Упавшая коронаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В одном из офисов российского города-миллионника сидели трое. Частный детектив Михаил — образованный брюнет среднего роста и средних лет, подлинно русской наружности; как и всякий детектив, перешёл из внутренних органов, — налоговой полиции, — и пользовался своими связями. Парень по прозвищу Мороз, восточной внешности, дорого, но безвкусно одетый в классику — правая рука Михаила. Мороз, несмотря на внешность, говорил без акцента и имел культурный склад крайне русского человека. Своё прозвище он получил, на спор выпив стакан незамерзайки, которой пользовался полжизни, за которую в грудь себя бил, что «нет там метанола, Фома неверующий». Когда Мороз упал навзничь, потеряв сознание, стало ясно, что он ошибался, и тогда кто-то едко подметил «замёрз». Мороза спасли почти без последствий для здоровья, в шкафу было полно водки, фактического противоядия, а скорая приехала за 10 минут. Навредил ли этот эпизод его умственным способностям — достоверно неизвестно. И Саша — студент, окончивший жур. фак. , как и многие, потерявший себя после выпуска, пришедший сюда на собеседование по рекомендации. Джинсы, выцветшая клетчатая рубашка (однако старательно выглаженная), броские часы из перехода и практичные, удобные ботинки — из тысячи таких же людей его выделяли только яркие, проницательнейшие голубые глаза и волосы; настолько светлые, что солнце cлепило в их отражении. Ребята сидели давно и привыкли друг к другу — шёл пятый час знакомства. Все разговаривали так, будто были знакомы с пелёнок. Саша уже ощущал причастность, чувствовал себя помощником детектива. И прошло бы за мирными беседами ещё, наверно, столько же времени, если бы не телефонный звонок. Михаил взял трубку. — Привет… На работе… Прости? Хорошо, 15 минут. — Ребят, — сказал он, сложив служебный телефон, — через 15 минут человек подъедет; собирайтесь. — Что за человек? — спросил Саша. — Увидишь, — ответил Михаил и обратился к Морозу, предвосхитив его вопрос, — Это Майк. Михаил показал Саше, что он идёт с ними, и все трое стали неспешно собираться: Саша расправлял замятый подол рубашки, Михаил завершал работу на компьютере, а Мороз складывал бумаги. — А кто такой Майк? Это твой информатор? — спросил Саша. — Деньги здесь не участвуют. — А что за имя такое? Он иммигрант?— Саня, это уже неприлично. — встрял Мороз. — Это псевдоним. — параллельно ответил Михаил. — Псевдоним? О, кажется, я понял. Скоро все трое вышли из здания. В жилой двор заезжала старая, совершенно неприглядная иномарка-универсал вишнёвого цвета, в ободранной тонировке и с яркой ржавчиной на сколах; заехав, она развернулась ко въезду и остановилась. — Пошли. — сказал Михаил, выбросив непотушенную сигарету. — Это Майк? — спросил Саша полушёпотом у Мороза— Он самый. — Он что, уже на пенсии?Мороз промолчал. Саша сел позади водительского сидения, Мороз рядом с ним, а Михаил сел спереди, к Майку. — Здравствуй. — сказал Майк— Привет. — Михаил пожал ему руку, — Третий — это Александр. Его паспорт и информация у тебя. — Что?! — возник Саша. — В каком смысле, паспорт? Какая информация?! — Саша распёрся между передними сидениями и обратился к Михаилу на тон ниже. — Что за херня? — он снова повысил голос. — Ты отдал ему мой паспорт?!— Саш, обожди…— Верни паспорт! Это статья!— Скоро вернём, это временная мера. — сказал Михаил. — Твои документы сейчас под надёжной защитой. Не переживай. — Чего защитой?! Миша, ***! Давай серьёзно!— Под защитой службы безопасности. — спокойно отвечал Михаил. — Какой безопасности?— Федеральная, Саш, служба безопасности. Успокойся, пожалуйста. — сказал Михаил. — Мы просто проверим тебя по своим каналам. Возмущение на лице Саши стремительно растаяло, он отнял руки от спинок передних сидений, повернулся к окну и протянул:— Ааааа…Майк продолжил сразу и невозмутимо:— Запись моя. Место сказать не могу. Качество какое есть. Возьми. — он передал Михаилу ручку. — Что это?