Зачем нам чужое?Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Эта квартира не понравилась мне сразу. Но у нее был один очень большой плюс, который перевесил все сомнения: трехкомнатная брежневка в центре мегаполиса продавалась по цене захудалой двушки где-нибудь на задворках окраины. Мы считали это большой удачей, и, конечно, такой шанс упустить не могли. Квартира нужна была для дочери. Она училась в этом городе, не особо везло со съемным жильем: то бабулька-хозяйка запрещала всякое шевеление после восьми вечера, то сосед-наркоман проявлял интерес. Риелтор расписывала прелести нашей будущей покупки: дом когда-то строился для преподавателей университета, и пусть жильцы вокруг сильно постаревшие, зато — интеллигенция. Ну те, кто еще остался от «первого эшелона». Затхлый запах. Стены в обрывках обоев разных эпох. Крошечная бумажная иконка, пришпиленная к косяку на высоте примерно метра. — Кто жил здесь?— Престарелая дама, в прошлом хирург-кардиолог. В маленькой кладовке на мощных самодельных полках стояли одинаковые тяжелые коробки. Мы решили избавиться от хлама, но рука не поднялась выкинуть их, когда на каждой мы увидели тиснение: «Государственный архив ***ской области». В них были рукописи. Странно, почему наследники не забрали их… ну, и мы решили пока не трогать — потом разберемся. Что-то такое было в самой ауре этого жилья: хотелось поскорей уйти. Угнетало… Так бывает, когда придешь к кому-то, а хозяин не рад гостю. Он не показывает этого, но знаешь: ты здесь лишний. И вот в таком-то месте мы поселили свою доченьку. Вместе с кошкой-подростком. Что-то было не так и с соседями-интеллигентами. Такого количества психически проблемных людей в одной пятиэтажке я и представить себе не могла. Рядом жила незамужняя высокообразованная дама со стариком-отцом, ненавидевшая людей и разводившая кошек, которых, в свою очередь, ненавидел ее отец и периодически травил. Он был кандидат наук по химии в прошлом… Тетя сверху представилась бывшим преподавателем кафедры анатомии и иногда устраивала скандалы соседям, появляясь на лестнице почему-то с голой грудью. Продолжать можно дальше много и интересно. Но речь не о том…Сделан ремонт в двух комнатах из трех, первое мрачное впечатление сгладилось. Но дочь жаловалась: резвая и бодрая в универе, она делалась вялой и усталой дома. И что-то происходит с кошкой. Котенок-подросток Фрося была настоящей попрыгушкой. Любопытная, игривая и ласковая. Прошло совсем немного времени после переезда, когда дочь начала рассказывать, что в котовасии начались странные перемены. Если дочки долго не было дома, то кошка встречала ее с совершенно дикими глазами, с шерстью дыбом на загривке, сидя на пороге квартиры. До переезда Фрося никогда так не отслеживала появление хозяйки, занятая своими веселыми котячьими делами. Или просто дрыхла. Странно вели себя предметы. Ночью кошка и хозяйка, спавшие в обнимку, не раз подскакивали от стука пустых трехлитровых банок в комнате без ремонта. Открывалась и закрывалась дверь кладовки. Иногда на шпингалет. Однажды дочь нашла Фросю в особенном состоянии ужаса. А в той комнате на полу валялась новая гладильная доска с вывернутой в другую сторону ножкой. И так и сяк прикидывали мы, как же могло такое случиться, даже если представить, что кошка, играя, сама уронила довольно устойчивое сооружение. Однажды дочь позвонила мне ближе к полуночи. Трясясь от страха, она рассказала, что, услышав странное шевеление, схватила фотоаппарат и нащелкала несколько кадров в пустую темноту. На нескольких фото подряд была запечатлена некая личность, довольно колоритная. Выглядело это так, как будто личность была в движении: один кадр — лицо в пол-оборота, другой — уже анфас, третий — в профиль. Лицо с благородными чертами лица выглядело совсем несовременным из-за