ВелосипедСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Усилившийся ветер лениво подгонял редкие облака, шумел в кустах по обеим сторонам насыпи и с особым рвением шелестел камышами, плотно растущими вокруг небольшого озера.

Для идущего вдоль железнодорожных путей человека расшалившийся ветер был одновременно и отдушиной, и помехой. С одной стороны, поток воздуха, бьющий прямо в лицо, принес долгожданную прохладу, а с другой — заставлял держать ухо востро и нервно вздрагивать при каждом шорохе.

Очередной июльский день подходил к концу, и солнечный диск, еще недавно слепивший глаза, медленно, но верно клонился к линии горизонта. Приближение ночи внушало некоторый оптимизм, и человек позволил себе немного расслабиться. Он сбавил шаг, а затем и вовсе остановился. Оглядевшись и не обнаружив поблизости признаков жизни, он буквально заставил себя оторвать сжатые ладони от велосипедного руля. Ехать вдоль железнодорожной насыпи, когда тропинка сплошь усеяна гравием и мелкой калькой, было бы слишком рискованно, ведь даже мелкий камешек в любой момент мог проколоть колесо. Однако железная дорога, ведущая за город, казалась относительно безопасным путем, так что у человека не оставалось особого выбора, и ему пришлось на протяжении нескольких часов осторожно катить велосипед рядом с собой.

Аккуратно опустив велосипед на траву, человек выпрямился, поправил сильно поношенную кепку, оттер выступившие на лбу бисеринки пота и снова огляделся. За прошедшие часы окружавший его пейзаж не слишком изменился: все то же проржавевшее железнодорожное полотно, все те же длинные и приземистые здания заброшенных индустриальных комплексов вдалеке. Относительное разнообразие вносило лишь озеро, окруженное высокими камышами, но купаться в нем человек все равно бы не стал — кто знает, а вдруг зараза успела проникнуть в стоячие воды. К тому же пловец из него никудышный.

Поморщившись, человек стянул с правой руки кожаную перчатку без пальцев и критично осмотрел руку. Кожа на ладони совсем запрела — неплохо было бы чем-то обработать или, по крайней мере, какое-то время не цепляться мертвой хваткой за велосипедный руль.

Путь все еще предстоял неблизкий, а силы уже были на исходе. До заката оставалось не так уж и много времени, а значит, следовало найти подходящее место для короткого отдыха. Таким местом вполне могло стать невысокое кирпичное строение, виднеющееся впереди и находящееся на некотором отдалении от насыпи.

Воспользовавшись остановкой, человек справил малую нужду, не отходя от лежащего на земле велосипеда, поправил лямки рюкзака и, вновь натянув перчатку, направился в сторону потенциального убежища.

Последние полторы сотни метров человек преодолел, приподняв велосипед над землей и стараясь ступать по возможности тише. Вскоре стало понятно, что небольшое здание не было достроено, хотя это в общем-то и неудивительно — подобные строения и в лучшие времена встречались на каждом углу этой Богом забытой страны. После того же, как зараза всего за несколько недель поглотила всю Восточную Европу, большинство уцелевших в поисках спасения потоком хлынули на запад, побросав свои дома и пожитки.

Тем не менее, каким бы заброшенным ни казалось недостроенное здание, утверждать на все сто процентов, что оно необитаемое, человек не мог.

Едва слышно ступая, он приблизился к черному провалу дверного проема и осторожно заглянул внутрь, готовый в любой момент запрыгнуть на велосипед и гнать что есть духу. Строение пустовало. Стены были изрисованы граффити и похабными непристойностями, по полу было разбросано какое-то тряпье, целлофановые пакеты, использованные шприцы и битое стекло. В углу, над здоровенной кучей испражнений, стыдливо прикрытой парой грязных бумажек, увлеченно жужжали навозные мухи.

