Выученный урокСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Селфи. Новое изобретение человечества. Селфи здесь, селфи там. Селфи везде. Селфи даже в тех местах, на которые раньше люди поглядывали не то что с опаской, с неприкрытым ужасом и страхом в глазах. Страницы инстаграма переполнены изображениями радостных лиц на фоне автомобильных аварий, Тадж-Махала, какающих младенцев, египетских пирамид... На что только не идут люди ради удачного, красивого с их точки зрения кадра. Вот девочка на фоне летящего на неё на полном ходу экспресса - огонёк в глазах, на лице печать адреналина и безбашенной юности. И нескрываемое выражение восхищения от собственной дерзости - вот она я, успею ведь отскочить в последний момент, ведь я же не хочу сегодня умереть? Не хочет. Но экспресс ведь об этом совсем не знает. Да и тот небольшой камушек, что лежит под ногой смельчашки - тоже не в курсе... Или четыре блондинки в несущемся на огромной скорости автомобиле - склонились все вместе к той, у которой в руках зажат телефон. Забыв, не подумав или просто не взяв во внимание, что она же и сидит за рулём. Та, что сидела позади - похоже, успела всё понять, и увидеть встречный грузовик. Потому что глаза расширены, а улыбка - не улыбка совсем, а предсмертная маска... Остальные же так и уйдут из этого мира счастливые и беззаботные. Кто-то способен оценить эти жертвы? Быть может, будущие поколения вспомнят об этих геройских поступках ради лайка подружек в интернете? Ради того, чтобы страничка в интернете пополнилась очередной крутой фотографией? Да и то половина знакомых сразу же скажет, что это фоторедактор, и такого просто не может быть. Потому что не может быть никогда. Звонок на уроки прогремел как всегда неожиданно. Оборвав сонную лень длинного коридора школы, и превратив её в сосредоточенный гомон заходящих в классы детей. Одиннадцатый «А» не был исключением, и медленной цепочкой втягивался в кабинет географии. Прямо над дверью, которого висело изображение серьёзного бородатого мужчины, напоминающего деда Мороза. Под портретом значилось и имя портрета: Миклухо-Маклай Николай Николаевич. Чьей-то детской шальной рукой приставка Мак в фамилии была исправлена на Бух, так что читалось его имя теперь как Миклухо-Бухлай... - Слышь, Катюх? - Лика толкнула локтем соседку. - И?- Айда валим, пока не поздно, ну? - и Лика взяла её за подол юбки чуть ниже пояса. Так, что если бы Катя продолжила идти дальше, её коротенькая юбчонка неминуемо задралась бы вверх. - Хрен с ней, слепая дура и не заметит даже, что нас не было, бежим щас?Времени на размышления совсем не оставалось, поскольку под портретом «Бухлая» исчез уже почти весь класс. - Валим! - приняла наконец решение Катюха, и девчонки звонко зацокали каблучками по почти пустому уже школьному коридору. Уже на самом выходе из здания, немного не рассчитав траектории поворота за угол, обе со всего размаху вписались в физрука Горыныча. Который успел расставить руки в стороны, и мягко их затормозить. Горынычем его прозвали потому, что голос и интонации у него были точь в точь как у Змея Горыныча из известной серии мультфильмов про Добрыню Никитича и Илью Муромца. Смешной такой голос, предмет постоянного ржача и подкалывания со стороны его подопечных. Кто-то говорил, правда, что таким он у него стал после тяжёлой контузии в Чечне, где он когда-то воевал. Но слово «контузия» звучало для детей настолько комично и непонятно, что это лишь усугубляло их насмешки. В школе же он был новеньким, и детей немного стеснялся, и кажется, даже побаивался. - Девчонки, а вы куда? А ну, марш в школу... - голос физрука почему-то звучал обиженно, словно сбежали они с его физкультуры, а вовсе не с географии. - Нехорошо сбегать с уроков, я вот в своё время... Лика вырвалась, быстро показала тому язык, и протараторила недавно сочинённый кем-то из одноклассников стишок про физрука:У Горыныча контуз, Голос - словно съел арбуз!