Загадка зеленого коридораСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Макса Лестата все знают. Плотный, краснощёкий, всегда в готически чёрной одежде и с грозно-внушительным взглядом из-под широких бровей. Он практикует викку и считается сильнейшим колдуном во всей гимназии номер шесть. А ещё любит пиво «Лидский Дуплет», сладкое, креплёное и идеальное к чипсам со вкусом сыра или красной икры. Как-то с утра у его приятеля, мелкого рыжего Сани Дятла, зазвонил мобильник. — Слушай, гений, — сказал из трубки голос Лестата, — У тебя есть под боком какие-нибудь красивые аномалии? Нам доклад по краеведению задали. Дятел собирался смотреть любимый фильм «Седьмая печать». Но отказать другу не мог. — Приезжай на Проспект — покажу. Конечно, Лестат и без дятлов знал немало городских аномалий. Но перебрал их и понял, что все какие-то непрезентабельные. Например, ходили слухи, якобы в железнодорожной больнице окопались адепты Церкви Гнилого Господа и заражают людей чудовищными африканскими болезнями. Цель: расширять калечную паству… Но картинки с лихорадкой денге, наверное, не годятся для школьного краеведения. А вот Дятел жил в центре и мог посоветовать что-то более мирное. — Я Зелёный Коридор показывал? — спросил он ещё на остановке, — Пошли, здесь рядом. И повёл мимо круглосуточного магазина на перекрёстке по тесному переулку Кирова, что зажат между пятнадцатой школой и брежневскими пятиэтажками. Переулок дошёл до задворок гостиницы и упёрся в котельную. Дальше были только дворы. — Вот он. С детства удивляет. 116-ая пятиэтажка стояла сразу за школой, перпендикулярно гостинице. Подъезды выходили на асфальтовую дорожку. И кусты по обе стороны дорожки — незнакомые, с длинными пахучими листиками — разрослись в огромный живой коридор со стрельчатым потолком и густыми, практически непролазными стенами. Лестат хмыкнул и прошёл по Зелёному Коридору. Три подъезда, перед каждым пустые скамеечки. Коридор выходил к бетонной панельке и синему сараю, где раньше принимали стеклотару. Кусая губы, викканец вернулся к гостинице и задумчиво посмотрел на ограду автостоянки, снизу декоративно-каменную, а сверху из железных решёток. Прямо напротив Коридора на каменном постаменте ограды накарябали граффити, похожее на косую звезду. Вокруг была весна. А в пятнадцатой школе бухала дискотека. — Фотоаппарат взял?— А на мобильник не получится?— Кто думает, что на мобильниках нормальные камеры, — веско сказал Лестат, — никогда не пытался сфотографировать фонарь ночью и под дождём. А Коридор мне понравился. Но сейчас не годится. Слишком хороший. При свете дня Зелёный Коридор был красив, но жути ещё не хватало. Так что ещё несколько часов они околачивались на набережной. Дятел рассказывал, что Центральная Рассчётно-кассовая для Юрлиц требует с мамы чем дальше, тем больше странных бумаг и отчётом. Возможно, это и есть самая главная аномалия — злобная налоговая программа, которая намеренно отравляет жизнь людям, питается цифрами отчётов, наслаждается безнаказанностью, ведь робот у нас всегда прав…В семь они вернулись. Солнце ушло за высотку, вдоль проспекта и над стоянкой гостиницы зажгли рыжие фонари. Зелёный Коридор затопило густой тьмой. А кособокая звезда на рыжем фоне стала бездонно-чёрной, как тушь. В листве курлыкала неразличимая птица. — Пошли, по «Дуплету» возьмём, — предложил Лестат, облизывая губы. «Дуплет» взяли тут же, в уже знакомом круглосуточном на перекрёстке. Такие круглосуточные магазинчики с батареями дешёвого пива и пельмешками у нас называют «ночниками», и чем ближе к полуночи, тем более странная в них попадается публика. После «Дуплета» план съёмок дозрел. — Делаем так, — объяснял Лестат, — Я буду идти с той стороны, а ты меня сфоткай. Получится