Завещания женоненавистниковСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Начнем наш скорбный список (как ни крути, все, с кем нам тут придется иметь дело, люди безнадежно умершие) с самого очевидного: неудачно и пожизненно женатых. В наше время легализованных разводов они, к счастью, встречаются все реже. Хотя на старости лет в момент неуютного одиночества это может случиться с каждым. Итак…Сэмюэль БраттАнгличанин, о жизни которого не сохранилось никаких документальных свидетельств, кроме весьма мстительного завещания (его цитируют как анекдот многие английские нотариусы). Мистер Братт, умерший в 1960-м, оставил своей жене 330 тысяч фунтов* при одном условии: супруга должна каждый день выкуривать по пять сигар того самого сорта, который Сэмюэль предпочитал при жизни и которые она категорически запрещала ему курить в их доме. История опять же умалчивает, вступила ли супруга во владение наследством и каким образом осуществлялся контроль за курением сигар. Однако, думается, мистеру Братту больше важен был эффект при оглашении завещания, чем его неукоснительное исполнение. И он своего добился!Т. М. ЗинкЮрист из Айовы, умерший в 1930 году, оставил после себя 50 тысяч долларов, а также безутешных вдову и дочь. Горе последних в немалой степени было вызвано завещанием главы семейства, в котором он распорядился поделить капитал следующим образом: жена не получала ничего, дочери выделялось 5 долларов, а остальное уходило в банк на 75 лет. По окончании этого срока накопленная сумма должна была пойти на строительство «библиотеки, свободной от женщин». В этом заведении не должно было быть ни одной книги, написанной женщиной, ни одной библиотекарши или уборщицы и ни одной детали интерьера, к изготовлению которой имела бы отношение женская рука. «Моя сильнейшая ненависть к женщинам, – писал мистер Зинк, – чувство далеко не спонтанное, оно основано не на личных обидах, а на планомерном наблюдении женской природы, чтении философских и литературных трудов и зрелом размышлении». Зрелые размышления мистера Зинка оказались справедливы – по крайней мере, касательно двух самых близких ему представителей женской природы. Миссис и мисс Зинк горевали недолго. Им удалось успешно опротестовать в суде последнюю волю папаши-женоненавистника, и шовинистическая библиотека так никогда и не была построена. Генрих ГейнеНемецкий поэт, известный романтическими произведениями ранней юности и саркастическими стихами более зрелого периода, женился в 44 года (вскоре после этого, как ты уже, наверное, догадался, и наступил зрелый период). Его избранницей стала очень красивая и очень глупая продавщица из парижского модного магазинчика, которая не умела ни читать, ни писать. Вероятно, у нее были иные достоинства, которые скрашивали все недостатки, но через семь лет после женитьбы несчастного поэта разбил паралич, и ему стало не до достоинств. Еще на протяжении восьми лет Генрих продолжал жить под одной крышей с продавщицей, пока смерть, ко всеобщему облегчению, не разлучила их. Несмотря ни на что, поэт оставил жене все свои деньги, но при одном условии: та должна была как можно скорее выйти замуж вторично. «Так я буду уверен, что на свете появится хоть один человек, который станет жалеть о моей смерти!»Абсурдные завещанияНа самом деле не обязательно шутить или особенно ловчить в своем завещании, чтобы оно осталось в памяти потомков. Можно просто озадачить их как следует. Так, например, сделали…Генри БаддЛюбящий и состоятельный папаша Генри составил классическое завещание, в котором между двумя его сыновьями поровну было поделено недвижимое имущество на сумму 200 тысяч фунтов. Для 1862 года, когда старик Бадд отошел в мир иной, это было наследство по высшему разряду. Однако, как водится, была и приписка: ежели сын Эдвард отрастит себе усы, его часть наследства переходит к сыну Вильяму. И наоборот: если усами обзаведется Вильям, то немедленно лишается папашиной милости, которая переходит к Эдварду. Никто из сыновей, естественно, не рискнул появиться на людях даже с малейшей щетиной, хотя могли бы сговориться и щеголять в усах хором, поменявшись домами. Этот случай сэр