— Диктофон. Тронусь, тогда включишь. — Майк переключил передачу. Тонированный автомобиль выехал со двора на оживлённую улицу. — Отогни рычажок и нажми кнопку сверху. Михаил сделал как сказал Майк. Майк, не отвлекаясь от дороги, протянул Михаилу провод, идущий от магнитолы. — Вставь к головке стержня. Он поддастся. — Сделал. Майк подкрутил магнитолу на среднюю громкость и что-то нажал. Из слабых колонок автомобиля потянула искажённая, но разборчивая речь. Казалось, что говорит мужской хор:»… когда сталкиваться интересы двух очень важных человек, у меня слюна. Война — лучший стол. Нации истре***ть друг друга, многие люди голодать; а у меня всё быть по расписанию — завтрак, обед prandia… num. В одном из офисов российского города-миллионника сидели трое. Частный детектив Михаил — образованный брюнет среднего роста и средних лет, подлинно русской наружности; как и всякий детектив, перешёл из внутренних органов, — налоговой полиции, — и пользовался своими связями. Парень по прозвищу Мороз, восточной внешности, дорого, но безвкусно одетый в классику — правая рука Михаила. Мороз, несмотря на внешность, говорил без акцента и имел культурный склад крайне русского человека. Своё прозвище он получил, на спор выпив стакан незамерзайки, которой пользовался полжизни, за которую в грудь себя бил, что «нет там метанола, Фома неверующий». Когда Мороз упал навзничь, потеряв сознание, стало ясно, что он ошибался, и тогда кто-то едко подметил «замёрз». Мороза спасли почти без последствий для здоровья, в шкафу было полно водки, фактического противоядия, а скорая приехала за 10 минут. Навредил ли этот эпизод его умственным способностям — достоверно неизвестно. И Саша — студент, окончивший жур. фак. , как и многие, потерявший себя после выпуска, пришедший сюда на собеседование по рекомендации. Джинсы, выцветшая клетчатая рубашка (однако старательно выглаженная), броские часы из перехода и практичные, удобные ботинки — из тысячи таких же людей его выделяли только яркие, проницательнейшие голубые глаза и волосы; настолько светлые, что солнце cлепило в их отражении. Ребята сидели давно и привыкли друг к другу — шёл пятый час знакомства. Все разговаривали так, будто были знакомы с пелёнок. Саша уже ощущал причастность, чувствовал себя помощником детектива. И прошло бы за мирными беседами ещё, наверно, столько же времени, если бы не телефонный звонок. Михаил взял трубку. — Привет… На работе… Прости? Хорошо, 15 минут. — Ребят, — сказал он, сложив служебный телефон, — через 15 минут человек подъедет; собирайтесь. — Что за человек? — спросил Саша. — Увидишь, — ответил Михаил и обратился к Морозу, предвосхитив его вопрос, — Это Майк. Михаил показал Саше, что он идёт с ними, и все трое стали неспешно собираться: Саша расправлял замятый подол рубашки, Михаил завершал работу на компьютере, а Мороз складывал бумаги. — А кто такой Майк? Это твой информатор? — спросил Саша. — Деньги здесь не участвуют. — А что за имя такое? Он иммигрант?— Саня, это уже неприлично. — встрял Мороз. — Это псевдоним. — параллельно ответил Михаил. — Псевдоним? О, кажется, я понял. Скоро все трое вышли из здания. В жилой двор заезжала старая, совершенно неприглядная иномарка-универсал вишнёвого цвета, в ободранной тонировке и с яркой ржавчиной на сколах; заехав, она развернулась ко въезду и остановилась. — Пошли. — сказал Михаил, выбросив непотушенную сигарету. — Это Майк? — спросил Саша полушёпотом у Мороза— Он самый. — Он что, уже на пенсии?Мороз промолчал. Саша сел позади водительского сидения, Мороз рядом с ним, а Михаил сел спереди, к Майку. — Здравствуй. — сказал Майк— Привет. — Михаил пожал ему руку, — Третий — это Александр. Его паспорт и информация у тебя. — Что?! — возник Саша. — В каком смысле, паспорт? Какая информация?! — Саша распёрся между передними сидениями и обратился к Михаилу на тон ниже. — Что за херня? — он снова повысил голос. — Ты отдал ему мой паспорт?!