Заблудившийся во времениСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Трасса. Мерседес мчал по трассе Москва-Минск, и уже пересёк границу Российской Федерации. Вдавив в автомобильную пепельницу очередной окурок, Ярослав переключил надоевшую музыкальную сборку на любимую радиоволну. Там передавали один из последних хитов этого сезона. Позади, осталась неделя напряженной работы. Он устал, и мечтал поскорее добраться домой — к любимой жене и сыну из долгосрочной командировки. Песня закончилась и началась болтовня на немецком языке. Ярослав временно переключился на другую волну. Там передавали блок рекламы, припевая наигранно-детским голосом дурацкую песенку, тоже по-немецки. — Черт подери! Что за хрень? – Ярослав сделал еще несколько неудачных попыток найти хоть одну станцию, на которой бы говорили по-русски. У них даже позывные были другими!— Ничего не понимаю! – Нервно переключая радио с канала на канал, он разочаровывался все больше. Абсолютно все FM диапазоны вещали по-немецки!— Какого черта! Куда подевались все станции?В конце концов, так и не получив желаемого результата, он прислушался, о чем говорят. Хотя языка он не знал, потому что уроки из школьной программы начисто стерлись из памяти, ему удалось понять, что речь идет о спортивных новостях, потому как упомянули имя известного бразильского футболиста. — Сумасшествие какое-то! Если кому-нибудь расскажу, не поверят! Ха-ха…Ближайшие полчаса он продолжил мучить радиоприемник. Голову посещали самые бредовые идеи. — Может, началась мировая война, а я и не в курсе? Бред какой-то! Ни одного русского слова! Может, нас захватили немцы? Какой же противный у них язык — на нём только с соседями ругаться! По всем известным законам физики немецкие радиостанции не должны ловиться ни на этой трассе, ни в России, ни в Беларуси. В голову вдруг пришла мысль записать трансляцию с радиоприемника на мобильник. Эта идея его немного взбодрила. Радуясь, что теперь у него будет, чем удивить друзей, он включил диктофон. — Сегодня же расскажу Вике и Сашке! — Он про себя улыбнулся, предвкушая их удивление. — Комедия да и только!Прошло еще два часа пути. Все это время, продолжая слушать радио на чужом языке из чистого любопытства, Ярослав не сразу заметил перемены, происходящие вокруг. Когда же он все-таки переключил внимание со своего радиоприемника на дорогу, которую исколесил туда и обратно очень много раз и знал как свою ладонь, до него дошел тот факт, что под колесами автомобиля пропала, характерная для любой отечественной дороги, вибрация. Несмотря на неожиданный для мая, утренний снегопад, дорожное покрытие выглядело безукоризненно, без широких трещин и выбоин, с яркой разметкой. На обочинах мелькали частые дорожные знаки и указатели населенных пунктов на латинице. — Ничего себе! Они отремонтировали дорогу, пока я был в Москве! И разметку нарисовали? Даже погода не помешала? Фантастика! Столько указателей, да еще на латинице! Я что-то пропустил? Мы ждем важных гостей? К нам Ангела Меркель в гости собралась вместе с Дональдом трампом? Откуда только деньги на ремонт взял? Наверное, из своего фонда отстегнул ради такого случая! Радоваться качеству идеальной трассы пришлось недолго, только до тех пор, пока не стало понятно, что здесь что-то не вяжется. — Новое кафе? Как я мог раньше его не заметить? Не могли же его построить всего за неделю. — «Schwarzes Cafe». Если я правильно перевел с немецкого, то будет «Черное кафе». Почему черное? А! Наверное, правильно будет «Черный кофе»! Могли бы и по-русски написать, или по-белорусски! Мы ж в Беларуси все-таки или где? Внезапно его бросило в жар, и появилось неприятное потягивание в области живота, а в голову подкралось дурное предчувствие. — Не может быть, чтобы я сбился с пути! — он немедленно включил навигацию, проверить свое местоположение. — Ну, вот же! – выдохнул он. — Скоро аэропорт, а там и до Минска рукой подать!К сожалению, пейзаж за окном оставался неузнаваем. Впереди показался поворот на заправку. Ярослав решил съехать с дороги, чтобы во всем разобраться. Однако, вместо ожидаемой АЗС «Белгазпрома», расположилась заправка «Shell». Его дурное предчувствие усилилось. Остановив свой Мерседес на стоянке автозаправочной станции, он пошел в туалет. — Да… Странно все это! — автомобили на заправке практически все были дорогими иномарками новых моделей. Отполированные и сверкающие, словно цветные гнутые зеркала, они отражали огни заправочной станции. Только теперь Ярослав обнаружил, что вокруг нет ни одной машины с белорусскими номерными знаками. Все регистрационные номера были маркированы буквой «D», но флажок на них выглядел иначе. Он был красно-бело-черным, а не традиционно — черно-красно-желтым, с гербом. Вокруг слышалась немецкая лающая речь. — Немцев понаехало… Жуть! – подумал он, открывая дверь мужского туалета. — Ни чего себе, сервис!Трасса. Мерседес мчал по трассе Москва-Минск, и уже пересёк границу Российской Федерации. Вдавив в автомобильную пепельницу очередной окурок, Ярослав переключил надоевшую музыкальную сборку на любимую радиоволну. Там передавали один из последних хитов этого сезона. Позади, осталась неделя напряженной работы. Он устал, и мечтал поскорее добраться домой — к любимой жене и сыну из долгосрочной командировки. Песня закончилась и началась болтовня на немецком языке. Ярослав временно переключился на другую волну. Там передавали блок рекламы, припевая наигранно-детским голосом дурацкую песенку, тоже по-немецки. — Черт подери! Что за хрень? – Ярослав сделал еще несколько неудачных попыток найти хоть одну станцию, на которой бы говорили по-русски. У них даже позывные были другими!— Ничего не понимаю! – Нервно переключая радио с канала на канал, он разочаровывался все больше. Абсолютно все FM диапазоны вещали по-немецки!— Какого черта! Куда подевались все станции?В конце концов, так и не получив желаемого результата, он прислушался, о чем говорят. Хотя языка он не знал, потому что уроки из школьной программы начисто стерлись из памяти, ему удалось понять, что речь идет о спортивных новостях, потому как упомянули имя известного бразильского футболиста. — Сумасшествие какое-то! Если кому-нибудь расскажу, не поверят! Ха-ха…Ближайшие полчаса он продолжил мучить радиоприемник. Голову посещали самые бредовые идеи. — Может, началась мировая война, а я и не в курсе? Бред какой-то! Ни одного русского слова! Может, нас захватили немцы? Какой же противный у них язык — на нём только с соседями ругаться! По всем известным законам физики немецкие радиостанции не должны ловиться ни на этой трассе, ни в России, ни в Беларуси. В голову вдруг пришла мысль записать трансляцию с радиоприемника на мобильник. Эта идея его немного взбодрила. Радуясь, что теперь у него будет, чем удивить друзей, он включил диктофон. — Сегодня же расскажу Вике и Сашке! — Он про себя улыбнулся, предвкушая их удивление. — Комедия да и только!