Жить и веритьСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Ирина шла по кладбищу с красивым и сказочным названием «Зеленый ковер». От названия веяло свежестью, яркими весенними красками и надеждой. Трава и многочисленные цветы действительно напоминали пестрые узоры на ковре. Но общая атмосфера оцепенения и горя, царящая над могилами, придавала названию какой-то издевательский двойственный окрас. По ощущениям Ирины, вернее было бы назвать это место «Ужасный ужас» или «Мамочки мои». Но своей женской природой она догадывалась, что имя у кладбища верное. Так его мог именовать только смирившийся и верующий человек, испытавший горе от потери близких, но не утративший веру в воскресение. И цветочек, растущий на могилке, - верное тому доказательство. Напоминание о жизни вечной. Центральное городское кладбище г. Тараз размером в 130 га ужасало своим размахом. Время в таком месте всегда останавливается. На посетителя нападает острое понимание бессмысленности суеты внешнего живого мира. Начинает вдруг доходить, что за спиной у тебя всегда улыбается беззубым хищным ртом смерть. И может, даже завтра, а может, и прямо сейчас она тебя обнимет. А ты не готов. Вот эти все люди когда-то жили, любили и ненавидели, кричали, бегали и дрались. А теперь лежат себе такие смирные и тихие, только кресты и памятники служат напоминанием их существования. До православного сектора было еще ой как далеко. Пока Ирина шла мимо сектора 1940-1960-х годов, было вовсе не страшно. Могилки с красными звездами казались не настоящим воплощением киношных декораций о Великой Отечественной войне. Справа от дороги и вовсе нереальным пейзажем красовались дворцы с полумесяцами из сказки «Тысяча и одна ночь» мусульманского сектора. Тетя Лида посоветовала идти быстрее, надо успеть до полудня. В середине июля в Казахстанской степи на открытом солнце стрелка термометра достигала 45 градусов. Асфальт плавился и плыл вертикальными водомерцающими миражами. Тетя Лида взяла под руку Иру и завела болтовню:- Смотри, Ириш, все заросло, даже тропинок нет, чтобы пройти. У мусульман не принято посещать кладбища. Построили гробницу, проводили и ушли. С яичками и блинами никто не шастает. - Ну а это тогда кто? Что он там стоит? - Ира указала на мужчину в белой тюбетейке и длинном-длинном белом платье. - Да где? - удивилась женщина. Ирина присмотрелась. Седой старик с белой бородой не двигался. - Прям Старик Хоттабыч, - пробормотала девушка. Он смотрел на нее не пристально, не шевелясь. Но как-то странно плыл вместе с асфальтом. Пройдя мимо могилы, у которой стоял Хоттабыч, Ира обернулась и посмотрела еще раз. Из-за высокой травы было уже неясно, стоит ли кто-нибудь, но зато открылось обзору изображение на памятнике. С портрета на нее смотрел такой же старик в тюбетеечке. Дата смерти - 1968 г. В траве никого не было. Она была даже не примята вокруг, было бы видно хотя бы следы, что кто-то пытался пробраться к гробнице. По спине у молодой женщины побежал одинокий огромный ледяной мурашик. - А вот и глюки подвезли, - прошептала Ира. - Что говоришь? Люки? - переспросила тетя Лида. - Говорю: и отчего же это христианские и мусульманские могилы смотрят в разные стороны? Одни - на восток, другие - на запад, - отвлекалась от страшных мыслей Ириша. - Типа враждуют до последнего?