Внучек, в лес не ходиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Куда податься? - не знает русский мужик…Поле не тянет, в лес не ходок. Уселся на печь, вгляделся во окно. Раскинулось озеро вблизь дома большое. Водица бурлит в нем, как жизнь удалая. Выходит мужик, в чем причина понять. Не незванный ли гость решил порезвиться?Иль может гейзер какой под окном?А может это вовсе чудная девица с рыбьим хвостом?Смотрит мужик в бурлящую воду, Не видит не зги. Но вот появляется странная куча, которая хвать его и сожри. Пираньи то озеро вдруг заселили-Внебрачные дети распутных девиц. - Дед, что ты несешь?- Чево, внучечек? Не нравится конец? Сказал б все как надо, было бы скучно, все знают его наизусть. Под старость лет душа просит изюминки, знаешь ли. - Лаадно, деда, давай еще историю. - Поехали у нас как-то мужики в лес. В повозке, да на коне. Прям как в песне «Жаль, нет ружья», но у них все было намного нелепей. Вместо свирепого волка глупого коня напугала пара жирных визжащих свиней, которые бросились под копыта. Ну наши-то мужики не растерялись, хер с ней, с лошадью, так дойдут, а жрать-то русскому животу охота всегда. А свиньи, посередь дороги, чьи? Правильно, кто первый к рукам приберет. А дело уже к вечеру, хочется к костру да к четушке. Вот у свиней жизнь-то и кончилась там, на дороге. Сели в лесу у огня, наелись, напились. Душа расцвела. Начали баб обсуждать, расслабились в волю, но тут вдруг погас их огонь. «И чистое небо, и штиль на земле, но что-то неладное чует их жопа». Напряглись мужики, зарядили старые тозы, спрятали водку в карман. Перестали курить, серьезные лица, и бровь не дрожит. В лесу, в далеке раздается вдруг вопль. Посыпались листья, заухали совы, испугался мужик. Но, вроде, на том все и окончилось, подождали еще немного визита нечести лесной, но лес мирным вдруг стал. Разожгли костерок, легли на бока, стали о жизни младой вспоминать. Как резко выпрыгивает на них ворона, да не простая, а со свернутой шеей. Голова набекрень, скачет сама, голова ей, качаясь, вторит. Охерели ребята, нацелили ствол, да вот не задача, прыгает, зараза, туда да сюда. Выстрелил первый, да в ногу второму, ворона с испугу сама улетела в костер. Орал на весь лес, как раненый зверь. Благим русским матом крыл раздолбая-стрелка. Но хер ли тут делать? Ор не спасает, полили все водкой, больше в себя, чем на рану, приложили травы, да замотали носком. До утра доживет. Снова уселись, теперь не уйти, раненный в шоке, не может идти. Да тут вылетает на них соловей да вообще без башки. Его разглядев, потеряли дар речи, раненный вообще отъехал из мира. - Умер что ли?- Нет, обморок. Дак вот, как с вороной поступать, не решился стрелок, решил подождать. Соловей стал ходить около костра, да звуки странные из горла его изливались. Головы-то нет, а птица всю жизнь ведь поющая. Ну хер ли тут делать? Взял бутылку, и на шею горлышко птице надел. Бутылка сколнила скотинку безголавую, да горе-стрелок и всадил ей нож под крыло, да вместе с бутылкой кинул в огонь. Тут уже ясно:спокойно не спать, лес али нет не даст им покоя. И вот выбегает тут нахрен олень, да рога горят у него. А раненный тут вдруг проснется да как заорет пуще прежнего… Олень испугался, начал метаться, не знает никто, что им делать теперь. Но горе-стрелок подумал: «А вдруг я не горе?» и выстрелил прямо в глаза. Упала скотина и жизнь отдала. Оба мужа в голос орут, в темноте один хер-выход из леса теперь не найти. Водки нет, один ранен, спрашивается: «**** делать?». Но тут вдруг затишье примерно часок. Никто к костерку больше не подошел. Пару часов до рассвета, да че-то вокруг-то рычит. «Ну все, ******»-не сдержавшись изрек тут один. А раненный опять как завоет, да сам как волчара, тут они все к огню и подбежали. Стрелок друга бросил, да залез вмиг на дуб, а раненный парень того проклинал, ведь его там уж жрут. Кровищи, *****, море, потух аж костер. Все бревна вокруг и даж угольки окрасились в красный. Прощался с жизнью и тот, что на дереве. Но волк ведь не обезьяна, потыкались, дожрали того, да разошлись. А мужик все сидит, уже даже светает, а он слезать не спешит, как ему на ушко так «БУ» и он полетел башкой своей вниз, угодив прям в кровавые кости от пищи волков. «Мать твою ж, ведьма»-промолвил трясясь, ответом: «Сам ты, *****, ведьма, я здесь колдунья!». Мужик онемел, не знает, что делать, взял застрелил суку, да побежал, сам не зная куда. Весь божий день он по лесу бродил, как обернется-она позади, шепот ему постоянно чудился, а он шел упорно, жизнь бабе дарить не хотел. Вышел он к вечеру, я как раз тут курил, подбегает ко мне, да как застонет, заревет, говорит: «Посмотри, посмотри в лес, она там, у дуба, стоит, рукой меня манит и глазом сверлит!». А я посмотрел-нет никого, весь лес покуда зрения поля я захватил, но нет там, ей богу, той бабы чудной. На том я его в избу и послал. Куда податься? - не знает русский мужик…Поле не тянет, в лес не ходок. Уселся на печь, вгляделся во окно. Раскинулось озеро вблизь дома большое. Водица бурлит в нем, как жизнь удалая. Выходит мужик, в чем причина понять. Не незванный ли гость решил порезвиться?