Я ремонтирую гробыСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

У меня весьма странная работа — я ремонтирую гробы. Некоторые смеются, узнав о моей профессии, некоторые называют меня сумасшедшим и не верят. Ну а что поделать? На жизнь хватает, к тому же, усопшие тоже хотят комфорта…Я повернул ключ и плечом толкнул дверь в свою мастерскую. Петли устало скрипнули, приветствуя меня, и я вошел внутрь. Я набрал воду в чайник, клацнул выключатель и, по традиции, пошел заваривать себе чай. До чего технологии дошли. Закипятить воду можно одним лишь нажатием кнопки. Помнится в пионерском лагере, когда мы ходили в поход, там происходил целый процесс. Разжигали костер, подвешивали чайник ну и так далее. Ума конечно большого не надо, но все равно, теплые воспоминания. Я только начал ностальгировать по былым временам, как скрип петель вернул меня в реальность. Посетитель? Почему так рано?На пороге показался Василий Игнатьевич, довольно частый мой клиент. — Что-то вы сегодня рановато, Василий Игнатьевич. — Худощавый, пожилой человек, с козлиной бородкой и морщинами на лбу, устало посмотрел на меня. — Привет Миш, да черт бы в этом гробу с ума сошел. Ну ты посмотри, — Василий Игнатьевич затащил гроб в мою мастерскую и поставил возле двери, — Родственнички, что б их. Накой я им наследство такое оставлял, а? Гроб, из красного дуба, туда его душу мать. Вот зачем вот этот весь пафос? Вот Женька то, богаче меня был, а похоронили в обычном, из березы. Вот когда он у тебя был то в последний раз?— Евгений Петрович то? — я задумался, — года полтора назад. — Ну вот, видишь! А я то к тебе хожу каждый месяц, помереть спокойно не дают. А вот у Генки…— Василий Игнатьевич, если вы не против, давайте займемся делом? А если поболтать хотите — приходите ночью. — А, прости Миш, заболтался хрыщ старый. Ну глянь на коробку, подлатаешь?Я окинул вгзгядом гроб. Прошлое место, которое я ремонтировал — очень хорошо держится, а вот дуб вокруг гниёт. — За минут двадцать справлюсь. Чаю?— Ой, спасибо тебе, Миш. Я налил чая в кружку с изображением целой поляны ромашек и кинул две ложки сахара. Василий Игнатьевич был моим самым частым посетителем. Он часто заходил ко мне со своим гниющим гробом, чуть реже — пожаловаться на соседей, а еще реже — просто поболтать. Работаю я тут уже десять лет и знаю практически всё кладбище в лицо, как бы странно это не звучало. Я достал материалы и занялся работой. Василий Игнатьевич блаженно пил чай и слегка отвлекал меня разговорами. -… На кой черт весь этот пафос? Красный дуб… Тьфу! Знал бы что всё так будет — ни копейки бы не оставил. Слушай Миш, может подсобишь гробом то, а? А я в долгу не останусь. — Не положено. — Ну Мишань, мало того, что он гниет каждый месяц, пропади он проподом, скоро одни заплатки останутся, так еще знаешь какой он неудобный?— Вы, Дядь Вась, хотите чтобы я вам там перезахоронение устроил?— Так не увидит же никто. — Он, — я показал пальцем в потолок, — всё видит. — Да ну тебя, — Василий Игнатьевич, расстроившись, отвернулся к окну. Я уже заканчивал, как в дверь постучали. «Новеньккий» — сразу промелькнуло у меня в голове. Кто ж в мастерскую то стучится. — Войдите. На пороге показался юноша, лет двадцати, с кудрявыми смольными кудрями. — Извините, здесь гробы ремонтируют? — Он робко заглянул внутрь. — Здесь, здесь, заходи, — не отвлекаясь от работы, бросил я. Василий Игнатьевич посмотрел на парнишку как матёрый офицер. В его взгляде читалось: «Ты видимо здесь недавно, сынок?». Как только парень вошел внутрь, меня как током прошибло. Осиновый гроб. — Осина? — Я кивнул на гроб, ожидая подтверждения. — Я не знаю. — Осина, осина, — подтвердил Василий Игнатьевич, — вот в наше время нельзя было в осиновых гробах хоронить. Иисуса то на осиновом кресте распяли, — он зыркнул на парня, от чего то слегка поёжился. — Я не знаю кто там кого и на чём распял, но осина эта! — я прервался посмотрел на недоумевающего парня, — нехорошая. Хрен заплатку сделаешь. Ненавижу осину. Так, Игнатьевич, забирай коробку свою. Он подошел ко мне, взял гроб и потащил его к двери. Остановившись, он обернулся— Миш, ну может?