Напряжение немного схлынуло, и человек, уже не таясь, завел велосипед внутрь здания. Прислонив двухколесного коня к стене, он стянул с себя рюкзак и принялся изучать его содержимое. Воды в бутылке должно хватить еще на день — может, два, если пореже прикладываться; из еды — только банка консервированной говядины, консервированная же кукуруза и пара жестких, как кора дуба, овсяных печений «Франзелуца». Судя по всему, пополнение запасов предстояло нескоро, так что человек ограничился тем, что откусил половину печенья и сделал короткий глоток из пластмассовой полуторалитровой бутылки.

Оперев велосипед на подножку и расположив его прямо перед собой, чтобы ни на секунду не выпускать из поля зрения, человек принялся расчищать себе место на полу, надеясь забыться на час-полтора тревожной полудремотой в обнимку со своим железным конем.

Увлекшись уборкой, он не сразу заметил, как в дверном проеме возник долговязый худощавый силуэт, на несколько мгновений заслонивший спиной лучи заходящего солнца. От непредвиденных последствий человека спасло лишь то, что вошедший и сам был немало удивлен, застав в своем временном укрытии чужака, сидящего на корточках и деловито разгребающего мусор, да еще и в компании неплохого, пусть и видавшего виды, велосипеда.

Кухонный тесак и пневматический пистолет «Байкал» остались на дне рюкзака. Воякой человек был примерно таким же, как и пловцом, и с предусмотрительностью у него, как видно, тоже бывало не все в порядке.

Прошли долгие несколько секунд, и вошедший, трезво оценив ситуацию, коротким жестом вытащил длинный армейский нож из-за пояса и решительно шагнул в сторону все еще сидевшего на корточках человека.

Того спасла лишь молниеносная реакция. Действуя подсознательно, на уровне инстинктов, человек резко выпрямился, обеими руками схватил велосипед, выставив его перед собой в качестве импровизированного щита, и всем весом налетел на противника. Вошедший явно не ожидал подобного, от неожиданности потерял равновесие и, падая на пол, выронил нож. В то же мгновение человек навис над упавшим с занесенным над головой велосипедом. Лежащий на полу заслонился одной рукой, второй тщетно пытаясь нащупать отлетевший в сторону нож. Велосипед тяжело опустился, с легкостью и хрустом преодолев сопротивление, затем снова взметнулся и еще раз обрушился на вопящего. Тот уже позабыл о выроненном оружии и вскинул целую руку в молящем жесте. Велосипед неумолимо взвился и с новой силой ударил, на этот раз по голове.

— Нет, нет, нет! — велосипед продолжал резко взлетать и еще быстрее падать, нанося все новые повреждения.

— Нет, нет, нет! — перемолотые в муку кости перестали трещать.

— Нет, нет, нет! — человек не обращал никакого внимания на истошные крики и все так же сосредоточенно поднимал велосипед.

— Нет, нет, нет! — красная пелена застилала человеку глаза и было не до конца понятно — зашкаливающий ли это адреналин или же все более прозаично и просто кровь поверженного врага заливает ему лицо.

— Нет, нет, нет! — только теперь человек понял, что душераздирающие вопли издавал он сам. Осознание заставило его выронить велосипед и обхватить дрожащими руками голову. Лежащий на полу давно перестал подавать признаки жизни, а его голова представляла собой сплошное месиво из раздробленных костей вперемешку с мозговой жидкостью. Как ни странно, крови на пол натекло не так уж и много, но стоило человеку поднять глаза, как он понял куда подевались ее остатки. Стены и даже потолок были щедро покрыты бордовой жидкостью, словно некий художник нанес хаотичные штрихи своей самой широкой кисточкой. Велосипед же практически целиком поменял свой цвет из черного в красный, а цепь и спицы украшали налипшие кусочки плоти.

— Нет, — в последний раз простонал человек и, схватив с пола забрызганный кровью рюкзак, вместе с велосипедом кинулся к выходу.

