Я все проверила на собственной судьбе. Часть 3Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Я пришла в замешательство — и оттого, что она заговорила о погибшем, и оттого, что не знала, кто такая Мария. Через много лет, решив написать о Саше повесть и собирая материалы, я обнаружила, что у брата была другая мать — Мария, первая жена моего отца. — Здесь Николай, кто он? — вывел меня из оцепенения голос Ванги. — Это брат моей матери, он пропал без вести. — Не пропал, погиб на войне. Ой спрашивает тебя о Татьяне и Юрии. — Татьяна — вдова дяди Николая, о Юрии, его сыне, ничего сказать не могу…Но Ванга словно забыла обо мне и обращалась к невидимому мне духу моего дяди — кадрового офицера Николая Становенко:— Юрий недавно тяжелую операцию на ноге перенес, но все обошлось. Я не знала таких подробностей, но эти слова полностью подтвердились. — Хочешь поговорить с отцом? — вдруг спросила Ванга. — Он здесь. Не знаю, от ее ли слов, от моей ли теперь уже безусловной веры в ее слова и возможности, но я вдруг ощутила спиной холод, стала обливаться холодным потом. — Совсем недавно умер, удар получил, — сказала Ванга и тут, видимо, почувствовала мое состояние. — Не надо о мертвых, — цепенея от ужаса, выдавила я. Отца, умершего внезапно от инфаркта, похоронили совсем недавно, и это была еще свежая рана и боль…— У тебя в Москве собственный дом есть, — произнесла прорицательница, меняя тему. — В Москве ни у кого нет собственных домов, — ответила я. — Есть, совсем небольшой собственный дом. Эта тема была мне неинтересна, но Ванга словно наткнулась на какую-то преграду и, казалось, не могла сдвинуться с места, пока не одолеет ее. Она задавала все новые вопросы, качала головой. И вдруг меня осенило:— У нас есть на садовом участке крохотный домик-курятник. — Вот оно! — облегченно вздохнула Ванга, нащупав какие-то лишь ей ведомые нити, и разговор перешел на совсем обычные темы — что сажают под Москвой, растут ли там помидоры, можно ли покупать землю. Теперь это была простая деревенская женщина, интересующаяся житейскими вопросами. Разговор затянулся, я пробыла у нее почти час. Видимо, Ванга не была удовлетворена теми советами, которые смогла дать мне, тем, что, могла сообщить, потому что, прощаясь, дала мне записку: «Эту другарку (товарища) приму еще раз в августе месяце этого года». На записку мне поставили печать, так я стала обладательницей индивидуального пропуска к ясновидящей. Второй раз выбралась к ней через много лет. Просроченный пропуск все же оказал действие. Наверно, она не помнила меня, во всяком случае, ничем не выдала, что знает, а я не стала напоминать о предыдущей встрече. К этому времени сбылось ее пророчество: я сменила профессию, была уже не инженером, а спецкором журнала «Россияне». Я услышала от нее и о переменах в личной жизни, и о переезде в другой город. Но самым интересным оказался общий разговор — о жизни, ее законах, непреложности их действия, о возможности общения с умершими, ее вере. Дословно я не запомнила этого разговора, но запомнила его тональность, общее направление, созвучное и моим собственным мыслям. Именно этот разговор, воспоминание о нем позднее послужили толчком к циклу стихов. Одно из них, предназначенное для экологического сборника, я прочитала на вечере. Возможно, мы пошли не тем путемИ не на пользу вехи эволюции?На нас, возможно, гибельным дождемСовсем иные истины прольются?Возможно, нам дано было летать, И под водою жить, и в Космос дальнийСебя усильем воли отправлять, И познавать спасительные тайны?