— Саш, обожди…— Верни паспорт! Это статья!— Скоро вернём, это временная мера. — сказал Михаил. — Твои документы сейчас под надёжной защитой. Не переживай. — Чего защитой?! Миша, ***! Давай серьёзно!— Под защитой службы безопасности. — спокойно отвечал Михаил. — Какой безопасности?— Федеральная, Саш, служба безопасности. Успокойся, пожалуйста. — сказал Михаил. — Мы просто проверим тебя по своим каналам. Возмущение на лице Саши стремительно растаяло, он отнял руки от спинок передних сидений, повернулся к окну и протянул:— Ааааа…Майк продолжил сразу и невозмутимо:— Запись моя. Место сказать не могу. Качество какое есть. Возьми. — он передал Михаилу ручку. — Что это?— Диктофон. Тронусь, тогда включишь. — Майк переключил передачу. Тонированный автомобиль выехал со двора на оживлённую улицу. — Отогни рычажок и нажми кнопку сверху. Михаил сделал как сказал Майк. Майк, не отвлекаясь от дороги, протянул Михаилу провод, идущий от магнитолы. — Вставь к головке стержня. Он поддастся. — Сделал. Майк подкрутил магнитолу на среднюю громкость и что-то нажал. Из слабых колонок автомобиля потянула искажённая, но разборчивая речь. Казалось, что говорит мужской хор:»… когда сталкиваться интересы двух очень важных человек, у меня слюна. Война — лучший стол. Нации истре***ть друг друга, многие люди голодать; а у меня всё быть по расписанию — завтрак, обед prandia… num. Люди, которые таскать хлопушки, сбиваться. Некоторые отправлять особенно далеко, иногда лес — тогда это мой дневной рацион. «Пропали без вести» — не плен врага, чаще — это сытый я, и мы сытый. Нет война — я питаться город: пьяный человек, 売春婦, таксист или, редко, who жить в доме последний или первый этаж. Я разорвать челюсти человек, иначе manibus не влезать, и manibus надо тогда в рот, там еда спагетти доставать. Потом выкручивать человека как wet полотенце в comedenti на живот. Собирать рассыпанный позвоночник и комкать с кожный мешок, чтобы нести и никто не знать. Иногда человек вступать в схватка — глупо. Когда война, однажды я бродить лес hunger… gry. Теперь ехать большая железная die panzerkapmfwagen с человек, заметить меня и хлопать. Я сорвать с die panzerkapmfwagen железные лента, достать человек и ударить лента. Два человек непригодный в пищу, последний я догнать быстро, и больше не hungry. Я уже 600 лет, мои дети тоже уже. Люди умирать бесследно, человечество не знать. У дети моя дети появляться шестая manibus — мы рост… расти. Потом дети моих дети с шестая manibus умирать. И мои дети умирать. Я злой. Попадать в дом, чтобы есть, а там мёртвый человек без глаза и мозг, теперь это часто - это делать не человек, человек так не делать даже война. Я и мы страдать и умирать в схватка с unknown»Запись оборвалась и пошла по-новой, Майк выдернул провод и попросил ручку обратно. Автомобиль стоял на светофоре, а в замершем салоне царствовал тихий шум мотора. Молчание разбил Саша:— И что это такое? Ребят?Михаил молчал. — Это кракен. — отрезал Майк. — Чего? Кракен?Михаил, не отрывая взгляда от пустоты, глухо спросил:— Почему он говорил с вами? Как он у вас оказался?— Прости. — ответил Майк. — Понял. Саша снова облокотился на передние сидения и ждал подробностей. Михаил поднял взгляд и взял бодрее:— У кракена, Саша, пять рук. Советский танк «ИС-2» слышал?— Эээ… ну естественно. — Кракенов впервые обнаружили в 30-х годах, если верить документам. В великую отечественную были предприняты первые попытки их уничтожить. Выяснилось, что кракену достаточно всего две руки, чтобы размять тяжёлый танк как пластилин. — сказал Михаил. — Они живут среди нас. Самая большая популяция — в Питере, около сорока особей. В Москве тридцать, в остальных миллионниках 8-12. — Я не понимаю… Кто это такие? Откуда? Они убивают людей?