как бы очень угрожающе. Кто-то идёт, а кто — непонятно. Ну как на всех этих картинках из Интернета. Ночь уже вошла в полную силу. Чуть сырая весенняя темнота затопила дворы и проулки, и только фонари вырезали из неё зыбкие круги света. Дятел встал у ограды гостиницы, как раз над звездой. А Лестат обошёл дом с другой стороны по едва заметной тропинке. Холодные, словно ледяные окна смотрели на него без одобрения. Один раз подошва задела, кажется, шприц. Вход в коридор зиял тьмой, похожий на зёв пещеры. Лестат вздохнул, воззвал к викканским богам и шагнул в шелестящую прохладу. — Ну, я пошёл. Сейчас коридор казался и правда страшным. На первом этаже все спали, и сквозь заросли не пробивалось ни единого лучика. Оранжевое пятно выхода к гостинице казалось необычно далёким, а Дятел, если и фотографировал, то совершенно бесшумно. Лестат вытащил кривой ритуальный нож — на всякий случай. Он всегда с ним ходил. За чёрной дверью подъезда что-то заохало. Лестату это не понравилось. Макса Лестата все знают. Плотный, краснощёкий, всегда в готически чёрной одежде и с грозно-внушительным взглядом из-под широких бровей. Он практикует викку и считается сильнейшим колдуном во всей гимназии номер шесть. А ещё любит пиво «Лидский Дуплет», сладкое, креплёное и идеальное к чипсам со вкусом сыра или красной икры. Как-то с утра у его приятеля, мелкого рыжего Сани Дятла, зазвонил мобильник. — Слушай, гений, — сказал из трубки голос Лестата, — У тебя есть под боком какие-нибудь красивые аномалии? Нам доклад по краеведению задали. Дятел собирался смотреть любимый фильм «Седьмая печать». Но отказать другу не мог. — Приезжай на Проспект — покажу. Конечно, Лестат и без дятлов знал немало городских аномалий. Но перебрал их и понял, что все какие-то непрезентабельные. Например, ходили слухи, якобы в железнодорожной больнице окопались адепты Церкви Гнилого Господа и заражают людей чудовищными африканскими болезнями. Цель: расширять калечную паству… Но картинки с лихорадкой денге, наверное, не годятся для школьного краеведения. А вот Дятел жил в центре и мог посоветовать что-то более мирное. — Я Зелёный Коридор показывал? — спросил он ещё на остановке, — Пошли, здесь рядом. И повёл мимо круглосуточного магазина на перекрёстке по тесному переулку Кирова, что зажат между пятнадцатой школой и брежневскими пятиэтажками. Переулок дошёл до задворок гостиницы и упёрся в котельную. Дальше были только дворы. — Вот он. С детства удивляет. 116-ая пятиэтажка стояла сразу за школой, перпендикулярно гостинице. Подъезды выходили на асфальтовую дорожку. И кусты по обе стороны дорожки — незнакомые, с длинными пахучими листиками — разрослись в огромный живой коридор со стрельчатым потолком и густыми, практически непролазными стенами. Лестат хмыкнул и прошёл по Зелёному Коридору. Три подъезда, перед каждым пустые скамеечки. Коридор выходил к бетонной панельке и синему сараю, где раньше принимали стеклотару. Кусая губы, викканец вернулся к гостинице и задумчиво посмотрел на ограду автостоянки, снизу декоративно-каменную, а сверху из железных решёток. Прямо напротив Коридора на каменном постаменте ограды накарябали граффити, похожее на косую звезду. Вокруг была весна. А в пятнадцатой школе бухала дискотека. — Фотоаппарат взял?— А на мобильник не получится?