тонких, длинных закрученных усиков. Такие носил разве что г-н Лермонтов или белогвардейские казаки начала ХХ века. На лоб спускался кудрявый чуб, над ним подобие папахи, но дальше изображение было нечетким. Это лицо было бы очень красивым, если бы не взгляд, бессмысленный, злобный. Один глаз смотрел в объектив, а другой… он как бы вытекал кровью из орбиты, как будто был прострелен. Дочь наудачу забила в Google фамилию бывших хозяев. Следующим шоком была информация о главе семьи. Оказывается, кардиолог была вдовой профессора истории, который писал научные труды о белоказаках времен гражданской войны. Многие годы он ездил с учениками по городам и весям, опрашивал участников тех событий ( а их в 60-е годы еще много было), записывал сам под их подпись или просил писать собственноручно. Вот эти-то рукописи и лежали в нашей кладовке. Отработанный материал, они легли в основу его диссертаций. Жуткие вещи рассказывали очевидцы… в учебниках истории об этом не писали. Он был настолько крупным ученым в своей теме, что ему в числе немногих дали доступ к центральным секретным архивам Белой Гвардии в Москве. Эта квартира не понравилась мне сразу. Но у нее был один очень большой плюс, который перевесил все сомнения: трехкомнатная брежневка в центре мегаполиса продавалась по цене захудалой двушки где-нибудь на задворках окраины. Мы считали это большой удачей, и, конечно, такой шанс упустить не могли. Квартира нужна была для дочери. Она училась в этом городе, не особо везло со съемным жильем: то бабулька-хозяйка запрещала всякое шевеление после восьми вечера, то сосед-наркоман проявлял интерес. Риелтор расписывала прелести нашей будущей покупки: дом когда-то строился для преподавателей университета, и пусть жильцы вокруг сильно постаревшие, зато — интеллигенция. Ну те, кто еще остался от «первого эшелона». Затхлый запах. Стены в обрывках обоев разных эпох. Крошечная бумажная иконка, пришпиленная к косяку на высоте примерно метра. — Кто жил здесь?— Престарелая дама, в прошлом хирург-кардиолог. В маленькой кладовке на мощных самодельных полках стояли одинаковые тяжелые коробки. Мы решили избавиться от хлама, но рука не поднялась выкинуть их, когда на каждой мы увидели тиснение: «Государственный архив ***ской области». В них были рукописи. Странно, почему наследники не забрали их… ну, и мы решили пока не трогать — потом разберемся. Что-то такое было в самой ауре этого жилья: хотелось поскорей уйти. Угнетало… Так бывает, когда придешь к кому-то, а хозяин не рад гостю. Он не показывает этого, но знаешь: ты здесь лишний. И вот в таком-то месте мы поселили свою доченьку. Вместе с кошкой-подростком. Что-то было не так и с соседями-интеллигентами. Такого количества психически проблемных людей в одной пятиэтажке я и представить себе не могла. Рядом жила незамужняя высокообразованная дама со стариком-отцом, ненавидевшая людей и разводившая кошек, которых, в свою очередь, ненавидел ее отец и периодически травил. Он был кандидат наук по химии в прошлом… Тетя сверху представилась бывшим преподавателем кафедры анатомии и иногда устраивала скандалы соседям, появляясь на лестнице почему-то с голой грудью. Продолжать можно дальше много и интересно. Но речь не о том…Сделан ремонт в двух комнатах из трех, первое мрачное впечатление сгладилось. Но дочь жаловалась: резвая и бодрая в универе, она делалась вялой и усталой дома. И что-то происходит с кошкой. Котенок-подросток Фрося была настоящей попрыгушкой. Любопытная, игривая и ласковая. Прошло совсем немного времени после переезда, когда дочь начала рассказывать, что в котовасии начались странные перемены. Если дочки долго не было дома, то кошка встречала ее с совершенно дикими глазами, с шерстью дыбом на загривке, сидя на пороге квартиры. До переезда Фрося никогда так не отслеживала