И в Чечне с ним был конфуз, Даром, что не двести груз!Физрук оторопел, и опустил вниз руки. Девчонки заржали, и бросились наутёк через школьный двор. Катя всё же оглянулась один раз - Горыныч так и стоял, опустив руки, и молча смотрел им вслед. - Ты рожу его видала? - Лика всё ещё не могла прийти в себя от корёжившего всю её смеха. - Вот это кадр! - Лика присела на корточки, достала из сумочки зеркальце, и быстро оглядела лицо со всех сторон. - Норм. Слушай, Катюх, а пойдём на кладбище?- Зачем? - у Кати перед глазами всё ещё стоял физрук с опущенными вниз руками. И смеяться над этим почему-то совсем не хотелось. - Ну ты чё? Бздишь, что ли? Пойдём, там спокойно, пару уроков отсидимся. Народу там нет никого, а те, кто есть - не расскажут никому! - и Лика снова хрипло засмеялась. - Не, Лик, я как-то... - Всё, идём. Пофоткаемся на природе. У меня забыла, Айфончик шесть? - и та повертела блестящим корпусом новенького смартфона. Селфи. Новое изобретение человечества. Селфи здесь, селфи там. Селфи везде. Селфи даже в тех местах, на которые раньше люди поглядывали не то что с опаской, с неприкрытым ужасом и страхом в глазах. Страницы инстаграма переполнены изображениями радостных лиц на фоне автомобильных аварий, Тадж-Махала, какающих младенцев, египетских пирамид... На что только не идут люди ради удачного, красивого с их точки зрения кадра. Вот девочка на фоне летящего на неё на полном ходу экспресса - огонёк в глазах, на лице печать адреналина и безбашенной юности. И нескрываемое выражение восхищения от собственной дерзости - вот она я, успею ведь отскочить в последний момент, ведь я же не хочу сегодня умереть? Не хочет. Но экспресс ведь об этом совсем не знает. Да и тот небольшой камушек, что лежит под ногой смельчашки - тоже не в курсе... Или четыре блондинки в несущемся на огромной скорости автомобиле - склонились все вместе к той, у которой в руках зажат телефон. Забыв, не подумав или просто не взяв во внимание, что она же и сидит за рулём. Та, что сидела позади - похоже, успела всё понять, и увидеть встречный грузовик. Потому что глаза расширены, а улыбка - не улыбка совсем, а предсмертная маска... Остальные же так и уйдут из этого мира счастливые и беззаботные. Кто-то способен оценить эти жертвы? Быть может, будущие поколения вспомнят об этих геройских поступках ради лайка подружек в интернете? Ради того, чтобы страничка в интернете пополнилась очередной крутой фотографией? Да и то половина знакомых сразу же скажет, что это фоторедактор, и такого просто не может быть. Потому что не может быть никогда. Звонок на уроки прогремел как всегда неожиданно. Оборвав сонную лень длинного коридора школы, и превратив её в сосредоточенный гомон заходящих в классы детей. Одиннадцатый «А» не был исключением, и медленной цепочкой втягивался в кабинет географии. Прямо над дверью, которого висело изображение серьёзного бородатого мужчины, напоминающего деда Мороза. Под портретом значилось и имя портрета: Миклухо-Маклай Николай Николаевич. Чьей-то детской шальной рукой приставка Мак в фамилии была исправлена на Бух, так что читалось его имя теперь как Миклухо-Бухлай... - Слышь, Катюх? - Лика толкнула локтем соседку. - И?- Айда валим, пока не поздно, ну? - и Лика взяла её за подол юбки чуть ниже пояса. Так, что если бы Катя продолжила идти дальше, её коротенькая юбчонка неминуемо задралась бы вверх. - Хрен с ней, слепая дура и не заметит даже, что нас не было, бежим щас?