Всё ради победыСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Начался сентябрь 1566 года, который обещал стать одним из самых кровавых для жителей Дуная. Шел пятый месяц похода Сулеймана Великолепного, который одерживал одну победу за другой, двигаясь все дальше на Запад. Победоносные янычары захватывали одну крепость за другой, безжалостно уничтожая последние остатки сопротивления. И вот, 6 августа войска османов начали осаду правого берега Дуная, готовясь взять последний бастион венгров — крепость Сигетвара — после которого им открывался путь к сердцу Габсбургской империи. Сердце Миклоша Зрини, коменданта крепости, наполнялось черной горечью и отчаянием. Уже второй час Миклош наблюдал с бойницы цитадели за приготовлениями османов к очередному приступу. Никакого шанса выстоять не было — комендант понимал это отчетливо, видя тысячи огней в лагере турок. Оставался последний, призрачный шанс выстоять, о котором он узнал из древних книг в своей фамильной библиотеке, но уверенности, что это сработает, не было. А впрочем, и терять было нечего. Резкий стук прервал думы. — Входи, — хрипло ответил Миклош. Помощник Андрас вихрем ворвался в комнату и, едва поклонившись, выпалил:— Мой господин, вернулись соглядатаи. Не меньше десятка тысяч янычар готовятся к штурму цитадели, уже готовы стенобитные орудия. У нас не больше трех сотен годных к бою, остальные — женщины и дети воинов. — А что там с продовольствием?— Осталось на неделю, не больше. — Ступай, Андрас, и прикажи воинам готовиться, — голос Миклоша был глух. Он уже знал, что сделает. Гулким эхом раздались шаги Миклоша по подземелью. Прикрепив факел к стене, комендант открыл книгу, в последний раз сверяясь с описанием действий. «Лемегетон», проклятая книга чернокнижников, попавшая в руки предков-крестоносцев, была открыта на странице, описывавшей вызов *******, великого герцога Ада, способного подарить победу в бою. Богобоязненный Миклош до последнего отвергал возможность обращения к дьявольским силам, но выбора сейчас не было. Вот уже начерчена пентаграмма в круге, начерчен и треугольник, в котором должен был появиться адский дух. Вот уже горят красные свечи, а в кадильнице тлеет асафетида, горький дым которой должен был защитить вызывающего, если демон вдруг вырвется из заключения и нападет. Остался последний шаг. Уверенным движением Миклош провел кинжалом по запястью и поставил руку над курильницей. Тяжелыми каплями кровь стала падать на угли, поднимаясь к потолку дымом причудливой формы. Миклош произнес вызов и, встав в центре пентаграммы, принялся ждать. Прошел час. Ничего не изменилось. В сердцах Миклош выругался и понял, что его надежды были напрасными. Готовясь выйти из круга, он думал о том, чтобы завтра открыть ворота крепости и выйти на последний бой, чтобы забрать жизни как можно большего числа янычар. Погруженный в свои думы, Миклош и не заметил, что внезапно обстановка изменилась. Затих треск углей, а пламя свечей стало колебаться, будто вот-вот потухнет. Голос за спиной застал венгра врасплох. — Приветствую храброго Миклоша Зрини, прославленного защитника империи. Зачем ты вызвал меня из глубин Ада, Миклош?