— Кто думает, что на мобильниках нормальные камеры, — веско сказал Лестат, — никогда не пытался сфотографировать фонарь ночью и под дождём. А Коридор мне понравился. Но сейчас не годится. Слишком хороший. При свете дня Зелёный Коридор был красив, но жути ещё не хватало. Так что ещё несколько часов они околачивались на набережной. Дятел рассказывал, что Центральная Рассчётно-кассовая для Юрлиц требует с мамы чем дальше, тем больше странных бумаг и отчётом. Возможно, это и есть самая главная аномалия — злобная налоговая программа, которая намеренно отравляет жизнь людям, питается цифрами отчётов, наслаждается безнаказанностью, ведь робот у нас всегда прав…В семь они вернулись. Солнце ушло за высотку, вдоль проспекта и над стоянкой гостиницы зажгли рыжие фонари. Зелёный Коридор затопило густой тьмой. А кособокая звезда на рыжем фоне стала бездонно-чёрной, как тушь. В листве курлыкала неразличимая птица. — Пошли, по «Дуплету» возьмём, — предложил Лестат, облизывая губы. «Дуплет» взяли тут же, в уже знакомом круглосуточном на перекрёстке. Такие круглосуточные магазинчики с батареями дешёвого пива и пельмешками у нас называют «ночниками», и чем ближе к полуночи, тем более странная в них попадается публика. После «Дуплета» план съёмок дозрел. — Делаем так, — объяснял Лестат, — Я буду идти с той стороны, а ты меня сфоткай. Получится как бы очень угрожающе. Кто-то идёт, а кто — непонятно. Ну как на всех этих картинках из Интернета. Ночь уже вошла в полную силу. Чуть сырая весенняя темнота затопила дворы и проулки, и только фонари вырезали из неё зыбкие круги света. Дятел встал у ограды гостиницы, как раз над звездой. А Лестат обошёл дом с другой стороны по едва заметной тропинке. Холодные, словно ледяные окна смотрели на него без одобрения. Один раз подошва задела, кажется, шприц. Вход в коридор зиял тьмой, похожий на зёв пещеры. Лестат вздохнул, воззвал к викканским богам и шагнул в шелестящую прохладу. — Ну, я пошёл. Сейчас коридор казался и правда страшным. На первом этаже все спали, и сквозь заросли не пробивалось ни единого лучика. Оранжевое пятно выхода к гостинице казалось необычно далёким, а Дятел, если и фотографировал, то совершенно бесшумно. Лестат вытащил кривой ритуальный нож — на всякий случай. Он всегда с ним ходил. За чёрной дверью подъезда что-то заохало. Лестату это не понравилось. Даже если это просто старушка, объяснять, почему он ходит здесь ночью, длинноволосый, с амулетами и ножом, ему не хотелось. Викканец ускорил шаг и вышел к гостинице. В оранжевом закоулке — никого. И тихо, как под водой. — Дятел, ты где? Эх, ну ты и дятел!Лестат достал мобильник. Изумрудный экран сообщил, что сеть не обнаружена. Наш герой спрятал мобильник в карман и только сейчас заметил: на бетонной ограде, как раз под звездой, чернело что-то чёрное и прямоугольное. Викканец подошёл поближе и обнаружил, что это дятлова фотокамера. Через какое-то время Лестат вышел из озадаченности и сообразил, что так и стоит с ножом в руке. Объяснить милиции, почему он ищет пропавшего друга, бегая по дворам с холодным оружием, было бы непросто. Поэтому нож он спрятал и стал думать дальше. Конечно, с Дятлом могло случиться разное — но фотоаппарат пернатый бросать бы не стал… Нужно срочно обратиться за помощью — куда угодно. Лестат заглянул в кабинку сторожа автостоянки. Пусто. Почесал затылок и зашагал к ночнику. Справа проплывали чёрные прутья ограды и казалось, что там не школа, а кладбище. На оранжевом проспекте — ни людей, ни машин. У перекрёстка — вывеска ночника, похожая на большой красный глаз. Лестат толкнул дверь — и задержал дыхание, чтобы не вскрикнуть. Вместо продуктов вдоль стен стояли деревянные полочки, уставленные книгами в чёрных обложках. Какие-то были подписаны — но язык был Лестату незнаком, а в углу, где раньше были чипсы, и вовсе лежали связки листков с иероглифами. А на месте винного отдела продавали критские статуэтки — миниатюрные бронзовые богини с обнажённой грудью и пышными юбками сжимали в руках извивавшихся змей. На кассе лысый армянин с огромными усами отсчитывал сдачу девочке лет двенадцати в чёрном платье и беретике. Из-под беретика выбивались косички-пальмочки. — По ночам у нас особенный выбор. Девочка кивнула и стала перекладывать в сумку тонкие длинные жезлы, кажется, из эбонита. Когда она подошла к выходу, Лестату показалось что он её узнал. — О, привет, а ты не в шестой гимназии учишься?