Взгляд голодных глазСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Окно трамвая показало, какая участь настигнет меня через несколько остановок, и от увиденного колени не просто дрожали – они ходили ходуном. Не успокоил даже придуманный план, ведь он давал лишь небольшую отсрочку, но никак не спасение. Нетвёрдой походкой я шёл к кондуктору, а когда трамвай качнуло, потерял равновесие, и задница приземлилась на кипу клетчатых сумок какой-то бабуси. Раздался треск раздавленных яиц, а следом – брань, от которой покраснел бы даже сантехник со стажем, но все оскорбления пролетели мимо ушей. Мысли целиком заняла разработка плана спасения. Первый пункт – договориться с кондуктором. «Послушайте, у меня просьба, которая может показаться странной. Возможно ли проехать в трамвае по кругу? Свою остановку я пропустил, а пересаживаться неохота. Разумеется, повторный проезд я оплачу»Голос уставшей женщины прозвучал как запись на автоответчике. «По кругу ехать запрещено. Выйди на конечной и вернись в вагон на остановке с той стороны»«Но я не могу выйти!»Кондуктор подняла глаза – помимо усталости в них появилось раздражение. «Если я не высажу всех пассажиров на конечной, получу выговор. Считай, что спор ты проиграл»«Какой спор?»«Который затеял со своими дружками – что сможешь уболтать кондуктора и прокатиться по кругу. Это – моя вторая смена подряд, я дьявольски устала, и поддерживать нелепые игры не осталось ни сил, ни настроения»«Но это не игры! Речь идёт о жизни или смерти!»Явно раздражённая кондуктор отложила в сторону бланк, который заполняла. «Ну давай, парень, расскажи, почему ты не можешь выйти. Но предупреждаю: если это нелепая шутка, на конечной я попрошу нашу охрану сопроводить тебя прямиком в полицейский участок!»«Вы не поверите»«А ты убеди меня, иначе пулей вылетишь из вагона прямо сейчас!»До конечной оставалось пять остановок – примерно десять минут пути: вполне достаточно для моей истории. «Вы, наверняка, видели бродяжку-попрошайку, с которой всё началось: старуха лет семидесяти, высокая, худющая, бледная. Потрёпанная одежда не первой (даже, пожалуй, не десятой) свежести и свисающие сосульками седые засаленные волосы так и наталкивали на вывод, что у этой женщины едва ли есть постоянное место жительства. Наушники заглушили слова попрошайки, и тогда она похлопала меня по плечу. Жёлтая потрескавшаяся кожа руки больше походила на грубую кору дерева, грязь под слоившимися, небрежно обгрызанными ногтями, похоже, получила постоянную прописку. И эти пальцы дотронулись до моего плеча. Бррр!Но уже через несколько секунд отвращение ушло, растворилось в глазах этой женщины, уступая место страху, от которого охладело всё нутро. Возможно, раньше, в молодости, эти глаза покорили ни одно мужское сердце. Сам того не понимая, я предположил, что они были небесно-голубыми, до чёртиков красивыми, но жизнь беспощадно потрепала их, забрала весь цвет, всю магию. Теперь глаза старухи напоминали ржавчину. А скорее – плевок больного туберкулёзом. Но на самом деле пугал не цвет, а пропитавший их голод – настолько сильный, что это казалось невозможным. Подошедшая старуха что-то говорила. Кажется, повторяла одну и ту же фразу, которая не вписывалась в лившуюся из наушников музыку, и это дезориентировало. Лишь спустя почти полминуты я догадался вытащить наушники из ушей и только тогда услышал слова попрошайки. «Помоги мне! Я голодная! Я есть хочу!»