— Убивают. Они нами питаются. Одна рука толщиной с молодой дуб, на каждой по четыре пальца. Шкура серая и, если бы мы могли убить кракена, хотя бы одного, ею бы обтягивали пехоту и побеждали в любой войне. Кто они и откуда - я не знаю. Их настоящее имя тоже неизвестно. Возможно, это знает Майк, но он нам не скажет. А может, он и сам не знает, — Михаил обратился к Майку, — чёрт тебя самого знает. Саша молчал и слушал. — Восемь глаз… — продолжил Михаил. — Девять. — поправил Майк, смотря по зеркалам. — Девять глаз и два рта, один из которых находится на животе. Никто не видел каким образом оно его использует, но, кажется, теперь понятно. И всё это удовольствие размером с грузовик. — Размером с грузовик, и вы не можете его поймать?— Ты его ни во что не поймаешь, он делает оригами из всего, что захочешь - от бумаги до танкового взвода. Во-вторых, он может попасть в квартиру через форточку… Даже не спрашивай. Саша обмяк на задние сидения. — То есть, со мной в одном городе, ты говоришь, живёт какая-то неведомая, непонятная тварь, которая может залезть ко мне в квартиру, разорвать меня, и никто с ней ничего не может сделать? — спросил он. — Догадливый! — ответил Мороз. — В 44-м два советских корпуса не смогли, немцы под Курском не смогли, и пять лет назад… — добавил Михаил. — Миша, притормози. — Майк вмешался. — Понял. — Не верю… — прогудел Саша. — Я понимаю тебя. Но у нас, похоже, проблема поважнее. — Поважнее?!Михаил усмехнулся, затем вздохнул и помрачнел. — Кракены, — начал Михаил громче, теперь обращаясь к обоим пассажирам, — это ночной кошмар человечества. Мы просто не доросли до таких технологий, чтобы им хоть что-то сделать. А пока мы до этих технологий растём, они убивают нас, как забойных свиней. Пока мы склонны думать, что в них нет жестоких мотивов… Но если это окажется вдруг ошибкой, нам придётся поклоняться им, как богам…— Подожди, — перебил Саша, — из всего этого выходит, что они постоянно жрут столько-то людей в месяц, сколько?— 3 человека в день на взрослую особь, предположительно. — Охренеть. И все они исчезают бесследно? Что государство говорит их родственникам?— Государство ничего не говорит, пропажами людей занимается МВД, которое искренне считает, что ищет похищенных или сбежавших из дома.

— Подождите-ка… А куда мы едем?— Неважно. — сказал Мороз и направил на него пистолет. — Как знал… Твари…— Сейчас всё объясню. — сказал Михаил. Тем временем автомобиль выехал на трассу. — Мороз, надень на него наручники и заклей рот. — приказал Майк и обратился к Михаилу. — Четвертая группа помню, а резус?— Обижаешь. Минус. — Отлично. — ответил Майк. — Сколько всего людей? — поинтересовался Михаил. — Сегодня шесть. Михаил повернулся к Саше:— Итак, я не договорил. — Я договорю, — прервал Майк, — мы имеем дело с чем-то, что жрёт граждан во сне с неуёмным аппетитом…— Майк! Если позволишь… — перебил Мороз. — Хорошо, давай. — Дело такое: год назад поступила информация о ряде смертей, произошедших по всей стране, позже подшитых в серию убийств. Убийства совершались с видным почерком — жмур на момент убийства был спящим, следов вскрытия квартиры не было, смерть наступала от повреждения мозга через глазницы; неустановленным образом убийца извлекал его досуха. — В новости не хочешь пойти, болван? Не жмур, а жертва. — заметил Михаил. — Да подожди… Характерно, что глаза к этому моменту всегда были закрыты, поэтому разорванные веки погибших, как сказал Мучков, болтались будто простреленный платок. На третьем жм… жертве стало ясно, что общество имеет дело с маньяком-гастролёром: от полиции собрали нормальных следователей, дали делу повышенную важность, и уже через день в ИВС кинули мужичка с длинными сальными патлами и грязным лицом, судимого форточника. Он выкрикивал оскорбления, а потом даже напал на сотрудника при исполнении, после чего, по слухам, несколько раз