Зловещая электричкаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Зима. Темное утро. 5. 00, стоит ночь с беспросветным мраком. Человеческий муравейник со стоном приходит в движение. Сугробы. Нагромождение железных рельсов. Ржавые вагоны прогнивших электричек. Промзона, электровышки и провода под смертельным напряжением. В колючей проволоке запутались окровавленные трупы, обглоданные собаками. На скелетах трупов сидят черные вороны. Я стою на перроне с остальными людьми. Бетонный остров в море щебня. Злые свинцовые тучи нависают над головой и давят железным прессом. Депрессивный ветер завывает в арматурных нагромождениях. Запахи шпал, мазута и жженой резины. В железных бочках полыхает огонь, там догорают остатки безбилетных пассажиров. В руках мужчины, женщины и дети держат баночки с пойлом. Оно спасает их от похмельного синдрома. «Балтика 9» - мерзкая химическая жижа, разъедающая асфальт. Я же держу бутылку с Тархуном. Его зеленовато-кислотный светящийся цвет напоминает мутаген. Сейчас подъедет железная обшарпанная электричка болотного зеленого цвета. Ее вагон похож на железный гроб. Исцарапанные двери с разбитым стеклом кровожадно распахнутся и поглотят очередную порцию человеческой биомассы. Голос машиниста как робот произнесет название следующей остановки - «Металлоломово». В вагоне потные холодные стены, покрытые частично обвалившейся краской. Воздух белый густой. У окна стоит группа людей — они курят, сморкаются и смеются. Молодая мамаша пеленает своё дитя, сплошь покрытое коричневой сыпью. На окне, замазанном зелёной краской, твёрдые блестящие решётки. В углу на ржавой трубе висит очередной повешенный. От него пахнет. Стук чугунных колес напоминает пульс робота. Он мерзко стучит внутри головы, проникая в подсознание. Некоторые окна в вагоне разбиты и ледяной ветер заносит внутрь снег и мусор. Из одного конца вагона в другой непрерывно катается пустая пивная банка. Она издает противный лязг. В вагоне мало людей. Они сидят с прямыми спинами, неподвижно и слегка раскачиваясь в ритм электрички. Их черепа обтянуты желтой сморщенной кожей. На лицах застывшая безжизненная маска. Глаза черны, они смотрят в пустоту. За окнами мелькают огромные свалки, канализационные стоки и трубы заводов. По вагону идет нищий. У него нет обеих ног, вместо них протезы. Он вихляется, нелепо размахивает руками и дергается в разные стороны. Нищий одет в рваное пальто, грязную вязанную шапку и окровавленный шарф. Его глаза пусты, лицо перекошено, рука вытянута с грязной кепкой. В нее кидают мелочь. Нищий неистово крестится и идет дальше. Голос машиниста называет остановки - «Доменные Печи», «Мясорубово», «Трупаково», «Скотомогильник»… Иногда по электричке проходят контролеры в поисках безбилетников. На контролерах зеленые шинели, железные каски, лица скрываются за респираторами. В руках автоматы Калашникова, ходят группами по трое. Безбилетников расстреливают прямо на месте. Мужчин - из автоматов, женщин и детей - из пистолетов. Окровавленные трупы волокут в тамбур, оставляя на полу вагона яркий багряный след. Мертвецов выкидывают из электрички на ходу, на растерзание бродячим собакам. Некоторым вбивают деревянный кол в грудь. Иногда призраки расстрелянных возвращаются в вагон. Они сидят точно так же, уставившись черными глазами в пустоту и безмолвно раскачиваясь. Тогда их не отличить от живых. Иногда по вагонам ходят торговцы разным барахлом. Они предлагают порножурналы, просроченные консервы и клей Момент, к которому прилагается бесплатный целлофановый пакет. Момент нюхают прямо в вагоне, расплатившись с продавцом. Если нет денег, то можно задрать пальцем губу, и продавец ржавыми пассатижами вырвет один зуб. Зубы имеют хождение наравне с рублями. За зуб выдают один журнал, две банки тушенки из собачатины или одну из человечины и тюбик клея. Я встаю и, медленно чеканя шаг, иду в тамбур. Каждый шаг моих подкованных сапог отдается гулким эхом. В тамбуре контролеры топором расчленяют очередного безбилетника, для того, чтобы легче было его выбрасывать. Один контролер клещами выдирал ему зубы. Второй пальцем вырисовывал кровью пентаграмму на стене. Я показываю им свой годовой проездной, он сделан из человеческой кожи, а символы нанесены человеческой кровью. Контролеры молча кивают. В тамбуре накурено, я надеваю противогаз. Открываю железную дверь туалета. Там сидит тот самый нищий. На нем нет шарфа, а на горле зияет огромная кровавая дыра с отвисшими лоскутами кожи. Внутри горла находятся три стальных блестящих штыря. Нищий сжимает кусачками железный прут внутри горла и двигает вверх-вниз. Синхронно с этим двигается его выпавший и повисший на проводе глаз. Второй глаз беспорядочно мигает красным лазером зрачка. На полу лежат отстегнутые ноги-протезы, они с жужжанием сгибаются и разгибаются. Я с хлопком закрываю дверь и иду дальше.