Обычно подобные псевдо-бродяги – засланцы бритоголового дяди, зарабатывающего на жалости пассажиров и прохожих нехилые деньги, но эта старуха точно не относилась к их числу. Такой голод в глазах разыграть невозможно, однако денег я ей всё же не дал. Одна мысль о том, что придётся поднести свою руку к её так близко, чтобы кинуть в раскрытую потрескавшуюся ладонь пару монет, вызвала дрожь отвращения. В ответ я лишь отрицательно мотнул головой и уставился в окно. Бродяжка всё же пару раз повторила свою фразу, после чего пошла дальше по салону, но напоследок произнесла кое-что, охладившее нутро ещё сильнее. «Тогда я сожру тебя, маленький гавнюк!»Эти слова прозвучали едва слышно, и хотелось верить, что они были лишь плодом разыгравшегося воображения, но с каждой секундой надежда угасала. Другие пассажиры смотрели на бродяжку с ужасом, не дающим права отказать в даче милостыни. Одна девчушка протянула старухе своё наполовину съеденное мороженое, и та целиком запихала угощение в рот. Я пожалел о том, что ответил бродяжке отказом, и захотел исправить эту ошибку, но было поздно. Трамвай остановился, попрошайка покинула вагон, но её адскую, потустороннюю сущность удалось увидеть во всей красе. Не всех пассажиров охватил ужас, заставивший поделиться с попрошайкой хоть чем-нибудь, – бродяжке ничего не дал ещё один мужчина. Окно трамвая показало, какая участь настигнет меня через несколько остановок, и от увиденного колени не просто дрожали – они ходили ходуном. Не успокоил даже придуманный план, ведь он давал лишь небольшую отсрочку, но никак не спасение. Нетвёрдой походкой я шёл к кондуктору, а когда трамвай качнуло, потерял равновесие, и задница приземлилась на кипу клетчатых сумок какой-то бабуси. Раздался треск раздавленных яиц, а следом – брань, от которой покраснел бы даже сантехник со стажем, но все оскорбления пролетели мимо ушей. Мысли целиком заняла разработка плана спасения. Первый пункт – договориться с кондуктором. «Послушайте, у меня просьба, которая может показаться странной. Возможно ли проехать в трамвае по кругу? Свою остановку я пропустил, а пересаживаться неохота. Разумеется, повторный проезд я оплачу»Голос уставшей женщины прозвучал как запись на автоответчике. «По кругу ехать запрещено. Выйди на конечной и вернись в вагон на остановке с той стороны»«Но я не могу выйти!»Кондуктор подняла глаза – помимо усталости в них появилось раздражение. «Если я не высажу всех пассажиров на конечной, получу выговор. Считай, что спор ты проиграл»«Какой спор?»«Который затеял со своими дружками – что сможешь уболтать кондуктора и прокатиться по кругу. Это – моя вторая смена подряд, я дьявольски устала, и поддерживать нелепые игры не осталось ни сил, ни настроения»«Но это не игры! Речь идёт о жизни или смерти!»Явно раздражённая кондуктор отложила в сторону бланк, который заполняла. «Ну давай, парень, расскажи, почему ты не можешь выйти. Но предупреждаю: если это нелепая шутка, на конечной я попрошу нашу охрану сопроводить тебя прямиком в полицейский участок!»«Вы не поверите»«А ты убеди меня, иначе пулей вылетишь из вагона прямо сейчас!»До конечной оставалось пять остановок – примерно десять минут пути: вполне достаточно для моей истории. «Вы, наверняка, видели бродяжку-попрошайку, с которой всё началось: старуха лет семидесяти, высокая, худющая, бледная. Потрёпанная одежда не первой (даже, пожалуй, не десятой) свежести и свисающие сосульками седые засаленные волосы так и наталкивали на вывод, что у этой женщины едва ли есть постоянное место жительства. Наушники заглушили слова попрошайки, и тогда она похлопала меня по плечу. Жёлтая потрескавшаяся кожа руки больше походила на грубую кору дерева, грязь под слоившимися, небрежно обгрызанными ногтями, похоже, получила постоянную прописку. И эти пальцы дотронулись до моего плеча. Бррр!