В нашем мире такого не бываетСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Зовут меня Сергей, мне 25 лет, и всю свою сознательную жизнь я живу в деревне. Пару раз переезжали из дома в дом, по окрестностям, но дальше никогда. Обычная размеренная деревенская жизнь: учился, подрос, пошёл помогать отцу. Встретил девушку Катю, её семья поселилась по соседству, начали общаться. И всё было бы хорошо, если бы я не собирался рассказать вам жуткую историю. Всё началось тем же летом, мы возвращались с отцом с полей. Дождь лил проливной: просто стена, ничего не видно. Когда мы практически дошли, смотрим – в деревеньке пожар…Прибежали – дом по соседству горит; да не просто горит – полыхает, и это в такую-то погоду. Мы сразу к мужикам в цепочку помогать: ведро за ведром, а дом всё разгорается. Через пару часов мы стояли всей округой у пепелища, дождь остановился, и порой появлялось солнышко. Суматоха прекратилась. Но сгорел не только дом, вместе с ним и хозяйка его, бабка Агафья. Похороны, поминки, прошла пара месяцев, и люди потихоньку стали забывать тот ужасный вечер. Жизнь в деревне вернулась в своё русло. Лишь порой, мужики говорили, на месте того пожарища видели плачущий силуэт, какие-то тени и слышали страшные стоны. Но что с них взять: стопка, вторая и не то померещится. Так и шли наши дни: мы съехались с Катей в соседний от меня дом, я даже начал задумываться о переезде в город, о свадьбе. Недавно простуду подхватил и уже с неделю с отцом не работал. Сидел я дома чай горячий пил, в окно смотрю: отец бежит, весь запыхавшийся, грязный, я быстрее к нему. Захожу в дом, на отце лица нет, мать его отпаивает, а он и слова промолвить не может. Перевёл он дух, мама ему травки отварила, попил. И стал такое рассказывать, от чего у всех в доме волосы дыбом встали. Видел он ту бабку Агафью в амбаре, но не так как пьяницы местные. Она стояла вся в земле, мокрая, обожженная, пальцем на него показывала и говорила:— Ты следующий, следующий, следующий. Потом как сквозь землю провалилась, а батя наутёк. И не мог я в слова его поверить, а ведь он не пьёт, да и с головой, вроде, всё в порядке. Позвал дядьку своего, посидели молча, и я побрёл домой, а дядя решил у них остаться от греха подальше. Этой же ночью произошло ужасное. Отца моего не стало, врачи сказали: сердце слабое, не выдержало. На третью ночь мать повесилась возле гроба отца – самоубийство, в это поверили все: и милиция, и врачи, но только не я. Стал расспрашивать дядю, что же всё-таки случилось. И он рассказал. Всё началось намного раньше, задолго до отца, мать видела бабку Агафью, такую же обгоревшую, грязную, но не стала никому рассказывать о случившемся, лишь молилась целыми днями. – Ведьма, говорю я!– Стой, дослушай меня сначала. – Так после смерти бабки, всё понеслось. Неспроста слухи о ней страшные разносились. – Стой, дослушай! – повторяет он. Всё началось после полуночи. Все спят, а вокруг дома будто кто-то ходит, по окнам слегка постукивает и непонятное, что-то чуть слышно бормочет. Понимаю, что все проснулись и уже просто лежат и ждут, что же произойдёт дальше. Входная дверь потихоньку стала открываться, а с моей кровати всё видно, думал закричать, но ничего вымолвить не могу. Слышу, отец твой начинает стонать. Всё громче и громче. На пороге появляется силуэт, разглядеть толком не получается, свет от фонаря бьет позади. Но, когда стал понимать, что рожки у него на голове, а вместо человеческих ног – копыта, ещё больше страх меня одолел. Лежу, будто сковали: ни пошевелиться, ни голос подать, ни глаза закрыть, ни взгляд от двери отвести не могу. Через мгновение силуэт проскользнул в комнату твоих родителей и всё затихло. А через дверь открытую вижу: у калитки бабка Агафья ваша стоит и рыдает. – Да как же в такое поверить?