Зов ПетербургаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Написано под впечатлением от произведений Говарда Лавкрафта…«Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн»Петербург недаром называют дождливым городом, это – столица дождей. Особенно летом. И даже в жаркие дни, если идешь ночью под ливнем – можно легко замерзнуть. Не знаю из-за чего, но частенько, когда в такую погоду идешь через многочисленные мосты – они окутаны туманом, и если бы не автомобили проезжающие время от времени, то впору было бы подумать, что ты в каком-нибудь мистическом городе, а то и уже на том свете. Но, так вполне можно было подумать в те моменты, когда ты отрезан от других частей города, где-нибудь в центре, на Невском, – разводными мостами. Машин практически нет, если кто, куда и едет, то редко. А из-за пара и ливня, плохо просматриваются другие берега от которых ты отделен черной речной гладью. Но, в конце концов, светят фонари и вывески на старинных домах, – это все-таки центр города. Мы пили с друзьями в баре, но я повздорил с Антоном и сказал, что сам найду дорогу до дома. Метро, естественно, уже закрылось, и я как раз оказался в ситуации, когда ты в центре города, людей на улице мало, все в основном разошлись по забегаловкам, и либо ждут открытия метро, либо, что бы мосты свели. Тем более в такой ливень. Я накинул капюшон кофты, но через пять минут понял, что он бесполезен. Из моего рта шел пар. Я решил, что зайду куда-нибудь в другое место, но пошарив по карманам, смог найти только студенческий, и ни копейки, ни бумажки больше в карманах не было. Я прошел возле подворотни, знаете, как это бывает в Питере, длинный старинный дом и в центре него низенькая арка, куда дай Бог, проедет жигули. А внутри неё – пустота и тьма, просто путь в никуда, и запах мочи, который при порыве ветра выходит на главные улицы. Я решил переждать ливень именно в такой арке. Только глубоко не заходить, что бы дождь не попадал на меня и всё. В ней я снял свою кофту, выжал её, и надел снова, – липкая, холодная, мокрая, но в ней все же теплее, чем без неё. Я ощущал себя аквалангистом без гидрокостюма. Тут, я услышал позади себя, в этой страшной темноте странный напев. Я сразу вспомнил странную женщину в метро, которая была явно не в своем уме и пела: «Дует ветер, дуют волны, дует талая вода». – И когда я слушал её на протяжении десяти остановок в метро, а это около пятидесяти минут, я действительно начал сходить с ума. Той женщине было под сорок, но голос у неё был, как у десятилетней девочки. Но то, что я описал выше, не сравнится с тем, что я услышал в пустотах домашнего тоннеля. Если там я начал думать, что схожу с ума, остановке на пятой-шестой, то здесь, дикий ужас и страх пронзил меня сразу же, как только пение донеслось до моего уха. Я не из пугливых, и простого бы песнопения, каких-то сумасшедших людей, явно бы не испугался, но это – был не просто ритм и музыка со словами или бормотанием, это было больше похоже даже на молитву. Странные, жуткие слова на непонятном языке доносились с другого конца тоннеля. Каждый слог данной песни, словно лишал разума мой мозг и высасывал частичку моей души. Я чувствовал, что мышцы мои леденеют, и еще секунда, и я уже не смогу сдвинуться с места, и до конца дней своих потеряю рассудок и затеряюсь в черной, как эта подворотня, вечности. Я рванул, что есть мочи, на той стороне улицы был парк, в ужасе я даже не задумался, и не посмотрел, куда бегу. Я добежал до скамеек, что стояли под кроной деревьев в свете старинного фонаря с электрической лампой внутри. Сквозь листву ливень все равно просачивался, но не так сильно. Я присел на одну из скамеек. В голове звучал все тот же странный напев, в висках стучали кузнецы, словно творили сатанинское копье, которое впоследствии, под демонический напев проткнет мою душу и разум. С неба послышался раскат грома, да такой силы, что у меня заложило уши. «Что за силы тьмы свалились на меня? За что? « – подумал я. И вспышка озарила весь парк. И тут я увидел в одной из частей парка людей, которые стояли на возвышении рядом с какой-то бочкой, из которой шел свет. «Бездомные! Огонь! « – подумал я. Брезгливость – не мое, и я вполне мог