Девочка подняла на него изумрудно-зелёные глаза и нахмурила тонкий носик. Потом достала из кармана записную книжку и что-то в ней посмотрела. — Тебя не помню. Отойди. Спустившись с крыльца, девочка свернула в уже знакомый переулок. Лестат крался следом, украдкой вспоминая, какие способности могут у девочки быть. Впервые в жизни викканская традиция показалась ему несовершенной — она обещала вроде бы многое, но было неясно, какое колдовство в принципе невозможно. Девочка дошла до Коридора, поклонилась звезде и что-то пробормотала. Фотоаппарата она, похоже, не заметила. Потом достала две палочки, сунула сумку через плечо и, постукивая, двинулась по Коридору, чьи стены практически слились с темнотой. Лестат крался за ней, стараясь на этот раз не терять из виду ни тоненький силуэт, ни слабое, едва заметное пятнышко просвета. Но девочка была проворней и уже через десяток шагов он уже бежал со всех ног. Коридор сжимался, будто растительная кишка, асфальт под ногами вспучивался, дышал, извивался в спазмах, за чёрными железными дверями подъездов перешёптывались стрекочущие голоса, а самих этих дверей было никак не меньше десятка…Просвет был рядом, когда силуэтик вдруг замер — а потом обернулся и прыгнул!Лестат обхватил его руками, надеясь выиграть время и выхватить нож…Но тут же получил кулаком в ухо. — Лестат, ты съехал совсем что-ли, — заорал силуэт голосом Дятла, — Чего на людей бросаешься? И вообще, где ты был? Я тебя уже час по всем дворам разыскиваю!— Знаешь, — чуть подумав, выдал Лестат, — Давай лучше к тебе, «Седьмую печать» смотреть. А доклад я лучше про сатанистов сделаю. Эй, стой, не надо через Коридор идти. Давай по проспекту, где машины и люди. Надо так, ясно?Они прошли сумеречным двором. Под ногами похрустывали веточки. Когда до арки оставалась пара шагов, из тьмы заиграла тема из «Кошмара на улице Вязов». Лестат хмыкнул и достал нож. Дятел выругался и достал мобильник. СМС от оператора извещало, что абонент Лестат снова в сети…Просмотр и разговоры, как водится, были долгими. Поэтому проснулись они ближе к полудню. И решили сфотографировать Коридор днём — так оно безопасней. Уже у ночника (Лестат заглянул и удостоверился, что пиво и чипсы на месте, а критских богинь не продают) они услышали лютый железный рёв. В знакомом месте как раз возле гостиницы стояла жёлтая машина. Мокрый рабочий в каске с налипшими листьями срезал ветки Коридора, превращая его в пристойное ограждение по пояс обычному человеку. — А почему его пилят? — спросил Дятел у бригадира в клетчатой рубашке и толстых очках, — Красиво же было. — Бабушки в мэрию жаловались. Говорили, вечером тут так темно, что выходить страшно. Бабушки — они главные враги урбанизма, ты ж понимаешь. Тут Дятел заметил, что Лестат смотрит совсем в другую сторону. И при этом переминается с ноги на ногу, а побледневшая рука нащупывает сквозь одежду нож. — Что такое?Викканец развернулся и быстро зашагал в сторону проспекта. — Ну ты чего! Видишь, даже мэрия с ними сражается!— Не поможет, — очень тихо произнёс Лестат, — Они просто найдут другие тропинки. Он так и не признался, отыскал ли он ту нехорошую девочку, и что его именно напугало в то утро. Но насчёт утреннего испуга Дятел догадался сам и даже успел сфотографировать. На фотографии — уже знакомый кусок ограды гостиницы с кособокой звездой. А прямо над звездой дышит прохладой запотевшая янтарно-тёмная бутылка «Лидского Дуплета» и призывно желтеет непочатый пакетик чипсов со вкусом сыра.