– А ты поверь, и не такое бывает. Не бабка это. Дьявольское отродье у вас, демон бродит, не бабка. Поговорили мы, да побрёл я ошеломлённый домой. Смеркается, а меня уже никакой страх не берёт после такого. Иду, в глазах всё затуманено, в голове просто бардак. Дошёл до дома, сижу, ничего не понимаю, Катя должна скоро вернуться. Моргнул, а передо мной бабка Агафья стоит. Грязь, слёзы, ожоги – всё повторяется. Вытягивает руку в мою сторону и говорит:– Ты же остался, беги, ты следующий, следующий, след…Я лишь успел кочергу, раскалённую из печки схватить, как она исчезла. А на месте, где она стояла, остался лишь столб дыма. Вслед за этим дом с разных сторон начал трещать. А за дверью кто-то бормочет, хрипит. Скрип. Дверь открывается, и на пороге появляется тот самый чёрт, о котором мне дядька рассказывал. Сижу, не могу двинуться, в горле комок. А тварь всё ближе и ближе ко мне подбирается, не идёт – плывет, а цокот копыт слышу. Сердце из груди вырывается, вспомнил всё: отца, мамку, молиться про себя начал. Кажется всё, конец, но как будто вселилось в меня что-то, сил набрался, и кочергой наотмашь дал этой твари по ноге. Зовут меня Сергей, мне 25 лет, и всю свою сознательную жизнь я живу в деревне. Пару раз переезжали из дома в дом, по окрестностям, но дальше никогда. Обычная размеренная деревенская жизнь: учился, подрос, пошёл помогать отцу. Встретил девушку Катю, её семья поселилась по соседству, начали общаться. И всё было бы хорошо, если бы я не собирался рассказать вам жуткую историю. Всё началось тем же летом, мы возвращались с отцом с полей. Дождь лил проливной: просто стена, ничего не видно. Когда мы практически дошли, смотрим – в деревеньке пожар…Прибежали – дом по соседству горит; да не просто горит – полыхает, и это в такую-то погоду. Мы сразу к мужикам в цепочку помогать: ведро за ведром, а дом всё разгорается. Через пару часов мы стояли всей округой у пепелища, дождь остановился, и порой появлялось солнышко. Суматоха прекратилась. Но сгорел не только дом, вместе с ним и хозяйка его, бабка Агафья. Похороны, поминки, прошла пара месяцев, и люди потихоньку стали забывать тот ужасный вечер. Жизнь в деревне вернулась в своё русло. Лишь порой, мужики говорили, на месте того пожарища видели плачущий силуэт, какие-то тени и слышали страшные стоны. Но что с них взять: стопка, вторая и не то померещится. Так и шли наши дни: мы съехались с Катей в соседний от меня дом, я даже начал задумываться о переезде в город, о свадьбе. Недавно простуду подхватил и уже с неделю с отцом не работал. Сидел я дома чай горячий пил, в окно смотрю: отец бежит, весь запыхавшийся, грязный, я быстрее к нему. Захожу в дом, на отце лица нет, мать его отпаивает, а он и слова промолвить не может. Перевёл он дух, мама ему травки отварила, попил. И стал такое рассказывать, от чего у всех в доме волосы дыбом встали. Видел он ту бабку Агафью в амбаре, но не так как пьяницы местные. Она стояла вся в земле, мокрая, обожженная, пальцем на него показывала и говорила:— Ты следующий, следующий, следующий. Потом как сквозь землю провалилась, а батя наутёк. И не мог я в слова его поверить, а ведь он не пьёт, да и с головой, вроде, всё в порядке. Позвал дядьку своего, посидели молча, и я побрёл домой, а дядя решил у них остаться от греха подальше. Этой же ночью произошло ужасное. Отца моего не стало, врачи сказали: сердце слабое, не выдержало. На третью ночь мать повесилась возле гроба отца – самоубийство, в это поверили все: и милиция, и врачи, но только не я. Стал расспрашивать дядю, что же всё-таки случилось. И он рассказал. Всё началось намного раньше, задолго до отца, мать видела бабку Агафью, такую же обгоревшую, грязную, но не стала никому рассказывать о случившемся, лишь молилась целыми днями. – Ведьма, говорю я!