Прошло еще два часа пути. Все это время, продолжая слушать радио на чужом языке из чистого любопытства, Ярослав не сразу заметил перемены, происходящие вокруг. Когда же он все-таки переключил внимание со своего радиоприемника на дорогу, которую исколесил туда и обратно очень много раз и знал как свою ладонь, до него дошел тот факт, что под колесами автомобиля пропала, характерная для любой отечественной дороги, вибрация. Несмотря на неожиданный для мая, утренний снегопад, дорожное покрытие выглядело безукоризненно, без широких трещин и выбоин, с яркой разметкой. На обочинах мелькали частые дорожные знаки и указатели населенных пунктов на латинице. — Ничего себе! Они отремонтировали дорогу, пока я был в Москве! И разметку нарисовали? Даже погода не помешала? Фантастика! Столько указателей, да еще на латинице! Я что-то пропустил? Мы ждем важных гостей? К нам Ангела Меркель в гости собралась вместе с Дональдом трампом? Откуда только деньги на ремонт взял? Наверное, из своего фонда отстегнул ради такого случая! Радоваться качеству идеальной трассы пришлось недолго, только до тех пор, пока не стало понятно, что здесь что-то не вяжется. — Новое кафе? Как я мог раньше его не заметить? Не могли же его построить всего за неделю. — «Schwarzes Cafe». Если я правильно перевел с немецкого, то будет «Черное кафе». Почему черное? А! Наверное, правильно будет «Черный кофе»! Могли бы и по-русски написать, или по-белорусски! Мы ж в Беларуси все-таки или где? Внезапно его бросило в жар, и появилось неприятное потягивание в области живота, а в голову подкралось дурное предчувствие. — Не может быть, чтобы я сбился с пути! — он немедленно включил навигацию, проверить свое местоположение. — Ну, вот же! – выдохнул он. — Скоро аэропорт, а там и до Минска рукой подать!К сожалению, пейзаж за окном оставался неузнаваем. Впереди показался поворот на заправку. Ярослав решил съехать с дороги, чтобы во всем разобраться. Однако, вместо ожидаемой АЗС «Белгазпрома», расположилась заправка «Shell». Его дурное предчувствие усилилось. Остановив свой Мерседес на стоянке автозаправочной станции, он пошел в туалет. — Да… Странно все это! — автомобили на заправке практически все были дорогими иномарками новых моделей. Отполированные и сверкающие, словно цветные гнутые зеркала, они отражали огни заправочной станции. Только теперь Ярослав обнаружил, что вокруг нет ни одной машины с белорусскими номерными знаками. Все регистрационные номера были маркированы буквой «D», но флажок на них выглядел иначе. Он был красно-бело-черным, а не традиционно — черно-красно-желтым, с гербом. Вокруг слышалась немецкая лающая речь. — Немцев понаехало… Жуть! – подумал он, открывая дверь мужского туалета. — Ни чего себе, сервис! Как в западной Германии. А запах! Наши для немцев хорошо постарались!После туалета он решил выпить чашечку горячего кофе. — Все равно уже остановился! – подумал он, подходя к барной стойке кафе быстрого питания. Достав из кармана, он протянул бармену двухрублевую монету. Тот, взял ее в руки, осмотрел и вернул в тарелочку для денег. — Цвей дойче марк! – отрапортовал он. — Чего? Какие еще дойчмарки? С дуба упал?Бармен не отступал. — Цвей дойче марк!— Какие марки? Их давно нет в обороте! Ладно, если бы евро или доллары потребовал! И почему ты говоришь по-немецки? Мы где, в Германии, по-твоему, или в все-таки в Беларуси? Бармен, не скрывая раздражения, взял в руки монету, и принялся внимательно ее изучать, а потом, подозвав администратора, стал с ним что-то обсуждать на все том же немецком языке. В их разговоре Ярослав расслышал слово «юда», что означало «еврей». — Надо валить отсюда! – решил Ярослав, увидев недобрые взгляды в его сторону. Что-то подсказывало ему уносить ноги, как можно скорей. Улучив удобный момент, он незаметно улизнул на улицу, оставив злосчастную монету в баре, так и не выпив кофе. Вскочив на кожаное кресло своего «Мерседеса», он завел двигатель, и рванул с места. В зеркало заднего вида было видно, как из кафе вышли двое и, размахивая руками, о чем-то оживленно беседовали. Больше он ничего не успел разглядеть, так как вскоре скрылся за поворотом. Мысли путались. Одна версия сменяла другую. Он совершенно растерялся. — Через пятьсот метров поворот направо – сказал мягкий женский голос из динамика спутниковой навигации. Благодаря ему, Ярослав вышел из ступора, решив повернуть, куда велят. — Хоть навигация на родном языке разговаривает – промелькнуло в голове. — Что же все это значит? Ехал домой, а попал куда, в Германию? Какая к черту Германия? Она в другой стороне, да еще и за Польшей! Перемещение в пространстве и времени? Полный бред. Вика! Надо с ней связаться! – он схватил телефон и набрал жену. Из трубки послышался гавкающий женский голос, по всей видимости, это был автоответчик мобильной сети. — Может я и вправду переместился в пространстве, как в кино? – засомневался он. Холодный пот предательски выступил на лбу и заструился ручейками под рубашкой. Ярослав достал из пачки дрожащими руками сигарету, и глубоко затянулся. — Причем здесь еврей? И не еврей я вовсе. Так, похож немного, но … Какого черта! Что происходит?— Через сто метров поверните налево. – Навигация вела автомобиль к его загородному дому. К счастью, на ней был выбран именно этот маршрут. Жена как-то забирала его, на этом автомобиле, у друга, который живет шести километрах от них, тоже в сельской местности. Дорога там путанная, поэтому пришлось указать на карте координаты своего дома, чтобы Вика, у которой наблюдается топографический идиотизм, не заблудилась в темноте, доставляя его пьяное бессознательное тело домой. Сейчас ему этот маршрут пригодился. — Вот и мост через руч…через реку! Вместо узкого ручейка с небольшим мостиком, он пересекал довольно широкое русло реки Волма по мосту с четырьмя полосами движения. То, что это Волма сомнений не было, так как на берегу стоял дорожный знак «f. Volma». Карта спутниковой навигации это тоже подтверждала. — Ого! Откуда здесь такая река? Я все-таки дома? – Задумчиво произнес он вслух. — Координаты правильные, а ландшафт совершенно другой! — Деревня тоже выглядела иначе. Небольшие аккуратные каркасные домики под черепичными крышами, некоторые дома из красного клинкерного кирпича, с низенькими металлическими ограждениями вокруг уютных двориков, с газонами, декоративными хвойниками и мощеными дорожками, вместо раздутых домов ужасной архитектуры с шифером на крышах и с высоченными глухими заборами за которыми сидят на цепи злые псы. — Вы приехали к месту назначения. — Сказал голос навигатора. Место назначения было явно не его домом. Он решил выйти и осмотреться. Остановив свой автомобиль на обочине, он достал из пачки сигарету, и открыл дверь. Из ближайшего дома вышел пожилой мужчина, и направился навстречу Ярославу, задавая вопросы по-немецки. Ярослав, как обычно ничего не поняв, решил уехать подобру-поздорову. Закуривая, он хлопнул дверью и нажал педаль газа. Сумерки сгущались. В город он ехать не решился. Что-то подсказывало ему об опасности, поджидающей в Минске. Остановив автомобиль на лесной дорожке, он заглушил двигатель и сидел в полной темноте, лихорадочно соображая, как быть. Несколько раз он пытался связаться хоть с кем-нибудь из родных или знакомых, но все безрезультатно, только автоответчик мобильной сети что-то лаял из трубки. — Интернет! Он здесь работает или нет? — схватив мобильник, он дотронулся до значка «Firefox». Пошла загрузка Google. — Слава Богу! Хоть что-то!

