Висконсинский волкСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

После окончания Второй Мировой войны в штате Висконсин, США, произошло несколько случаев исчезновений людей без вести. Цепочка этих драматичных и, как полагала полиция, связанных между собой инцидентов, началась 1 мая 1947 г. , когда пришедшая из школы 8-летняя Джорджия Веклер вышла из своего дома, чтобы погулять. Семья Веклеров проживала на ферме, расположенной в относительно пустынном месте, настоящем «медвежьем углу» по американским понятиям, и потому у родителей девочки не было никаких оснований бояться скверных соседей или незнакомых людей. Последние в этих краях вообще попадались нечасто. Мать Джорджии, несколько раз выглядывая в окно, могла видеть дочку на лужайке перед лесом на расстоянии менее полукилометра от дома. Но когда пришло время звать Джорджию домой выяснилось, что её не удается отыскать. В результате масштабных поисков на территории графства Джефферсон, проведённых с привлечением большого числа добровольцев и полицейских, был тщательно осмотрен участок площадью около 25 квадратных километров. Полицейские полагали, что девочка, гуляя, никак не могла выйти за его пределы. Даже в случае нападения на неё крупного дикого животного, например, волка, её останки должны были находиться в пределах этой зоны. Но поскольку никаких следов исчезнувшей девочки найдено не было, оставалось предпологать, что Джорджия Веклер была похищена и вывезена за пределы района поиска. В том месте, где девочку видели в последний раз, полицейские обнаружили на грунте неясные отпечатки колес автомашины. Определив колесную базу, сыщики решили, что эти отпечатки могли быть оставлены пикапом «ford», машиной весьма распространённой среди местных фермеров ввиду своей практичности. Следующее исчезновение произошло через два года и имело характер куда более трагичный. Эвелин Хартли, не по годам серьёзная и ответственная 15-летняя девушка, в 1949 г. подрабатывала нянькой в одном из домов городка Ла-Кросс, находившегося на самой границе штатов Висконсин и Миннесота. Её отец, зная номер телефона дома, где она работала, однажды взялся ей звонить и крайне удивился, когда никто не поднял трубку. Он приехал к дому и ещё более удивился, когда увидел, что дом закрыт и явно пуст. Обойдя дом кругом и заглядывая в окна первого этажа, он к немалому своему ужасу, заметил на полу одной из комнат… ботинок дочери и её очки. Надеясь, что дочь всё ещё находится в доме и, возможно, нуждается в помощи, отец, не вызывая полиции, разбил окно подвала и проник внутрь здания. Но дочери там не нашел. Дом действительно действительно пуст. Осматривая здание и прилегающую территорию, полицейские обнаружили следы крови на заднем дворе. Неясный кровавый отпечаток руки был оставлен на стене соседнего здания. В самом доме были найдены следы, указывавшие на произошедшую в нём борьбу. Полиции удалось восстановить последовательность событий, которые, видимо, развивались следующим образом: злоумышленник проник в дом через окно подвального помещения, куда спустилась Эвелин Хартли, очевидно, заметившая его. Борьба началась в подвале, затем переместилась в комнаты первого этажа. Не вызывало сомнений, что девушка отчаянно сопротивлялась: на это указывали не только потерянные ею очки и ботинок, но и опрокинутые предметы мебели, а также сдёрнутая со стола скатерть. В конце-концов, преступник сумел взять верх; живой или мёртвой он увёз свою жертву из дома. Анализируя обстоятельства этого происшествия, полицейские сделали два важных вывода: а) преступник безусловно имел машину, на которой подъезжал к дому и увозил девушку и б) он, скорее всего, был местным жителем, хорошо известным Эвелин Хартли. Тот факт, что девушка, став свидетелем проникновения злоумышленника в дом, не сделала попытки позвонить в полицию или убежать, а отправилась в подвал, чтобы образумить его, показался полицейским весьма красноречивым. Вор представлялся Эвелин до того безобидным, что девушка не побоялась вступить с ним в переговоры и была уверена, что сумеет договориться. Но она совершенно неверно оценила ситуацию. Детективы пришли к выводу, что целью проникновения преступника в дом являлась отнюдь не кража - поскольку нападавший ничего из вещей не взял - а сама девушка. Т. о. , спустившись в подвал, Эвелин в некотором смысле облегчила своему противнику задачу, попав прямо ему в руки. Через три дня некоторые из окровавленных вещей Эвелин Хартли оказались найдены на обочине шоссе на выезде из Ла-Кросса. Более никаких материалов по делу о похищении Эвелин Хартли полиция собрать так и не смогла. Остаётся добавить, что места исчезновений Джорджии Веклер и Мэрилин Хартли разделяли почти 200 км. Исчезнувших ничего не объединяло, кроме самого факта их загадочного исчезновения. Пропавшие так никогда и не были обнаружены; по состоянию на январь 2008 г. их судьбы остаются неизвестны и заведённые на пропавших поисковые дела продолжают оставаться открытыми. В ноябре 1952 г. охотники Виктор Тревис и Рей Баргесс исчезли вместе со своей машиной. После окончания Второй Мировой войны в штате Висконсин, США, произошло несколько случаев исчезновений людей без вести. Цепочка этих драматичных и, как полагала полиция, связанных между собой инцидентов, началась 1 мая 1947 г. , когда пришедшая из школы 8-летняя Джорджия Веклер вышла из своего дома, чтобы погулять. Семья Веклеров проживала на ферме, расположенной в относительно пустынном месте, настоящем «медвежьем углу» по американским понятиям, и потому у родителей девочки не было никаких оснований бояться скверных соседей или незнакомых людей. Последние в этих краях вообще попадались нечасто. Мать Джорджии, несколько раз выглядывая в окно, могла видеть дочку на лужайке перед лесом на расстоянии менее полукилометра от дома. Но когда пришло время звать Джорджию домой выяснилось, что её не удается отыскать. В результате масштабных поисков на территории графства Джефферсон, проведённых с привлечением большого числа добровольцев и полицейских, был тщательно осмотрен участок площадью около 25 квадратных километров. Полицейские полагали, что девочка, гуляя, никак не могла выйти за его пределы. Даже в случае нападения на неё крупного дикого животного, например, волка, её останки должны были находиться в пределах этой зоны. Но поскольку никаких следов исчезнувшей девочки найдено не было, оставалось предпологать, что Джорджия Веклер была похищена и вывезена за пределы района поиска. В том месте, где девочку видели в последний раз, полицейские обнаружили на грунте неясные отпечатки колес автомашины. Определив колесную базу, сыщики решили, что эти отпечатки могли быть оставлены пикапом «ford», машиной весьма распространённой среди местных фермеров ввиду своей практичности. Следующее исчезновение произошло через два года и имело характер куда более трагичный. Эвелин Хартли, не по годам серьёзная и ответственная 15-летняя девушка, в 1949 г. подрабатывала нянькой в одном из домов городка Ла-Кросс, находившегося на самой границе штатов Висконсин и Миннесота. Её отец, зная номер телефона дома, где она работала, однажды взялся ей звонить и крайне удивился, когда никто не поднял трубку. Он приехал к дому и ещё более удивился, когда увидел, что дом закрыт и явно пуст. Обойдя дом кругом и заглядывая в окна первого этажа, он к немалому своему ужасу, заметил на полу одной из комнат… ботинок дочери и её очки. Надеясь, что дочь всё ещё находится в доме и, возможно, нуждается в помощи, отец, не вызывая полиции, разбил окно подвала и проник внутрь здания. Но дочери там не нашел. Дом действительно действительно пуст. Осматривая здание и прилегающую территорию, полицейские обнаружили следы крови на заднем дворе. Неясный кровавый отпечаток руки был оставлен на стене соседнего здания. В самом доме были найдены следы, указывавшие на произошедшую в нём борьбу. Полиции удалось