Генри Бадд почему-то не учел. Уильям ШекспирБританский классик оставил довольно обстоятельные посмертные распоряжения, которые, кстати, считаются одним из главных доказательств его реального существования. Однако там есть фраза, которая до сих пор повергает историков в ступор: «Завещаю вторую лучшую кровать в доме моей жене». Это единственное упоминание Анны Хэтуэй в документе. Так вот, шекспироведы все никак не могут решить, что это – знак презрения (то есть даже не лучшую кровать завещал, скупердяй!) или, наоборот, признак любви до гроба (вроде как лучшая кровать в доме традиционно уступалась гостям, а вторая лучшая считалась супружеской). В любом случае хорошая, нешаткая кровать без насекомых была по тем временам не такой уж и малой ценностью. Так что мы не станем относить Шекспира к женоненавистникам, а просто решим, что он был странноват. Начнем наш скорбный список (как ни крути, все, с кем нам тут придется иметь дело, люди безнадежно умершие) с самого очевидного: неудачно и пожизненно женатых. В наше время легализованных разводов они, к счастью, встречаются все реже. Хотя на старости лет в момент неуютного одиночества это может случиться с каждым. Итак…Сэмюэль БраттАнгличанин, о жизни которого не сохранилось никаких документальных свидетельств, кроме весьма мстительного завещания (его цитируют как анекдот многие английские нотариусы). Мистер Братт, умерший в 1960-м, оставил своей жене 330 тысяч фунтов* при одном условии: супруга должна каждый день выкуривать по пять сигар того самого сорта, который Сэмюэль предпочитал при жизни и которые она категорически запрещала ему курить в их доме. История опять же умалчивает, вступила ли супруга во владение наследством и каким образом осуществлялся контроль за курением сигар. Однако, думается, мистеру Братту больше важен был эффект при оглашении завещания, чем его неукоснительное исполнение. И он своего добился!Т. М. ЗинкЮрист из Айовы, умерший в 1930 году, оставил после себя 50 тысяч долларов, а также безутешных вдову и дочь. Горе последних в немалой степени было вызвано завещанием главы семейства, в котором он распорядился поделить капитал следующим образом: жена не получала ничего, дочери выделялось 5 долларов, а остальное уходило в банк на 75 лет. По окончании этого срока накопленная сумма должна была пойти на строительство «библиотеки, свободной от женщин». В этом заведении не должно было быть ни одной книги, написанной женщиной, ни одной библиотекарши или уборщицы и ни одной детали интерьера, к изготовлению которой имела бы отношение женская рука. «Моя сильнейшая ненависть к женщинам, – писал мистер Зинк, – чувство далеко не спонтанное, оно основано не на личных обидах, а на планомерном наблюдении женской природы, чтении философских и литературных трудов и зрелом размышлении». Зрелые размышления мистера Зинка оказались справедливы – по крайней мере, касательно двух самых близких ему представителей женской природы. Миссис и мисс Зинк горевали недолго. Им удалось успешно опротестовать в суде последнюю волю папаши-женоненавистника, и шовинистическая библиотека так никогда и не была построена. Генрих ГейнеНемецкий поэт, известный романтическими произведениями ранней юности и саркастическими стихами более зрелого периода, женился в 44 года (вскоре после этого, как ты уже, наверное, догадался, и наступил зрелый период). Его избранницей стала очень красивая и очень глупая продавщица из парижского модного магазинчика, которая не умела ни читать, ни писать. Вероятно, у нее были иные достоинства, которые скрашивали все недостатки, но через семь лет после женитьбы несчастного поэта разбил паралич, и ему стало не до достоинств. Еще на протяжении восьми лет Генрих продолжал жить под одной крышей с продавщицей, пока смерть, ко всеобщему облегчению, не разлучила их. Несмотря ни на что, поэт оставил жене все свои деньги, но при одном условии: та должна была как можно скорее выйти замуж вторично. «Так я буду уверен, что на свете появится хоть один человек, который станет жалеть о моей смерти!»Абсурдные завещанияНа самом деле не обязательно шутить или особенно ловчить в своем завещании, чтобы оно осталось в памяти потомков. Можно просто озадачить их как следует. Так, например, сделали…Генри БаддЛюбящий и состоятельный папаша Генри составил классическое завещание, в котором между двумя его сыновьями поровну было поделено недвижимое имущество на сумму 200 тысяч фунтов. Для 1862 года, когда старик Бадд отошел в мир иной, это было наследство по высшему разряду. Однако, как водится, была и приписка: ежели сын Эдвард отрастит себе усы, его часть наследства переходит к сыну Вильяму. И наоборот: если усами обзаведется Вильям, то немедленно лишается папашиной милости, которая переходит к Эдварду. Никто из сыновей, естественно, не рискнул появиться на людях даже с малейшей щетиной, хотя могли бы сговориться и щеголять в усах хором, поменявшись домами. Этот случай сэр Генри Бадд почему-то не учел. Уильям ШекспирБританский классик оставил довольно обстоятельные посмертные распоряжения, которые, кстати, считаются одним из главных доказательств его реального существования. Однако там есть фраза, которая до сих пор повергает историков в ступор: «Завещаю вторую лучшую кровать в доме моей жене». Это единственное упоминание Анны Хэтуэй в документе. Так вот, шекспироведы все никак не могут решить, что это – знак презрения (то есть даже не лучшую кровать завещал, скупердяй!) или, наоборот, признак любви до гроба (вроде как лучшая кровать в доме традиционно уступалась гостям, а вторая лучшая считалась супружеской). В любом случае хорошая, нешаткая кровать без насекомых была по тем временам не такой уж и малой ценностью. Так что мы не станем относить Шекспира к женоненавистникам, а просто решим, что он был странноват.

Роберт Льюис СтивенсонАвтор «Острова сокровищ» после смерти раздал друзьям буквально все, что у него было, включая… свой день рождения. Ани Айде, дочка одного из знакомых Роберта, ужасно страдала от того, что день ее рождения приходился на 25 декабря, так что именинные и рождественские подарки сбивались в одну неаккуратную кучу, да и друзей было никак не собрать. Дядюшка Стивенсон, который знал о страданиях девочки, сделал в своем завещании приписку: «Передаю свой день рождения, 13 ноября, мисс Айде». Все были невероятно тронуты этим, за исключением бесчеловечных нотариусов. Те сочли, что день рождения – «нематериальная ценность, которая не подлежит передаче». В общем, Ани так и пришлось до конца жизни, давясь, заедать рождественскую индейку именинным пирогом. Завещания о необычных похоронахЧтобы родственники не думали, что от тебя так легко отделаться, можно завещать похоронить себя каким-нибудь странным способом. Вот, например…Иеремия БентамФилософ, юрист и один из главных либералов Великобритании известен пропагандой всеобщего образования. Он считается духовным отцом-основателем первого английского светского университета (UCL). Проще говоря, это такой британский Ломоносов. Однако, если Михаил Васильевич скромно и солидно присутствует в МГУ в виде памятника, старик Бентам, к вящему восторгу студентов, сидит в UCL собственной персоной в виде мумии – такова была его последняя воля. Тело умершего Бентама в образовательных целях препарировали студенты, после чего останки забальзамировали, одели в парадный бентамовский сюртук, посадили в любимое кресло и выставили на всеобщее обозрение. Некоторый конфуз вышел с головой, которая была настолько обезображена при бальзамировании, что ее не решились водрузить на место, а заменили восковой копией. Впрочем, оригинал некоторое время присутствовал на блюде в ногах у почтенного философа, пока после многочисленных издевательств студентов его не убрали подальше. Говорят, на особенно важные заседания учебного совета UCL мистера Бентама приносят тоже, и он считается «присутствующим, но воздержавшимся». Сандра УэстВдова техасского нефтяного магната и светская львица, которая большую часть жизни провела в Беверли-Хиллз, известна исключительно благодаря своим странным похоронам. Она умерла в 1977 году в возрасте 38 лет (последствия автомобильной аварии и передозировки обезболивающего). Детей у нее не было, так что все деньги (2 миллиона долларов) она завещала единственному родственнику – брату ее мужа. Однако