Сделав запрос в поисковике на слово «Беларусь», на экране отобразилось несколько ссылок, но только на фразу «Белорусская ССР». К сожалению, очков под рукой не было, но ему удалось кое-что прочитать. История республики заканчивалась в 1941 году. — Очень странно! Ущипните меня. – Сказал он невидимому собеседнику, но его, конечно, никто не услышал. Ярославу стало страшно одному в темной чаще леса. Он решил, что у него помешательство, галлюцинации и прочее. Выключив экран мобильного телефона, он достал последнюю сигарету, чтобы прикурить. — Сейчас бы коньяка грамм триста – подумал он, и сразу вспомнил, что перед отъездом посетил гипермаркет «Метро», где купил гостинцев для семьи. Среди них была литровая бутылка Балантайс. колбаски в вакуумной упаковке, шоколад и другие продукты. Ему вдруг сильно захотелось есть. Он вышел из машины, открыл багажник, и потянулся за пакетом. В этот момент сзади кто-то окликнул, снова не по-русски. Ярослав обернулся. В лицо ударил яркий луч фонарика. Он сощурился, пытаясь сделать тень на глаза рукой, чтобы рассмотреть собеседника. Он не понимал ничего из того, что говорил немец. — Я не понимаю! Не понимаю! Нихт ферштейн! – вспомнил он внезапно нужное выражение. — Русиш?— Русиш. Русиш. Белорусиш – затараторил он неожиданно для самого себя. Свет фонарика не давал возможности рассмотреть лицо человека, с которым он разговаривал. — Здесь частная земля. Тебе хорошо, что я одна нашел тебя. — Немец говорил по-русски, но с жутким акцентом. — А ты не тот юда, которого шукают? Сегодня нахьрихен, в новости, показывали твоя фото с камера наблюдения заправка бензина. — Нет. Я не еврей. Я белорус. — Белорус? Мы все были когда-то белорус! До великой войны. Я тады киндер был, когда фашисты пришли. Не помню ничога. Фатер – батька мой казал. — А ты кто?Он немного помолчал, а потом продолжил. — Чаго один робишь ин дер найт?— Что?Немец махнул рукой и сказал: — Машину прятать надо. Увидят. Пойдем ко мне зухаус! Аусвайс, документ есть?— Сейчас достану! В портфеле. — А что в багажник?— Продукты купил. Есть хочу. — Можно брать. Я один живу — не покупаю для сам. Вместе абен…, ужинаем – поправил он сам себя. — Я Андреас. Гетна я, садовник, и яшчэ форстер, лесник. — Ярослав. Я домой из Москвы ехал. Заблудился. Вот мои документы. Андреас доверчиво кивнул, и документы проверять не стал. На душе у Ярослава немного отлегло. Он подумал, что мужик из леса, хоть и говорит на трасянке, путая слова с немецким, русским и белорусским языками, но кажется в доску своим, как будто они знакомы много лет. Можно будет переждать ночь, выяснить что происходит, если мне это все не привиделось, и узнать в чем собственно дело. Надо было раскрутить клубок сегодняшних событий, и, как можно скорее попасть домой. Вместе с Андреасом они наломали еловых веток, и спрятали под ними автомобиль, откатив с дороги. — Гуд! Не найдут. Гехен вир. Иди за меня. Шнеля. — Андреас указал фонариком на тропу, ведущую вглубь леса. — Дом близко — цвей километр. Андреас вел своего гостя по лесной тропинке, бубня под нос песенку про пиво. Ярослав понял, о чем песня по припеву «Либинсбир, либинсбир…». Немцы всегда были помешаны на пиве. Он вспомнил, как был однажды в Мюнхене и пил пиво с колбасками на гриле. От этих мыслей в животе заурчало, да так громко, что Андреас перестал бухтеть свою песню и, улыбнувшись, сказал, что они уже близко. — Вейхь! Иди тихо! Хозяин спит рано, нельзя будить. Жил Андреас в однокомнатной пристройке к хозяйскому дому. В ней было все необходимое для жизни одного человека. Не очень большая комната была разделена на две половины, одна из которых, меньшая, представляла собой мини-кухню. В кухне, на столике, расположилась однокомфорочная электроплита, встроенная в микроволновую печь-гриль. В углу приютился небольшой холодильник, а рядом шкаф для посуды. В другой – большей части комнаты находился небольшой обеденный стол с двумя стульями, кресло перед плоским телевизионным экраном и полуторная кровать с чистой постелью. На полу лежал мягкий коврик. Из комнаты выходила одна дверь, за которой был санузел с зеркальным шкафчиком над керамическим умывальником, душевой кабиной, унитазом и стиральной машиной автомат. — Уошь? – Предложил хозяин пристройки. Душ будешь? – повторил он по-русски. Ярослав решил помыться с дороги, чтобы успокоить нервы и обдумать дальнейшие действия. — Ты откуда? Израиль, США или Руссия? — спросил Андреас у гостя через закрытую дверь, когда услышал, что вода перестала литься. — Почему из Израиля? Я здешний. — Здесь евреи нет, и на руссо никто не говорить. — Где здесь? — Ярослав вышел из санузла, вытирая мокрые волосы полотенцем.