— Нет, не положено, дядь Вась. — Ай… — он махнул рукой и вышел наружу. Я устало посмотрел в окно, понимая, что день будет не самым лучшим. — Ну что там у тебя? — Опечаленный, выдохнул я. — Да вот, дно гнить начало, неудобно очень. Я подтащил к себе гроб и глянул на проблемное место. Я еще раз поёжился от того, что мне снова предстоит работать с осиной. Вот ненавидел я её. Вот вроде бы работать тяжело, но можно, но всё равно была какая-то беспричинная ненависть к осине. Запах раздражал, рукой проводить неприятно, ух. Я посмотрел на парня, тяжело вздохнул и приступил к работе. У меня весьма странная работа — я ремонтирую гробы. Некоторые смеются, узнав о моей профессии, некоторые называют меня сумасшедшим и не верят. Ну а что поделать? На жизнь хватает, к тому же, усопшие тоже хотят комфорта…Я повернул ключ и плечом толкнул дверь в свою мастерскую. Петли устало скрипнули, приветствуя меня, и я вошел внутрь. Я набрал воду в чайник, клацнул выключатель и, по традиции, пошел заваривать себе чай. До чего технологии дошли. Закипятить воду можно одним лишь нажатием кнопки. Помнится в пионерском лагере, когда мы ходили в поход, там происходил целый процесс. Разжигали костер, подвешивали чайник ну и так далее. Ума конечно большого не надо, но все равно, теплые воспоминания. Я только начал ностальгировать по былым временам, как скрип петель вернул меня в реальность. Посетитель? Почему так рано?На пороге показался Василий Игнатьевич, довольно частый мой клиент. — Что-то вы сегодня рановато, Василий Игнатьевич. — Худощавый, пожилой человек, с козлиной бородкой и морщинами на лбу, устало посмотрел на меня. — Привет Миш, да черт бы в этом гробу с ума сошел. Ну ты посмотри, — Василий Игнатьевич затащил гроб в мою мастерскую и поставил возле двери, — Родственнички, что б их. Накой я им наследство такое оставлял, а? Гроб, из красного дуба, туда его душу мать. Вот зачем вот этот весь пафос? Вот Женька то, богаче меня был, а похоронили в обычном, из березы. Вот когда он у тебя был то в последний раз?— Евгений Петрович то? — я задумался, — года полтора назад. — Ну вот, видишь! А я то к тебе хожу каждый месяц, помереть спокойно не дают. А вот у Генки…— Василий Игнатьевич, если вы не против, давайте займемся делом? А если поболтать хотите — приходите ночью. — А, прости Миш, заболтался хрыщ старый. Ну глянь на коробку, подлатаешь?Я окинул вгзгядом гроб. Прошлое место, которое я ремонтировал — очень хорошо держится, а вот дуб вокруг гниёт. — За минут двадцать справлюсь. Чаю?— Ой, спасибо тебе, Миш. Я налил чая в кружку с изображением целой поляны ромашек и кинул две ложки сахара. Василий Игнатьевич был моим самым частым посетителем. Он часто заходил ко мне со своим гниющим гробом, чуть реже — пожаловаться на соседей, а еще реже — просто поболтать. Работаю я тут уже десять лет и знаю практически всё кладбище в лицо, как бы странно это не звучало. Я достал материалы и занялся работой. Василий Игнатьевич блаженно пил чай и слегка отвлекал меня разговорами. -… На кой черт весь этот пафос? Красный дуб… Тьфу! Знал бы что всё так будет — ни копейки бы не оставил. Слушай Миш, может подсобишь гробом то, а? А я в долгу не останусь. — Не положено. — Ну Мишань, мало того, что он гниет каждый месяц, пропади он проподом, скоро одни заплатки останутся, так еще знаешь какой он неудобный?— Вы, Дядь Вась, хотите чтобы я вам там перезахоронение устроил?