Я не мог подвести своего спасителяСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Как и обещал, выставляю на ваш суд военную мистическую историю. История правдивая, но рассказана через четвертые руки, так что заранее прошу прощения за случайные неточности. Мой племянник Толян — личность неординарная. Прошел несколько горячих точек, но не зазнался, меня частенько навещает. Это тоже мистика, но его очень любит наша собака и чует его приход минут за 10. Вот и в этот раз пес прыгает на дверь и радостно машет хвостом. И точно, звонок в домофон: «Дядька, открывай! «. На пороге Толян с бутылкой «старочки». Ну, мы чинно посидели, потолковали о делах, а потом я тихонько и спросил у него о мистике на войне. — Да, дядь Юра, на войне полно мистики, уже то, что я жив и не калека, огромная мистика, но свои мистические случаи я пока рассказать не готов, боюсь спугнуть фарт. Но чтобы тебя не оставить совсем без истории, расскажу чужую. Этой осенью я проходил плановое лечение в госпитале «Ветеранов всех войн». Там я познакомился с парнем, которому предыдущий сосед по палате афганец Саня рассказал свою историю, а он мне, так что слушай. История Сани от первого лица. В Афган я попал по залету. Заснул на посту в учебке (был молодой и дурак), а разбудили меня начальник караула с проверяющим. Был огромный скандал, у ротного сорвалось повышение, вот он меня и «отблагодарил». За время службы хлебнул всего, и жесткую дедовщину, и жуткую дизентерию, когда аж кишки наружу выворачивало, и кровавые зачистки кишлаков, и минную войну, в общем, служба медом не показалась. Но вот я «дед» и гроза молодых. Так было и в тот вечер, молодые шуршат, а мы, дедушки, культурно отдыхаем (курим травку), по сроку службы положено. Покурили, поговорили и спать. Тут я в холодном поту очнулся, все тихо, отделение мирно спит, дневальный на тумбочке. Фу, пронесло, видимо, трава была особенная. Через несколько минут всех разбудил сбор по тревоге. Батальон погрузился на технику и отправился проводить операцию. Отделение устроилось сверху на броне БТР. Командир сидит над правым колесом, у каждого бойца свой сектор для наблюдения, оружие у всех на коленях. Все понимают, самое главное – не расслабляться ни на секунду. И тут засада! Сначала с горы автоматной очередью сбивают с брони – все проваливаются вниз, внутрь БТР, затем выходит на позицию для стрельбы гранатомётчик «духов» и метров с двадцати бьёт прямо в открытый люк механика-водителя. Уже мертвый механик-водитель, падая, повернул руль вправо, БТР слетел с дороги и укатился в чистое поле. В это время в БТР второй гранатомётчик уже целится! Тут вовремя среагировал пулемётчик сзади идущего БТР и успел «духов» завалить. У нас четыре «двухсотых», все, кого забрал мужик. Я оглушенный взрывом, но живой и без единой царапины, нервно лезу в карман за сигаретами и нащупываю клочок бумаги, простой школьной тетради, на котором каллиграфическим подчерком написаны всего два слова «моя ответственность!». Я эту бумажку сохранил до самого дембеля и привез домой в Союз. А золотой дембель случился в декабре 1987. Гуляли неделю всем двором, дело-то молодое, как-то сижу дома, в дверь очередной звонок, на пороге Шкет с портвейном лезет обниматься:— Санек, братан, рад видеть!Я очень удивился, Шкет — мелкий хулиган, трусливый и скользкий тип, раньше со мной не дружил, даже немного побаивался, а теперь чуть не с поцелуями. Ну выпили, завели разговор. — В Афгане служил?— Да. — Молодец! А чем дальше думаешь заняться?— Хочу пойти на завод токарем. — Фу, отстой, работать за 120 в месяц, вот я тебе хочу настоящее дело предложить, полно бабок будет, я команду собираю из отслуживших ребят, уже два морпеха есть и с ДШБ парень подтянулся, ты как афганец нам очень нужен, что случись, всегда афганцев на помощь позовёшь, у вас же боевое братство!— А что надо делать?— Да ничего особенного, тут полно спекулянтов и кооператоров развелось, бабок у них немерено, вот и пусть делятся, работа непыльная, забрал деньги и гуляй-отдыхай!— Нет, я лучше на завод токарем пойду, — вежливо, но твердо сказал я Шкету и выпроводил его из квартиры. Настали 90-е годы, я узнал, штука баксов — это тысяча долларов, а песня О. Газманова «Есаул» была хитом дискотек. Жили очень трудно, завод еле работал, а у мамы была мизерная пенсия, которую к тому же задерживали. Вообще в то время хорошо жили только те, кто был в криминальных и полукриминальных структурах, меня знакомые туда звали и не раз, но я всегда отказывался, понимал: девчонка не шутила, но в миллионы раз больше боялся той сущности. Дело было зимой, был страшный холод, за минус 40. Возвращаюсь я домой с вечерней смены, гляжу: в сугробе лежит мужик да еще без шапки и варежек. Замерзнет, подумал я, взвалил его на плечи и приволок домой. На молчаливый вопрос матери ответил: «Так надо!». А мужик оказался совсем не пьяницей, а наоборот, профессором университета, деканом кафедры. Как и обещал, выставляю на ваш суд военную мистическую историю. История правдивая, но рассказана через четвертые руки, так что заранее прошу прощения за случайные неточности. Мой племянник Толян — личность неординарная. Прошел несколько горячих точек, но не зазнался, меня частенько навещает. Это тоже мистика, но его очень любит наша собака и чует его приход минут за 10. Вот и в этот раз пес прыгает на дверь и радостно машет хвостом. И точно, звонок в домофон: «Дядька, открывай! «. На пороге Толян с бутылкой «старочки». Ну, мы чинно посидели, потолковали о делах, а потом я тихонько и спросил у него о мистике на войне. — Да, дядь Юра, на войне полно мистики, уже то, что я жив и не калека, огромная мистика, но свои мистические случаи я пока рассказать не готов, боюсь спугнуть фарт. Но чтобы тебя не оставить совсем без истории, расскажу чужую. Этой осенью я проходил плановое лечение в госпитале «Ветеранов всех войн». Там я познакомился с парнем, которому предыдущий сосед по палате афганец Саня рассказал свою историю, а он мне, так что слушай. История Сани от первого лица. В Афган я попал по залету. Заснул на посту в учебке (был молодой и дурак), а разбудили меня начальник караула с проверяющим. Был огромный скандал, у ротного сорвалось повышение, вот он меня и «отблагодарил». За время службы хлебнул всего, и жесткую дедовщину, и жуткую дизентерию, когда аж кишки наружу выворачивало, и кровавые зачистки кишлаков, и минную войну, в общем, служба медом не показалась. Но вот я «дед» и гроза молодых. Так было и в тот вечер, молодые шуршат, а мы, дедушки, культурно отдыхаем (курим травку), по сроку службы положено. Покурили, поговорили и спать. Тут я в холодном поту очнулся, все тихо, отделение мирно спит, дневальный на тумбочке. Фу, пронесло, видимо, трава была особенная. Через несколько минут всех разбудил сбор по тревоге. Батальон погрузился на технику и отправился проводить операцию. Отделение устроилось сверху на броне БТР. Командир сидит над правым колесом, у каждого бойца свой сектор для наблюдения, оружие у всех на коленях. Все понимают, самое главное – не расслабляться ни на секунду. И тут засада! Сначала с горы автоматной очередью сбивают с брони – все проваливаются вниз, внутрь БТР, затем выходит на позицию для стрельбы гранатомётчик «духов» и метров с двадцати бьёт прямо в открытый люк механика-водителя. Уже мертвый механик-водитель, падая, повернул руль вправо, БТР слетел с дороги и укатился в чистое поле. В это время в БТР второй гранатомётчик уже целится! Тут вовремя среагировал пулемётчик сзади идущего БТР и успел «духов» завалить. У нас четыре «двухсотых», все, кого забрал мужик. Я оглушенный взрывом, но живой и без единой царапины, нервно лезу в карман за сигаретами и нащупываю клочок бумаги, простой школьной тетради, на котором каллиграфическим подчерком написаны всего два слова «моя ответственность!». Я эту бумажку сохранил до самого дембеля и привез домой в Союз. А золотой дембель случился в декабре 1987. Гуляли неделю всем двором, дело-то молодое, как-то сижу дома, в дверь очередной звонок, на пороге Шкет с портвейном лезет обниматься:— Санек, братан, рад видеть!Я очень удивился, Шкет — мелкий хулиган, трусливый и скользкий тип, раньше со мной не дружил, даже немного побаивался, а теперь чуть не с поцелуями. Ну выпили, завели разговор. — В Афгане служил?— Да. — Молодец! А чем дальше думаешь заняться?— Хочу пойти на завод токарем. — Фу, отстой, работать за 120 в месяц, вот я тебе хочу настоящее дело предложить, полно бабок будет, я команду собираю из отслуживших ребят, уже два морпеха есть и с ДШБ парень подтянулся, ты как афганец нам очень нужен, что случись, всегда афганцев на помощь позовёшь, у вас же боевое братство!— А что надо делать?— Да ничего особенного, тут полно спекулянтов и кооператоров развелось, бабок у них немерено, вот и пусть делятся, работа непыльная, забрал деньги и гуляй-отдыхай!— Нет, я лучше на завод токарем пойду, — вежливо, но твердо сказал я Шкету и выпроводил его из квартиры. Настали 90-е годы, я узнал, штука баксов — это тысяча долларов, а песня О. Газманова «Есаул» была хитом дискотек. Жили очень трудно, завод еле работал, а у мамы была мизерная пенсия, которую к тому же задерживали. Вообще в то время хорошо жили только те, кто был в криминальных и полукриминальных структурах, меня знакомые туда звали и не раз, но я всегда отказывался, понимал: девчонка не шутила, но в миллионы раз больше боялся той сущности. Дело было зимой, был страшный холод, за минус 40. Возвращаюсь я домой с вечерней смены, гляжу: в сугробе лежит мужик да еще без шапки и варежек. Замерзнет, подумал я, взвалил его на плечи и приволок домой. На молчаливый вопрос матери ответил: «Так надо!». А мужик оказался совсем не пьяницей, а наоборот, профессором университета, деканом кафедры. Просто они что-то отмечали, и он малость перебрал. Все утро профессор смущался, извинялся и осыпал нас благодарностями. Я полез в карман за ключами и нащупал клочок бумаги простой школьной тетради, на котором тем же каллиграфическим почерком были написаны всего два слова «в расчете!». После случая с профессором жизнь стала налаживаться, завод получил хорошие заказы, профессор помог поступить на заочку, я получил «вышку», стал мастером, потом начальником участка, сейчас начальник цеха, на контракте. Женился, растут дети. Эти две записочки я храню вместе с наградами, они мне очень дороги! Эта девчонка мне больше никогда не снилась, да я и вообще про такую нигде не слышал, даже ходил в церковь, смотрел на лики святых, но те в основном благообразные бабушки, да и по манерам девчонка на святую никак не тянет. Но я ей очень благодарен за то, что сохранила жизнь и заставила жить честно. Мне кажется, что я ее не подвел. Кстати, Шкет и вся его компания погибли еще в девяностых в криминальных разборках.