Вставай, я сказал!Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Обычно моя соседка тетя Таня копается у себя в огороде, возле дома. Дачи у нее нет. Но, вот встретила ее на остановке, одетую нарядно, но с тяпкой и граблями в руках. – Куда путь держите, тетя Таня?– На кладбище, убирать могилки. – Много могилок? – почему-то спросила я. – Четыре родные и одна обязательная, – ответила Татьяна. – Как это обязательная? А кто ж Вас обязал-то?– Да сама себя обязала, а теперь и не жалею. Лишний ангел за плечами не помешает. Я ничего не поняла из сказанного ею, поэтому она и решила мне все объяснить. – Пару лет назад, тоже летом, я должна была поехать в налоговую инспекцию, кое-какие документы отвезти. Бросилась собирать документы, а одной бумажки нет – самой важной. Стала искать ее, весь дом вверх дном, перерыла все – нет бумажки и все тут, хоть плачь. Плюнула я на все, и чтобы день даром не пропал, да и Троица впереди на выходные выпадала, решила на кладбище поехать, могилки поубирать. Работы там оказалось море – бурьян с мой рост. Убрала все четыре гробика, а о проклятой бумажке мысль из головы не выходит, несмотря на усталость. «И куда она подевалась-то окаянная? Вроде на комод ее клала, а теперь ее нет», – ругала я себя. Домой идти не хотелось, хоть устала сильно. Искать документы было просто тошно. Я оглянулась вокруг и тут заприметила одно надгробие, столь заброшенное и ветхое, что мне стало жаль покойного. Кто там похоронен, я не могла узнать. Надпись была стерта, и на месте отчества были две буквы «ич» – стало быть, покойник мужчина: «Анатольевич, Сергеевич, Степанович? Бог его знает. Кое-как разобрала дату смерти «1971-й год». Засучив рукава снова, я принялась вырубать разросшийся кленовник и вишняк, убирать амброзию и портулак. Надобно было бы еще оградку покрасить, да кто ж этим заниматься будет. Где родня загадочного «ича» – поди, дознайся. Уже совсем вечер наступил, когда я привела в порядок могилку незнакомца. О потерянной бумажке даже забыла на время. Уже дома вспомнила о пропаже, вмиг настроение испортилось. Снова задалась вопросом, где бумага? И тут как бы внутри себя услышала приятный тихий голос: «бумажку твою сквозняком за комод затянуло, за батарею». Я испугалась сначала, но голос мигом пропал, и я вдруг вспомнила, что искала бумагу везде, а за батарею не глянула. Зыркнула я в указанное место – точно, белеет моя бумажка. Камень с души свалился, теперь в налоговой проблем не будет. Озадачило меня однако наличие постороннего голоса – неужто умом повредилась? Вскоре я успокоилась – голоса больше не слышала. Потом однажды решила днем вздремнуть, на дождь меня сморило. Мой сладкий сон прервался самым грубым окриком: «А ну вставай, я сказал!» Я как ошпаренная подскочила с дивана и тут же рухнула назад, чувствуя слабость и удушье. Из кухни доносился запах газа. Я совсем забыла, что поставила чайник на плиту. Он потушил огонь, и ядовитое облако уже туманило голову. Бегом, отключив аз и открыв окна, я стала проветривать комнаты. Вопрос был в том, кто разбудил меня. Опять голос? С каких же пор я его слышу? Ответ пришел сам – с тех самых, как убралась на могилке. На сей раз он спас мне жизнь. Он, или Степанович, как я его окрестила, никогда понапрасну не беспокоил меня. Раз отговорил меня садиться в маршрутку – она попала в аварию, раз запретил мне есть курицу-гриль на пляже. Я не получила отравления. С его помощью я нахожу мелкие пропажи, научилась чинить водопроводный ран. О нем, естественно не говорю никому, тебе разве что. Заодно убираюсь на его могилке регулярно, уже оградку новую поставила. Жаль только, что могилка так и останется безымянной, ведь расспросить не у кого, да и на праздники к моему таинственному спасителю никто не приезжает. Подъехал автобус, и соседка села в него, оставив меня со своими мыслями. Я прекрасно знаю, что творится на наших погостах. Могилки, как и дома в поселке – у кого чистенькие, у кого богатые, а у кого волки в зарослях воют – брошенные надгробья. Под ними лежат давно истлевшие кости и ждут чуда: авось придет кто – свой или чужой – и приведет все в надлежащий вид, и помянет их забытое имя. Да только таких чудаков мало, а жаль.