— Так не увидит же никто. — Он, — я показал пальцем в потолок, — всё видит. — Да ну тебя, — Василий Игнатьевич, расстроившись, отвернулся к окну. Я уже заканчивал, как в дверь постучали. «Новеньккий» — сразу промелькнуло у меня в голове. Кто ж в мастерскую то стучится. — Войдите. На пороге показался юноша, лет двадцати, с кудрявыми смольными кудрями. — Извините, здесь гробы ремонтируют? — Он робко заглянул внутрь. — Здесь, здесь, заходи, — не отвлекаясь от работы, бросил я. Василий Игнатьевич посмотрел на парнишку как матёрый офицер. В его взгляде читалось: «Ты видимо здесь недавно, сынок?». Как только парень вошел внутрь, меня как током прошибло. Осиновый гроб. — Осина? — Я кивнул на гроб, ожидая подтверждения. — Я не знаю. — Осина, осина, — подтвердил Василий Игнатьевич, — вот в наше время нельзя было в осиновых гробах хоронить. Иисуса то на осиновом кресте распяли, — он зыркнул на парня, от чего то слегка поёжился. — Я не знаю кто там кого и на чём распял, но осина эта! — я прервался посмотрел на недоумевающего парня, — нехорошая. Хрен заплатку сделаешь. Ненавижу осину. Так, Игнатьевич, забирай коробку свою. Он подошел ко мне, взял гроб и потащил его к двери. Остановившись, он обернулся— Миш, ну может?— Нет, не положено, дядь Вась. — Ай… — он махнул рукой и вышел наружу. Я устало посмотрел в окно, понимая, что день будет не самым лучшим. — Ну что там у тебя? — Опечаленный, выдохнул я. — Да вот, дно гнить начало, неудобно очень. Я подтащил к себе гроб и глянул на проблемное место. Я еще раз поёжился от того, что мне снова предстоит работать с осиной. Вот ненавидел я её. Вот вроде бы работать тяжело, но можно, но всё равно была какая-то беспричинная ненависть к осине. Запах раздражал, рукой проводить неприятно, ух. Я посмотрел на парня, тяжело вздохнул и приступил к работе.

Около часа я провозился с этой осиновой коробкой. В это время парень уже допивал третью кружку чая. Он всё время молчал, видимо это всё ему еще вновинку. Кладбище, смерть, мертвые, еще гробы эти… Осиновые. Я не стал лезть с вопросами, пусть привыкнет еще. К тому же, я то живой, может он дискомфорт какой-то еще испытывает. — Ну всё, принимай работу. Парень удовлетворительно посмотрел на гроб. — Классно, мне нравится. А как мне с вами расплатиться?— Никак, будут проблемы с гробом твоим осиновым, будь она неладна, заходи еще, — я, неожиданно для себя, осознал, что нахватался от Василия Игнатьевича этих его фразочек. — А кто же вам? — парень вопросительно посмотрел на меня. Я, в свою очередь, многозначительно показал пальцем на потолок. Он, видимо, всё понял, кивнул и ушёл. Я взял свой остывший чай и, сделав глоток, уставился в беспросветную темноту ночи. Дверь резко открылась и ударился о стену. Я медленно повернулся посмотреть на этого смельчака. Им оказался дядя Боря. Огромный, лысый дядя Боря, который с самого рождения ненавидел всё и вся. — Мишка, мать твою! А ну ка иди сюда. Ты что меня с гробом сделал?!Помнится, вчера я занимался его проблемой. — А что с ним не так?— Ты специально мне гвоздь внутрь вбил?! Я весь день на нем лежал, заснуть не мог!— Дядь Борь, я тебе вчера объяснял, до рассвета десять минут оставалось, к тому же, у вас осина эта… — я с отвращением посмотрел на гроб, — по ней работать тяжело, не могли до завтра подождать?— Ты еще указывать мне будешь!? Сам в нём щас лежать будешь!Он схватил киянку и направился ко мне. Я спокойно смотрел на него, попивая чай. — Вас, Борис Дмитриевич, за это по головке не погладят. — Да и хрен бы с ними!Удар пришелся на челюсть, меня словно пронзило током. Кружка чая со звоном упала на пол, разлив содержимое, а в глазах начало темнеть. Я очнулся в гробу. Ударив кулаком перед собой, я понял, что крышка была привалена. — Вот теперь сам там на том гвозде полежи! — откуда-то снаружи слышался голос дяди Бори. Я несколько раз ударил кулаком в крышку гроба. — Да что б тебе хреново было, боров лысый!И вправду, гвоздь я слишком большой взял, в поясницу колит, но сам виноват, что не захотел до следующего дня ждать. — Господи, какой же сегодня проблемный день. — Я опрокинул голову и со злости ударил в крышку гроба еще раз. Как же я ненавижу осину.