Времени на размышления совсем не оставалось, поскольку под портретом «Бухлая» исчез уже почти весь класс. - Валим! - приняла наконец решение Катюха, и девчонки звонко зацокали каблучками по почти пустому уже школьному коридору. Уже на самом выходе из здания, немного не рассчитав траектории поворота за угол, обе со всего размаху вписались в физрука Горыныча. Который успел расставить руки в стороны, и мягко их затормозить. Горынычем его прозвали потому, что голос и интонации у него были точь в точь как у Змея Горыныча из известной серии мультфильмов про Добрыню Никитича и Илью Муромца. Смешной такой голос, предмет постоянного ржача и подкалывания со стороны его подопечных. Кто-то говорил, правда, что таким он у него стал после тяжёлой контузии в Чечне, где он когда-то воевал. Но слово «контузия» звучало для детей настолько комично и непонятно, что это лишь усугубляло их насмешки. В школе же он был новеньким, и детей немного стеснялся, и кажется, даже побаивался. - Девчонки, а вы куда? А ну, марш в школу... - голос физрука почему-то звучал обиженно, словно сбежали они с его физкультуры, а вовсе не с географии. - Нехорошо сбегать с уроков, я вот в своё время... Лика вырвалась, быстро показала тому язык, и протараторила недавно сочинённый кем-то из одноклассников стишок про физрука:У Горыныча контуз, Голос - словно съел арбуз!И в Чечне с ним был конфуз, Даром, что не двести груз!Физрук оторопел, и опустил вниз руки. Девчонки заржали, и бросились наутёк через школьный двор. Катя всё же оглянулась один раз - Горыныч так и стоял, опустив руки, и молча смотрел им вслед. - Ты рожу его видала? - Лика всё ещё не могла прийти в себя от корёжившего всю её смеха. - Вот это кадр! - Лика присела на корточки, достала из сумочки зеркальце, и быстро оглядела лицо со всех сторон. - Норм. Слушай, Катюх, а пойдём на кладбище?- Зачем? - у Кати перед глазами всё ещё стоял физрук с опущенными вниз руками. И смеяться над этим почему-то совсем не хотелось. - Ну ты чё? Бздишь, что ли? Пойдём, там спокойно, пару уроков отсидимся. Народу там нет никого, а те, кто есть - не расскажут никому! - и Лика снова хрипло засмеялась. - Не, Лик, я как-то... - Всё, идём. Пофоткаемся на природе. У меня забыла, Айфончик шесть? - и та повертела блестящим корпусом новенького смартфона. Предметом жгучей зависти всех одноклассников, и годового кредита Ликиной мамы. Отца у Лики не было, а мама души не чаяла в единственной дочери. В тот день, когда знаменитая фирма торжественно презентовала очередной бренд, дочка Лика лишилась сна и покоя. Будучи обладательницей скромной, никому уже не нужной пятой модели, она впала в жутчайшую депрессию. К тому же у Галкиной из одиннадцатого «Б» тот сразу же появился. Небольшая разница между ей и Галкиной заключалась лишь в том, что у Галкиной из «Б» родня ездила на Лексусе последней модели, а Ликина мама работала на двух работах, едва сводя концы с концами. Подрабатывая по ночам уборщицей в их же школе. Впрочем, вопрос с выходом единственной дочери из депрессии был решён за несколько дней, и зажравшаяся Галкина была торжественно посрамлена. Айфон шесть был весомым аргументом, против которого у Кати не нашлось ничего. - Ладно, давай!