- Это так кажется. Всех хоронят лицом на восток. Но христианские памятники стоят у усопших в ногах, обращены надписью на запад, как бы к лицу покойного. Поэтому эти сюда, а эти сюда, - покрутила рукой в воздухе Лидия Прокофьевна. Спина у Иры жутко ныла, беременность давала о себе знать. В руке сжимая белые ромашки, девушка себя приободряла:- Ниче-ниче, это язычникам нельзя беременным ходить на кладбище, а православным можно. Ересь это все. Ерунда и суеверия. Как с родной бабуле можно бояться ходить. Здрасте. Женщины, держась друг за друга, шли дальше и дальше по бескрайнему миру мертвых. Слева показались детские могилки. - Детский сектор, - деловито и как-то повседневно сказала Тетя Лида. Можно было подумать, что для нее это так обыденно, что и удивляться нечему. - Ну уж нет, смотреть не буду, - ответила племянница и тут же посмотрела. На нее глядели сотни детских лиц. Да оно и понятно. Дети тоже умирают. Но умирают они где-то у других людей и вообще так редко, что это практически неправда. Не может быть столько безутешных мам и пап. Но море маленьких могилок говорило об обратном. - Меня здесь нет, - зажмурилась девушка. - И мира, где умирают дети, не существует. Но от сектора черными струйками и липкими щупальцами полз страх, забирался в самое сердце и заставлял его биться быстро и взахлеб. - А мы вообще скоро дойдем? - тревожно заскулила Ирина. - Да дойти-то дойдем, найти еще надо, 15 лет никто за могилкой не ухаживал, - Лидия Прокофьевна достала телефон и проверила записанный номер. - Может, по номеру найдем. Они прилетели в Тараз специально для посещения могилы Ириной бабушки. Ирина шла по кладбищу с красивым и сказочным названием «Зеленый ковер». От названия веяло свежестью, яркими весенними красками и надеждой. Трава и многочисленные цветы действительно напоминали пестрые узоры на ковре. Но общая атмосфера оцепенения и горя, царящая над могилами, придавала названию какой-то издевательский двойственный окрас. По ощущениям Ирины, вернее было бы назвать это место «Ужасный ужас» или «Мамочки мои». Но своей женской природой она догадывалась, что имя у кладбища верное. Так его мог именовать только смирившийся и верующий человек, испытавший горе от потери близких, но не утративший веру в воскресение. И цветочек, растущий на могилке, - верное тому доказательство. Напоминание о жизни вечной. Центральное городское кладбище г. Тараз размером в 130 га ужасало своим размахом. Время в таком месте всегда останавливается. На посетителя нападает острое понимание бессмысленности суеты внешнего живого мира. Начинает вдруг доходить, что за спиной у тебя всегда улыбается беззубым хищным ртом смерть. И может, даже завтра, а может, и прямо сейчас она тебя обнимет. А ты не готов. Вот эти все люди когда-то жили, любили и ненавидели, кричали, бегали и дрались. А теперь лежат себе такие смирные и тихие, только кресты и памятники служат напоминанием их существования. До православного сектора было еще ой как далеко. Пока Ирина шла мимо сектора 1940-1960-х годов, было вовсе не страшно. Могилки с красными звездами казались не настоящим воплощением киношных декораций о Великой Отечественной войне. Справа от дороги и вовсе нереальным пейзажем красовались дворцы с полумесяцами из сказки «Тысяча и одна ночь» мусульманского сектора. Тетя Лида посоветовала идти быстрее, надо успеть до полудня. В середине июля в Казахстанской степи на открытом солнце стрелка термометра достигала 45 градусов. Асфальт плавился и плыл вертикальными водомерцающими миражами. Тетя Лида взяла под руку Иру и завела болтовню:- Смотри, Ириш, все заросло, даже тропинок нет, чтобы пройти. У мусульман не принято посещать кладбища. Построили гробницу, проводили и ушли. С яичками и блинами никто не шастает. - Ну а это тогда кто? Что он там стоит? - Ира указала на мужчину в белой тюбетейке и длинном-длинном белом платье. - Да где? - удивилась женщина. Ирина присмотрелась. Седой старик с белой бородой не двигался. - Прям Старик Хоттабыч, - пробормотала девушка. Он смотрел на нее не пристально, не шевелясь. Но