Жила-была женщинаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Двухэтажный особняк из красного кирпича одиноко стоял на берегу озера. В туманные дни, а они были часты из-за близости воды, он казался розовым пятном на фоне темнеющего хвойного бора. Дорожка, посыпанная гравием, вела к дому: чугунные ворота, крутое крыльцо…Ольга Изотовна походила по его комнатам, поднялась на второй этаж, посмотрела из разбитого окна на озеро, берега которого были усыпаны крупными валунами, и в нерешительности спустилась вниз. Дом был выставлен на продажу за смешные деньги, почти даром, но требовал колоссального ремонта; впрочем, и за эти деньги покупатели не торопились заявлять о себе. Разлапистый клён у входа, несмотря на позднюю осень, не спешил расставаться с листвой; замёрзший агент стоял под ним с поднятым воротником короткого драпового пальто и курил сигарету. Видимо, потому что Ольга Изотовна не показалась ему надёжным клиентом или просто от плохого настроения, он был откровенно не словоохотлив для человека его профессии. Когда ехали обратно, Ольга смотрела в окно на озеро - казалось, ему не будет конца. - Километров на пять наверное тянется?- Больше пятнадцати. Буркнул агент и опять насупился. «Вы знаете, у меня сложилось впечатление, что в этом доме жили очень счастливые люди» - мечтательно начала Ольга Изотовна. - Здесь жила женщина, которая сошла с ума. После этого в салоне автомобиля воцарилось долгое молчание. Когда Ольга выходила из машины, он сказал:- Если надумаете - звоните, телефоны у вас есть, документы на домовладение готовы. И, не прощаясь, рванул с места, обдав женщину облаком выхлопных газов. Целую неделю Ольга не находила себе места, она представила, что если поменять в доме рамы и кое-где застеклить окна, то жить вполне можно на первом этаже, а второй просто закрыть, по крайней мере на зиму, тогда и камин можно будет топить в два раза меньше. Ну а то, что хозяйка сошла с ума, с кем этого не бывает - может, она от одиночества. Сама Ольга тоже была одинока, но человек чужое горе не любит примерять на себя, хотя считать ли одиночество горем - это кому как. Утешив себя этой мыслью, Ольга Изотовна решила завтра с утра пойти в агентство и заключить сделку. Переезд был быстрый и решительный, просто солнечным утром трое рабочих перетащили из фургона в дом ольгину мебель, а старую рухлядь: пузатый комод, секретер, расстроенное пианино и какой-то пуфик с бурыми кофейными пятнами на обивке, затолкали на второй этаж; окна застеклил пожилой стекольщик днём раньше. Когда работы были окончены и рабочие уехали, Ольга Изотовна затопила камин, потом накинула на плечи своё осеннее пальто и вышла в сад подышать воздухом. После коммуналки, где она прожила большую часть жизни, всё сейчас казалось ей ошеломляющим сном, виденьем наяву. Душа её плакала, но это были слёзы радости, слёзы долгожданной свободы. Она всегда мечтала о своём доме, но как-то так получилось, что, выйдя замуж, переехала к мужу и в коммуналку приходила только раз в месяц, чтобы оплатить счета, а после развода вернулась и впала в депрессию. Одиннадцать семей в одной квартире, вечный шум, гам и детский плачь, пелёнки, развешанные в коридоре и на кухне, да ещё сверху полярник стучит деревяшками вместо отмороженных ног. В последние дни перед переездом у неё были такие мысли: что сегодня или завтра, в крайнем случае через неделю, она наконец почувствует себя человеком, выспится и утром не будет стоять в очереди в туалет и к единственному умывальнику, а вечером не надо вставлять в уши ватные шарики, чтобы уснуть. Однажды на художественной выставке, Ольга Изотовна Асмолова познакомилась с милым и интеллигентным мужчиной, который, узнав что она скульптор, предложил ей работу по специальности - сделать посмертную маску с одного «очень хорошего человека, убитого накануне негодяями»; это были 90-е годы, и «очень хороший человек» оказался на поверку обычным бандитом. За эту работу Ольге хорошо заплатили, а потом заказы посыпались как из рога изобилия: она снимала посмертные маски с убитых преступников и по ним делала головы в натуральную величину из гипса, терракоты или камня. Зарабатывала хорошо - бандиты не скупились на деньги. Криминалитет всё время что-то делил, счёт убитых шёл на сотни, от заказов не было отбоя. Но постепенно ряды преступников редели, лакомые куски все были поделены, а оставшиеся в живых (самые удачливые и жестокие), разбогатев, предпочитали умереть своей смертью в кровати, в окружении родственников и докторов, и когда-то бурный поток заказов превратился сначала в ручеёк, а потом и вообще иссяк. Прожив эти жестокие годы, Ольга Изотовна закалилась, повидала всякое, и слово «смерть» или вид покойника её почти не трогали. Огорчало только одно: тех денег, которые она тогда зарабатывала, теперь получить было негде; конечно, она перебивалась случайными