восстановить последовательность событий, которые, видимо, развивались следующим образом: злоумышленник проник в дом через окно подвального помещения, куда спустилась Эвелин Хартли, очевидно, заметившая его. Борьба началась в подвале, затем переместилась в комнаты первого этажа. Не вызывало сомнений, что девушка отчаянно сопротивлялась: на это указывали не только потерянные ею очки и ботинок, но и опрокинутые предметы мебели, а также сдёрнутая со стола скатерть. В конце-концов, преступник сумел взять верх; живой или мёртвой он увёз свою жертву из дома. Анализируя обстоятельства этого происшествия, полицейские сделали два важных вывода: а) преступник безусловно имел машину, на которой подъезжал к дому и увозил девушку и б) он, скорее всего, был местным жителем, хорошо известным Эвелин Хартли. Тот факт, что девушка, став свидетелем проникновения злоумышленника в дом, не сделала попытки позвонить в полицию или убежать, а отправилась в подвал, чтобы образумить его, показался полицейским весьма красноречивым. Вор представлялся Эвелин до того безобидным, что девушка не побоялась вступить с ним в переговоры и была уверена, что сумеет договориться. Но она совершенно неверно оценила ситуацию. Детективы пришли к выводу, что целью проникновения преступника в дом являлась отнюдь не кража - поскольку нападавший ничего из вещей не взял - а сама девушка. Т. о. , спустившись в подвал, Эвелин в некотором смысле облегчила своему противнику задачу, попав прямо ему в руки. Через три дня некоторые из окровавленных вещей Эвелин Хартли оказались найдены на обочине шоссе на выезде из Ла-Кросса. Более никаких материалов по делу о похищении Эвелин Хартли полиция собрать так и не смогла. Остаётся добавить, что места исчезновений Джорджии Веклер и Мэрилин Хартли разделяли почти 200 км. Исчезнувших ничего не объединяло, кроме самого факта их загадочного исчезновения. Пропавшие так никогда и не были обнаружены; по состоянию на январь 2008 г. их судьбы остаются неизвестны и заведённые на пропавших поисковые дела продолжают оставаться открытыми. В ноябре 1952 г. охотники Виктор Тревис и Рей Баргесс исчезли вместе со своей машиной. В последний раз мужчин видели покупающими пиво в одном из магазинчиков городка Плейнфилд. Несмотря на масштабные поиски никаких следов этих людей обнаружить так и не удалось. Через два года - 8 декабря 1954 г. - исчезла Мэри Хоган, владелица небольшого паба в городке Пайн-Гроув, расположенном по соседству с Плейнфилдом. На полу её паба была найдена гильза от патрона 22-го калибра (5, 59 мм. ), следы крови указывали на волочение тела. Они вели от стойки бара к задней двери паба и далее на автостоянку, где и обрывались. Паб не был ограблен; преступник даже не взял ничего из спиртного, что казалось совсем уж странным. Было естественно предпологать, что убитая (или раненая) Мэри Хоган оказалась увезенной на машине, но кем и для чего это было сделано так и осталось загадкой. Все эти преступления, хотя и были разделены значительными промежутками времени и имели на первый взгляд мало общего, тем не менее вполне могли быть объяснены действиями одного и того же лица. Обращала на себя география тех мест, где имели место исчезновения людей: все упомянутые населённые пункты - Пайн-Гроув, Ла-Кросс, Плейнфилд - хотя и были разделены значительными расстояними, располагались в местностях сравнительно малонаселённых, в которых появление незнакомых людей или машин обычно не остаётся незамеченным жителями. Между тем, ни в одном из вышеназванных преступных эпизодов в рассказах свидетелей и соседей таковые ни разу не фигурировали. Тот факт, что всякий раз преступник (или всё же преступники?) оставался незамечен, по сути означал лишь то, что он не привлекал к себе внимания; другими словами, он был хорошо знаком жителям и казался абсолютно безобиден. В 1957 г. сезон охоты на оленей в штате Висконсин открывался 16 ноября. Для службы окружных шерифоф этот день выдался очень напряженным - её сотрудникам пришлось проверять охотничьи лицензии и документы на оружие у большого числа желающих поохотиться в первый день сезона. Фрэнк Уорден, один из помощников шерифа округа Плейнфилд, освободился только вечером и заехал в магазин скобяных товаров, принадлежавший его матери, около 21. 00. Он планировал забрать мать - Бернис Уорден - и отвезти её домой на своей машине. К немалому своему изумлению помощник шерифа обнаружил, что магазин пуст. Входная дверь оказалась почему-то заперта изнутри, а черный выход, ведущий на грузовое крыльцо, напротив, открыт. Когда Фрэнк Уорден вошёл через него в магазин, то обнаружил некоторый беспорядок и следы крови на полу. Кроме того, исчез кассовый аппарат. Последнее обстоятельство наводило на вполне очевидную мысль об ограблении. Фрэнк немедленно позвонил своему прямому начальнику - окружному шерифу Артуру Шлею - и сообщил о происшествии. Дожидаясь приезда шерифа, Фрэнк Уорден приступил к планомерному осмотру магазина. На полу позади прилавка, рядом с небольшим пятном, очень напоминавшим кровавое, он заметил скомканную бумажку, оказавшуюся квитанцией на покупку, не до конца заполненной рукой матери. Очевидно, в момент нападения Бернис Уорден заносила в квитанцию результат последней сделки. Таковой оказалась продажа литровой бутыли антифриза. И с большой долей вероятности м. б. предпологать, что напал на продавщицу именно последний покупатель. Когда к магазину скобяных товаров подъехал окружной шериф в сопровождении ещё одного своего помощника - А. Фрица - Фрэнк Уорден был уверен, что уже может назвать имя напавшего на его мать человека. Во всяком случае он хорошо помнил, что накануне вечером один из постоянных посетителей магазина, местный дурачок Эдвард Гейн, интересовался ценой литровой бутылки антифриза. Кроме того, он пытался уговорить Бернис Уорден назначить ему свидание. Бернис иронизировала над своим неловким и бестолковым ухажёром, который был известен всей округе как мужчина в общем-то неплохой и беззлобный, но явно не ладящий с головою. После осмотра магазина и короткого совещания с помощниками, Артур Шлей признал доводы Фрэнка Уордена вполне логичными и согласился навестить Гейна дабы проверить его alibi. Эдвард Теодор Гейн жил в полном одиночестве на стоявшей особняком ферме в шести милях от Плейнфилда, в то время совсем небольшого городка с числом жителей менее семи сотен человек. Площадь земельного участка, которым владел Гейн, состаляла 195 акров - не очень-то много по американским меркам. Почва была плохой - глина да песок - потому разбогатеть ни родителям Гейна, ни ему самому, так и не удалось. Но действовавшая при президенте США Эйзенхауэре федеральная программа консервации сельскохозяйственных земель предоставила Гейну замечательную возможность отказаться от нудной и неперспективной работы в поле и жить на государственную ренту. Он, разумеется, так и поступил. Своё свободное время Эдди посвящал тому, что колесил по округе, выискивая возможность подработать, либо проводил его в разного рода местных забегаловках; хотя Гейн почти и не пил, но любил побыть в компании, послушать, что говорят люди. Типичный мужик-одиночка, бобыль, как называют таких в России. Ферма Гейна не имела канализации и водопровода, электричество вырабатывалось стареньким дизель-генератором. Поздним вечером 16 ноября 1957 г. она была погружена во тьму и выглядела крайне неприветливо. Убедившись, что на ферме никого нет, шериф с заместителями решил объехать соседей Гейна. Все прекрасно знали, что несмотря на свой маленький рост и кажущуюся беззащитность Эдди был очень сильным мужчиной, способным выполнять самую тяжелую и изнурительную работу лучше многих признанных местных силачей. Окрестные фермеры частенько предоставляли Гейну работу и вполне могло оказаться, что он находился в тот момент у кого-то из них. На охоту Эд Гейн отправиться никак не мог: не составляло секрета, что он никогда не охотился, поскольку боялся вида крови. Вообще, сострадательность и доброта Гейна были известны многим, знавшим его; некоторые из фермеров даже приглашали Эдварда во время уборочной страды посидеть с их малолетними детьми. Решение поискать Гейна у соседей оказалось на редкость продуктивным. Еще до 23. 