился на работе на денек, и двинул туда — пока один, — чтобы все подготовить к приезду жены и ребенка. Сказать, что я был рад тому, что увидел по приезду — ничего не сказать. Я был просто счастлив. Дом был хорош — в том старинном деревенском стиле, который так греет душу, когда живешь в городе и вокруг одни бетонные коробки. Всякие крашеные изразцы и все такое прочее. Меня все устроило, я расплатился с хозяином, выспросил у него, где что — как баню топить, где мангал можно разжечь, чтобы шашлыки пожарить. Тот уехал, а я остался, чтобы прибраться, разложить вещи, которые я привез с собой, а наутро собирался ехать за женой с сыном. Скажу, что мне еще понравилось в отношении этого дома — он стоял в самой что ни на есть настоящей деревне. Правда, вокруг, насколько я успел заметить, были одни старики и старухи, видимо, прожившие здесь всю жизнь. Молодежь, которая здесь когда-то была, похоже, разъехалась в города. Мне показалось немного странным, что я не увидел во дворах детей — ведь все-таки лето и на каникулы их могли бы отправлять к бабушкам и дедушкам, но я не придал этому значения, так как сейчас полно вариантов для отдыха. И вот, я раскидал вещи и пошел разведать, где речка. Пройти надо было всего лишь километра полтора, что я и сделал, и здорово искупался в прохладной воде перед самым закатом солнца. Просохнув, я возвращался уже в сумерках, как вдруг навстречу мне вышла молодая женщина почему-то в одной ночной рубашке. На плечах у нее было пустое коромысло — без ведер. Волосы были растрепаны, а взгляд такой, что по спине у меня пробежал холодок. Это вообще было дико. Она напоминала привидение. Лицо изможденное и бледное — под цвет ночной рубашки. Будто мертвец в саване. Еще и это коромысло… Какое в наше время коромысло?.. Да к тому же без ведер. Что за бред?! Я кивнул ей, но она не ответила, и я пошел дальше, стараясь не оглядываться на нее. У соседнего дома на завалинке сидел местный дед, и я спросил у него — что за странная девица. Он совершенно некстати заулыбался беззубым ртом: «А-а, познакомились? Это наша Ленка… Ленка Бешеная. Так мы ее кличем». Старик поднял свою «клешню» и указал на ее дом. Он был на противоположной стороне улице от моей дачи. Старик поведал мне, что несколько лет назад Лена, как и все молодые люди из этих мест, ездила в Москву устраиваться на работу, но там ее кто-то «обидел», она уволилась, вернулась сюда, и тут-то у нее и поехала крыша. Как раз в этот момент из дома вышла Лена, на этот раз в руках у нее было ведро с водой. Из него она — как будто так и надо — стала поливать сложенные во дворе поленья, предназначенные для растопки печи или для костра. Дед, видя мое замешательство, стал будто успокаивать меня, уверяя, что она хоть и с придурью, но безобидная, если ее не трогать. Я попрощался с ним и ушел к себе. Окончательно стемнело. Одному в доме делать нечего, кроме как спать. Я достал белье, расстелил постель и перед сном вышел покурить. Старики в округе, очевидно, ложились рано. Во всех домах свет уже погас, и только в доме Лены он горел в одной из комнат. Я закурил сигарету и невзначай стал наблюдать за окном через дорогу. Оно было без занавесок, и я видел женщину как на ладони. Она просто стояла в своей белой ночной рубашке и все. Такого странного стояния прошло, наверно, минуты две, а затем она направилась в соседнюю комнату, погасив свет в этой. В другой комнате она зажгла лампу. Постояла там секунд десять и вышла на застекленную веранду, предварительно погасив свет во второй комнате. Включила свет на веранде, постояла там совсем чуть-чуть, потушила свет и вернулась в комнату. Зажгла в ней свет, опять постояла секунд десять, выключила лампу и переместилась в комнату, где была с самого начала. Включила свет, постояла, выключила, перешла в соседнюю комнату. И далее по кругу. Это было полнейшим безумием, но я следил за ней как завороженный, даже позабыв про сигарету. Вот она нажимает выключатель, и свет в комнате горит. Потом свет зажигается в другой комнате. И она стоит у выключателя. Все повторяется снова. Вроде бы по сути своей обычные действия, но их бессмысленность рождала во мне ощущение тревоги, и в то же