как-то странно плыл вместе с асфальтом. Пройдя мимо могилы, у которой стоял Хоттабыч, Ира обернулась и посмотрела еще раз. Из-за высокой травы было уже неясно, стоит ли кто-нибудь, но зато открылось обзору изображение на памятнике. С портрета на нее смотрел такой же старик в тюбетеечке. Дата смерти - 1968 г. В траве никого не было. Она была даже не примята вокруг, было бы видно хотя бы следы, что кто-то пытался пробраться к гробнице. По спине у молодой женщины побежал одинокий огромный ледяной мурашик. - А вот и глюки подвезли, - прошептала Ира. - Что говоришь? Люки? - переспросила тетя Лида. - Говорю: и отчего же это христианские и мусульманские могилы смотрят в разные стороны? Одни - на восток, другие - на запад, - отвлекалась от страшных мыслей Ириша. - Типа враждуют до последнего?- Это так кажется. Всех хоронят лицом на восток. Но христианские памятники стоят у усопших в ногах, обращены надписью на запад, как бы к лицу покойного. Поэтому эти сюда, а эти сюда, - покрутила рукой в воздухе Лидия Прокофьевна. Спина у Иры жутко ныла, беременность давала о себе знать. В руке сжимая белые ромашки, девушка себя приободряла:- Ниче-ниче, это язычникам нельзя беременным ходить на кладбище, а православным можно. Ересь это все. Ерунда и суеверия. Как с родной бабуле можно бояться ходить. Здрасте. Женщины, держась друг за друга, шли дальше и дальше по бескрайнему миру мертвых. Слева показались детские могилки. - Детский сектор, - деловито и как-то повседневно сказала Тетя Лида. Можно было подумать, что для нее это так обыденно, что и удивляться нечему. - Ну уж нет, смотреть не буду, - ответила племянница и тут же посмотрела. На нее глядели сотни детских лиц. Да оно и понятно. Дети тоже умирают. Но умирают они где-то у других людей и вообще так редко, что это практически неправда. Не может быть столько безутешных мам и пап. Но море маленьких могилок говорило об обратном. - Меня здесь нет, - зажмурилась девушка. - И мира, где умирают дети, не существует. Но от сектора черными струйками и липкими щупальцами полз страх, забирался в самое сердце и заставлял его биться быстро и взахлеб. - А мы вообще скоро дойдем? - тревожно заскулила Ирина. - Да дойти-то дойдем, найти еще надо, 15 лет никто за могилкой не ухаживал, - Лидия Прокофьевна достала телефон и проверила записанный номер. - Может, по номеру найдем. Они прилетели в Тараз специально для посещения могилы Ириной бабушки. На похоронах Иры не было. Дедушка позвонил из Казахстана и сообщил о бабиной смерти уже после погребения. Да и никто не повез бы 13-летнюю Ирину за 6000 км прощаться с бабушкой. Не те были времена. 2000 год - безработица, инфляция, кризис и т. д. Ира нахмурила брови, вспоминая: «Ну а когда времена были те? Мама растила нас с братом одна. Денег на внезапные перелеты никогда не было. Только вот сейчас, спустя 15 лет, появилась возможность съездить». Ирина чувствовала, что путешествие ее не просто так, ну не может беременная женщина на двух самолетах с пересадками ехать за тридевять земель поклониться прадедам. В этом что-то есть. Тянет так, что все остальные проблемы и жизненные надобности побоку пошли. Женщина понимала интуитивно, что без поклона родителям не будет ей и ее потомству будущего. И такое чувство, что стоишь на пороге за закрытой дверью. И стоит ее толкнуть легонько, и дверь откроется, а вместе с ней - все самые сокровенные ответы и ключи. Почему судьбы бабушек и дедушек сложились так, а не иначе. Почему ее собственная судьба ведет по запутанному спиралевидному лабиринту, наталкивая на одни и те же грабли. И как грехи и ошибки предков объясняют ей ее собственные проступки. Гадалки любят твердить о родовом