погреться рядом с бомжами у прекрасного, яркого огня, он сможет вылечить мою душу, только он. И я рванул к тому месту, где видел силуэты людей столпившихся вокруг горящей бочки. Самое страшное ждало меня впереди, чем ближе я приближался к холму, тем больше мне казалось, что дьявольская песня звучит не внутри моего рассудка. Я протер глаза, и побежал дальше, подумав на воображение, но через пару шагов, все же убедился, что это далеко не воображение. Гром ударил вновь, и вспышка озарила весь парк, люди у бочек стояли в каком-то безумном шахматном порядке по всему парку и все они пели какие-то слова, в половине из которых даже не было гласных букв. С каждым новым словом буря усиливалась, и тут, в самый накал запева, я почувствовал боль у себя в затылке, и мир угас передо мной. Написано под впечатлением от произведений Говарда Лавкрафта…«Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн»Петербург недаром называют дождливым городом, это – столица дождей. Особенно летом. И даже в жаркие дни, если идешь ночью под ливнем – можно легко замерзнуть. Не знаю из-за чего, но частенько, когда в такую погоду идешь через многочисленные мосты – они окутаны туманом, и если бы не автомобили проезжающие время от времени, то впору было бы подумать, что ты в каком-нибудь мистическом городе, а то и уже на том свете. Но, так вполне можно было подумать в те моменты, когда ты отрезан от других частей города, где-нибудь в центре, на Невском, – разводными мостами. Машин практически нет, если кто, куда и едет, то редко. А из-за пара и ливня, плохо просматриваются другие берега от которых ты отделен черной речной гладью. Но, в конце концов, светят фонари и вывески на старинных домах, – это все-таки центр города. Мы пили с друзьями в баре, но я повздорил с Антоном и сказал, что сам найду дорогу до дома. Метро, естественно, уже закрылось, и я как раз оказался в ситуации, когда ты в центре города, людей на улице мало, все в основном разошлись по забегаловкам, и либо ждут открытия метро, либо, что бы мосты свели. Тем более в такой ливень. Я накинул капюшон кофты, но через пять минут понял, что он бесполезен. Из моего рта шел пар. Я решил, что зайду куда-нибудь в другое место, но пошарив по карманам, смог найти только студенческий, и ни копейки, ни бумажки больше в карманах не было. Я прошел возле подворотни, знаете, как это бывает в Питере, длинный старинный дом и в центре него низенькая арка, куда дай Бог, проедет жигули. А внутри неё – пустота и тьма, просто путь в никуда, и запах мочи, который при порыве ветра выходит на главные улицы. Я решил переждать ливень именно в такой арке. Только глубоко не заходить, что бы дождь не попадал на меня и всё. В ней я снял свою кофту, выжал её, и надел снова, – липкая, холодная, мокрая, но в ней все же теплее, чем без неё. Я ощущал себя аквалангистом без гидрокостюма. Тут, я услышал позади себя, в этой страшной темноте странный напев. Я сразу вспомнил странную женщину в метро, которая была явно не в своем уме и пела: «Дует ветер, дуют волны, дует талая вода». – И когда я слушал её на протяжении десяти остановок в метро, а это около пятидесяти минут, я действительно начал сходить с ума. Той женщине было под сорок, но голос у неё был, как у десятилетней девочки. Но то, что я описал выше, не сравнится с тем, что я услышал в пустотах домашнего тоннеля. Если там я начал думать, что схожу с ума, остановке на пятой-шестой, то здесь, дикий ужас и страх пронзил меня сразу же, как только пение донеслось до моего уха. Я не из пугливых, и простого бы песнопения, каких-то сумасшедших людей, явно бы не испугался, но это – был не просто ритм и музыка со словами или бормотанием, это было больше похоже даже на молитву. Странные, жуткие слова на непонятном языке доносились с другого конца тоннеля. Каждый слог данной песни, словно лишал разума мой мозг и высасывал частичку моей души. Я чувствовал, что мышцы мои леденеют, и еще секунда, и я уже не смогу сдвинуться с места, и до конца дней своих потеряю рассудок и затеряюсь в черной, как эта подворотня, вечности. Я рванул, что есть мочи, на той стороне улицы был парк, в ужасе я даже не задумался, и не посмотрел, куда бегу. Я добежал до