00 его старенький «ford» удалось обнаружить во дворе одной из соседских ферм. Эд Гейн после обильного ужина мирно спал в кабине машины. Он выглядел по-настоящему потрясенным, когда шериф растолкал его, а Фрэнк Уорден схватил за ворот и закричал в самое ухо: «Придурок! Куда ты увёз мою мать?!»Эд Гейн был явно испуган и затравленно молчал. Начиная с этого момента он не проронил ни слова на протяжении более чем 30 часов; он не просил ни есть, ни пить, даже о необходимости выйти в туалет не заикался… На самом деле нетрудно понять, почему от так упорно молчал: неуместной фразой Гейн боялся спровоцировать бессудную расправу окружающих над собою. Хозяева фермы рассказали шерифу, что Эд Гейн появился немногим позднее 21. 00, поужинал и отправился спать в машину; ничего подозрительного в его поведении они не заметили. Хотя Фрэнк Уорден и накричал на Гейна, обвиняя его в похищении матери, на самом деле никаких серьёзных оснований связывать её исчезновение именно с Эдвардом на тот момент не существовало. Интуиция и пара совпадений представлялись всё же малоубедительны и, как minimum, недостаточны для выдвижения столь серьёзного обвинения. По здравому рассуждению шериф Арт Шлей объявил о задержании Эда Гейна по подозрению в похищении кассового аппарата. Шериф распорядился, чтобы его помощник Арнольд Фриц отвёз задержанного в здание службы окружного шерифа и посадил его там под замок до утра. В силу очевидных соображений Шлей не хотел оставлять Фрэнка Уордена наедине с задержанным и потому конвоиром был назначен именно Фриц. Сам шериф в сопровождении Уордена решил поехать на ферму Гейна и поискать кассовый аппарат там. Если бы только шериф мог предположить, что именно они увидят на ферме Эда Гейна, он никогда бы не взял с собой в эту поездку Фрэнка Уордена!Надворные постройки фермы состояли из довольно большого деревянного двухэтажного дома, амбара (пустовавшего уже много лет), сарая для инструментов, курятника и пристроенной к дому летней кухни. Бегло осмотрев сарай, курятник, амбар и не обнаружив там ничего подозрительного, Шлей и Уорден вошли в жилой дом. На первом его этаже находились большая гостиная, две спальни (дверь в одну из них оказалась не только запертой на замок, но и опечатанной сургучом; этот момент получил своё объяснение в дальнейшем) и кухня. Дверь на лестницу, ведущую на второй этаж, оказалась заколочена гвоздями. Едва переступив порог дома, Шлей и Уорден почувствовали отвратительную смесь запахов. В стоялом воздухе холодного дома явственно чувствовалась вонь прокисшей пищи, грязного белья и разлагающейся плоти. Арт Шлей впоследствии признавался, что войдя в дом Гейна сразу подумал о крысах, сдохших под полом и за плинтусами после потравы. Это было обычное явление для домов в сельской местности. Шериф ходил по дому, частично освещённому неровным лунным светом, и периодически включал фонарик, рассматривая тёмные углы. Кассового аппарата нигде не было видно. Войдя в кухню, шериф и его помощник остановились у порога. Их внимание сразу же привлекло тело, подвешенное посреди помещения на веревках. Сначала каждый из них решил, что видит перед собою тушу оленя, но стоило осветить её фонарём, как стало ясно, что перед ними нагое женское тело. Причём выпотрошённое и без головы. Ещё через секунду Фрэнк Уорден опознал в подвешенном теле свою мать - Бернис. Но увиденное оказалось отнюдь не единственным ужасным открытием, сделанным ими в те мгновения. В свете ручного фонаря Шлей и Уорден заметили в супнице, стоявшей на кухонном столе, почерневшие клёцки. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это никакие не клёцки, а тронутые разложением и частично мумифицированные человеческие носы. Их было четыре…Шериф вывел из дома своего шокированного помощника и усадил в машину. По полицейской связи он обратился к шерифам соседних округов и в управление полиции штата с просьбой о помощи. К тому моменту, когда к ферме Эдварда Гейна стали съезжаться автомашины службы шерифоф и полиции, Шлей сумел запустить дизель-генератор. При электрическом освещении жилище Эда приобрело вид ещё более пугающий и отталкивающий, нежели в лунном свете. В гостиной по стенам висели, подобно оленьим головам или иным охотничьим трофеям, маски, изготовленные из настоящих человеческих лиц. Всего таких масок оказалось девять; при жизни все они принадлежали женщинам. На мебели в гостиной была разложена одежда, сшитая из грубо дублёной человеческой кожи: жилетка, двое штанов, куртка с рукавами, браслеты и пояса. На куртке явственно проступали ореолы крупных сосков, из чего м. б. заключить, что эта кожа также некогда принадлежала именно женским телам. К двум часам ночи 17 ноября 1957 г. на ферме Эдварда Гейна собрались уже большие силы блюстителей правопорядка. Прибыли фотографы и судебные медики из службы коронёра, окружной прокурор, появились приглашённые понятые. Начался многочасовой тщательный обыск, по мере продвижения которого становились очевидны всё новые кошмарные детали того безумия, в котором пребывал (и видимо, уже давно!) «тихий дурачок» Эдвард Гейн. Почти сутки эксперты из центральной криминалистической лаборатории в Мэдисоне консервировали и вывозили в специальных судках из дома Гейна различные органические ткани и человеческие органы. Основными результатами этого обыска явились следующие заключения:1) Осмотр запечатанной спальни и пяти комнат второго этажа однозначно свидетельствовал, что эти помещения были закрыты очень давно, скорее всего, много лет назад и за прошедшее время никем не посещались. В спальне оставались предметы женского туалета; с уверенностью м. б. считать, что она принадлежала матери Эдварда - Августе Гейн, умершей в декабре 1945 г. Вся жизнь Гейна была сосредоточена в гостиной, кухне и второй спальне первого этажа. Закрытые помещения не содержали никаких свидетельств совершения каких-либо преступлений владельцем дома;2) Внимание криминалистов привлекли книги, а также вырезки из газет и журналов, обнаруженные в доме. Все публикации затрагивали три темы, несомненно сильно занимавшие того, кто собирал их: а) преступления нацистов в концлагерях; б) женская анатомия; в) преступления, связанные с расчленениями трупов, снятием скальпов и т. п. вещами. В последнюю категорию попадали книги о пиратах Карибского бассейна и американских индейцах. Какая-либо иная литература в доме Эдварда Гейна отсутствовала. По тому, как были истерты вырезки можно было заключить, что все они подвергались внимательному изучению;3) Была восстановлена последовательность манипуляций Эда Гейна с телом Бернис Уорден. Женщина была убита выстрелом в голову из пистолета 22-го калибра. Труп преступник привёз в кузове своего «пикапа» вместе с кассовым аппаратом и перенес свою добычу в сарай. Там на слесарном столе Гейн отделил голову женщины от тела и отнес в свою спальню, где и спрятал в кровати между двумя матрасами. Из тела женщины преступник извлёк кишечник и сердце, которое было найдено в кастрюле на кухонном столе. Это дало основание подозревать употребление Эдвардом Гейном человеческого мяса в пищу. Само тело Бернис Уорден преступник перенёс в кухню и подвесил за лодыжки и запястья к потолку. Касовый аппарат Гейн бросил в сарае. Очевидно, он предполагал заняться им попозже. Во всяком случае, отделение для денег не было взломано и в нём оставались 42 $ - выручка последнего дня работы магазина скобяных изделий Бернис Уорден;4) На стенах гостиной, подобно охотничьим трофеям, были развешены девять масок, изготовленные из женских лиц. На некоторых ещё сохранились следы