проклятии. Вот так выпучат глаза и гробовым голосом говорят: «Проклятье на весь ваш род было сделано, да какое сильное, вот все и умерли». Тут Ира не верила: все умерли - это естественный исход для каждой семьи. Одно поколение сменяет другое. Ну не может быть так, что кто-то пошептал на земельку, дунул, и все умерли сразу. Если бы это было возможно, люди бы друг друга испепелили проклятьями. Путешествие выдалось так себе. На рейсовом автобусе приходилось бегать на каждой остановке в туалеты, потому что рвало и тошнило неистово. Что поделать - токсикоз. Как любила шутить участковая акушер: «Ты беременна, это временно». - Зачем вообще ехать в такую жару туда, где никого уже нет? - поражался муж Женя, подергивал плечами и добавлял: - Смотри сама. Ирине из-за жары все время казалась, что они уже в пограничном мире, воздух плыл, и солнце нещадно палило голову так, что ныла переносица. Они с тетей решили разделиться и по разным рядам, чтобы искать нужный номер могилы. Конечно, порядок соблюдался, но путаница все равно была. К 1986 году могли прихоронить 2005, фамилии одинаковые, родственников люди стремятся хоронить рядышком. Ирина решила проверить последние ряды под глухо гудящими проводами, протянутыми под большим напряжением. Молодой женщине показалось жутким такое расположение могил. Какой может быть покой под таким электромагнитным воздействием и бесконечным шумом? Взгляд ее остановился на огромной статуе ворона, установленной на оградке свежего захоронения. Оградка была очень красивая, резная, с многочисленными узорами и лепестками. Понятно, что покойник был состоятельный человек, раз такой огромный памятник воздвигли с изображением в полный рост, да еще и с вороном. И зачем? Обычно ангелов стараются лепить, птиц, ну, в крайнем случае, коней (цыганским баронам). С памятника на нее глядел огромный мужик, мордатый и громоздкий, с хмурым лицом. «Вот это великан», - успела подумать Ира. Ворон резко повернул на нее голову. Ириша дернулась и остановилась. Большая птица смотрела прямо на нее. Девушка сделала шаг назад, птица ответила резким криком. - Да он живой, - с ужасом пробормотала Ира и пошла задом, не упуская птицу из виду. Она и в обычной жизни побаивалась ворон, а огромных воронов на кладбище - тем более. - Прям Стивен Кинг какой-то, - сердито бормотала девушка и продолжала отступление. Ворон успокоился и больше не двигался. - Ир, Ир, - вынырнула из заросшей травы с соседнего ряда Тетя Лида. - А ты тот ряд смотрела?- Я туда не пойду больше, там ворон, - девушка указала на птицу. - Так это ж памятник такой, - вглядывалась тетя. - Не-а, живой он. Живой и злой. - Да смотри, какой огромный, таких не бывает, это украшение такое, - исследовала могилу тетя Иры. Ворон резко повернул голову в ее сторону, и Лидия Прокофьевна ахнула:- Точно, живой, - немного подумала и добавила: - Знаешь, что - не пойдем туда, там с 2015 начинается, вернемся вон в те ряды, - тетя устало махнула в противоположную сторону и стала пробираться через сухую траву. Ира, с радостью повинуясь, подумала про себя, что ворон этот не простой. Такой же большущий, как и покойник. «Да это он и есть, - догадалась Ира. - Видно, человек был нехороший, темный, грешник. Может, бандит. И креста нет на могиле. Атеист, похоже. Вот и сидит теперь черным вороном, отгоняет прохожих. А может, вообще колдун и знался с темными силами, и кружит нечисть вокруг могилы». Ира еще раз обернулась на могилу. Ворона не было. Тревожно огляделась по сторонам в поисках птицы. Нет уже. Исчез. - А день выдался чудесным, конечно. И тамада веселый, и конкурсы интересные, - сделала вывод Ирина, продолжая ступать за тетей.