Иль может гейзер какой под окном?А может это вовсе чудная девица с рыбьим хвостом?Смотрит мужик в бурлящую воду, Не видит не зги. Но вот появляется странная куча, которая хвать его и сожри. Пираньи то озеро вдруг заселили-Внебрачные дети распутных девиц. - Дед, что ты несешь?- Чево, внучечек? Не нравится конец? Сказал б все как надо, было бы скучно, все знают его наизусть. Под старость лет душа просит изюминки, знаешь ли. - Лаадно, деда, давай еще историю. - Поехали у нас как-то мужики в лес. В повозке, да на коне. Прям как в песне «Жаль, нет ружья», но у них все было намного нелепей. Вместо свирепого волка глупого коня напугала пара жирных визжащих свиней, которые бросились под копыта. Ну наши-то мужики не растерялись, хер с ней, с лошадью, так дойдут, а жрать-то русскому животу охота всегда. А свиньи, посередь дороги, чьи? Правильно, кто первый к рукам приберет. А дело уже к вечеру, хочется к костру да к четушке. Вот у свиней жизнь-то и кончилась там, на дороге. Сели в лесу у огня, наелись, напились. Душа расцвела. Начали баб обсуждать, расслабились в волю, но тут вдруг погас их огонь. «И чистое небо, и штиль на земле, но что-то неладное чует их жопа». Напряглись мужики, зарядили старые тозы, спрятали водку в карман. Перестали курить, серьезные лица, и бровь не дрожит. В лесу, в далеке раздается вдруг вопль. Посыпались листья, заухали совы, испугался мужик. Но, вроде, на том все и окончилось, подождали еще немного визита нечести лесной, но лес мирным вдруг стал. Разожгли костерок, легли на бока, стали о жизни младой вспоминать. Как резко выпрыгивает на них ворона, да не простая, а со свернутой шеей. Голова набекрень, скачет сама, голова ей, качаясь, вторит. Охерели ребята, нацелили ствол, да вот не задача, прыгает, зараза, туда да сюда. Выстрелил первый, да в ногу второму, ворона с испугу сама улетела в костер. Орал на весь лес, как раненый зверь. Благим русским матом крыл раздолбая-стрелка. Но хер ли тут делать? Ор не спасает, полили все водкой, больше в себя, чем на рану, приложили травы, да замотали носком. До утра доживет. Снова уселись, теперь не уйти, раненный в шоке, не может идти. Да тут вылетает на них соловей да вообще без башки. Его разглядев, потеряли дар речи, раненный вообще отъехал из мира. - Умер что ли?- Нет, обморок. Дак вот, как с вороной поступать, не решился стрелок, решил подождать. Соловей стал ходить около костра, да звуки странные из горла его изливались. Головы-то нет, а птица всю жизнь ведь поющая. Ну хер ли тут делать? Взял бутылку, и на шею горлышко птице надел. Бутылка сколнила скотинку безголавую, да горе-стрелок и всадил ей нож под крыло, да вместе с бутылкой кинул в огонь. Тут уже ясно:спокойно не спать, лес али нет не даст им покоя. И вот выбегает тут нахрен олень, да рога горят у него. А раненный тут вдруг проснется да как заорет пуще прежнего… Олень испугался, начал метаться, не знает никто, что им делать теперь. Но горе-стрелок подумал: «А вдруг я не горе?» и выстрелил прямо в глаза. Упала скотина и жизнь отдала. Оба мужа в голос орут, в темноте один хер-выход из леса теперь не найти. Водки нет, один ранен, спрашивается: «**** делать?». Но тут вдруг затишье примерно часок. Никто к костерку больше не подошел. Пару часов до рассвета, да че-то вокруг-то рычит. «Ну все, ******»-не сдержавшись изрек тут один. А раненный опять как завоет, да сам как волчара, тут они все к огню и подбежали. Стрелок друга бросил, да залез вмиг на дуб, а раненный парень того проклинал, ведь его там уж жрут. Кровищи, *****, море, потух аж костер. Все бревна вокруг и даж угольки окрасились в красный. Прощался с жизнью и тот, что на дереве. Но волк ведь не обезьяна, потыкались, дожрали того, да разошлись. А мужик все сидит, уже даже светает, а он слезать не спешит, как ему на ушко так «БУ» и он полетел башкой своей вниз, угодив прям в кровавые кости от пищи волков. «Мать твою ж, ведьма»-промолвил трясясь, ответом: «Сам ты, *****, ведьма, я здесь колдунья!». Мужик онемел, не знает, что делать, взял застрелил суку, да побежал, сам не зная куда. Весь божий день он по лесу бродил, как обернется-она позади, шепот ему постоянно чудился, а он шел упорно, жизнь бабе дарить не хотел. Вышел он к вечеру, я как раз тут курил, подбегает ко мне, да как застонет, заревет, говорит: «Посмотри, посмотри в лес, она там, у дуба, стоит, рукой меня манит и глазом сверлит!». А я посмотрел-нет никого, весь лес покуда зрения поля я захватил, но нет там, ей богу, той бабы чудной. На том я его в избу и послал. Он дико запил, каждый день мне твердил: «Она все там, все у дуба стоит! Манит меня, глазом сверлит!» Говорил, сил больше нет, к ней ведь уйду. Я думал бредит, а он возьми, да через день пропади. Так что, внучек, больше в лес не ходи.