Судорожно вздохнув, Миклош понял, что это случилось. Он медленно повернулся, боясь открыть глаза и понимая, что пути назад уже нет. Как нет и спасения души его. В треугольнике стоял молодой воин в красных латах и с двуручным мечом, обагренным кровью. — Если ты тот, за кого себя выдаешь, адское отродье, ты должен знать, чего я хочу! — прорычал Миклош. — Нехорошо так обращаться к своему спасителю, о храбрый Миклош. Вижу, твоя учтивость не столь велика, как твоя воинская доблесть, — ничуть не смутился демон. — Мой Спаситель — это сын Божий, а не прислужник отвергнутого Князя Тьмы. И я приказываю... — внезапно Миклош замолчал. Невидимая рука сдавила горло, лишая легкие воздуха, на глаза стали наворачиваться слёзы. — Не думай, что можешь приказывать мне именем Божьим, — зашипел демон. Его глаза стали чёрными, а голос, казалось, проник во все уголки души Миклоша, заставляя ее содрогаться от ужаса. Демон продолжал:— Вызвав меня, ты уже отвернулся от своего Спасителя. Но, впрочем, перейдем к делу. Спрашиваю во второй раз, чего ты хочешь, о храбрый Миклош? Учти, что вопрошать трижды я не буду. — Сулейман готовится к последнему приступу. Если Сигетвара падет, он пойдет на Вену. Помоги мне отстоять крепость и убить этого дьявола! — бросил Миклош. — Так чего же ты хочешь, о Миклош? Отстоять крепость и отбросить Сулеймана, чтобы он стал готовиться к новой войне? Или ты желаешь обезглавить османов, лишив их предводителя? Выбирай и не медли, ибо каждый миг твоих сомнений приближает твое поражение!— Убей Сулеймана, и мне ничего больше не надобно! — голос венгра был твёрд и непреклонен. — Все имеет свою цену, и ты знаешь это, — прошипел ******. — И чего же ты хочешь?Начался сентябрь 1566 года, который обещал стать одним из самых кровавых для жителей Дуная. Шел пятый месяц похода Сулеймана Великолепного, который одерживал одну победу за другой, двигаясь все дальше на Запад. Победоносные янычары захватывали одну крепость за другой, безжалостно уничтожая последние остатки сопротивления. И вот, 6 августа войска османов начали осаду правого берега Дуная, готовясь взять последний бастион венгров — крепость Сигетвара — после которого им открывался путь к сердцу Габсбургской империи. Сердце Миклоша Зрини, коменданта крепости, наполнялось черной горечью и отчаянием. Уже второй час Миклош наблюдал с бойницы цитадели за приготовлениями османов к очередному приступу. Никакого шанса выстоять не было — комендант понимал это отчетливо, видя тысячи огней в лагере турок. Оставался последний, призрачный шанс выстоять, о котором он узнал из древних книг в своей фамильной библиотеке, но уверенности, что это сработает, не было. А впрочем, и терять было нечего. Резкий стук прервал думы. — Входи, — хрипло ответил Миклош. Помощник Андрас вихрем ворвался в комнату и, едва поклонившись, выпалил:— Мой господин, вернулись соглядатаи. Не меньше десятка тысяч янычар готовятся к штурму цитадели, уже готовы стенобитные орудия. У нас не больше трех сотен годных к бою, остальные — женщины и дети воинов. — А что там с продовольствием?— Осталось на неделю, не больше. — Ступай, Андрас, и прикажи воинам готовиться, — голос Миклоша был глух. Он уже знал, что сделает. Гулким эхом раздались шаги Миклоша по подземелью. Прикрепив факел к стене, комендант открыл книгу, в последний раз сверяясь с описанием действий. «Лемегетон», проклятая книга чернокнижников, попавшая в руки предков-крестоносцев, была открыта на странице, описывавшей вызов *******, великого герцога Ада, способного подарить победу в бою. Богобоязненный Миклош до последнего отвергал возможность обращения к дьявольским силам, но выбора сейчас не было. Вот уже начерчена пентаграмма в круге, начерчен и треугольник, в котором должен был появиться адский дух. Вот уже горят красные свечи, а в кадильнице тлеет асафетида, горький дым которой должен был защитить вызывающего, если демон вдруг вырвется из заключения и нападет. Остался последний шаг. Уверенным движением Миклош провел кинжалом по запястью и поставил руку над курильницей. Тяжелыми каплями кровь стала падать на угли, поднимаясь к потолку дымом причудливой формы. Миклош произнес вызов и, встав в центре пентаграммы, принялся ждать. Прошел час. Ничего не изменилось. В сердцах Миклош выругался и понял, что его надежды были напрасными. Готовясь выйти из круга, он думал о том, чтобы завтра открыть ворота крепости и выйти на последний бой, чтобы забрать жизни как можно большего числа янычар. Погруженный в свои думы, Миклош и не заметил, что внезапно обстановка изменилась. Затих треск углей, а пламя свечей стало колебаться, будто вот-вот потухнет. Голос за спиной застал венгра врасплох. — Приветствую храброго Миклоша Зрини, прославленного защитника империи. Зачем ты вызвал меня из глубин Ада, Миклош?