скамеек, что стояли под кроной деревьев в свете старинного фонаря с электрической лампой внутри. Сквозь листву ливень все равно просачивался, но не так сильно. Я присел на одну из скамеек. В голове звучал все тот же странный напев, в висках стучали кузнецы, словно творили сатанинское копье, которое впоследствии, под демонический напев проткнет мою душу и разум. С неба послышался раскат грома, да такой силы, что у меня заложило уши. «Что за силы тьмы свалились на меня? За что? « – подумал я. И вспышка озарила весь парк. И тут я увидел в одной из частей парка людей, которые стояли на возвышении рядом с какой-то бочкой, из которой шел свет. «Бездомные! Огонь! « – подумал я. Брезгливость – не мое, и я вполне мог погреться рядом с бомжами у прекрасного, яркого огня, он сможет вылечить мою душу, только он. И я рванул к тому месту, где видел силуэты людей столпившихся вокруг горящей бочки. Самое страшное ждало меня впереди, чем ближе я приближался к холму, тем больше мне казалось, что дьявольская песня звучит не внутри моего рассудка. Я протер глаза, и побежал дальше, подумав на воображение, но через пару шагов, все же убедился, что это далеко не воображение. Гром ударил вновь, и вспышка озарила весь парк, люди у бочек стояли в каком-то безумном шахматном порядке по всему парку и все они пели какие-то слова, в половине из которых даже не было гласных букв. С каждым новым словом буря усиливалась, и тут, в самый накал запева, я почувствовал боль у себя в затылке, и мир угас передо мной.

Я бежал через парк, в голове звучала музыка, словно тысячи духовых инструментов разом играли у меня в голове какую-то леденящую мелодию и напев людей стоящих у бочек усиливал действие этой мелодии. Ливень стал такой сильный, что казалось, если открыть рот – будет нечем дышать. А раскаты грома рвали перепонки, но я хотя бы на долю секунды из-за этого не слышал мелодии. Это не передать словами, но в ней отражались одновременно безумие, вечность и глубины океана, да, я чувствовал именно это. И тут я увидел людей у бочек, у них были странные, шершавые лица, словно чешуя покрывала их щеки, желтые глаза, или белые без зрачков и какие-то выступы на шее. В бочках не было материала, который бы мог поджигать огонь, да и такой сильный ливень затушил бы любой костер, но этот огонь – горел, синим и черным пламенем. И когда мне казалось, что моя голова разорвется пополам, я очнулся. Вокруг были белые стены, я был в… Больнице. Катетер торчал в моей руке, и что-то из капельницы переливалось мне в вены. Я оглянулся по сторонам, рядом спало еще три человека по углам маленькой больничной палаты. Я медленно приходил в себя и пытался вспомнить, как я сюда попал, голова дико раскалывалась, и мысли никак не хотели собираться воедино и тут я заметил газету на тумбочке возле моей койки. Первая же страница гласила:«В результате мощного урагана в Ленинградской области нарушено электроснабжение в семи районах, сообщили в МЧС. Так, стихия нарушила электроснабжение в Тихвинском, Бокситогорском, Волховском, Кировском, Всеволожском, Приозерском и Киришском районах Ленинградской области. Сообщалось, что восстановительные работы на линиях электропередачи завершатся вечером 30 июля. Между тем разбушевавшаяся в Ленинградской области непогода унесла, по данным областного МЧС, жизни 3 человек. В свою очередь правоохранительные органы области сообщают о 6 погибших – двух подростках, женщины и троих мужчин. В Приозерском районе в результате непогоды 14 человек получили травмы различной степени тяжести. Четверо пострадавших находятся в тяжелом состоянии, двое из них отправлены вертолетом МЧС в НИИ скорой помощи им. Джанелидзе Санкт-Петербурга. «30 июля 2010 г. И тут я все вспомнил, как раз в тот момент, когда ко мне зашла медсестра. Толстая, старая женщина с подносом в руках, на котором лежали шприцы и лекарства, и тут меня охватил ужас. Она напевала себе под нос мелодию, которую я слышал там, в парке, которая звала на глубины вечности, на глубины океана. Я сделал вид что сплю, она ввела что-то мне в капельницу. И вышла, я хотел выдернуть шнур из катетера, но опять провалился в темноту, в ту самую, к одурманивающей песне на просторах бесконечности.