споткнулся и упал, получил разрыв селёзнки, отказ одной почки, ушиб мозга, печёночное кровотечение и уголовную статью. Пока эта вонючая дура беспомощно ныла за дверью, из главного управления МВД спустили информацию о свежем эпизоде в соседнем городе. Отдел занервничал. — Мороз отпил воды из бутылки. — Пресс-служба не успела даже объясниться по поводу ошибки, как на следующий день ещё один эпизод произошел на другом конце страны. И в тот же день в совершенно другом месте, за 5 тысяч километров, произошло ещё два эпизода, причём в одном доме. За последующий месяц погибло двести тридцать с чем-то человек, полиция оборвала связь с журналистами. Расследование засекретили. Состояние дела стало неизвестно. Спустя полгода, по различным источникам, погибло от девяти до двенадцати тысяч людей, во всех крупных городах был введён жёлтый уровень опасности. В один из тех дней у меня умерла соседка. Я видел в глазок, как её квартиру взламывал знакомый участковый с опергруппой: попав внутрь, они почти сразу же покинули подъезд, участковый не выпускал из рук рацию. Спустя минут пять прибывший спецназ ФСБ эвакуировал весь дом, и стал жечь огнемётами вентиляцонные шахты. Саша истошно замычал. — Приоткрой ему там, что-то хочет сказать. — указал Михаил. Мороз сорвал армированный скотч со рта Саши. — *****! — воскликнул Саша и размял губы, — Мороз, так ты мент, что ли?— Я сотрудник полиции. Бывший. — Все вы на один мотив. Немудрено, дуболом, что тебя выперли, — Саша кивнул на наставленный пистолет. Мороз усмехнулся. — Это, Саша, уже не твоё дело. Твоё дело — сидеть ровно и не базарить. — Мороз закончил твёрдо и замолк. Но затем, вдруг, снова заговорил, взяв тише, повернувшись к окну — … нападение на сотрудника полиции — зелёный свет, но оказалось, убивать было нельзя… Вся страна следила за этим отбросом… Все сразу показали на меня пальцем…— Надо было тебя не должности лишать, а в тюрьму годиков на десять, в обычную колонию, чтобы туристы в твоё очко потом монеты на удачу бросали. — Михань, можно я его заклею уже?— Обожди, Мороз. — ответил Михаил. — А причём здесь моя группа крови? Потрудитесь объяснить? Вы меня на органы собираетесь разобрать, что ли?! Куда мы едем?!— Сказали же тебе — людей спасаем. — ответил Майк. — А причём здесь, ***ть, я? Играйте в своих пиратов там, кракенов без меня, приносите в жертву собак, крыс, зачем вы в уголовщину-то лезете? Тааак, стоп… Ага, всё понятно с вами. Сектанты. Дебилы. Вас найдут, за каждого такого как я вы получите по пожизненному, и никакой сатана вас из бетонной коробки не вытащит. — Заклеивай, — отпустил Михаил. — Сатанист голимый. — сказал Саша. — Не надо ничего заклеивать, у меня нос плохо дышит. — Старшина, не клей. Вдруг не врёт. — вмешался Майк. — Вас понял. — ответил Мороз. Автомобиль остановился на пустыре, Мороз вывел Сашу, завязал ему глаза, и остался его сторожить, Михаил и Майк чуть отошли:— Благодарю за службу. — сказал Майк. — Ты знаешь. — Разумеется. — Майк протянул ему толстый конверт. — Пересчитывай. Михаил открыл конверт. — Что я слышу, хруст конверта! Внутри, наверно, письмо от возлюбленной! А деньги не участвуют, нет! Понятно всё, заказуха… Сектантская… Ну ты и говно, Миша… МИША! — вдруг закричал во всю глотку Саша. — РАЗНОПОЛОВ МИХАИЛ ВАЛЕНТИНОВИЧ! УБИЙЦА! УБИВАЮТ! ПОМОГИТЕ!Мороз повалил его на землю и заклеил ему рот. — Всё на месте? — Майк спросил у Михаила. — Да, пятьдесят. — Михаил просветил несколько случайных купюр специальным карманным устройством. — Машину забирайте. До скорого. — Подожди. — Михаил выдержал паузу. — Ты же знаешь, я не мясник. Чисто по-человечески всё-таки это… Дай там слово, что вы не будете над ним издеваться, что ли…— Даю слово. — сказал Майк и пошёл к Саше. — … стой! — окликнул его Михаил. — На записи действительно кракен?— Это он. — Так и что же это такое, что их убивает? У нас есть какие-нибудь шансы?