Оказавшись на улице, человеку на секунду подумалось, что он спит, и все происходящее — лишь очередной кошмар, от которого он вот-вот проснется в холодном поту. Все вокруг — железная дорога, камыши, вода в озере, заброшенные заводы вдалеке, все было окрашено в багровые тона, будто хлеставшая из поверженного недруга кровь каким-то образом залила все окрестности.

Чтобы прийти в себя, человеку понадобилось сначала взглянуть на заходящее за горизонт солнце, а затем бросить короткий взгляд в сторону, откуда к нему уже неслись, размахивая армейскими ножами, еще двое неприятелей, еще не знающих какая участь постигла их товарища.

Человек уже собрался было вновь выставить перед собой велосипед, но вовремя остановился и, уловив какие-то звуки, доносящиеся с железнодорожной насыпи, обернулся.

Зрелище застрявших в педалях кусочков мозга не смогло повергнуть человека в такой ужас. По телу прошла волна дрожи, он тут же забыл о приближавшихся вооруженных врагах, оседлал велосипед и принялся изо всех сил крутить педали.

Зловоние достигло носов бегущих с ножами людей и мигом заставило их застыть.

Несущиеся вдоль путей существа не завывали и не рычали — они вообще не издавали никаких посторонних звуков. Слышно было лишь их хриплое, с надрывом, дыхание, да как под их ногами шуршит гравий. Изорванная одежда, то тут, то там свисающие лоскуты кожи, покрытые слизью тела, дико изогнутые спины, изломанные конечности, подгнивающие носы и зияющие дыры на месте глаз — одна такая тварь, некогда бывшая человеком и оттого еще более мерзкая, вызывала панику и отторжение. По насыпи бежали с дюжину гниющих чудовищ. Непонятно было, как им удается так быстро двигаться, с переломанными-то костями и атрофированными конечностями.

Существа в несколько прыжков очутились возле замешкавшихся людей и до налегавшего из последних сил на педали человека донеслись поистине холодящие сердце крики. Он не оборачивался, но и без того примерно представлял, что творилось с нерасторопными мародерами. Отделяемые от тела руки и ноги, размотанные кишки и вываленные внутренности, откусанные куски плоти, раздавленные половые органы, подрагивающие нити оголенных мышц и все еще трепыхающиеся сердца, вынутые из грудной клетки — все это ему и прежде приходилось видеть, когда твари расправлялись с его друзьями и отставшими от группы незнакомцами.

Прилипшая к звеньям велосипедной цепи плоть не давала как следует крутить педали, но человек знал, что часть чудовищ во весь опор преследует его, а секундная остановка может стать для него последней.

Впереди показались вагоны давно сошедшего с рельс советского пассажирского поезда. Титанических размеров груда ржавого металлолома перекрыла почти всю дорогу по обеим сторонам насыпи. Проехать на велосипеде здесь было невозможно, а бросать двухколесного коня и пытаться скрыться на своих двоих означало неминуемую и по-настоящему мучительную гибель.

Вагоны приближались, и человек, в отчаянии пытавшийся глазами отыскать малейшую лазейку, куда бы он смог въехать на велосипеде, не обратил внимание на то, что последние лучи заходящего солнца уже несколько минут как окончательно скрылись за горизонтом. Шорох гравия под ногами преследователей постепенно стихал — твари отставали. Только после того, как ему пришлось притормозить перед завалившимся на бок поездом, человек решился обернуться. Существа, все как один, лежали на земле. Некоторые все еще слабо скребли кальку скрюченными пальцами, другие же распластались совершенно неподвижно.

Человек задержал дыхание, вслушиваясь в окружающие звуки, все еще не веря собственному везению. Он слез с велосипеда и на негнущихся ногах подковылял к первой застывшей на гравии твари. Он и сам не мог вспомнить, когда вскинул на плечи свой замызганный кровью рюкзак, но теперь, пошарив на дне, почти сразу нашел в нем именно то, что искал. Грузно повалившись на колени перед обездвиженным чудовищем, он занес для удара крепко зажатый в руке кухонный тесак.