— Где? В Германия конечно!— Ты ж сам говоришь по-русски!— Мой фатер научить! Он говорить, что родной язык надо знать. Ярослав понимал, что ничего не понимает, но продолжил этот странный разговор, который больше напоминал бред сумасшедшего. — Он правильно говорит. — Говорил. Фатер гестобн, умер уже раньше. — Твой отец, где родился и когда? – Решил спросить он у немца. — После война в 1946 году, а дед в 24-м в СССР, поэтому я не быть в наука или правительство. Только настоящий дойче могут быть большая должность. Настоящий арийца! У меня кров славянска, а у них – голубой!— Я тоже в СССР родился в 1970 году здесь в Минске. Я белорус, а не еврей. У меня мама полька. — В 70-м СССР давно нет. БССР стала Германия после война! В 44-ом год! В школа не учился?Ярослав снова растерялся, но потом решил прикинуться больным амнезией. — Я ничего не помню. Как сюда попал, не помню. Как в лесу оказался, тоже не помню. Ты мне поможешь? У меня все перепуталось в голове. — Гуд! – Он поставил на стол бутылку шнапса и две рюмки на ножке. — Что есть из багажник?— А! Я сейчас! – Ярослав принялся распаковывать продукты, и достал бутылку виски. Хозяин на это одобрительно подмигнул. Они проболтали почти до утра. Из разговора Ярослав понял, что ничего не понял. Если верить немцу, то выходило, что Германия частично выиграла вторую мировую. Для немцев она стала называться Большой освободительной войной. Ярослав не все понял, о чем говорил пьяный немец-белорус, но узнал, что Беларусь, также как Литва, Латвия, Эстония, Украина, Польша и другие страны, навсегда остались оккупированными территориями. Мало того, оставшаяся часть СССР распалась через пять лет после войны, которая закончилась в конце 1944 года, в то время, когда немцы впервые применили ядерное оружие, сбросив бомбу на Москву. Битва под Сталинградом стала переломным моментом в войне, но в декабре 1944 г нацистские ученые смогли разработать ядерную бомбу. Никто тогда не мог предположить, какого джина они выпустили из бутылки. Москва лежала в руинах. СССР, испытав на себе ядерную бомбардировку, был уже не способен вести наступление. Гитлеровские войска, узнав о последствиях применения ядерного оружия, подняли бунт, а Гитлера отдали под суд. Вскоре он повесился в тюремной камере. После окончания мятежа, между СССР и Германией был заключен мирный договор, в котором все оккупированные территории отошли Германии. В настоящее время Германия — самое крупное государство европейского континента. Эти познания новейшей истории не укладывались в затуманенном сознании Ярослава, решившего, что он окончательно съехал с катушек. Вскоре СССР развалилась, а Россия осталась, как единое государство на политической карте мира. Правда были в этом бреду и положительные моменты, хотя бы то, что в бывших союзных республиках произошли политические перестановки кадров, возникла частная собственность, развалились колхозы, и, как следствие, не была проведена мелиорация земель, поэтому реки остались полноводными, и не высохло Аральское море. Там до сих пор ловят рыбу и ходят корабли. Не было Чернобыльской катастрофы, потому, что чернобыльской станции просто не существовало. К сожалению, в космос первыми полетели немцы, а не советский гражданин Юрий Алексеевич Гагарин. Американцы самостоятельно космос не осваивали, потому что являлись страной со средним экономическим развитием и полностью подчинялись командам из европейской Германии, поэтому не высаживались и первыми на Луну. В 1945 году было основано государство Израиль, куда были сосланы все евреи, выжившие после закрытия лагерей смерти. Гражданам еврейской национальности, и людям, имеющим еврейские корни, въезд в Германию строго запрещен. В Германии разрешен в употреблении только немецкий язык. От всей этой информации голова шла кругом и разваливалась на части. Ярославу казалось, что ему это все снится в страшном кошмаре или в пьяном бреду. Чем ниже опускалось дно алкогольного напитка второй по счету бутылки, тем хуже говорил немец-белорус. Через три часа пьяной беседы, понять его не представлялось возможным. У Ярослава слипались от усталости глаза, и заплетался вялый язык. — Алес! Зейт зугехен. Коммен! Коммен! Шнеля! Андреас указал рукой ложиться в его кровать. — Не! Я с тобой спать не буду. Это у вас принято гей клубы открывать. А я не такой. — Ихь бин нихт хомосексуал! – Возразил тот. Ты гаст! Ихь ляйге ауф дем боден – он указал сначала на себя, а потом на пол. Ярослав спорить не стал. — Хозяин – барин. Спи, где хочешь! – На этой фразе он повалился на кровать и захрапел. Утро было недобрым. Голову разрывало от каждого шороха. Открыв глаза, Ярослав долго не мог сообразить, где находится. Постепенно всплыли воспоминания вчерашнего дня – дорога домой, радио, заправка, бегство, поиски дома, незнакомец в лесу.

На мгновение ему показалось, что он еще спит, но где-то рядом с кроватью послышался грохот костяшек об пол, а затем показалась красная рожа Андреаса с мутными от вчерашних возлияний глазами. — Хай. – Прохрипел он, а затем громко и мокро чихнул два раза. Подползая на четвереньках, Андреас оперся о стол, уставленный грязной посудой, которая отозвалась бряцанием, затем дотянувшись дрожащей рукой до стакана с остатками виски, поднес его к пересохшим губам, и залпом проглотил содержимое. — Зе-е-р гу- у-д! – протянул он, не то от удовольствия, не то от облегчения, и с шумом грохнулся обратно на пол. — Значит, не показалось. Значит, все это происходит на самом деле! Что же делать? – Ярослав присел на кровати, обхватив голову руками, будто боялся, что она вот-вот расколется как переспелый арбуз. — Выпей! Облегчения будет! – посоветовал хриплый голос снизу. — Пойду, умоюсь. Таблетка «Цитрамона» найдется, а то мне за руль. Голова раскалывается. — Что есть цитрамон? Тебе ехать не можна. Арест. Ты как еврей. Тебя шукають…Ярослав, не дослушав фразу до конца, закрыл за собой дверь санузла и оперся обеими руками об умывальник. Из зеркала на него смотрела помятая небритая синяя рожа, с черными мохнатыми бровями, угрюмо свисающими над заплывшими красными глазами. — Евреи так не бухают, наверное. – Подумал он, и, открыв кран, плеснул в лицо пригоршню ледяной воды. Это его немного привело в чувства. Он подсунул под струю свою темную кучерявую шевелюру. Потоки холодной воды отрезвляли лучше любой таблетки. Простояв, сгорбившись под краном, несколько минут, он взял полотенце и вышел в комнату, вытирая на ходу волосы. Немец уже сидел возле стола перед телевизором, тупо уставившись в экран, в котором, по всей видимости, показывали программу последних новостей. Он немного прибрался в комнате, раздобыл где-то из своих загашников новую бутылку шнапса, потому как перед ним стоял наполненный стакан, в то время, как другой он держал в руке. Когда немец заметил, что Ярослав вернулся, то сделал приглашающий жест. — Не. Я больше пить не буду. Лучше бы я умер вчера. Дай мне таблетку от головной боли. — Пей! Так лучше. Андреас обещал помощь. Андреас помогать!— Мне… Да мне домой, к жене надо! У нее сердце больное. Она волнуется. Ты не понимаешь! Она все морги, наверное, уже обзвонила, все больницы, а я здесь с тобой бухаю!