Злой дух старого етёхаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Злые духи – по-якутски абаасы (по верованию якутов) любят селиться в заброшенных етёхах (усадьбах), на ветвях раскидистых лиственниц, в которых развешаны шкуры жертвенных животных, на старых кладбищах, где маячат трухлявые могильные кресты, особенно возле арангасов (могильных лабазов) шаманов или удаганок, в верховьях многочисленных речушек, во всех малолюдных, заброшенных местах, на больших дорогах-аартыках, особенно на тех, которые идут между двух речек…Человек, оказавшись в таких местах, должен, по обычаю предков, остановиться возле священных деревьев, на ветвях которых развешаны салама (веревки из конского волоса с дарами), чтобы покормить духов этих мест и оставить дар-бэлэх. Кроме прочего, в таких священных местах не полагается громко кричать, распевать песни, свистеть… В противном случае не миновать беды или неприятностей. О таких случаях повествуется во многих произведениях якутских писателей и передается из уст в уста в многочисленных историях «про абаасы». Причем это, так сказать, не только предания старины глубокой, но и истории, происходящие и в наши дни. * * * Как гласит народная молва, в Вилюйском улусе до недавнего времени находился так называемый етёх Расторгуева, о котором рассказывали страшные вещи. Мол, страшный дух этого етёха не дает ни одному проезжающему путнику спокойно переночевать в заброшенной юрте. Злые духи – по-якутски абаасы (по верованию якутов) любят селиться в заброшенных етёхах (усадьбах), на ветвях раскидистых лиственниц, в которых развешаны шкуры жертвенных животных, на старых кладбищах, где маячат трухлявые могильные кресты, особенно возле арангасов (могильных лабазов) шаманов или удаганок, в верховьях многочисленных речушек, во всех малолюдных, заброшенных местах, на больших дорогах-аартыках, особенно на тех, которые идут между двух речек…Человек, оказавшись в таких местах, должен, по обычаю предков, остановиться возле священных деревьев, на ветвях которых развешаны салама (веревки из конского волоса с дарами), чтобы покормить духов этих мест и оставить дар-бэлэх. Кроме прочего, в таких священных местах не полагается громко кричать, распевать песни, свистеть… В противном случае не миновать беды или неприятностей. О таких случаях повествуется во многих произведениях якутских писателей и передается из уст в уста в многочисленных историях «про абаасы». Причем это, так сказать, не только предания старины глубокой, но и истории, происходящие и в наши дни. * * * Как гласит народная молва, в Вилюйском улусе до недавнего времени находился так называемый етёх Расторгуева, о котором рассказывали страшные вещи. Мол, страшный дух этого етёха не дает ни одному проезжающему путнику спокойно переночевать в заброшенной юрте. Хотя в других таких же етёхах многие запоздавшие путники или охотники могли спокойно заночевать, если их настигла в пути ночь. Как говорят, однажды мимо этого места проезжала одна семья, которая, перезимовав в местности с названием Моонньообут близ ручки Мил, решила перебраться в другое место. Дело было ранней весной. Зима выдалась трудная, коровы от недоедания еле-еле двигались, поэтому решили ехать не спеша и, если настигнет темнота, переночевать в каком-нибудь етёхе. К вечеру, когда настало время вечерней дойки коров, вдали среди березовой рощи показался довольно большой заброшенный етёх известного богача, купца Расторгуева. Уставшие люди обрадовались: дорога была очень трудной, утомительной, да и погодка выдалась не очень – с сильным ветром, изредка набегали тучи, и моросило, наконец-то они зайдут в жилище, растопят камелек и, сварив ужин, поедят, попью горячего чаю с лепешками. Тут и мест для выпаса достаточно, подумали они. Однако этому воспротивился Федор - один из мужчин, нанятый для помощи во время переселения. Он наотрез отказался останавливаться не то что в этой усадьбе, а даже вблизи от нее. Как оказалось, он некогда охотился неподалеку от этих мест, хорошо знал окрестности. «В етёхе Расторгуева живет злой дух, который никого туда не пускает, прогоняет всех на ночь глядя», - сказал он. Что делать, пришлось ехать дальше, и вскоре впереди показался еще один заброшенный етёх, в нем и решили переждать ночку. Во время вечерней трапезы, когда коровы были подоены, путники, сидя возле камелька, в котором весело трещали дрова, утолили первый голод, затем кто-то осторожно поинтересовался у Федора об усадьбе Расторгуева. Тот рассказал следующее. Сам он много раз слышал о злом абаасы, обитающем в этом етёхе, потому, будучи человеком суеверным и осторожным, даже близко не приближался к нему: мол, береженого Бог бережет. Один из его знакомых, по имени Хоруонай Ньукулай, человек не робкого десятка, удалой и добычливый охотник, рассказал, как однажды, будучи еще довольно молодым человеком, охотился в этих местах. Как-то глубокой осенью его застала ночь, и он решил на ночь глядя не идти в свою охотничью заимку, а заночевать в етёхе Расторгуева. Хотя, как