Судорожно вздохнув, Миклош понял, что это случилось. Он медленно повернулся, боясь открыть глаза и понимая, что пути назад уже нет. Как нет и спасения души его. В треугольнике стоял молодой воин в красных латах и с двуручным мечом, обагренным кровью. — Если ты тот, за кого себя выдаешь, адское отродье, ты должен знать, чего я хочу! — прорычал Миклош. — Нехорошо так обращаться к своему спасителю, о храбрый Миклош. Вижу, твоя учтивость не столь велика, как твоя воинская доблесть, — ничуть не смутился демон. — Мой Спаситель — это сын Божий, а не прислужник отвергнутого Князя Тьмы. И я приказываю... — внезапно Миклош замолчал. Невидимая рука сдавила горло, лишая легкие воздуха, на глаза стали наворачиваться слёзы. — Не думай, что можешь приказывать мне именем Божьим, — зашипел демон. Его глаза стали чёрными, а голос, казалось, проник во все уголки души Миклоша, заставляя ее содрогаться от ужаса. Демон продолжал:— Вызвав меня, ты уже отвернулся от своего Спасителя. Но, впрочем, перейдем к делу. Спрашиваю во второй раз, чего ты хочешь, о храбрый Миклош? Учти, что вопрошать трижды я не буду. — Сулейман готовится к последнему приступу. Если Сигетвара падет, он пойдет на Вену. Помоги мне отстоять крепость и убить этого дьявола! — бросил Миклош. — Так чего же ты хочешь, о Миклош? Отстоять крепость и отбросить Сулеймана, чтобы он стал готовиться к новой войне? Или ты желаешь обезглавить османов, лишив их предводителя? Выбирай и не медли, ибо каждый миг твоих сомнений приближает твое поражение!— Убей Сулеймана, и мне ничего больше не надобно! — голос венгра был твёрд и непреклонен. — Все имеет свою цену, и ты знаешь это, — прошипел ******. — И чего же ты хочешь? Мою жизнь и душу?— Ты великий воин, Миклош, но и желание твое велико. Мне нужна не только твоя жизнь, но более достойное вознаграждение. Дай мне боль и страдания тысячи невинных — женщин и детей. Мне нужно их предсмертное отчаяние, их страстная жажда жизни, которая будет прервана клинком, и я дам тебе то, о чем ты просишь!Потрясенный Миклош сел на землю и задумался. Уже месяц минул с того момента, как он отступил с последними сотнями выживших и укрылся в цитадели, которая должна была пасть со дня на день. Если османы пройдут через Сигетвару, их войско продолжит покорение Европы и убьёт уже не тысячу, а десятки тысяч невинных. А кого не убьёт, тех обратит в свою веру и заставит сражаться под знаком полумесяца. Но тысяча женщин и детей, которые ни в чём не виноваты?— Решай, Миклош! Тысяча жизней сегодня или тьма убитых позже? Неужели ты хочешь видеть пылающую Вену и разоренные города? — продолжал демон. Решение далось с трудом. — Я согласен, к полудню ты получишь свои жизни, — глухо произнес комендант. Солнце достигло зенита, когда утихли последние крики в крепости. Миклош приказал воинам вырезать своих жен и детей, сказав, что лучше им пасть от рук своих отцов и мужей, нежели достаться туркам. Воины подчинились, и никто не возроптал, понимая, что комендант прав. Не знали они, что не это было истинной целью приказа. Сигетвара готовилась к последнему бою. — Что-то я не вижу черного флага у ставки Сулеймана. Почему он до сих пор жив, я же дал тебе то, о чем ты