— Где твоя дом? Куда ехать надо? Ты сам знать?Ярослав не знал, что ответить. В голову не приходило ни одной здравой мысли. Все перепуталось, как в кошмарном сне. — Тебе врач трэба. Голова не соображать. Ты говорить ерунда, а врач в суббота не работать. Надо ждать понедельник, и найти врач нелегално. Гляди! По телевидению показали его фотографию из бара автозаправочной станции крупным планом, в хорошем качестве. — Твоя фото в телевизор. Тебя шукать полицай. Они думать ты юда. Пей. Будем думать, а кали голова болеть, то думать не можна. Ярославу пришлось согласиться. Он тяжело сел на стул рядом с Андреасом, взял стакан и выпил до дна. Тепло мгновенно разлилось по телу, а через пару минут голова просветлела. — Похмельный синдром. – Подумал он. — Может я алкаш. У меня запой и белая горячка? — Ярослав снова засомневался в себе. — Что ты мне вчера рассказать про свой дом? Откуда ты есть. Я не понимать! Ты сумасшедший. — Я не знаю! Я ехал домой из Москвы в Минск. Я езжу по этой дороге каждую неделю. Ты понимаешь? Каждую неделю! Второй год, как открыл там свою фирму! В Беларуси работать невозможно. У меня было свое дело, но грянул кризис, не успели восстановиться, снова кризис, и все развалилось! Потерял все деньги! А сейчас вообще ничего не соображаю!— Нет никакой Беларусь! Давно нет! На карте смотреть, и там нет!— Как нет! Я же тебе паспорт показывал и водительское удостоверение, и документы на автомобиль, и деньги, и фотографии моего дома, семьи! Ты что, забыл?— А можа ты шпион, и документы у тебя липа!— Давай думать рационально. Предположим, что я шпион. Так зачем мне подделывать документы, которые нигде недействительны? Даже если я псих, где взять такие бумаги? К кому обращаться? Теперь думай нестандартно! Скорее всего, я попал в другую реальность, где история человечества пошла другим путем, где живешь ты, в этой, в своей реальности, а я, соответственно, в другой, но как я сюда попал, еще надо разобраться. – Ярослав говорил, и сам себе не верил. А что можно было ожидать от пожилого подвыпившего немца?— Добра. Я видеть, что ничего не понимать! — Андреас налил еще по полстакана. — Мой хозяин уехать в город. Каждая выходной, он с семья ехать в путешествие, отдыхать в лучшая ресторан, гулять с френд. Живи пока здесь. Он взял телефон и кому-то позвонил, разговаривая по-немецки. — Скоро Юрген прыйдзе. Он тебя стричь и колор. — Это еще зачем?— Чтобы твоя лицо не узнавать! Он мне советовал. Я ему доверять. Он работать на киностудия гример. Профессионал!Ровно через час, когда они с Андреасом сидели во дворе на террасе, так как на улице распогодилось, и пели птицы, пришел знакомый Андреаса. Это был седой, с аккуратно подстриженными усиками, худощавый парикмахер. В руках он держал небольшой чемоданчик с инструментом для работы. — Хер Юрген! Битте! Битте пасьехен! – пригласил радушный хозяин своего друга. — Дас ис Яхослав. Ах шпрех но хуссиш!— Здравствуйте! Я очень рад знакомству, и рад, что смогу поговорить с настоящим носителем языка! Мне рассказали про вашу беду. Мы что-нибудь придумаем. – Юрген говорил практически без акцента и очень учтиво, чем сильно удивил Ярослава. — А чему, собственно, удивляться? Ведь мы все на одной земле росли, только в разных реалиях. – Подумал он. — Где нам можно пристроиться? – Обратился Юрген к хозяину. — Давайте сегодня говорить только по-русски – еще добавил он. — В ванная буде добра? Там зеркало ест. Битте! – Позвал в дом Андреас. После двухчасовой экзекуции, Ярославу в очередной раз ополоснули голову и просушили волосы феном, затем побрили лицо, подстригли его густые осветленные химией волосы и брови, и полили все недорогим одеколоном. Он чихнул, и, еле отдышавшись от навязчивого запаха, посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрел коротко стриженый блондин, с аккуратными ровными светлыми бровями и такими же осветленными ресницами. — Ну, я и урод! – Подумал он, глядя на свое отражение. — Настоящий фриц. Парикмахер достал круглые очки в тонкой золотистой оправе, и напялил их на нос Ярославу. — Хорошо получилос! Надо еще контактные линзы с синим стеклом, а то карих глаз у блондинов не бывает, тогда от немца вообще будет не отличить!— Теперь меня даже жена не узнает, если я к ней еще когда-нибудь смогу вернуться. – Заключил Ярослав. — Спасибо вам большое, что так меня изуродовали!— Тебе угрожает серьезная опасност. Если поймают, упекут сначала за решетку, а если решат, что ты сумасшедший, сделают эвтаназию. В германском обществе нет места для умственно отсталых, уродов, с врожденными пороками, и душевнобольных! А если решат, что ты еврей, посадят лет на десять, а потом отправят на историческую родину, к юдас брудер. — Может, мне обратно в Москву уехать?— Я ж табе говорить! Москва — зона, радиация! – Вмешался Андреас в разговор. Столица Россия Екатеринбург. Север. Далеко!— Сегодня в новостях слышал, что немцы вчера снова испытания на южном полюсе проводили. Может, они вызвали смещение пространства, поэтому ты к нам и переместилса? У них там, в Вевельсбурге свои тайны и секреты. — Да! Я так сама слышал! – подтвердил Андреас. Знаете, у меня друг ест, оглядываясь по сторонам, прошептал Юрген. — Он в Минском филиале Аненербе секретарем работает. — А что, ест такой филиал в Минск?Тише! Только молчите. Филиал существует. Он совсем небольшой, около двух десятков сотрудников. Я не понимаю, как Генрих туда вообще попал. Говорят, у него отец ариец, а мать славянка. — Может фатер и помогать? – вмешался Андреас. — Так вот, Генрих говорит, что там все через одного люди с паранормальными способностями, а у него подружка оттуда – настоящий экстрасенс, очень сильна. Предметы двигает, и мысли на расстоянии читает. Они там и познакомилис. Она ему очень понравилас. Его в жар так и бросало, когда Линда в приемной появлялас. Ножки точеные, талия тонкая, грудь высокая — этакая кукла Барбара! Сам он тоже хорош собой. Голубоглазый шатен, рослый, широкоплечий — настоящий красавец с очаровательной улыбкой. Она не устояла, хоть и истинная арийка! Сама с ним тайно связалас. Им пожениться не разрешат, он ведь славянских кровей, но роман все-таки завязалса. Можно к Генриху обратитьса. Вдруг его Линда сможет помоч?— Опасно! Что быть, кали эта фрау Линда – член ордена «Тотер Копф»?Не думаю. А откуда ты про «Мертвую голову» слышал?Я в саду работать, а к мой хозяин важная гость прибыть. Я окно открывать, а они не заметить. Я подслушать в кустах. Он из Мюнхен, про «Тотер Копф» говорить. Они долго сидеть, а мне розы обрезать. Некогда слушать все, но кое-что я знать. Мой хозяин в университет преподавать. Доктор физика. Большой человек! Часто в Мюнхен бывать, в Берлин, Франкфурт. А одна раз в Антарктида бывать! Экспедиция научна, полгода нет. Ярослав, слушая их разговор, прокручивал в голове события, произошедшие с ним накануне. Ничего особенного на ум не приходило. Обычная дорога, разве, что снег в мае выпал. — Снег в мае! За всю жизнь такой вьюги не видел в это время года! – Воскликнул он внезапно вслух.