время я не мог не смотреть. Женщина выключает свет. Потом зажигает свет в другой комнате. Стоит. Выключает свет. Зажигает в другой комнате. Стоит. Выключает свет. Зажигается в другой комнате… И вдруг… Как это, *****, понимать?! Свет зажегся, но в комнате у выключателя никого! Я уставился на окно, но в доме не было ни одной живой души. Тут лампа выключилась сама собой, единственный источник света, в который я так долго всматривался, погас, и я очутился в кромешном мраке. Через несколько метров от меня истошно залаяла дворовая собака, нечто зашуршало в кустах, и я, едва ли не откладывая кирпичи, забежал к себе в дом и запер дверь на засов. Оказавшись внутри, я отдышался и постарался взять себя в руки. Выпил немного коньяка, который захватил с собой, лег в постель и почитал полчаса книгу, тоже привезенную из Москвы. Но нормально читать не получилось, я не мог сосредоточиться, все это время отвлекался и прислушивался, пытаясь уловить посторонние шумы, — на улице было тихо, только стрекотали кузнечики, я потушил свет и стал силиться уснуть. Без света мои органы слуха обострились, и мне стало казаться, что в доме не так уж и нормально, как я себя убеждал при горящем светильнике. Я услышал омерзительное царапанье по стеклу. Медленно, и — не буду скрывать, — дрожа от страха, я подкрался к окну. Выглянул. Никого. Но когда я перевел взгляд под окно, то увидел у самой земли эту сидящую тварь. А как еще ее назвать? На ней была одна ночная рубашка. Ее бледное, как смерть, лицо жалобно смотрело на меня, но не своими глазами. Из наполненных слизью черных глазниц валились серые черви…Я отшатнулся назад и начал судорожно нащупывать электрический выключатель. Наконец, я нашел его. Щелкнул. Снова и снова. Но с первым щелчком выключателя вместо света, в мою комнату переместилась она. Тварь сидела в той же жалобной позе на коленях около окна, но уже внутри моего дома, и черви валились ко мне на пол. Ползли по деревянному настилу в мою кровать. В голове у меня все помутилось. Я не знал, что делаю и зачем. Схватил табурет, стоящий тут же, и ударил им существо. Оно повалилось, и не знаю, откуда у меня взялась смелость, но я принялся бить его ногами. Втаптывал тварь в пол, пока не попал по черепу. Он проломился, и из него не потекла густая черная жидкость. Череп развалился, как гнилушка. Я не ожидал такого, и поскользнулся на растекшейся гадкой кашице. Больше я ничего не помню, потому что упал и, ударившись об угол кровати, потерял сознание. Очнулся я утром. Никаких следов вчерашнего сражения с существом в доме не было. Я быстро собрался, и, стараясь гнать из головы любую мысль о чем бы то ни было, бросился прочь отсюда в Москву. Жене я наврал, что дом оказался в плохом состоянии, и купил ей с ребенком путевку в Турцию. Они отдохнули и загорели, и сын со свежими силами пошел в детский сад в подготовительную группу. Больших трудов мне стоило стереть из памяти воспоминания о той ночи. Я ударился в работу, как сумасшедший, чтобы не было и секунды на дурацкие мысли. Как вдруг сын заболел. Однажды жене позвонили из садика и попросили забрать ребенка, у которого резко поднялась температура, начали бить судороги. Диагноз поставить долго не удавалось. Его положили в больницу, стали подозревать эпилепсию. Жена сутками сидела рядом с ним, а поскольку я не мог из-за занятости на работе навещать его часто, то она, чтобы я бодрился, развесила по стенкам нашей квартиры разные детсадовские фотографии с сыном. Один из снимков, я, к своему удивлению, никогда не видел — похоже, он был совсем свежий. Это был групповое фото — в полном составе группа нашего мальчика и он сам со своими воспитателями. Когда я всмотрелся в фотографию, то словно почувствовал, как мигом поседели мои волосы. Позже в саду мне объяснили, что эту воспитательницу будто бы сильно обидел кто-то из родителей, о чем она сказала перед тем, как уволиться. Но тогда, разглядывая групповое фото, висевшее на стене моей квартиры, я указал на женщину на фотографии, и, проглотив ком в горле, лишь выдавил из себя: «Кто это?». «Это? — переспросила жена. — Новая воспитательница в этом году была. Забыла отчество. Елена… Елена какая-то».