Ровные ряды могил тянулись куда-то вдаль, и им не было конца, и края. Кате на секунду показалось даже, что весь мир вокруг превратился в огромное, бесконечное кладбище. Последние дни золотой осени сорвали с редких деревьев, и уронили на землю всё то жёлтое, что на них было. Заставляя ступать тех, кто приходил сюда, в город мертвых, по почти настоящему, жёлтому, чуть похрустывающему под ногами ковру. Из торжественного оцепенения Катю вывел хрипловатый голос Лики:- Вон то, что надо! - и она ловко перемахнула через металлическую оградку, за которой стоял серый, похожий на бесформенную глыбу гранитный памятник. На нём был во весь рост изображен молодой улыбающийся парень в военной форме, стоявший возле какой-то военной машины, и опиравшийся на неё одной рукой. Катя подошла поближе, рассмотрев надпись, и дату под фотографией: Андреев Иван Сергеевич, 1981-2001. Через все серое пространство наискосок шла надпись: «Ванюша, помним, и скорбим. Спи спокойно, родной». - Не, ты посмотри, Катюх... - и Лика чуть приобняла рукой памятник. - Какой красавчик, а? А я бы с ним затусила... - и чуть подняв ногу в короткой юбке, прижалась к постаменту, обхватив его всем телом, словно шест для пилатеса. - Ну, Ванюша, давай-ка, сделай улыбочку для селфи... - Лика достала телефон, чуть прикоснулась щекой к улыбающемуся лицу парня, и сделала томное выражение, чуть вытянув губы, и приподняв брови... Щёлк!- А теперь давай вместе! Да так, чтобы надпись было видно... Ну?Катя словно в оцепенении подошла к памятнику, и встала рядом с подругой. - Во-о-о-от... Давай наклонись немного... Улыбочку... Щёлк! - Подруга! - Лика чуть толкнула одноклассницу, - Чего ты? Давай теперь на коленях, как будто мы скорбим, и чтобы надпись было видно... - Лика встала на колени, Катя молча последовала за ней. Мраморное основание памятника жгло ноги ледяным холодом, который проникал, казалось, глубоко внутрь. Щёлк!- Не, ты посмотри, какие пижоны, а... - Лика ковырнула ногтём краешек надписи. - Скорбят они... Сдох поди от наркоты, а они скорбят... - Она прислонилась к памятнику, и навела на себя камеру. - Или бандит какой. Пристрелили, и правильно сделали... А кореша делают вид, что скорбят типа... - она сфокусировала камеру, и снова сделала снимок. Стольких девок наверное перетрахал, красавчик... - Как думаешь, Катюх?Катя промолчала, ничего не ответив, лишь снова посмотрела на памятник. Парень всё так же улыбался, опираясь рукой на военную машину. Возможно, это только показалось или раньше она этого просто не заметила... Правая половина лица у него как-то отличалась от левой, была более тёмной, что ли... - А давай теперь с цветами, чтобы трагичнее вышло! Ну?Щёлк. Щелк. Щёлк... - Катя, не забудь компьютер выключить перед сном, а то за свет не рассчитаемся! Слышишь? Дочь? - мама заглянула в комнату. - Да, мам, хорошо. - Та какая-то странная сегодня, дочь... - мама подошла к ней, и потрогала лоб. - Не горячая вроде. Давай ложись, завтра в школу вставать с утра... Я гашу свет! - и мама вышла. Катя задумчиво смотрела в монитор. На нём какая-то модная певичка с оригинальным псевдонимом «Ель», довольно неудачно изображая на лице радостную улыбку, пела что-то о большом воздушном шаре. На котором, ************* цвета, она куда-то улетит с кем-то этим летом. Дебильная улыбка, думала Катя, была приклеена к её лицу в лучшем случае скотчем, поскольку не сходила оттуда буквально ни на одну секунду. Почему-то вдруг сразу вспомнился сегодняшний парень на памятнике, который тоже улыбался. Только вот улыбка у него была гораздо более жизненной, несмотря на то, что тот давно уже умер... Глаза Кати закрылись. Серая пыльная дорога с пожухлой, неживой травой по краям обочины уходила вперед. Лишь чуть светлеющая её лента выделялась змейкой кромешной темноте, а за краем её, там, где кончалась трава, не было видно ничего. Лишь глубина чёрной, пугающей пустоты. И страшно было ступить за