— Какая снег? Кали?— Да вчера! Возле Смоленска такая вьюга разгулялась! Перемёты. Ничего не видно было, а потом стихло и совсем растаяло. Я еще радио именно поэтому включил! Хотел прогноз погоды послушать назавтра, а там все по-немецки. — Говоришь, снег был. – Задумчиво произнес Юрген. — А у нас снега не быть. Вчера весь день каля двадцати. Тёпла. — Напрашивается вывод. Все-таки испытания, похоже, виноваты! – Радостно подытожил парикмахер. — Я сегодня же свяжус с Генрихом! Мне и самому уже интересно. Люблю всякие приключения!— А я, что-то уже их не люблю. – Вздохнул Ярослав. Ярослав второй час метался по саду из стороны в сторону, нервируя своего нового друга. Он выкурил пол пачки сигарет, которые раздобыл для него Андреас из запасов хозяина, и с нетерпением ждал звонка парикмахера, надеясь разузнать что-нибудь новое. Утреннее похмелье прошло, и нервы были на пределе. Его не покидали мысли о семье и доме. Он устал от неведения и от чужого жилища. Ему хотелось любым способом попасть обратно, в свой привычный мир. Немец, в конце концов, не выдержав нервного поведения своего ночного гостя, окликнул его, чтобы хоть как-то вывести из этого состояния. Он испытывал внутреннее беспокойство за этого малознакомого мужчину, к которому он уже успел привыкнуть. — Пошли твоя машина проверять. Ярослав остановился. — Пошли! А то я и вправду с ума сойду от бездействия. Может, в город съездим на ней?— Не можна на твой авто. Ее по ТВ показать! Полицай арест. — Будь, что будет!— Нет. Надо ждать новости от Юрген. — А может, ты меня в город отвезешь. Я же теперь на немца похож. Где твоя машина?— Ха- ха-ха! Машина у прислужник? Мотороллер не у всех ест. И яшчэ, ты дойч не знать! Как будешь говорить? На русиш не можна. Полицай арест. — Я глухонемым прикинусь, а ты мне поможешь. Я заплачу!— А кали у тебя аусвайс попросить? Что я делать?— Скажешь, что меня не знаешь. Сам буду выкручиваться. — Чем заплатить? Ты говорить, у тебя марка нет. — У меня доллары США есть. Две тысячи. Я беседку решил на участке своем построить. Хотел аванс дать рабочим на стройматериалы. — Ты говорить живешь в Беларус, так чаму доллар для расчет?— Долго объяснять. Инфляция. Белорусский рубль ненадежен. Цены растут каждый день, и доллар тоже. — Я понимать. Только две тысяча доллар очень мало — это, как двадцать марка! Что за них купить? Бутылка шнапса и калбс?— У нас две тысячи баксов — большая сумма. Некоторым несколько месяцев работать надо, чтобы столько скопить, и никуда больше при этом не тратить. — Ты сумасшедший. Я — як ты, потому что поехать с тебя. Денег мне не надо. Я сам заплатить за проезд. Кали встречать полицай, ци яшче хто — ты молча!— Договорились. Ты настоящий друг, лучше всех! Спасибо! Я не забуду. После некоторых сборов с переодеваниями, они были готовы к выходу. — Держи шапка! – Андреас протянул Ярославу клетчатую кепку. Одень. Так надежно. Теперь они оба ничем не выделялись среди простых местных жителей. Остановка автобуса находилась рядом, но им пришлось сделать крюк через лес, чтобы проконтролировать, надежно ли спрятан Мерседес. Убедившись, что все хорошо, они сели на ближайший маршрут до города. Ярослав с замиранием сердца и надеждой предвкушал встречу с неизвестностью. Пейзажи за окном ничем не напоминали те, которые он знал. Вокруг Минска кольцом расположился частный сектор с приусадебными участками зажиточных бюргеров. Все прилегающие территории были ухоженными и сдержанно скромными — никакого агрогламурного дизайна особняков новобелорусского высшего общества. В городе сразу бросилось в глаза отсутствие серости панельной застройки. Архитектура зданий была выразительной и разнообразной. В спальных районах совершенно отсутствовали высотные здания – максимум пятиэтажки, но зато в центре города возвышался ансамбль из зеркальных небоскребов в деловом стиле. Все промышленные объекты располагались в городе-спутнике Минск – Промышленный. Он находился в ста километрах в сторону Гомеля. Об этом рассказал по дороге Андреас. В автобусе не было других пассажиров, поэтому им можно было свободно общаться, не опасаясь, что их разговор подслушают. — Не город, а мечта! – Подумал тогда Ярослав. Автобусный маршрут заканчивался на привокзальной площади Центрального железнодорожного вокзала. Ярослав был неожиданно удивлен — в центре сохранилось большое количество довоенной застройки. Все выглядело ухоженно. Улицы были чистыми и уютными, впрочем, как и в его реальности, с множеством цветников, большим количеством небольших частных магазинчиков, ресторанов и кафе. Когда они покинули автобус, Ярослав достал мобильный телефон и сделал несколько снимков. Немец пытался его остановить, чтобы тот не привлекал внимания полиции, но его упрямый спутник хотел иметь доказательства на случай возвращения в свою реальность. В городе в это время было многолюдно из-за выходного дня, поэтому можно было легко затеряться в толпе. — Что я ищу? Вчерашний день? В этом городе нет моего дома, и я здесь чужой, и моей жены тут тоже не найти. Бедная зайка! Как она там переживает? – Рассуждал Ярослав про себя, с надеждой ища глазами, среди потока прохожих, знакомых ему людей. Их путь пролегал через парк, вдоль Свислочи. По реке плавали небольшие прогулочные яхты. Вокруг звучала музыка. Вдруг Ярослав услышал очень знакомый ему голос. Сипатый надоедливый тембр, который мог принадлежать только одному человеку. Этот голос он ненавидел лютой ненавистью. Он назойливо, с постоянной периодичностью, звучал по всем имеющимся средствам массовых коммуникаций уже более двадцати лет. Этот пустой надоедливый звук обещал, наставлял и постоянно лгал гражданам его страны. От него все устали, и ему давно уже никто не верил. Ярослав оглянулся вокруг, и отыскал источник. Это была высокая фигура уличного продавца мороженого и сладостей. Мороженщик с бегающими глазками впрягал покупателям что-то по-немецки, хитро при этом улыбаясь. Сочетание его голоса с лающей немецкой речью было чудовищной ошибкой природы. В усатой внешности, на мгновение напомнившей Ярославу Гитлера, четко узнавалось лицо их президента. Униформа