и все другие охотники, слышал зловещие истории о нем. Однако по молодости не особо-то и верил во все эти, как он думал, байки для трусоватых и суеверных людей. Он без труда нашел етёх, нарубил дров, чтобы хватило на долгую осеннюю ночь, набрал воды из ближайшего озерка и устроился на ночлег. Занес спальную подстилку из телячьей кожи, бросил ее на ближние нары, вытащил съестные припасы и, когда закипел чайник, подвинув стол к камельку, приготовился поужинать. И вдруг откуда ни возьмись появилась страшная, тощая, кожа да кости, старушка и уселась за стол прямо напротив Хоруонай Ньукулая. Парень от неожиданности оцепенел и уставился на нежданную гостью. Старушка была одета в старое рваное платье-халадай из дабы (хлопчато-бумажная китайская ткань) и источала омерзительно-мерзкий острый запах, от которого у парня перехватило дыхание и закружилась голова. Он не помнил, сколько времени он просидел так за столом, потому что от сильного страха его бросило в пот, волосы встали дыбом на голове, язык прилип к гортани, спина выгнулась, и по ней побежали мурашки, руки и ноги затряслись, перестали слушаться. Наконец, с большим усилием стряхнув оцепенение, он что силы гаркнул: «Бар мантан!» («Уйди отсюда!) и бросился вон из юрты. Опомнился только возле коновязи и вспомнил, что все – спальная подстилка с одеялом, чайник, припасы, топор – осталось в юрте. Оглянувшись назад, увидел, как из окон светится огонь камелька, из трубы идет дым… Вокруг стоит необыкновенная тишина. «Уж не привиделось ли все это мне?» - подумал парень. Он, осторожно, боязливо ступая, пробрался к юрте, двери которой он, естественно, не закрыл, и заглянул внутрь: страшная старуха по-прежнему сидела за столом. Он опять было пустился наутек, ощутив непередаваемый ужас от старушки-ёр, однако, набравшись храбрости, выгнув спину, стремительно вбежал в юрту, побросал вещи и припасы в мешок и выбежал вон. Недаром Ньукулай этот слыл смелым и удачливым человеком, мало кто смог бы осмелиться вернуться в юрту, где воочию, собственными глазами, видел абаасы и почувствовал присутствие потусторонних сил. По слухам, и после случая с Хоруонай Ньукулаем были смельчаки, которые отваживались зайти в заброшенную юрту купца Расторгуева. Однако, как гласит та же молва, ни одному из них не удалось не то что переночевать в ней, но даже и поужинать, обычно незадачливые путники, побросав все и трясясь от страха, выскакивали из злополучной юрты и приходили в себя, только когда оказывались достаточно далеко от этого места. Так, злой дух усадьбы Расторгуева в образе страшной старушки отпугивал всех желающих приблизиться к этим местам и держал на расстоянии… * * * Еще один похожий случай, в котором фигурирует такой же злой дух, причем также в образе страшной, худой старухи, произошел в одном улусе с двумя рыбаками. Однажды двое мужчин рыбачили на озере в одном заречном улусе, заодно промышляли перелетную птицу. Стояла поздняя осень. Рыбаки, увлекшись своим делом, не заметили, как быстротечный осенний день пошел на убыль. - Здесь поблизости имеется старый етёх с сохранившимся камельком, давай сегодня заночуем там, а завтра на зорьке постреляем уток, - предложил старший из мужчин, Афанасий, заядлый рыбак и охотник. С тем и решили и, собрав свои рыбачьи принадлежности и улов, отправились на поиски ночлега. И вовремя, так как начался довольно холодный осенний дождь, который, кажется, зарядил на всю ночь. К тому же стало совсем темно, хоть выколи глаза. Но все же, поплутав совсем немного, мужчины вышли к небольшой елани, посередине которой виднелось небольшое круглое озерцо, а на опушке леса виднелся заброшенный етёх Обрадованные тем, что не придется ночевать в такую промозглую погоду под открытым небом, мужчины сноровисто натаскали хворосту и затопили печку-камелек. Затем не спеша сварили из наловленной рыбу наваристую уху и, подвинув маленький трехногий столик поближе к очагу, с аппетитом покушали и, разморившись от сытной еды и тепла, крепко заснули. Глубокой ночью младшего мужчину разбудил какой-то шум, который шел откуда-то из-за камелька. Мышь скребется, наверное, подумал он, прислушиваясь, затем повернулся на другой бок, чтобы снова заснуть, до утра было далеко. Товарищ его храпел рядом. И тут в ноздри его ударил невообразимо мерзкий запах, смрад. «Пахай! (междометие, выражающее отвращение – якут. ) Что за мерзкий запах! Откуда он?» - с этими словами он вскочил с нар и стал шарить рукой в поисках карманного фонарика. В темноте что-то уронил, от его шума проснулся и Афанасий. И они вдвоем стали искать источник запаха, обогнули камелек и… одновременно вскрикнули: за печкой, протянув к ним костлявую сморщенную руку, стояла маленькая высохшая до кости старушка, одетая в какое-то тряпье и источающая зловоние… Крича от ужаса, мужчины в чем были выскочили на улицу и дали деру. Опомнились только далеко в лесу. Ночь провели, сидя под лиственницей и дрожа от холода и страха, пока достаточно не рассвело и можно было вернуться за своими вещами…