– Стой, дослушай меня сначала. – Так после смерти бабки, всё понеслось. Неспроста слухи о ней страшные разносились. – Стой, дослушай! – повторяет он. Всё началось после полуночи. Все спят, а вокруг дома будто кто-то ходит, по окнам слегка постукивает и непонятное, что-то чуть слышно бормочет. Понимаю, что все проснулись и уже просто лежат и ждут, что же произойдёт дальше. Входная дверь потихоньку стала открываться, а с моей кровати всё видно, думал закричать, но ничего вымолвить не могу. Слышу, отец твой начинает стонать. Всё громче и громче. На пороге появляется силуэт, разглядеть толком не получается, свет от фонаря бьет позади. Но, когда стал понимать, что рожки у него на голове, а вместо человеческих ног – копыта, ещё больше страх меня одолел. Лежу, будто сковали: ни пошевелиться, ни голос подать, ни глаза закрыть, ни взгляд от двери отвести не могу. Через мгновение силуэт проскользнул в комнату твоих родителей и всё затихло. А через дверь открытую вижу: у калитки бабка Агафья ваша стоит и рыдает. – Да как же в такое поверить?– А ты поверь, и не такое бывает. Не бабка это. Дьявольское отродье у вас, демон бродит, не бабка. Поговорили мы, да побрёл я ошеломлённый домой. Смеркается, а меня уже никакой страх не берёт после такого. Иду, в глазах всё затуманено, в голове просто бардак. Дошёл до дома, сижу, ничего не понимаю, Катя должна скоро вернуться. Моргнул, а передо мной бабка Агафья стоит. Грязь, слёзы, ожоги – всё повторяется. Вытягивает руку в мою сторону и говорит:– Ты же остался, беги, ты следующий, следующий, след…Я лишь успел кочергу, раскалённую из печки схватить, как она исчезла. А на месте, где она стояла, остался лишь столб дыма. Вслед за этим дом с разных сторон начал трещать. А за дверью кто-то бормочет, хрипит. Скрип. Дверь открывается, и на пороге появляется тот самый чёрт, о котором мне дядька рассказывал. Сижу, не могу двинуться, в горле комок. А тварь всё ближе и ближе ко мне подбирается, не идёт – плывет, а цокот копыт слышу. Сердце из груди вырывается, вспомнил всё: отца, мамку, молиться про себя начал. Кажется всё, конец, но как будто вселилось в меня что-то, сил набрался, и кочергой наотмашь дал этой твари по ноге. Чёрт этот по комнате заметался, хромает, рычит, а подойти не может, и на бедре ожог не перестаёт дымить. Начал креститься – ещё мгновение и всё остановилось. Сижу в разбитой комнате, а на полу кровь человеческая, кочерга валяется моя. Входит Катюша. Катьке не стал полностью рассказывать. Решил завтра же в город, подальше отсюда. Мы собрали вещи и уехали. Первый день в городской однушке. Захотелось поверить, что всё закончилось и все ужасы позади. Решили отметить переезд: Катя готовила ужин, а я сидел рядом за столом и наслаждался моментом. Она подошла ко мне, и я, не вставая, обнял её. Казалось, вот – началась новая жизнь. Я прижал её к себе посильнее… Она закричала от боли, отскочила и схватилась за бедро. – Что случилось? – спросил я. – Ничего страшного, просто ожёг, любимый, – она злостно заулыбалась и выбежала из кухни. Я начал всё понимать… Вспомнил бабку Агафью, вспомнил родителей и главное – я вспомнил переезд Кати к нам в деревню. Я вбежал в комнату, а там лишь одежда этой «Кати», лежит вся в крови. Ни на кухне, ни в комнате, ни в ванной её не было. Я сел на диван и сидел так минут десять. После, в отражении телевизора, я увидел бабку, ту самую бабку Агафью. Она стояла в проходе и крестила меня. Я тут же повернулся к двери, но ничего не увидел, и картина с экрана тоже пропала…Свою «Катеньку» с тех пор я больше не видел. Я никак не мог отойти после всего произошедшего. И стараюсь никому не рассказывать о том, что произошло, ведь в нашем мире такого не бывает…