просил? — пробормотал Миклош. — Всему своё время, Миклош, — прошелестел ******, принявший облик черного ворона и сидевший на плече коменданта, — пускай начнётся осада. Последний приступ, начавшийся поздним вечером, был обильно орошён кровью, как янычар, так и защитников цитадели. Прошло два дня с начала приступа и разговора Миклоша с вороном. Под конец третьей ночи лагерь османов, прекративших битву и ушедших на передышку, внезапно разорвали тысячи криков. Горели костры, бегали янычары, пытавшиеся успокоить внезапно обезумевших скакунов. Что-то произошло, что-то непредвиденное случилось в ставке Сулеймана, ибо криков там было больше всего. Но что это могло быть?— Мой господин, — взволнованный голос Андраса вывел Миклоша из размышлений, — Господь услышал нас, и турки готовятся к отступлению!— Что произошло? Что говорят соглядатаи? — крикнул Миклош. — Чума, мой господин! Внезапный мор поразил лагерь османов, говорят, их предводитель — проклятый Сулейман — при смерти! Поэтому турки готовятся отступить на восток, они собираются пойти в Сербию и там вылечить своего султана. — Тогда самое время напасть на ставку султана и добить эту гидру! Ведь помимо султана, там великий паша и другие визири, нужно обезглавить османское войско и лишить их военачальников. Андрас, готовь воинов к последнему бою, пусть мы и погибнем, но мы должны изгнать эту нечисть с берегов Дуная во славу Божью и Империи! — приказал Миклош. Когда Андрас ушел исполнять приказ, ворон каркнул и обернулся демоном. — Ну, что я говорил, о Миклош, великий военачальник венгров и Империи? А теперь, иди и возьми жизнь своего врага Сулеймана и расплатись со мною до конца! — сказал ******, глядя чёрными глазами на венгра. С первыми лучами рассвета выжившие защитники Сигетвары бросились в атаку. Впереди на гнедом скакуне нёсся Миклош Зрини, устремивший взгляд на ставку султана. Опрометчиво поступили турки, будучи уверенными в победе и в неспособности защитников к вылазкам, они расположили ставку на передовой линии войск. И это решение сыграло с ними злую шутку. Когда Миклош прорубился в ставку, с ним осталось не больше десятка воинов — остальные пали от рук янычар. Без тени страха бросил сломанное копьё Миклош и, вынув из ножен меч, шагнул вперед. В пылу сражения почудилось венгру, что видит он гигантского воина в красных доспехах, с чёрными как смоль крыльями за спиной. Воин бросил взгляд на Миклоша и кивнул ему, затем растаяв прямо в воздухе. Отряхнулся Миклош и бросился к главному шатру. Наступил вечер. Уже несколько часов, как опустел лагерь османов, а турки были уже далеко. Бросив раненых и умерших, турки отчаянно отступали вглубь своих территорий, гонимые врагом, куда древнее и страшнее венгров. Мор, забравший почти половину войска, шел по пятам за армией. А в брошенном лагере турок, оглашаемом криками и стонами захватчиков, умирающих от ран, нанесённых венгерскими клинками, и от язв, порожденных чумой, летал черный ворон. Ворон сел возле главного шатра и пропрыгал внутрь. Пронзённый десятком стрел, сжимая окровавленный меч, лежал на спине Миклош Зрини. Рядом валялись тела великого визиря и паши, убитых Миклошем, а чуть поодаль в изломанных позах нашли покой последние венгры и янычары. Ворон обернулся воином. — Прощай, великий Миклош Зрини, защитник Империи и своего народа. Не нашел ты Сулеймана, ибо его успели вывезти верные слуги. Но знаешь ли ты, что он уже нашел свою смерть в пути, ведь мои стрелы — чума и мор — разят безжалостно и без промаха. Я выполнил свое обещание — подарил тебе не только смерть султана, но и отогнал турецкое войско. Знай же, нескоро они оправятся от моего удара. Спи спокойно, Миклош, — произнёс ****** и бесследно растворился в ночи.