Но уже через несколько секунд отвращение ушло, растворилось в глазах этой женщины, уступая место страху, от которого охладело всё нутро. Возможно, раньше, в молодости, эти глаза покорили ни одно мужское сердце. Сам того не понимая, я предположил, что они были небесно-голубыми, до чёртиков красивыми, но жизнь беспощадно потрепала их, забрала весь цвет, всю магию. Теперь глаза старухи напоминали ржавчину. А скорее – плевок больного туберкулёзом. Но на самом деле пугал не цвет, а пропитавший их голод – настолько сильный, что это казалось невозможным. Подошедшая старуха что-то говорила. Кажется, повторяла одну и ту же фразу, которая не вписывалась в лившуюся из наушников музыку, и это дезориентировало. Лишь спустя почти полминуты я догадался вытащить наушники из ушей и только тогда услышал слова попрошайки. «Помоги мне! Я голодная! Я есть хочу!»Обычно подобные псевдо-бродяги – засланцы бритоголового дяди, зарабатывающего на жалости пассажиров и прохожих нехилые деньги, но эта старуха точно не относилась к их числу. Такой голод в глазах разыграть невозможно, однако денег я ей всё же не дал. Одна мысль о том, что придётся поднести свою руку к её так близко, чтобы кинуть в раскрытую потрескавшуюся ладонь пару монет, вызвала дрожь отвращения. В ответ я лишь отрицательно мотнул головой и уставился в окно. Бродяжка всё же пару раз повторила свою фразу, после чего пошла дальше по салону, но напоследок произнесла кое-что, охладившее нутро ещё сильнее. «Тогда я сожру тебя, маленький гавнюк!»Эти слова прозвучали едва слышно, и хотелось верить, что они были лишь плодом разыгравшегося воображения, но с каждой секундой надежда угасала. Другие пассажиры смотрели на бродяжку с ужасом, не дающим права отказать в даче милостыни. Одна девчушка протянула старухе своё наполовину съеденное мороженое, и та целиком запихала угощение в рот. Я пожалел о том, что ответил бродяжке отказом, и захотел исправить эту ошибку, но было поздно. Трамвай остановился, попрошайка покинула вагон, но её адскую, потустороннюю сущность удалось увидеть во всей красе. Не всех пассажиров охватил ужас, заставивший поделиться с попрошайкой хоть чем-нибудь, – бродяжке ничего не дал ещё один мужчина. Скорее всего, он лишь задумался о своём и просто не обратил на старуху внимания, но в глазах попрошайки оправданием это не стало. В итоге я увидел то, от чего колени заходили ходуном. Старуха вышла следом за задумавшимся мужчиной. В потоке спешащих пассажиров слегка отстала от жертвы, но уже на земле в несколько прыжков настигла бедолагу. Её рот широко раскрылся, и оттуда вылетели три твари, которые напомнили мне лангольеров Стивена Кинга. Только это были зубастые желудки старухи-бродяжки, и жрали они не время и пространство, а выбранных хозяйкой жертв. «Помоги мне!»«Я голодная!»«Я есть хочу!»Каждый желудок по очереди выкрикнул одну из фраз голосом старухи, после чего они накинулись на мужчину и стали откусывать от него куски кровоточащей плоти. О «кожуре», которой стала одежда жертвы, зубастые чудовища совершенно не беспокоились – откусывали мясо вместе с обрывками ткани; в ход пошли все органы, все кишки, даже кости – бродяжка действительно была очень голодна. Разумеется, стоявшие на остановке люди не видели кровавой трапезы – она произошла в другой плоскости реальности, – но как будто ощутили некое присутствие и инстинктивно разошлись в стороны. Так, чтобы мне открылись все подробности. Даже трамвай как будто специально стоял на остановке рекордно долго – словно давал возможность увидеть ужасающую трапезу до самого конца. Лишь только тогда, когда последний кусок кровоточащей плоти скрылся в одном из зубастых желудков, водитель объявил о закрытии дверей. Заглотив наполненные (увы, не до конца) желудки, голодная бродяжка прицепилась к трамваю сзади и поехала «зайцем». Она осталась в