Обо всем произошедшем Ирина не расскажет никому. Потому что не поверят. Брат вообще посоветует записаться в клуб любителей Рен-тв или подать заявку на участие в «Битву экстрасенсов». Кстати, о битве. Ира не любила эту передачу. Все эти обмороки у захоронений, закатывания глаз, бормотание и взмахи руками казались ей вычурным переигрыванием недоактеров. Люди, конечно, молодцы. Но не туда попали. Им бы в театральный на актерское мастерство. Считай, зря таланты пропадают. Может, и существуют люди с настоящими экстрасенсорными способностями. Но вряд ли они пойдут на шоу. Хотя Пореченков так уверяет с экрана, что после третьей серии начинаешь верить и бояться. «Прям представляю лицо брата, полное презрения и недоверия. Вздохнет и покровительственно убедит, что меньше ужасов надо читать», - решила молчать обо всем девушка. На третий час поисков женщины сдались. Могилки с таким номером нигде не было. Было много захоронений, разворованных вандалами. «Тоже удивительный народ», - подумала Ира. - И не страшно им вот так грабить покойников? - спросила девушка вслух. Тетя Лида пожала плечами, видно было, что пожилая женщина устала и из последних сил пытается сосредоточиться на датах смерти, чтобы по ним вычислить необходимую. Не получалось. Ира уже просто тихонько ревела на лавочке под деревом, обижаясь на отца за то, что могилу не сохранил. Лидия Прокофьевна стала звонить по знакомым и дальним родственникам и выпытывать опознавательные знаки. Кто что помнит: какая была оградка, какой столик, кто был захоронен рядом. Все отнекивались. За 15 лет такую информацию в голове не сохранит даже самый внимательный к деталям человек. Ира услышала приближающийся звук мотора. День был будничный, праздников, связанных с поминовением, никаких не было на ближайших датах. В 12 дня, в июле, прийти на кладбище с захоронениями 20-летней давности вряд ли кто бы мог. «Это какой-то знак, - пришло в голову Ире. - Это бабуля шлет весточку». К ним подъехала Нива. Из машины выскочили женщина с мужчиной и стали поливать могилу, у которой сидела девушка, и с подозрением поглядывать на посетителей. Ира, всхлипывая, стала разглядывать могилу. Дата точь-в-точь совпадал с бабиной. День в день. Но захоронен был пожилой мужчина. Лидия Прокофьевна тоже это заметила и стала расспрашивать, не помнят ли они, где рядом была Зинаида Георгиевна. Они указали на ближайший холмик слева, заросший так сильно, что оградка была в глубине и внизу зарослей. Памятника не было. Вандалы часто разворовывали могилки, за которыми никто не ухаживает. Никто не заявит. Как бы не сами сторожа занимались таким промыслом. Но люди, которые день в день с бабушкой хоронили своего отца, и потом, соблюдая все обычаи, приезжали на завтрак, 9 дней и 40 дней и т. д Запомнили соседствующие имена. Примелькалось. Ира положила ромашки на провалившийся холмик и разревелась в голос. Соседи с испугом поинтересовались, откуда мы через столько лет взялись. Лидия Прокофьевна объяснила, что из России. Они так понимающе покивали, вылили оставшуюся воду и уехали. Но перед этим рассказали:- Поливать-то вообще не ездим. Цветочки такие не водолюбивые. Но что-то давно дождей не было. Решили, надо съездить, полить. - То есть каждую неделю не ездите?- Да неее, зачем. Просто испугались, а вдруг все засохло. Когда машина уехала, женщины многозначительно переглянулись. Вот и не верь потом в потусторонние миры. Бабушка знала, что мы будем сегодня здесь. Попросила соседа повлиять на родню и явиться именно в ту минуту, когда женщины остановились здесь передохнуть. Ира, проревевшись, посветлела и сидела так тихонечко, улыбаясь, умиротворенно убеждаясь в том, что с бабушкой они еще встретятся. Это точно еще не конец.