продавца мороженого смотрелась на нем комично, но идеально подходила к его хитрозачесанной лысине. Сначала у Ярослава возникло непреодолимое желание подойти к нему и съездить хоть разок по наглой усатой морде, потому что в его реальности встретить этого человека просто так на улице и без охраны, не представлялось возможным. Но, неожиданно для себя, Ярослав просто расхохотался в голос. На него напал жуткий истерический смех. На глазах выступили слезы, и он почти задыхаясь, бился в конвульсиях. Андреас не растерялся от такой реакции своего друга белоруса, и стал оттаскивать его за рукав подальше от этого места, не понимая, в чем причина приступа смеха. Прохожих эта картина тоже развеселила, и они дружно улыбались им вслед. — Что с тобой? Нельзя привлечь внимания! Ты с ума сойти на самом деле? – Переживал он. — Полицаи кругом, а ты хохотать! Тихо! Ти-хо. – Но было поздно. За ними уже велось наблюдение. — Ты не поверишь! – Вытирая слезы и успокаиваясь, рассказал Ярослав. — Этот продавец… — Он опять прыснул от смеха, потом успокоившись, договорил. — Он наш президент. Уже больше двадцати лет. От него невозможно избавиться. Он впился во власть, как клещ, и сосет кровь из народа, а здесь, он обычный продавец мороженого. Я пойду, сфоткаю его, а то мне никто не поверит. — Что тут смешно? – Удивился Андреас. — Сам не пойму. – Ответил Ярослав, с улыбкой доставая смартфон. Как только в памяти телефона осталось изображение мороженщика-президента, из-за угла показался полицейский патруль. Заметив его, Андреас со всей дури наступил Ярославу на ногу, чтобы тот принял какие-нибудь меры для маскировки. Тот скривился, и, приседая от острой боли, согнулся пополам. Виновник содеянного принялся извиняться по-немецки, за то, что якобы оступился. Полицаи подошли совсем близко, но немного посочувствовав, прошли мимо. — О, Майн гот! Мы ехать домой! Я в тюрьма не хочу! – Раздосадовался Андреас. В это время полицейский патруль развернулся, и пошел обратно. Ярославу пришлось молча следовать за немцем, который потащил его в толпу. Вскоре они затерялись, исчезнув из поля зрения полиции, а когда отошли от всех на безопасное расстояние, Ярослав смог обратиться к Андреасу. — Ну, пожалуйста. Давай еще немного пройдемся. Я больше ни слова не скажу. — Я не понимать, почему тебя слушать! – Возмутился он, и они продолжили путешествие по городу. Наступил вечер и совсем стемнело. Юрген так и не позвонил, видимо, ничего нового ему узнать не удалось. Устав от шатания по городу, они сели в автобус, и отправились на ночлег. — Что-то не так! – Вдруг сказал испуганным голосом Андреас, когда они подходили к особняку. — Я заметить кто-то возле дом! Спрячься в кусты, и тихо сидеть. Я потом позвать. Ярослав, послушав Андреаса, спрятался в засаде, пытаясь подсмотреть и подслушать происходящее, но так ничего и не рассмотрев, уселся на траву. Земля была по-весеннему сырой и холодной, поэтому ему пришлось снова встать на корточки, и, притаившись, ждать. Прошло минут десять, как внезапно его окликнул немец. — Там Генрих! Пошли. Он приехать не один. Он с фрау Линда! Юрген молодца! Он договариваться. Когда они подошли поближе к дому, то Ярослав увидел свой Мерседес. — Откуда здесь моя машина? – Удивленно воскликнул он. — Не твоя — это Мерседес фрау Линда. Номер посмотреть! У тебя не так!Автомобиль фрау Линды был точной копией Мерседеса Ярослава, и цвет, и марка, и салон – все одинаковое. Это ему показалось странным, хотя ничего удивительного в этом не было. Автомобильный завод выпускает тысячи одинаковых автомобилей. Однако когда они вошли в дом, его ждало новое потрясение. — Вика! Зайка! Это ты? – Он бросился обниматься к Линде, которая едва увернулась от нападения незнакомца. — Нихт! Нихт! Вер ист дас? Вос вил вон мир?— Спокойно! – Андреас оттащил Ярослава от немки. — Гэта не Вика! Гэта фрау Линда! И Генрих. Они не говорть на руссиш! Я переводить!Но Ярослав уже не слышал последние слова Андреаса, его нервная система не выдержала такого шока, и он отключился в обмороке. Андреас, подхватив обмякшее тело, подтащил его кровати, и положил отдыхать. — Надо привести его в чувства! – Разговор далее пошел по-немецки. — Не стоит. – Возразила Линда. — Так будет лучше для него. Я введу его в гипнотический сон, и проведу сеанс, а когда он очнется, то запомнит это событие, как сновидение. — Может, чашечку кофе? Вы давно ждете?— Двадцать минут. – Ответил Генрих. — У нас мало времени. Мы добирались сюда окружными путями, чтобы запутать следы, иначе плохих последствий на службе не избежать. — Спасибо! Приготовьте нам кофе. Я выпью, но после сеанса. Вы пока идите готовить и не волнуйтесь. – Согласилась фрау Линда. Когда Андреас вернулся с кухни, держа поднос, на котором стоял кофейник с тремя чашками и вазочкой с печеньем, он застал фрау Линду побледневшей и растерянной. — Что случилось? Вам плохо?— Короткая жизнь. – Произнесла она, с глубокой грустью в глазах. Все взаимосвязано. — Я Вас не понимаю. — Мы все кармически связаны друг с другом. Я раньше ни с чем подобным не сталкивалась. Во всем проклятая организация виновата!— Какая организация?— «Наследие предков»! Я их предупреждала! Они снова взялись за свое. Все ищут тайны человечества! Энергиями они управляют! Шамбалу хотят найти! А еще эти, так называемые члены «Мертвой головы»! Мир снова завоевать пытаются!— Не понимаю. — Андреас, я не могу рассказать, чем они занимаются. — А что значит — мы связаны?— Понимаете? Мне удалось заглянуть в сознание этого человека. Там я увидела удивительное подтверждение единства времени и многомерности пространства материи. — Что? Что конкретно Вы там обнаружили, фрау Линда?— В его реальности я являюсь его женой. У меня слабое здоровье, и если он не сможет вернуться, я скончаюсь от сердечного приступа. Вы, Андреас – его покойный отец. Для него Вы умерли еще в детстве, поэтому он Вас и не узнал, но Вы сами чувствуете необъяснимую привязанность к этому человеку, потому, что у Вас в нашей с Вами реальности нет ни жены, ни детей. Генрих – в реальности Ярослава – наш сын. Ярослав его не узнал, потому, что там он еще ребенок, а здесь – взрослый мужчина. Вот и связь. Ничего не происходит просто так. На все есть своя причина. — А как ему вернуться, Вы знаете?