заработками, но это всё было не то. Двухэтажный особняк из красного кирпича одиноко стоял на берегу озера. В туманные дни, а они были часты из-за близости воды, он казался розовым пятном на фоне темнеющего хвойного бора. Дорожка, посыпанная гравием, вела к дому: чугунные ворота, крутое крыльцо…Ольга Изотовна походила по его комнатам, поднялась на второй этаж, посмотрела из разбитого окна на озеро, берега которого были усыпаны крупными валунами, и в нерешительности спустилась вниз. Дом был выставлен на продажу за смешные деньги, почти даром, но требовал колоссального ремонта; впрочем, и за эти деньги покупатели не торопились заявлять о себе. Разлапистый клён у входа, несмотря на позднюю осень, не спешил расставаться с листвой; замёрзший агент стоял под ним с поднятым воротником короткого драпового пальто и курил сигарету. Видимо, потому что Ольга Изотовна не показалась ему надёжным клиентом или просто от плохого настроения, он был откровенно не словоохотлив для человека его профессии. Когда ехали обратно, Ольга смотрела в окно на озеро - казалось, ему не будет конца. - Километров на пять наверное тянется?- Больше пятнадцати. Буркнул агент и опять насупился. «Вы знаете, у меня сложилось впечатление, что в этом доме жили очень счастливые люди» - мечтательно начала Ольга Изотовна. - Здесь жила женщина, которая сошла с ума. После этого в салоне автомобиля воцарилось долгое молчание. Когда Ольга выходила из машины, он сказал:- Если надумаете - звоните, телефоны у вас есть, документы на домовладение готовы. И, не прощаясь, рванул с места, обдав женщину облаком выхлопных газов. Целую неделю Ольга не находила себе места, она представила, что если поменять в доме рамы и кое-где застеклить окна, то жить вполне можно на первом этаже, а второй просто закрыть, по крайней мере на зиму, тогда и камин можно будет топить в два раза меньше. Ну а то, что хозяйка сошла с ума, с кем этого не бывает - может, она от одиночества. Сама Ольга тоже была одинока, но человек чужое горе не любит примерять на себя, хотя считать ли одиночество горем - это кому как. Утешив себя этой мыслью, Ольга Изотовна решила завтра с утра пойти в агентство и заключить сделку. Переезд был быстрый и решительный, просто солнечным утром трое рабочих перетащили из фургона в дом ольгину мебель, а старую рухлядь: пузатый комод, секретер, расстроенное пианино и какой-то пуфик с бурыми кофейными пятнами на обивке, затолкали на второй этаж; окна застеклил пожилой стекольщик днём раньше. Когда работы были окончены и рабочие уехали, Ольга Изотовна затопила камин, потом накинула на плечи своё осеннее пальто и вышла в сад подышать воздухом. После коммуналки, где она прожила большую часть жизни, всё сейчас казалось ей ошеломляющим сном, виденьем наяву. Душа её плакала, но это были слёзы радости, слёзы долгожданной свободы. Она всегда мечтала о своём доме, но как-то так получилось, что, выйдя замуж, переехала к мужу и в коммуналку приходила только раз в месяц, чтобы оплатить счета, а после развода вернулась и впала в депрессию. Одиннадцать семей в одной квартире, вечный шум, гам и детский плачь, пелёнки, развешанные в коридоре и на кухне, да ещё сверху полярник стучит деревяшками вместо отмороженных ног. В последние дни перед переездом у неё были такие мысли: что сегодня или завтра, в крайнем случае через неделю, она наконец почувствует себя человеком, выспится и утром не будет стоять в очереди в туалет и к единственному умывальнику, а вечером не надо вставлять в уши ватные шарики, чтобы уснуть. Однажды на художественной выставке, Ольга Изотовна Асмолова познакомилась с милым и интеллигентным мужчиной, который, узнав что она скульптор, предложил ей работу по специальности - сделать посмертную маску с одного «очень хорошего человека, убитого накануне негодяями»; это были 90-е годы, и «очень хороший человек» оказался на поверку обычным бандитом. За эту работу Ольге хорошо заплатили, а потом заказы посыпались как из рога изобилия: она снимала посмертные маски с убитых преступников и по ним делала головы в натуральную величину из гипса, терракоты или камня. Зарабатывала хорошо - бандиты не скупились на деньги. Криминалитет всё время что-то делил, счёт убитых шёл на сотни, от заказов не было отбоя. Но постепенно ряды преступников редели, лакомые куски все были поделены, а оставшиеся в живых (самые удачливые и жестокие), разбогатев, предпочитали умереть своей смертью в кровати, в окружении родственников и докторов, и когда-то бурный поток заказов превратился сначала в ручеёк, а потом и вообще иссяк. Прожив эти жестокие годы, Ольга Изотовна закалилась, повидала всякое, и слово «смерть» или вид покойника её почти не трогали. Огорчало только одно: тех денег, которые она тогда зарабатывала, теперь получить было негде; конечно, она перебивалась случайными заработками, но это всё было не то.

Надышавшись свежим воздухом в саду, Ольга вернулась в дом, посмотрела на себя в зеркало, на свои рано начавшие седеть волосы, вздохнула и села в кресло напротив камина. Ночью женщина спала тревожно и не то чтобы её что-то беспокоило, а просто необычность обстановки, непривычная тишина и осознание того, что ни здесь, ни за стеной, ни вообще в округе никого нет, стало фактором мешающим расслабиться и это было странно. Не выспавшись толком, в ранних сумерках Ольга вышла из дома чтобы постоять на берегу озера, она сама не понимала, почему это ей стало так нужно. В тумане озеро теряло очертания берегов, а здесь, у кромки воды, скопилось много пены. Холодно и сонно ударялись волны о камни со звуком пшш-чуй ольфф… и опять откатывались назад; сырой ветер забирался в рукава и за воротник пальто, холодил колени. Чтобы не замёрзнуть, Ольга обошла дом, сад, и увидела за кустами небольшой деревянный причал, который она вчера не заметила. К нему цепью была прикована лодка. «Странно, почему мне ничего не сказали про него и на плане причала нету, - подумала Ольга, - никто не знал или недавно пристроили? Хотя не похоже, что недавно: очень ветхий, ему лет 30, не меньше». Когда вернулась в дом, услышала, как наверху тренькнула клавиша пианино. Женщина вздрогнула: этого ещё не хватало! Наверное, от сырости и сквозняков струны теряют натяжение. Она скинула пальто и нырнула в ещё не остывшую кровать под толстое стёганное одеяло. Сон как-то сразу забрал женщину в свои сладкие мужские объятия, забрал её измученную тревогами и предчувствиями душу. Утро было приветливым и почти солнечным, и день Ольга Изотовна провела за работой у станка. (Станок скульптора - это станина с четырьмя опорными ножками, на которой установлен вращающийся стол). Это была обычная работа скульптора, рутина. Следующая ночь прошла спокойно и без происшествий, и две последующие тоже, если не считать одиночных звуков клавиш, доносившихся иногда со второго этажа, где стояло пианино, но к ним она уже успела привыкнуть. Но вот однажды, кажется это было недели через две, Ольга почувствовала, как ночью, в темноте, к ней кто-то прикоснулся, а точнее погладил плечо. Прикосновение было таким нежным, словно бархатная ткань сама потёрлась о плечо. От неожиданности Ольга проснулась, подумала: моль или большая бабочка летают… хотела открыть глаза и… не смогла! Хотела крикнуть от испуга и тоже не получилось. Не получилось даже разжать губы. Нет, она не была в оцепенении или связана, она была обездвижена. Вся - кроме мыслей. И первое что ей пришло на ум: сейчас с ней сделают то, что у мужчин всегда на уме. Почему это непременно всё подстроили мужчины, она и сама не могла себе объяснить. Она уже приготовилась вытерпеть боль и унижение, но события стали развиваться совсем по другому сценарию. На лицо ей стали осторожно намазывать мягкой кисточкой что-то вязкое и холодное. Вазелин, догадалась она по запаху, потом чьи-то ловкие пальцы нанесли ей на лицо липкую и тяжёлую массу и тщательно размяли её. «О, Боже, с меня снимают маску, но как же это, я ведь ещё жива!»…Мысли женщины бегали по замкнутому кругу, не находя выхода или зацепки, а рассудок твердил только одно: «Они что, с ума сошли? Это ошибка, я живой человек! Вы не смеете надо мной так издеваться…