косметики. Кроме масок на стенах, была обнаружена ещё одна - десятая по счёту - помещённая в стеклянную банку, закрытую полеэтиленовой плёнкой; банка эта находилась в сумке на антресолях. В этой же сумке, помимо банки с маской, были уложены и некоторые отдельные фрагменты человеческих тел;5) Кроме упомянутой сумки были обнаружены две коробки из-под обуви, в которых находились фрагменты женских половых органов в состоянии достаточно сильного гнилостного разложения; помимо этого четыре пары человеческих губ были нанизаны гирляндой на суровую нитку, подобно тому как это делают с грибами при сушке;6) Внимание криминалистов привлекла ещё одна мрачная находка: на кухне Гейна находился череп, распиленный выше надбровных дуг. Внутри отделённой крышки черепа остались следы пищи; было очевидно, что Гейн пользовался ею, как тарелкой. Череп, служащий элементом столового набора, невольно укреплял в мысли о возможном людоедстве преступника. Гейна забрали из офиса шерифа в Ла-Кроссе и перевезли в тюрьму в городке Ваутома, графство Джейлхаус. Полицейские, сменяя друг друга, пытались разговорить арестованного. Получилось это совершенно неожиданно: после тридцатичасового допроса один из сотрудников полиции бросил в сердцах Гейну: «Ты - мелкий воришка!» Тот встрепенулся и неожиданно ответил: «Нет, я не вор! Я забрал кассу только для того, чтобы посмотреть как она устроена!» Простодушие услышанного поразила присутствовавших. В тот же день - 19 ноября - Эдвард Гейн признал себя виновным в убийстве Бернис Уорден. Он сказал, что плохо помнит детали, поскольку с ним такое иногда случается: находит оцепенение, окружающее делается неясным и он совершает поступки о которых потом мало что может сказать. Сам он признавал, что это состояние - суть бесовская одержимость - и от нее помогала только молитва. Но в день убийства миссис Уорден молитва не помогла и Гейн сказал, что помнит, как выстрелил в женщину и перенёс её тело в грузовичок. Зачем он это сделал, преступник объяснить не смог. Гейна стали спрашивать об остальных телах, ведь его дом оказался заполнен разными фрагментами человеческих тел! И тут он опять поразил полицейских: Гейн поклялся, что не убивал никого, кроме Бернис Уорден, а всё то, что было найдено в его доме, принадлежало телам… выкопанным на кладбищах графства. К этому времени сыщики уже знали, что чтение раздела некрологов в местных газетах было одной из страстей преступника: самые разные свидетели утверждали, что подобные заметки Эд Гейн нередко читал вслух в местных салунах. Допрашивавшие не поверили Гейну и тот предложил полицейским проехать вместе с ним по местным кладбищам, дабы он мог показать могилы, которые раскапывал. Эдвард утверждал, что выкапывал женские тела на следующую же ночь после захоронения, пока они не успевали подвергнуться сильному разложению. Он клятвенно уверял, что никого не убивал, кроме Бернис Уорден, не совершал никаких сексуальных манипуляций с телами, не употреблял человеческое мясо в пищу. Все его заверения воспринимались до поры скептически, но после того, как Гейн совершил-таки поездку с помощником прокурора и полицейскими по окрестным кладбищам и на четырёх из них без малейших колебаний показал девять женских захоронений, из которых он извлекал, якобы, тела, к нему прислушались. Руководство графства Ла-Кросс по представлению окружного прокурора Эрла Кайлина направило губернатору штата Висконсин запрос о разрешении массового вскрытия захоронений с целью рповерки утверждений Эдварда Гейна. Ввиду очевидного сильного общественного резонанса дело принимало характер почти политический и такого рода мероприятие требовало согласования на самом высоком уровне. Поскольку Гейн сообщил только о девяти случаях раскопки могил, оставалось невыяснено происхождение фрагментов прочих тел, обнаруженных в его доме. По самым грубым и благоприятным для Гейна подсчётам получалось, что в его доме произошло расчленение по меньшей мере 15 человеческих тел (9 - масок из женских лиц на стенах гостиной, десятая - в банке, спрятанной в саквояже на антесолях, четыре носа и четыре пары губ - это ещё не менее четырех тел, пятнадцатое - Бернис Уорден). Значило ли это, что остальных людей преступник убивал, или же он действительно забыл, каким образом раздобыл тела? Ответ на этот вопрос, казалось, был получен, когда в одной из десяти масок, изготовленных из человеческих лиц была опознана… Мэри Хоган, та самая владелица бара, что исчезла бесследно еще 8 декабря 1954 г. Криминалисты почти не сомневались, что она была убита (в её баре на полу была найдена кровь). И сделал это, скорее всего, именно Гейн, хотя он истово утверждал, что не совершал этого. После продолжительного бесплодного допроса, преступнику предложили проверку на полиграфе. Он согласился и детектор лжи убедительно показал, что Гейн повинен в гибели Мэри Хоган. Когда Эдди сообщили о результатах проверки, он подумал какое-то время, а потом сознался в том, что действительно совершил это преступление. Но при этом продолжил с невероятным упорством твердить, что не совокуплялся с женскими трупами и не употреблял человеческое мясо в пищу. Итак, к 23 ноября 1957 г. стало ясно, что убийство Бернис Уорден - отнюдь не первое, совершенное Эдвардом Гейном. Все девять указанных Эдвардом Гейном захоронений появились в период до 1953 г. А в декабре следующего года некрофил совершил убийство Мэри Хоган. Значило ли это, что он перестал раскапывать могилы потому, что переключился на убийства? Отсутствие в доме скелетов и сколь-нибудь крупных фрагментов тел женщин, извлеченных из могил, Эд Гейн объяснял тем, что все ненужные ему останки он в течение ночи закапывал обратно. Это утверждение нельзя было считать абсолютно достоверным до тех пор, пока Губернатор штата не санкционировал вскрытие могил, но по крайней мере оно хоть как-то объясняло отсутствие тел в доме некрофила. Но если после 1953 г. Гейн переключился на убийства, то как он избавлялся от тел в этом случае? Ведь раскопанных могил в его распоряжении уже не было… Ответ напрашивался сам собой - Гейн выкапывал новые могилы. И очевидно, не на кладбище. Руководствуясь этими соображениями, полицейские 22 ноября приступили к перекапыванию участка земли, принадлежавшего Гейну. Работа была проделана колоссальная, а её результатом явилось обнаружение 29 ноября крупного скелета. Окружность черепа найденного скелета превышала размеры всех масок из человеческих лиц в доме Гейна. Не дожидаясь официального оглашения заключения криминалистов, сыщики предложили прессе свою версию: поскольку в последние годы в этих местах исчезали только двое мужчин - Тревис и Баргесс - причем найденный скелет своими антропометрическими характеристиками соответствовал именно второму (Баргесс был выше среднего роста), то Гейн повинен в смерти как этого человека, так и его спутника. Было ещё одно косвенное соображение, укреплявшее сыщиков во мнении о правильности сделанных выводов: на одном из зубов неизвестного черепа была золотая коронка, а в описании особых примет Баргесса как раз было упоминание золотой коронки на зубе. Но если Эдди действительно убил его, то стало быть, и другие исчезновения людей в округе, скореее всего, связаны именно с Гейном. Преждевременность такого заявления со всей очевидностью проявилась уже через два дня, когда руководитель криминалистической лаборатории Чарлз Вильсон огласил официальное заключение исследования найденного скелета. Оказалось, что к Виктору Тревису находка не имела ни малейшего отношения: найденные останки принадлежали женщине. Когда у самого Гейна спросили, чей скелет он похоронил в саду, то некрофил лишь улыбнулся и заявил, что не всех относил на кладбище, кое-кому он отыскал уголок и в собственном огороде. Скелет, по его словам, принадлежал одному из тел, выкопанных на кладбище. Гейну не поверили и в первых числах декабря был проведен новый большой