— Нет, но я завтра же напишу рапорт, и предоставлю отчет о происходящем. Если потребуется, мы приобщим к делу нашего свидетеля. Таких как он – тысячи. Эти люди потерялись в многомерном пространстве, и путешествуют по незнакомым мирам. Чем это закончится, не знает никто – ни «Наследие предков», ни «Мертвая голова»!После того, как ночные гости покинули жилище Андреаса, он долго сидел с саду, и, глядя на звезды, размышлял над тем, что сказала Линда. Он чувствовал свою ответственность перед Ярославом. Он знал, что его надо отпустить. Яркое солнце ослепило Ярослава, когда утром он открыл глаза новому дню. Ему приснилась Вика. Она пришла к нему, в этот мир, а потом почему-то оказалась фрау Линдой. — Ты уже проснуться? — Раздался голос Андреаса из-за кухонной перегородки. — Я готовить завтрак!Ярослав потянулся. — Ага. – Ответил он еще сонным голосом, потом встал с кровати и проследовал в санузел. Там, из зеркала на него смотрело лицо блондина с черной щетиной на синюшной коже. — Какой кошмар! – Подумал он, и, выйдя в кухню, где возился с завтраком Андреас, попросил у него новое лезвие для бритвы. — Пошукай там в шкафу, в ванная!Приведя себя в более или менее сносный вид, Ярослав пил кофе на террасе в саду в компании своего нового друга. Он заметил, что Андреас как-то по-новому смотрит на него, с неподдельным любопытством, как будто что-то хочет найти в его глазах, или что-то важное сказать. — Я не могу вспомнить, как провел вчерашний вечер. У меня амнезия, или я что-то пропустил?— Ты вчера уснуть, после того, как прийти. – Ответил Андреас. — Мне приснилась моя жена. Она сказала мне, что она фрау Линда. Я не понимаю, почему мне это вдруг приснилось. Я Линду никогда не видел. Андреас ничего не ответил, лишь пожал плечами. — Сегодня вечером мой хозяин вернуться. Надо искать, где тебе ночевать. — Я решил уехать в Россию. Мне только машину надо заправить. Бензина осталось на пятьдесят километров. — Я дать тебе марка. Толко надо номер менять. Я у хозяин сниму с его Порш. — У тебя цветной принтер имеется?— У хозяин в дом. Ключ у меня ест. — Не надо снимать у хозяина номер. Мы распечатаем поддельный — на бумаге. Приклеим поверх моих номеров — издалека никто не заметит разницы. — Хорошо придумать! Но я не хотеть тебя отпускать. — Я не могу торчать тут вечно. Я просто сойду с ума. Ты понимаешь. Я все время думаю о жене и сыне. Хорошо, что родителей давно нет, а то и они бы переживали. На глаза Андреаса накатили слезы. Сердце его защемило в груди. Он только обрел себе сына, и уже его терял навсегда. — А если тебя поймать?— Не поймают. Я что-нибудь придумаю. Ближе к вечеру все приготовления были закончены. Андреас сходил в магазин, и купил для Ярослава подарков, еды и новую бутылку «Балантайс». Они крепко обнялись на прощание. Старик пустил скупую слезу, и, улыбаясь вслед, отправил Ярослава в путь. Вскоре стемнело, и на панели приборов уже не гасла лампочка, извещающая о том, что топливо закончилось. Ярослав остановил автомобиль на заправке «Shell», заправил бак бензином, выпил чашечку горячего кофе из автомата, и отправился в неизвестность. Он гнал Мерседес по гладкой дороге, не останавливаясь, не включая ни музыку, ни радио, а только слушая указания приятного женского голоса спутниковой навигации. Сомнений не было. Он выбрал правильное решение. Надо было действовать, и он действовал наперекор обстоятельствам. Через три часа пути, машину подбросило на кочке и повело в сторону. — Только этого мне не хватало! – Ярослав решил, что колесо пробито. Он остановился на обочине и вышел из автомобиля. Обойдя его вокруг, и убедившись, что все в порядке, он сел за руль и последовал дальше. Ехать стало некомфортно. Создавалось впечатление, что он частично ослеп. Через пару сотен метров он увидел знак, на котором было написано «Москва — 450 км. ». — Не может быть! Я столько ехал, и даже до Смоленска еще не добрался? – Воскликнул он от удивления. Только потом до него дошло, что знак написан на русском языке. Он, наконец, понял, почему стало плохо видно дорогу. – Разметка стёрта, а дорожное покрытие изношено, вот и подбросило на яме! Я вернулся? — На радостях он включил приемник. Там вещала его любимая радиостанция. — Господи! Спасибо тебе! Я спасен! Надо развернуться, и срочно возвращаться домой, к Вике. Хоть бы только с ней было все в порядке!Ярослав развернул автомобиль на ближайшем мосту. — Скорей бы доехать! – Он решил позвонить Вике. — Если я вернулся, она должна ответить! – С замиранием сердца, он взял телефон и набрал любимый номер. — Ага. – Ответил сонный голос жены. — Ничего себе олимпийское спокойствие! Меня нет дома третью ночь, а она спит и даже не обрадовалась моему звонку?— Ярослав, это ты? Что-то случилось?— Н- е-е-т, ничего не случи- и-лось. — Тогда чего звонить. Ты меня разбудил. — Я скоро приеду. — А чего так рано? Я тебя ждала только к ужину. Что все-таки произошло?Ярослав ничего не понимал, но решил выяснить обо всём позже. — Нет, зайка. Спи. Все в порядке. Не беспокойся. – Он отключил телефон и задумался. — Я, что, приеду домой в поза-позавчера? Как такое возможно? – Он немного помолчал, а потом сам ответил на свой вопрос. — Похоже в этом мире возможно все!Было совсем светло, когда Ярослав подъехал к своему дому. Открыв с пульта ворота, он увидел Вику, садящуюся в свой Лексус. Она как раз собиралась выехать на работу. Когда Ярослав вышел из автомобиля, то прочитал страх и удивление на ее лице. Она вышла к нему навстречу. — Вы кто? – Ярослав решил, что снова попал не в свою реальность, но все-таки ответил. — Ярослав. Твой муж. Она осторожно подошла к нему, внимательно рассматривая, а потом, внезапно рассердившись, закричала. — Чем ты там, в Москве занимался? Что с твоими волосами? Ты что, ориентацию сменил? Совсем с катушек слетел? Алкаш!Тут Ярослав вспомнил, что теперь он крашеный блондин, и, рассмеявшись, обнял жену и ответил:— Ты не поверишь! Что со мной произошло…