другой плоскости реальности, поэтому никто этого безбилетника не увидел, только я – тот, кто при выходе из вагона станет дессертом»Изложение этой истории заняло примерно половину десятиминутного пути. «Вот поэтому я не могу выйти. Не хочу быть съеденным живьём, а если проеду по кругу, выиграю немного времени для того, чтобы придумать план спасения»Но к своему ужасу на лице кондуктора я не увидел ни страха, ни хотя бы удивления. «Отличная история, парень. Тебе бы страшные рассказы сочинять, но меня ты не впечатлил. Я – не поклонница жанра, так что на выход»«Но я не могу!»Раздражение кондуктора начинало перерастать в гнев. «Или выйди из вагона добровольно, или я выпихаю тебя сама!»Я старался сохранить спокойствие – оно ещё понадобится. «Не имейте права. Я оплатил проезд, так что могу доехать до конечной»«Хорошо, но на конечной свалишь отсюда на хрен!»Доведённая женщина, чьё имя значилось на бейдже, явно не беспокоилась о жалобе, которую мог оставить оскорблённый пассажир, да и мне было не до этого. До прибытия на конечную оставалось несколько минут, так что время я мог тратить только на разработку плана спасения. «Следующая остановка – улица Первомайская. Конечная»Фраза, сказанная записанным голосом робота, прозвучала как приговор. Никакой идеи так и не появилось. Когда двери трамвая открылись, выпуская оставшихся пассажиров, я ещё раз с мольбой взглянул на кондуктора, но та ответила лишь каменным, безразличным лицом. Однако вскоре это холодное выражение стёрло без следа удивление – я ступил на землю и словно растворился в воздухе. Другие пассажиры, спешащие по своим делам, этого, наверное, и не заметили, но смотревшая прямо на меня кондуктор точно увидела. Старуха-бродяжка уже поджидала прямо около двери. Её рот открылся, выпуская на волю зубастые желудки, но вдруг вылезшая из вагона рука схватила меня за шею и потащила обратно. Ввалившись в салон, я очутился на потерявшей равновесие и тоже рухнувшей на пол кондукторше. «Твою мать, так это правда?!»Мысль о неожиданном спасении дала силы выдавить улыбку. «Такое специально не придумать. А как Вы смогли затащить меня обратно? Я не исчез?»«Исчез, но я сразу протянула руку в то место, где это случилось, и нащупала тебя»Кондуктор глубоко вздохнула. «Ладно, парень, раз такие дела, можешь проехать по кругу»Ответив кивком на мою благодарность, женщина вышла из вагона и направилась к диспетчерской – сдавать отчёт, но ушла она недалеко. Примерно через пять шагов на неё налетели три зубастых желудка. «Ты лишила меня еды!»«А я всё ещё голодная!»«Я всё ещё хочу есть!»И вновь я стал свидетелем того, как эти «лангольеры» сжирают человека живьём. По сути, невинного человека, который спас другую жертву людоедки, но уколов совести не почувствовал. Лучше она, чем я. Казалось, Судьба дала шанс на спасение, но кое-чего я не учёл. Без кондуктора трамвай дальше не двинулся, а водитель, раздражённый внезапным исчезновением коллеги, не был настроен на разговоры. «Парень, что ты тут до сих пор делаешь? А ну-ка, на выход!»«Но я не могу выйти! Речь идёт о жизни или смерти!»Я хотел рассказать свою историю и водителю, но он не стал слушать. Просто схватил за шиворот и потащил к двери. «Я СКАЗАЛ – НА ВЫХОД!»Бесцеремонно выпихнутый из вагона, я оказался лицом к лицу со старухой-бродяжкой. Её рот начал открываться, как будто выпуская ненасытные желудки, но на самом деле людоедка лишь улыбнулась. «Тебе повезло, парень, я уже наелась. Но, думаю, мы ещё встретимся»Улыбнувшись ещё шире, бродяжка исчезла, а мир вновь стал по-обычному ярок – я, целый и невридимый, вернулся в наш мир. Трамваями с тех пор практически не пользуюсь, но взгляд голодных глаз преследует меня и по сей день.