допрос преступника с применением детектора лжи. На этот раз спектр вопросов, заданных ему, был гораздо шире того, что на первом допросе. Гейна спрашивали и о его каннибализме, и о целях манипуляций с телами, и о возможном совокуплении с трупами и т. п. вещах. Смысл полученных тогда ответов будет разъяснен ниже, пока же стоит отметить, что Гейн успешно прошел вторую проверку на полиграфе; его ответы и объяснения были сочтены достоверными и полиция более не выдвигала официальных обвинений в его адрес в том, что он причастен к исчезновениям людей в 1947-52 гг. После недельных колебаний Губернатором штата было подписано постановление, санкционировавшее, по сути, массовое вскрытие могил в целях проверки информации о возможном надругательстве над телами покойных. Прокурор графства официально уведомил о предстоящих мероприятиях близких тех женщин, чей прах предполагалось потревожить, и после этого умолчание о ходе расследования сделалось просто бессмысленным. Если в первые дни после ареста Гейна лишь соседи глазели на возню полиции в доме преступника, то после 25 ноября к его ферме началось настоящее паломничество. Гейн попал в сводки национальных новостей, Плейнфилд и Ла-Кросс наводнили репортеры не только американские, но и европейские и даже австралийские. За полицейским ограждением круглые сутки стояли зеваки и журналисты, рассчитывавшие стать свидетелями рождения новой сенсации. И разумеется, у всех - приезжих и местных жителей, полицейских и психиатров, мужчин и женщин, детей и взрослых - на устах был один и тот же вопрос, который звучал в те дни в различных интерпретациях постоянно: каким же должен быть человек, чтобы решиться на такое?! И в самом деле, каким же должен был быть Эд Гейн, чтобы выкапывать женские тела из могил, снимать с них кожу и закапывать обратно?Родился Эдвард Теодор Гейн 27 августа 1906 г. Он был младшим ребенком в семье Джорджа и Августы Гейн; старший брат Генри появился на свет 4 января 1902 г. Семью Гейнов вряд ли можно было назвать благополучной - сильная властная супруга держала в «ежовых рукавицах» как супруга, так и детей. Попытки ведения семейного бизнеса оказались неудачны: в период 1909-13 гг. Джордж и Августа пытались торговать мясными и бакалейными товарами в Ла-Кроссе, но понеся убытки, продали магазинчик и переехали на ферму в 40 милях от городка. Вся последующая жизнь этой семьи целиком была связана с этой фермой. Отец Эдварда постепенно спивался и превратился под игом жёсткой, бескомпромиссной супруги в тихого алкоголика. Попытки жить фермерским трудом оказались малорезультативны из-за плохой почвы; со второй половины 30-х годов братья стали наниматься в батраки к более преуспевающим соседям. Августа Гейн была лютеранкой и это ставило всю семью несколько особняком среди остальных жителей округи. Когда же братья пошли в наемные рабочие ощущение отчужденности только возросло. Старший из братьев - Генри - этого очень тяготился. Он вообще казался более развитым, чем Эдвард, и чувствовал ненормальность все более явного отрыва семьи от окружающего мира острее. Братья так и не женились; все, знавшие эту семью, сходились во мнении, что виной этому была совершенно необычная ненависть к женщинам, проявляемая по поводу и без повода Августой Гейн. Для неё все, связанное с женщинами, полом и сексом было безусловно порочным и блудливым. И если Эдвард смотрел на мать с восхищением и внимал ее словам без рассуждений, то Генри позволял себе оспаривать её суждения. После смерти Джорджа Гейна, последовавшей 1 апреля 1940 г. , мир в семье не только не наступил, но напротив - рассыпался окончательно. В период 1940-44 гг. Генри несколько раз уезжал из дома на заработки довольно далеко и надолго, казалось, ему невыносимо находиться под одной крышей с домашним тираном в лице собственной матери. Скорее всего, какие-то скандалы происходили и в самой семье за закрытыми дверями; сейчас об этом можно говорить лишь в предположительной форме. Эти скрытые от мира внутрисемейные драмы, как считало большинство соседей Гейнов, привели к первой смерти: в 1944 г. Генри погиб при обстоятельствах до конца так и не выясненных. По рассказам Эдварда братья занимались выжиганием прошлогодней травы в поле, когда огонь вышел из-под контроля и охватил Генри. Эдвард утверждал, что потерял брата из виду и помчался за помощью, когда же ему удалось собрать нескольких фермеров и они прибыли в поле, огонь уже затух. Фермеры разбрелись в разные стороны в поисках Генри, а Эдвард отправился прямиком на другой конец поля и сразу же наткнулся на тело. Труп не казался сильно обгоревшим и было непонятно, почему человек, находившийся на краю поля не смог отступить от огня. Фермеры, прибывшие в тот день 16 мая 1944 г. в помощь Эдварду Гейну говорили потом, что лицо Генри носило как будто бы следы побоев, но объективных тому свидетельств не осталось и вполне может быть, что эти слухи родились под впечатлением разоблачения последующих преступлений Эдварда. Сам же Эд никогда не признал себя виновным в гибели старшего брата. Официально было признано, что Генри Гейн погиб 16 мая 1944 г. в результате несчастного случая. В январе 1945 г. с матерью Эдварда Гейна - Августой - случился апоплексический удар. Казалось, женщина не имеет шансов выжить. Но забота ласкового и внимательного сына вернула женщине силы - к лету 1945 г. она встала с кровати и вновь сделалась несгибаемой Августой без чувств и эмоций. К несчастью для Эда уже 29 декабря 1945 г. произошел второй удар и Августа Гейн умерла. Уже в 1957 г. соседи Эдварда припомнили, что на похороны Августы никто из них не пришел; да что там соседи, вообще никто не пришел! Уже к этому моменту Гейн, фактически, оказался исключенным из сообщества равных ему людей - он сделался изгоем, человеком, по-настоящему чужим всем. Впоследствии Эдвард Гейн рассказал, что именно в день похорон Августы он запечатал дверь её спальни и заколотил гвоздями лестницу, ведущую на второй этаж дома. Это был очень символический шаг - Эдвард отрезал от себя свое прошлое, в котором он был «маменькиным сынком», «слабаком» и «недоумком». Именно первого января 1946 г. он сделался, наконец, Эдвардом Теодором Гейном. Он никогда не был слабоумным в бытовом понимании этого слова. Все люди, знавшие его лично, сходились в том, что ему был присущ необычный юмор; не то, чтобы заразительно смешной, но не лишенный едкой ироничности и своеобразия. Оставшись совсем один, Эд словно потянулся к людям: в 1949 г. он купил подержаный автомобиль «ford», на котором немало поколесил по дорогам штата, заговаривая и знакомясь с самыми разными людьми, проводя свободные от работы вечера в местных салунах. Он никогда не становился центром компании, но иногда мог позабавить присутствовавших каким-нибудь любопытным рассказом на исторические темы. Обычно это были рассказы о зверствах пиратов в морях Карибского бассейна, либо повествования об ужасах нацистских концлагерей. В самой тематике этих рассказов многие усматривали некий особый черный юмор; в то время еще никто не мог догадаться, что в них на самом деле раскрывается подлинный дух Гейна; этими интересами, пожалуй, и исчерпывалась вся личная жизнь Эдварда. Федеральная программа консервации сельскохозяйственных земель избавила его от необходимости возделывать поля и начиная с пятидестых годов Эдвард жил практически не работая на собственной ферме. Питался в эти годы он бессистемно и заметно похудел, но при всём том по-прежнему оставался очень силён физически. Хотя Гейн имел невысокий рост, он был на удивление крепок и ему никто не боялся поручать тяжелую грубую работу. Вместе с тем, в натуре этого человека, его манерах проскальзывало нечто удивительно женское, нечто такое, что было очень трудно описать и объяснить. Так, например, Гейн, как прирождённая нянька никогда не уставал от общения с детьми, и пусть это не покажется странным, его иногда