неё, ибо не было там ни конца, ни края, ни верха, ни низа... И лишь бездонная чёрная мгла, которая засосёт в небытие навсегда, не оставив даже памяти о тебе. Рядом идёт Лика, почему-то в ночной рубашке. Идёт, опустив голову вниз, и смотря себе куда-то под ноги. Босая, как и сама Катя. Холодно вокруг, и им в спину дует, и кажется, подталкивает их вперёд пронизывающий, ледяной ветер. И невозможно повернуть, и пойти обратно. Словно какая-то неведомая сила тянет их туда, по этой дороге, влечёт, и не позволяет даже замедлить шаг. Внезапно что-то меняется вокруг. Они уже не на серой дороге, а посреди кладбища. Вокруг почему-то много людей, и все они стоят группами. Странно. Вот стоят дети. Совсем маленькие, мальчики и девочки. Все девочки почему-то в нарядных белых платьицах, с ленточками в волосах. А мальчики в тёмных костюмчиках, некоторые даже с галстуками... Они смотрят на них с Ликой, и не говорят ни слова. Молча застыли они, дети так себя не должны вести... А вот наоборот - пожилые люди. Много бабушек в платочках, рядом старики с палочками. Молчат и они, глядя на них с Ликой. Страшно... Чуть поодаль - какие-то бритоголовые ребята в кожаных куртках, те стоят особняком, отдельно от всех остальных. Но тоже смотрят на них, и молчат. Какая-то сила проводит их мимо всех них, и влечёт, провожая молчаливыми взглядами дальше, куда-то вглубь этого страшного места. Там тоже стоит группа людей. Все в военной форме, но многие одеты уже не так нарядно. Очень много молодых парней, но есть среди них и мужчины в годах. Они молча расступаются перед Катей и Ликой, и образуют вокруг них кольцо. - Мы пришли? - Катя оглянулась по сторонам. Солдаты и офицеры молчат. Вдруг кольцо чуточку расступается, и сквозь него как-то боком проходит молодой парень в военной форме. Проходит одной стороной к ним, боком. И вдруг поворачивается лицом. И страшно смотреть на него девчонкам. Потому что одна половина у него нормальная, человеческая. А вторая обуглена до самых костей, так, что почти не остаётся на ней живого места. - Это ты? Ты Иван Андреев? - ужас сковал Катю. Ужас даже не от того, что вокруг всё так страшно... А от того, что молодой красивый парень мог стать вот таким... Таким. - Я. - А почему? Почему ты такой? Ваня?- Я сгорел. В БМД. Прямое попадание осколочно-фугасного... Да и зачем вам военные термины. - Ты на войне сгорел? - голос Лики. - Да. Хотя она и не называется у вас войной. - Ты... Тебе было больно? - ком в горле с трудом позволял Кате говорить. - Да. И Катя заплакала. Рядом рыдала Лика. - Девчонки... Я как бы не хотел, чтобы вот так, но это не я решал... Ребята вот сказали, что так надо... - и он неуверенно показал на стоявших вокруг. - Вы не плачьте, хорошо? Вы проснётесь, не переживайте. Мне правда неловко... Я наоборот был рад сегодня, что вы ко мне пришли... У меня ведь и девчонки-то толком не было даже, так, в школе целовался только... Ну?Катя не могла остановиться, рыдания душили, не давали ничего сказать. - Ты прости нас, Вань... Ну? Ну дуры мы... - Лика встала на колени. - Прости?- Да ладно, вы чего? Всё хорошо, говорю же... Вот что только, девушки. Вы Горыныча, физрука вашего там не обижайте, хорошо? Хороший он мужик. Он со мной тогда был, вместе нас накрыло. Только он снаружи сидел, а я внутри... Не обижайте его. Договорились?И всё исчезло. Никто и никогда в школе больше не смел назвать физрука Андрея Викторовича Соломатина Горынычем. А если у кого-то и проскальзывало ненароком, то он горько об этом жалел впоследствии. А у одной солдатской могилы на городском кладбище каждую неделю, в любую погоду и время года появляются живые цветы.