появление хозяйки, занятая своими веселыми котячьими делами. Или просто дрыхла. Странно вели себя предметы. Ночью кошка и хозяйка, спавшие в обнимку, не раз подскакивали от стука пустых трехлитровых банок в комнате без ремонта. Открывалась и закрывалась дверь кладовки. Иногда на шпингалет. Однажды дочь нашла Фросю в особенном состоянии ужаса. А в той комнате на полу валялась новая гладильная доска с вывернутой в другую сторону ножкой. И так и сяк прикидывали мы, как же могло такое случиться, даже если представить, что кошка, играя, сама уронила довольно устойчивое сооружение. Однажды дочь позвонила мне ближе к полуночи. Трясясь от страха, она рассказала, что, услышав странное шевеление, схватила фотоаппарат и нащелкала несколько кадров в пустую темноту. На нескольких фото подряд была запечатлена некая личность, довольно колоритная. Выглядело это так, как будто личность была в движении: один кадр — лицо в пол-оборота, другой — уже анфас, третий — в профиль. Лицо с благородными чертами лица выглядело совсем несовременным из-за тонких, длинных закрученных усиков. Такие носил разве что г-н Лермонтов или белогвардейские казаки начала ХХ века. На лоб спускался кудрявый чуб, над ним подобие папахи, но дальше изображение было нечетким. Это лицо было бы очень красивым, если бы не взгляд, бессмысленный, злобный. Один глаз смотрел в объектив, а другой… он как бы вытекал кровью из орбиты, как будто был прострелен. Дочь наудачу забила в Google фамилию бывших хозяев. Следующим шоком была информация о главе семьи. Оказывается, кардиолог была вдовой профессора истории, который писал научные труды о белоказаках времен гражданской войны. Многие годы он ездил с учениками по городам и весям, опрашивал участников тех событий ( а их в 60-е годы еще много было), записывал сам под их подпись или просил писать собственноручно. Вот эти-то рукописи и лежали в нашей кладовке. Отработанный материал, они легли в основу его диссертаций. Жуткие вещи рассказывали очевидцы… в учебниках истории об этом не писали. Он был настолько крупным ученым в своей теме, что ему в числе немногих дали доступ к центральным секретным архивам Белой Гвардии в Москве.

Клянусь, для нас это был шок, мы и понятия не имели вообще об этом человеке. А тут вдруг сложился пазл, откуда на фото именно такой странный персонаж. Дочь стала копаться в архиве из кладовки. Зачитывала некоторые рукописи нам по телефону, поражаясь жестокости и лишениям того времени. В одной тетрадке увидела зарисовку карандашом: уже знакомые тонкие черты. Общим семейным собранием было решено: надо срочно избавляться от бумаг. Но как? Выбросить? Но все же это историческая ценность. И чей-то труд — ну, жалко же в помойку!В Москве у нас жил один знакомый. Он был юристом у генерала Лебедя, а после его смерти занялся историческими очерками о нашей земле. Ему-то мы и предложили архивы, всё рассказав. Он нисколько не удивился: «Да, с такими вещами это не редкость. Человек работал, генерировал идеи, воспоминания, мысли. Это ж кабинет его был, там, где фото сделано, да? А еще мой совет: посмотрите комнату. Говорите, ремонта там не было. Так обыщите каждый уголок. Возможно, профессор забрал какую-то «его» вещь… без спросу. Может, «хозяин» и ищет…». От архивов москвич отказался. Ремонт мы начали делать в том же месяце. Принципиально всё делали сами: а вдруг найдем? Да и комната-то маленькая была. Подняли скрипучий деревянный настил… и вдруг увидели крестик. Маленький, но тяжелый нательный крест. Он оброс слоем грязи, так что никто бы и не понял, что это такое. Если б прицельно не искали. Крест унесли и отдали в ближайшую церковную лавку, что разместилась в гастрономе. Архивы вывезли по назначению, в Государственный архив ***ской области. Сразу надо было. Странно, что не догадались. Зачем нам чужое?