приглашали для того, чтобы он мог посидеть с детишками во время отсутствия родителей. Когда история с обнаружением женских останков в его доме вышла наружу, к шерифу явились несколько человек, которые рассказали о том, что Гейн приглашался в их дома для контроля за детьми. Когда полиция стала интересоваться тем, как общался Гейн с детьми и подростками, стали известны факты действительно необыкновенные. Оказалось, что всегда тихий и застенчивый Эдди общаясь с детишками просто преображался: он рассказывал им романтические истории из жизни пиратов и индейцев и рассказы эти изобиловали подробностями пыток и издевательств над пленными. Гейн рассказывал о снятых скальпах, расчленённых телах, изнасилованных пленницах и прочих невероятных с точки зрения детей вещах. Понятно, что от такой небывальщины дух захватывало. Однажды Гейн предложил соседскому мальчику посмотреть настоящий человеческий скальп - мальчик, разумеется, согласился. Они съездили на машине Эдди к нему домой и там мальчик увидел висящими на стенах те самые маски, изготовленные из женских лиц, что поразили в ноябре 1958 г. даже взрослых полицейских. Потрясенный увиденным, ребёнок поинтересовался у Эдварда, откуда все это? Простодушным вопросом мальчик поставил себя в очень опасное положение - он показал преступнику, что понял запретность увиденного. Гейн, к счастью, не запаниковал, а безо всяких затей объяснил, что маски эти - подлинные и остались со времён прадедушки-пирата. Выражение «к счатью» употреблено здесь в самом что ни на есть прямом смысле; если бы Гейн растерялся и не смог дать мальчику удовлетворительного ответа, то скорее всего, он бы его просто убил, как опасного свидетеля. Мальчик полученным ответом удовлетворился, но рассказал впоследствии об увиденном друзьям и родителям. Ему никто не поверил, но заинтригованные сверстники решили проверить услышанное. Через какое-то время два старших мальчика проникли в дом Гейна во время его отсутствия и поняли, что всё, сказанное о масках из человеческих лиц, правда. В ужасе они бежали из страшного дома и рассказали об увиденном довольно большому числу взрослых: родителям, другим родственникам, учителям, соседям, даже местному священнику. Примечательно, что мальчишкам никто не поверил. Взрослые решили, что причиной детских страхов явились маски для helloween`а и слишком богатое воображение. Может показаться удивительным, но уже к середине пятидесятых годов многие жители Плейнфилда слышали подобные рассказы Эдварде Гейне, но совершенно не придавали этому начения, считая их сплетней. Как точно установила полицейская проверка, некоторые даже прямо спрашивали самого Гейна о «чертовщине, развешанной у него по стенам», на что тот никогда ничего не опровергал, а лишь с улыбкой пожимал плечами. Не подлежит сомнению, что если бы соседи Гейна и местный шериф повнимательнее отнеслись к рассказам детей, постарались бы проверить подозрительную информацию, то и Мэри Хоган, и Бернис Уорден остались бы живы. Эдвард Гейн находился в тюрьме в Ваутоме с 19 по 23 ноября 1958 г. После этого его было решено направить на психиатрическое освидетельствование в Центральную государственную клинику штата Висконсин в городке Ваупун. Всем было ясно, что никто лучше психиатров не расскажет о мотивации поступков Гейна. Очень подробно психиатрическую экспертизу по «делу Гейна» описал известный американский криминолог Гарольд Шехтер в своей необыкновенно интересной книге «Девиант», целиком посвященной личности этого преступника. Огромное влияние на формирование Эдварда Гейна как личности оказала его мать Августа. Само по себе это ещё не означало патологии, но сильная, бескомпромиссная, склонная к доминированию женщина отсекла все иные источники влияния на сына. Пожалуй, трудно было найти менее толерантного человека, чем Августа Гейн. Чрезвычайно религиозная и бескомпромиссная в своей вере, эта женщина воспитала Эдварда в твердом убеждении, что мир вокруг греховен, а женщины - суть грешницы. C ними нельзя общаться, ибо это вредит душе, с ними нельзя заниматься сексом, ибо это грех смертный, а все те, кто этого не понимает - погрязшие в блуде и лишенные благодати недочеловеки. Понятно, что в число погрязших в блуде подпадало практически всё человечество за исключением семьи Гейнов. Подобную религиозность трудно назвать даже фанатичной, скорее это уже истероидный психоз. Религиозные взгляды матери накладывались на явную ущербность отца Эдварда. Джорджа Гейна нельзя было назвать психически неполноценным, но тяжелые потрясения детства, вне всякого сомнения, сильно его травмировали. В возрасте трёх лет Джордж пережил страшное наводнение в округе Кун Вэли, в штате Висконсин, которое унесло жизни его родителей и старшей сестры. Пережитый в детстве стресс травмировал ребенка; Джордж Гейн вырос, как сказали бы в России, «пришибленным». Он сильно пил, был неусидчив (потому не смог овладеть какой-либо полезной специальностью), постоянно менял работу, физически был хил и даже тщедушен. Неудивительно, что женившись, такой человек выбрал жену старше себя на пять лет. Правильнее было бы сказать, что это жена выбрала его. Пара оказалась в высшей степени примечательной: красивая, высокая, широкой кости блондинка Августа и сутулый, худой, абсолютно бесцветный Джордж - не мужчина даже, а скорее, тень мужчины. Разумеется, для любого психиатра сам по себе такой тандем уже является красноречивым сигналом неблагополучия. При взгляде на потомство этой пары впечатление неблагополучия д. б. только возрастать. Согласно довольно надёжным, проверенным временем наблюдениям, среди однополых детей, разница в возрасте между которыми превышает два года, младшие очень часто демонстрируют наклонность к нетрадиционной сексуальной ориентации. Разумеется, это правило не есть аксиома, но медицинский опыт подтверждает справедливость подобного заключения. Напомним, что Эдвард Гейн был младшим из двух братьев и разница между ними составляла чуть больше 4, 5 лет. Разумеется, сами по себе такие соображения являлись лишь косвенными доводами и не могли служить достаточным основанием для определения характера сексуальной девиации Эдварда Гейна. Для правильного анализа его личности врачам требовалось должным образом его «разговорить». Среди наиболее ярких воспоминаний детства, повлиявших на восприятие Гейном женщин, был случай, рассказанный им при поступлении в госпиталь. Будучи ребёнком, он стал свидетелем свежевания его матерью свиной туши, подвешенной за ноги в сарае. Августа Гейн с громадным мясницким ножом, руками, по локоть запачканными свежей кровью, потрясла Эдварда своим видом. Он счёл её необыкновенно красивой. Это воспоминание, вне всякого сомнения, способствовало интуитивному ориентированию Эдварда на поиски сильной, доминирующей женщины, не боящейся крови, способной быть жестокой и вместе с тем ласковой. Гремучий коктейль, что и говорить!