Майк отвёл Михаила чуть подальше от автомобиля. — Большие чёрные черви. Они лезут из земли в системы вентиляции жилых домов, пускают щупы и тихо убирают гражданских десятками за ночь. Зачем — пока неизвестно. Предположительно, питаются. С каждым месяцем всё больше тел… Столкновение с вооружёнными силами было. Совершенно бесполезно. Единственный видимый вариант — это столкнуть их с кракенами. Я хочу чтобы ты понял, Миша. старшина ошибается. Двенадцать тысяч — это только вершина айсберга. Всё намного хуже. — Твою за ногу… Вот оно как… Насколько?— Не сейчас. — Ну, рад был помочь… Не подведите. И держи меня в курсе. — Добро. Никто, кроме нас, — Майк поднял руку, сжав её в кулак, и улыбнулся. — Это девиз ВДВ. — посмеялся Михаил. — Двери ФСБ открыты для авторских споров. Они пожали друг другу руки. Майк проверил кобуру, поднял Сашу и повёл его за собой, в горизонты поля. Мороз и Михаил сели в автомобиль с почти полным бензобаком и уехали. Мороз получил от Михаила 20 тысяч евро. Савельев держал Сашу и они шли по полю, разгребая ногами высокую траву — Саша потерял бунтарский пыл, а Савельев в принципе, по натуре своей, уважал молчание. Он был высокого роста, с твёрдым и трезвым лицом, средний в плечах и неизвестных лет — однако по волевым морщинам и пробивающейся седине можно было догадаться, что ему уже к четвёртому десятку. Михаил не знал о нём ничего, кроме его имени и того, что Савельев сам говорил о себе. Наконец, он дошли до леса, и там, неожиданно, стоял вооруженный человек. Затем ещё один. И ещё. И вот теперь их несколько десятков, виднеется колючая проволока, и где-то затухают лопасти вертолёта. Савельев прошёл с Сашей четыре контроля, не выпуская из рук удостоверения. Раздался могучий скрип двери, и теперь Саша спускается по какой-то лестнице, с каждым шагом воздух становится всё сырее и прохладнее. Он слышит глухие голоса — похоже на бурное обсуждение. Затем открывается ещё одна дверь и голоса обретают чёткость. Савельев, зайдя внутрь, пристегнул Сашу и подошёл к генерал-лейтенанту, беседующему с офицерами. — Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!— Привет, майор. Порадуешь?— Порадую, товарищ генерал-лейтенант. — Савельев кивнул головой в сторону Саши, пристёгнутого обеими руками к батарее. — Четыре-минус?— Так точно. Четыре-минус. — Вольно, подполковник. — Есть! — Савельев скромно улыбнулся. Генерал отошёл к офицеру. — Через полчаса свежего в карантин, это последний. Что останется — убрать, и приступить к снаряжению. Сообщи в столицу, что завтра столкнём. — Так точно! — ответил офицер. — И передай это распоряжение в областное УФСБ. — генерал протянул офицеру бумажный лист. — Так точно!Спустя полчаса Сашу закинули в тёмную комнату. — Аккуратнее! — он встал, отряхнулся. Включился свет. — *****! — Саша вскрикнул и прижался к стене— Алексанder!— Это… Чем увлекаешься? Как дела? — ошарашенный Саша полз вдоль стены в противоположный угол. — Сибирскаядомшесть — твоя адрес?— Эээ… Ага…— Твой девушка быть первый этаж, я слышать это говорить general. Прости меня, Алексанder. — Да ноль вопросов! Та ещё стерва! Пустяк, забудь. — дрожащим голосом отвечал Саша, смотря перед собой почти строго вверх. — Это… Слушай, я болею. И… И воняю… Да! Воняю, просто ужас! Не советую приближаться, мне аж стыдно. — Я не понимать. Я hungry, Алексанder. Михаил с Морозом заезжали в черты города. — Что он тебе сказал? — спросил Мороз. — Всё хуже, чем ты говоришь. — То есть?— Двенадцать тысяч — это неполные данные. Трупов больше. — Прикалываешься? А сколько тогда?!— Он не сказал. — Чёртов этот… как его…— Кто?— Который непонятный-неизвестный, как-то «никита», вроде. — Инкогнито?— ДА! Ингокинто!— Ага. Бабло не пропей, возьми хотя бы на десятку аппаратуры. — Михаил резко перескочил. — Сегодня Людмила звонила, которой изменяют, спрашивала о результатах, у тебя есть что сказать?— Брось ты! