Запоздалое раскаяниеСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Это случилось в 2002 году. На тот момент мне исполнилось 24 года. Позади череда прожитых лет, было 9 классов гимназии со спортивным уклоном и техникум, где я получил свою первую специальность электромеханика. Параллельно я увлекался монтажом и ремонтом санузлов, освоил практически все виды распилочных и монтажных работ в данном сегменте. Почему я выбрал этот путь вместо поступления в университет? Вопрос с отсылкой на особенности начала нулевых годов 21 века. Ни для кого, ни секрет, что в девяностых эпоха развитого социализма осталась в памяти ветеранов труда и войны, а все громкие лозунги и идеалы просто потеряли свой смысл, ввиду перехода государства на коммерческую основу. Бизнес. Именно бизнес стал основой для всей нашей государственности и все, что строили раньше, оказалось в руках подпольных миллионеров, новоиспеченных предпринимателей, рэкетиров и валютных спекулянтов. Я не видел смысла идти на высшее, потому что уже тогда понимал, что рядовой «белый воротник» не сможет найти хорошо оплачиваемое место без серьезных подвязок. Наиболее удобоваримый вариант – получить техническое образование и развиваться в данном направлении. Хорошие технические специалисты нужны всегда. Да и левый доход, калым, никогда не останется в стороне. Так и сложилось. А дальше после экзаменов замаячила армия, и я попал в инженерные войска, где обучился сварочным работам и с успехом прошел курсы по ремонту техники. В общем, полный багаж для достойного завершения службы. После армии я устроился в РЭУ по своей специальности. Параллельно трудился сварщиков и подрабатывал на кровле. Сказать, что я жил на широкую ногу, ничего не сказать. Подработка, несомненно, была, но ввиду ее сезонности она прилетала по схеме — месяц праздник, полгода тишина. И потому, когда ее не было, я довольствовался относительно скромными доходами простого слесаря и сварщика. Мне доставляли удовольствие занятия на дворовых площадках и в подвальной качалке, на снарядах ручной сварки (большую часть сделали сами), я посещал клуб по боям без правил, в ту пору эти клубы были в диковинку и работали зачастую наполовину легально. Но с тотализаторами и подпольными боями я не хотел иметь дело. Это разновидность криминала. У меня были серьезные планы на развитие семейной жизни с Оксаной, студенткой факультета архитектуры и дизайна. Мы были с ней очень похожи и оба «залипали» на творческой волне. Я любил писать стихи на лирические темы и накладывать на них гитарные аккорды, она любила рисовать и создавать проекты в виде чертежей. Я любил ее, и мне очень хотелось развития наших отношений, хотелось свадьбы и рождения детей. Все решил роковой сценарий судьбы. Летом мы прогуливались по ночному городу и смотрели на звезды. Нас повстречала компания из 5 парней хулиганского вида. Я сразу понял, что они настроены серьезно и хотят легкой наживы. В руке одного из них блистал нож-бабочка, модное оружие в ту пору у криминала среднего уровня. Я тоже носил с собой нож, но не планировал использовать его в решении конфликтов. Скорее для хозяйственных нужд. Но именно этот нож и сыграл со мной злую шутку. В ответ на требование отдать всю наличность я сделал вид, будто согласен и начал нерасторопно, играючи делать вид, что расчехляю карманы, поймал момент, когда они расслабились, и нанес этим ножом скользящий удар по руке того, обладателя ножа. Он заорал, из руки хлынула кровь и я в этот момент, сам того от себя не ожидая на «автомате» ударил ножом ошеломленного вожака стаи. Не поверите, но я попал прямо в сердце. Не знаю, как это вышло, наверное, такая закономерность. Остальные разбежались. Оксана тоже убежала, она была дико напугана и в этой ситуации я ее хорошо понимаю. Я тогда стоял ошеломленный своим поступком и не знал, что делать. Поблизости не было прохожих, территория прилегала к парку, и ни о каких проходящих мимо и милиции не могло идти и речи. И я решил идти до первого патруля сам. Дошел, рассказал, что случилось, описал все события и меня задержали как подозреваемого. Дело возбудили по тяжелой статье, за умышленное убийство. Да и признаться, я не ожидал другого хода событий. Оксана не пришла, и на тот момент я испытывал двоякое чувство. С одной стороны, не понимание, а с другой, я вошел в ее положение и понял, чего она боялась. Возможного обвинения в подстрекательстве конфликта. А это вполне реально могло случиться, поскольку рутинное производство уголовных дел предполагает обвинительный уклон в таких случаях. И никак иначе. Я уже в ИВС приготовился к тому, что суд мне просто не поверит и примет версию обвинения как основу для приговора. А в изоляторе было тяжело и морально и физически. Тесное пространство, нелицеприятные личности с уголовными наклонностями, многие вообще рецидивисты, вероятность конфликта или попыток «разводок» с их стороны. Стресс. Жуткий стресс. Допросы с применением насилия. В те годы это было распространено. Так они хотели добиться от меня чистосердечного и требовали, что бы я сознался в том, что сам из личной неприязни напал на них и убил одного из группы. Моя версия казалось им просто театральной постановкой. «Да мы таких сказочников каждый день слушаем», или «Ты не удивляйся, там все невиновные и святые. По 7 ходок за 40 лет, общий язык с ними я думаю, найдешь». Я не ломался. Мне не было выгодно признавать то, что я не делал. В убийстве при превышении пределов, да, безусловно, согласен, и готов был понести наказание. Но брать на себя вину в умышленном убийстве я не хотел. Это более тяжкая статья и срок подразумевает большой. Им не удалось меня сломать. Даже в следственном изоляторе, где пытки и давление продолжились, я на остатках силы духа держался и не поддавался на провокации. Самое ужасное, что может произойти, это необоснованное водворение в карцер. Нет, по закону оно конечно обоснованное, но начальство всегда ищет предлог и сажает туда тех, кого велено расколоть. А там кроме хлеба, воды и пустых стен ничего нет. Освящение почти нулевое, мрак, одиночество и желание поскорее оттуда выбраться. Но стучать в дверь и ломиться на свежий воздух, было нельзя. Приходила, моментально специальная команда и избивала дубинками вплоть до тюремной больнички. Но и это меня не сломало. Хоть и приговор был достаточно суров — 12 лет строгого режима за умышленное убийство. Признаться честно, в застенках колонии мне было намного легче и спокойнее, чем в следственном изоляторе. Начальник колонии, на тот момент отставной офицер, «афганец» в прошлом, отнесся ко мне, как и ко многим «случайным пассажирам» с пониманием и предложил держаться подальше от криминальной касты. На зоне действовал учебный корпус, и я заинтересовался профессией оператора автокрана. Он одобрил мой порыв и помог записаться в группу. Так и начались мои будни в неволе. Профессию я освоил, попутно работая электриком, на зоне, кстати, это уважаемая профессия, ровно, как и слесарь. Часто блатные и приближенные к этим кругам просят опытных слесарей создавать ножи, заточки и иные предметы для решения криминальных вопросов. Через 5 лет я попал на более мягкий режим и работал на местном строительстве, куда определили специалистов из нашей колонии. Работы было много, и я был этому рад. У меня в целом сложились идеальные отношения с руководством и во многом, я благодарен начальнику колонии за вклад в мою жизнь. Но как-то однажды я задумался о судьбе родных того, кого я убил. И мне на душе стало очень пусто, ибо я осознал, что лишил его жизни не заслуженно. В тот момент мне не хотелось падать в грязь лицом перед Оксаной, во мне заиграла мужская гордость и она стала причиной убийства. Отдай я им деньги, быть может, разошлись наши пути еще на той дорожке, а Оксана со временем приняла это, и мы зажили бы, как и прежде. Но я пошел на пути у этого разъедающего чувства и совершил непоправимый поступок. Я не стал выходить по условно досрочному освобождению и решил, что отбуду от звонка до звонка. Так было справедливо. А по выходу на свободу я нашел сестру убитого, Елену. Она, как выяснилось, была на тот момент осиротевшей. Убитого звали Олег. После его гибели от моей руки его отец умер от сердечного приступа, а мать наглоталась таблеток и свела счеты с жизнью. Родные отвернулись, считая его самого виноватым в том событии, ибо он уже имел проблемы с законом. Она осталась одна с горем, и никто ей не помог. А у Олега, когда то была девушка, и он так же хотел быть счастлив с ней, как и я с Оксаной. Но, не судьба. Друзья из его компании подбили на ограбление, и на пути к его счастью оказался я. Одним ударом я перечеркнул их жизни. Всего один удар ножом…Недавно был на его могиле. На этом фото он веселый, жизнерадостный, с открытой и солнечной улыбкой. Его фото окружено цветами и скорбными лентами. Я зажег свечу, выпил 250 грамм водки и долго стоял, вглядываясь в его портрет. В каждом очертании, в каждом изгибе я видел себя, того, молодого и малоопытного, переполненного юношеским максимализмом. Знаете, у нас с ним был даже чем-то похож характер. И он, как и я выбрали ошибочный путь самореализации. И ему оставалось жить долго и счастливо. Зачем оно им надо было? Разошлись бы, разминулись, зачем, Олег?Прости меня, Олег, мне очень жаль, что все обернулось для тебя гибелью в расцвете сил и ты погиб от моей руки. Я оставил одинокой твою сестру, а твои родители, они не заслужили такого, и поверь, горечь от потери я воспринял как свою собственную. Нет чужих родителей, Олег, мамы и папы все одинаковы, а люди братья и сестры. Олег, покойся с миром, брат, я о тебе не забуду. Так и живу, никого рядом нет, но есть работа и серьезные перспективы. Часто бываю на его могиле и возвращаюсь к тому событию. Я нахожу там спокойствие и умиротворение, когда вижу перед собой, горящую свячу, зажженную в честь его памяти, свечу скорби и боли за утраченную жизнь…