Когда психиатры заговорили с Эдвардом Гейном о сексе с женщиной, тот огорошил их своим неожиданным вопросом: «Вы знаете, что значит иметь влагалище и грудь?» Его стали расспрашивать о том, совокуплялся ли он с первым женским телом, извлеченным из могилы? Он отнекивался, потом объяснил: «Это было невозможно - слишком сильный запах». Много было задано вопросов Гейну относительно его манипуляций с женскими телами и в конце-концов стало понятно, для чего преступник расчленял их: он исследовал женскую анатомию. За всю свою жизнь ни разу не назначивший ни одного свидания женщине, он не имел ни одной подруги, которая могла бы просветить его в вопросах, о которых даже старшеклассники имеют вполне верное и точное представление. Ни разу не имевший в своей жизни секса с женщиной, Гейн был поглощен очаровательной тайной женского тела. Когда он прочитал в журнале о первой операции по изменению пола, то испытал одно из самых сильных потрясений в своей жизни. Он понял, что хочет быть женщиной, но поскольку был воспитан в строгих лютеранских правилах, то тут же осознал всю греховность своих помыслов. Двойственность положения его мучила: он хотел иметь грудь и влагалище, но понимал, что это невозможно. Поиск выхода из сложившегося психологического дискомофорта толкнул его к действительно безумному решению - он решил сделаться женщиной в своём собственном воображении. Начиная с 1947 г. Эдвард Гейн раскапывал могилы недавно похороненных женщин, извлекал тела, снимал с них хорошо сохранившиеся участки кожи, излекал для «изучения» те или иные органы, после чего закапывал обратно. Все эти манипуляции он проводил с телом в течение одной ночи, чтобы приходящие к могиле родственники не могли утром догадаться, что прах был кем-то потревожен. Для одного человека работа была очень трудоемкой, но Гейн успевал. После кустарного дубления снятой кожи, он шил из полученных кусков свое «новое тело», костюм для ежедневного ношения вместо нижнего белья. Найденные в его доме штаны, куртка с сосками, жилетка и были как раз элементами этого костюма. Гейн подолгу носил своё «женское тело», привык к нему, постоянно одевая под одежду. Вспоминая историю первого транссексуала, совершившего успешные операции по перемене пола - Кристину Йоргенсен - Эдвард в женской коже представлял себя женщиной и находил в этом огромное внутреннее удовлетворение. Поступать так мог, конечно же, только глубоко больной человек. После многочасовых собеседований с Гейном врачи обратили внимание на то, что он никогда не выражал раскаяния по поводу содеянного, рассказывал о своих проделках ровным и бодрым голосом. Вместе с тем, Гейн не имел никакой концепции, объясняющей его действия. У абсолютного большинства преступников существует своя ценностная шкала, сообразуясь с которой они действуют логично и оправданно (Педофилы, например, объясняют свои сексуальные посягательства на детей тем, что те их провоцируют; маньяки-дестройеры, убивающие женщин без изнасилования, считают женщин вместилищем порока и выступают в роли эдаких хранителей общественной морали. У психиатров даже есть особый термин, с помощью которого они описывают такого рода комплекс: «правый человек», т. е. такой индивидум, который никогда не сомневается в том, как надлежит поступить правильно). Эдвард Гейн не имел ничего похожего; он даже не задумывался о самооправдании. Отсутствие потребности в самореабилитации служило несомненным указанием на психическую неполноценность. В то самое время, пока Эдвард Гейн находился в лечебнице на обследовании, прокурор округа начал проверку его показаний о раскопках могил. Первым было вскрыто захоронение некоей Элинор Эдамс - гроб оказался пустым. После этого была вскрыта могила Мейбл Эверсон - человеческие кости лежали на крышке пустого гроба. Сомнения отпали: Гейн действительно раскапывал могилы женщин, некоторых из которых даже знал при их жизни. Окружной прокурор Эрл Килин решил не тревожить прах остальных женщин из списка Эдди; в общем-то, уже стало ясно, что в этой части своих показаний Гейн сказал правду. К концу 1957 г. общественное напряжение в Висконсине заметно возросло. Штат получил дурную славу родины Эдди Гейна, в США даже появились своеобразные шуточки в стиле «черного» юмора, которые пародировали манеру Гейна выражаться полуфразами и получили вполне заслуженное название «гейнсины». Все ждали когда преступника отдадут суду и приговор над ним утолит жажду мести общественности. Оглашенное 6 января 1958 г. заключение психиатрической комиссии вызвало скандал. Эдвард Теодор Гейн признавался «шизофреником и сексуальным психопатом». Врачи считали, что на его поведение очень сильно влияли сразу три разновидности сексуальной патологии: Гейн был латентным (подавленным, скрытым) гомосексуалистом; некрофилом и транссексуалом. Все эти перверсии были взаимосвязаны и трудно было разобраться в их взаимной обусловленности, но в тот момент это даже было и вряд ли нужно. Главное заключалось в том, что человек с подобными тяжелыми поражениями психики, расстройством памяти и неадекватностью реакций не мог быть предан суду. Негодование родных и близких жертв Гейна легко представить. Они образовали неофициальный комитет и на общем собрании решили добиваться предания Гейна суду вне зависимости от того, сколько времени это может потребовать. Дело в отношении Эдди Гейна было приостановлено по причине его болезни. Он был оставлен в Центральной психиатрической клинике штата на неопределенное время, а власти графства приступили к ликвидации его имущества. Всем было ясно, что уже никогда Эдди им не воспользуется. Когда официально было объявлено о предстоящем 30 марта 1958 г. аукционе по продаже движимого и недвижимого имущества преступника, это вызвало волну возмущения среди жителей Висконсина. Люди не без оснований боялись, что аукцион привлечет недобросовестных покупателей, которые используют вещи Эда Гейна для наживы и рекламы. Стали раздаваться требования отменить аукцион, однако, местные власти не хотели менять установленную законом процедуру распродажи вещей уголовников. Возникший конфликт интересов был разрешен в духе американского вестерна. Поздно вечером 20 марта 1958 г. группа неустановленных лиц (вне всякого сомнения - из местных жителей) проникла на территорию фермы Эдварда Гейна и подожгла надворные постройки. Находившийся там полицейский наряд вызвал пожарных и принял меры к спасению имущества. Никто из поджигателей задержан не был. Полицейские мужественно боролись с огнем и сумели спасти кое-что из имущества легендарного преступника: автомобиль, музыкальный проигрыватель, часть мебели. Так что по большому счету, надежды поджигателей на срыв аукциона не увенчались успехом - он состоялся, хотя и несколько позже запланированного срока - 19 апреля. Любопытна реакция самого Эда Гейна на поджог. Когда ему рассказали о случившемся, он, верный своей манере выражаться неопределенно, проговорил: «Теперь только так!» («Just as weel!»). Никакого сожаления о поизошедшем он не выразил, казалось, он не испытывал ни малейшей привязанности к вещам, что вообще-то, нехарактерно для людей с криминализованным сознанием. Вообще, читая о том, как он себя держал в лечебнице, можно подумать, что чувство сожаления ему неведомо. Способность американцев из всего устраивать шоу (русским языком выражаясь - балаган), весьма выпукло проявилось в истории с Эдом Гейном. Мрачные опасения местных жителей подтвердились полностью: вещи преступника были куплены искателями лёгкой поживы, стремившимся заработать на скандальной славе преступника и связанной с его именем трагедии. Автомобиль Гейна оказался куплен на аукционе за 760 $ - это были очень приличные деньги за далеко не новую машину и мало кто сомневался для каких целей новый хозяин вложил такую сумму в своё приобретение. Буквально через неделю «ford» был перепродан и в течение последующих лет экспонировался на различных американских ярмарках и аттракционах как «машина вампира». За 25 центов любой желающий мог забраться в салон и почувствовать себя на минуту отвратительным некрофилом Эдом Гейном, перевозящим в кузове женский труп. Вопросы об этической стороне такого рода демонстрации никого, видимо, не беспокоили. В павильон с «машиной вампира» по свидетельству очевидцев зеваки валили толпами. Мало-помалу страсти вокруг Гейна подутихли. Заживо похороненный в психитрической клинике, он не тревожил своим видом сограждан и преступлния его начали забываться. Но к пятилетней годовщине разоблачения преступника большая группа журналистов обратилась к властям штата с просьбой показать Эда общественности и рассказать о том, как ему живётся в лечебнице.

В ноябре 1962 г. впервые после довольно долгого перерыва Гейн появился перед репортёрами. Вид его поразил многих. Преступник вовсе не выглядел измученным режимом содержания; чисто выбритый, заметно прибавивший в весе, ласково улыбащийся и явно польщенный проявленным к нему вниманием, Гейн совсем не походил на того «полудурка», каким все знали его на воле. Он охотно рассказал журналистам о том, что очень доволен внимательным отношением врачей, жалоб никаких не имеет, охотно занимается любимыми делами: столярным рукоделием и обтесыванием плит из природного камня. Врачи на пресс-конференции дополнили рассказ преступника разного рода пасторальными деталями: Гейн по их словам никогда не нарушал режим содержания, в отличие от многих иных больных не пытался протестовать против лечения психотропными средствами и барбитуратами и вообще не доставлял никаких хлопот. Эда идиллия в сумасшедшем доме спровоцировала взрыв негодования всех людей, пострадавших от его действий. Они публично объявили о намерении добиваться привлечения Эда Гейна к суду за убийство первой степени. Речь шла об убийстве Б. Уорден, поскольку его причастность к убийству М. Хоган доказать было значительно труднее. Родственники жертв Гейна добились, в конце-концов, от властей немаловажной уступки - они получили право приходить на заседания жюри, заслушивавшего и обсуждавшего все заявления преступника. И хотя люди не имели, разумеется, права, вмешиваться в ход засединя, сам факт их присутствия означал гласный контроль процедуры рассмотрения. В течение почти пяти лет члены неформального комитета «жертв Гейна» добивались назначения комиссии для нового переосвидетельствования преступника, что позволило бы привлечь Гейна к уголовной ответственности. Борьба их в конечном итоге увенчалась успехом: комиссия из крупнейших представителей американской психиатрии была создана и 22 января 1968 г. приступила к работе. После многомесячного обследования было констатировано, что Гейн полностью адекватен, отдаёт отчет в своих действиях, имеет достаточную память и является вменяемым. Власти сочли возможным открыть процесс по обвинению Эдварда Гейна в умышленном убийстве Бернис Уорден и 7 ноября 1968 г. преступник очутился-таки на скамье подсудимых. Обвинение представило семерых свидетелей, а также патологоанатомичекую реконструкцию манипуляций Гейна с телом Б. Уорден. По рекомендации адвокатов Гейн отказался отвечать на вопросы суда и просидел весь процесс молча, почти безучастно. По воспоминаниям присутствовавших на этом суде он оживился только раз, когда при заслушивании экспертов в зал заседаний внесли сохраненные в формалине внутренние органы Уорден. С неподдельным вниманием преступник выслушал доклад судебного медика, рассказавшего о последовательности расчленения тела погибшей женщины, после чего опять потерял интерес к происходившему в зале. Основная борьба на суде развернулась по поводу того, можно ли считать Гейна вменяемым в момент совершения им инкриминируемого преступления, т. е. 10 лет назад. Как ни доказывало обвинение, что есть основания не соглашаться с первоначальным диагнозом Эдварда Гейна, присяжные своим вердиктом 14 ноября постановили признать его виновным в убийстве первой степени Бернис Уорден, но не отвественным за него по причине тяжелого расстройства умственных способностей. Постановлением судьи Эдвард Гейн был возвращен в психиатрическую лечебницу в Вуапуне. Преступник оставался в этом заведении весь остаток жизни. Он хорошо себя вёл, во всем подчиняясь персоналу клиники. Ему разрешили получать за работу деньги и на них он мог делать небольшие покупки по почте. Гейн выписывал журналы, как популярные - с картинками, так и специальные - по технической тематике. Получив разрешение на сбор радиоприемника, он заказал все необходимые детали и собрал вручную простенький транзистор. Впоследствии администрация клиники подарила ему радиоприемник на день рождения. В феврале 1974 г. Эдвард Гейн написал прошение о признании его излечившимся и освобождении из лечебницы. Через четыре месяца оно было рассмотрено и отклонено. В 1978 г. Гейна перевели из клиники в Вуапуне в недавно открывшийся Институт психических расстройств штата Висконсин в городе Мэдисон. Он продолжал оставаться примерным больным, но за всё время содержания его под стражей (т. е. с 1957 г. ) к нему ни разу не подпустили близко женщину. По воспоминаниям персонала института в Мэдисоне, даже будучи весьма пожилым человеком - а Гейну было к моменту перевода уже под семьдесят! - он совершенно неадекватно реагировал на женщин, где бы их не увидел: он менялся в лице, переставал моргать, буквально впадал в ступор. В начале 1984 г. Гейну была диагностирована лейкемия, 26 июля того же года он скончался от удушья в палате престарелых в Институте психических расстройств в Мэдисоне. В ночь на 28 июля 1984 г. он был похоронен на кладбище в Плейнфилде рядом с могилой матери. По требованию общественности памятник на могиле Эдварда Гейна не устанавливался и власти округа заявили, что не допустят его установку в будущем. Тем не менее, минули всего 10 лет и толерантная Америка примирилась со своим прославленным маньяком. На могиле Эдварда Гейна появился гранитный памятник и притом даже с крестом, что совсем уж странно, принимая во внимание нераскаянность убийцы. Образ этого преступника окутан многочисленными легендами и преданиями, оттого, видимо, что он хорошо был известен в местности, где проживал, а людская память имеет свойство мифологизировать всё, выходящее за рамки обычного. Во многих публикациях, особенно периода 50-60 гг. 20-го века его называли «висконсинским волком», и прямо утверждалось, будто Гейн был вампиром, пил кровь и употреблял в пищу мясо женщин, имел половые контакты с трупами и пр. Но это неправда. С достаточной надёжностью доказано, что Гейн никогда не занимался каннибализмом ни в каком виде и не совершал сексуальных посягательств не только в отношении тел умерших, но также и живых людей. Долгое время существовала версия о том, что маленький тщедушный Гейн не смог бы в одиноку в течение ночи раскапывать и закапывать могилы, вытаскивать оттуда тела и т. п. , а потому, якобы, он имел помощника или даже не одного. История эта вроде бы подкреплялась рассказами одного местного дурачка, утверждавшего, будто Гейн брал его с собою ночью на кладбище, где он помогал Эду в его манипуляциях. Но это тоже миф чистой воды, который подвергся должной проверке и не получил подтверждения. Все упомянутые рассказы дурачка явились фантазиями, рождёнными его голове всеобщим ажиотажем. Этот человек не только не смог указать ни одной могилы, якобы, раскопанной им вместе с Гейном, но он даже путался в кладбищах, где всё это происходило и каждый раз называл другое. Необходимо отметить, что Гейн был довольно сильным мужчиной, в этом не раз могли убедиться врачи лечебницы в Вуапуне, наблюдавшие за тем, как он в одиночку ворочает каменные блоки. Ныне практически не подвергается сомнению предположение - так, правда, никогда и не доказанное - о том, что число убитых Гейном людей больше двух. Скорее всего, преступник после 1953 г. (когда он перестал раскапывать могилы) действительно переключился на охоту за живыми людьми. Но прямо связать Гейна ни с одним из фактов исчезновения людей, с перечисления которых начался этот очерк, так и не удалось. Вне всяких сомнений, Эдвард Гейн был очень опасен и он ни за что бы не остановился после убийства Бернис Уорден, продолжая совершать преступления до самой смерти, либо разоблачения. Поэтому его пожизненное заключение в психиатрической лечебнице следует признать актом полностью оправданным. В завершении остаётся добавить, что именно Эдвард Теодор Гейн послужил писателю Томасу Харрису, автору романа «Молчание ягнят», прототипом описанного в нём маньяка Джейма Гамба. Хотя автор и сделал своего персонажа намного моложе настоящего Гейна, и наградил его такими чертами, которых его прототип не демонстрировал вовсе, тем не менее именно с Гейна автором был списан этот весьма достоверный образ. И книга эта, и одноименный кинофильм, хорошо известны в нашей стране.