при одном условии. Миссис Уэст желала быть похороненной в своем любимом Ferrari 330 America 1964 года, облаченная в изящное дезабилье, и «чтобы сиденье было комфортно откинуто назад». Когда Сандра составляла это завещание, она как раз начиталась популярных книжек про египетских фараонов, поэтому на всякий случай решила проследовать на тот свет со всеми удобствами. Брат мужа поначалу заявил, что это полная глупость, и потребовал отдать ему деньги и не портить дорогую машину. Однако суд постановил исполнить последнюю волю миссис Уэст, и брату пришлось покориться. Напоследок он залил могилу бетоном, чтобы уж точно быть уверенным, что «феррари» никому не достанется. Хуан ПотомакиЭтот житель Буэнос-Айреса в 1955 году завещал 200 тысяч песо городскому театру при условии, что его череп будет использоваться при постановке «Гамлета». Театр исполнил волю покойного, так что ты можешь хоть сейчас отправиться в Аргентину и посмотреть на господина Потомаки в образе. Кстати, идея не нова. Точно так же завещал поступить со своим черепом осветитель из театра Филадельфии в середине XIX века. Его, учитывая трудовые заслуги, тоже уважили. А вот американскому комедийному актеру Делу Клоузу повезло меньше. Он захотел стать Йориком в Чикагском театре и написал соответствующее завещание. Однако после его смерти в 1999 году никто не стал возиться с расчленением тела и приготовлением черепа, так что дар мистера Клоуза был отклонен. Все-таки когда речь не идет о 200 тысяч песо, эти театральные работники ужасно ленивы. Самые человеколюбивые завещанияНаконец, можно распорядиться своими деньгами так, чтобы они после твоей смерти принесли пользу человечеству. Говорят, это тоже успокаивает. Онни НурмиФинский бизнесмен, который умер в середине XX века мелким благотворителем в своем затрапезном городишке, через 50 лет стал одним из крупнейших меценатов страны! Откровенно говоря, мистеру Нурми просто повезло: он написал завещание, в котором оставлял местному дому престарелых 780 акций небольшой компании по производству резиновых сапог. В 70-х годах эта компания перепрофилировалась на производство мобильных телефонов. И называлась она – Nokia. Сегодня тот дом престарелых напоминает VIP-курорт с персональными домиками для каждого резидента. По традиции за завтраком там зачитывают биржевые сводки.

Чарльз МилларКанадский адвокат, который при жизни считался самым остроумным человеком своего города, да и после смерти не подвел. Для разминки Чарльз завещал крупный пакет акций пивоварни трем священникам, которые яростно боролись с алкоголизмом в своих проповедях. И святые отцы приняли наследство! Затем Миллар передал домик на Ямайке (без права продажи, а только с правом пожизненного пользования) трем своим знакомым адвокатам, которые люто ненавидели друг друга. Наконец, оставшиеся 600 тысяч долларов Чарльз распорядился отдать матери, которая, состоя в законном браке, за десять лет с момента его смерти родит наибольшее количество детей в Торонто. Так было положено начало «великого дерби аистов». Страсти подхлестывал тот факт, что вскоре после смерти Миллара страна погрузилась в Великую депрессию. У людей не было работы, не было денег на какие-либо развлечения. Что же оставалось делать, как не участвовать в соревновании? В 1938 году настало время подводить итоги. Поначалу наметилось двое лидеров с десятью детьми, однако обе женщины были дисквалифицированы. Одна за то, что дети были от разных мужей, а другая за то, что не все из них родились в Торонто. В итоге 600 тысяч долларов были поделены между четырьмя женщинами с девятью детьми. Впрочем, настоящими наследниками завещания Миллара оказались не многодетные мамаши, а юристы Торонто. Они были по уши завалены работой, разбирая иски тех, кто считал победителей «великого дерби аистов» нелегитимными. Луис Карлос де Норонья Кабраль да КамараКажется, имя этого португальца длиннее, чем история его завещания. Потому что история простая: незадолго до смерти одинокий холостяк да Камара наудачу потыкал пальцем в телефонную книгу Лиссабона и выбрал 70 случайных адресатов, каждому из которых оставил по 6 тысяч эскудо (около 30 евро).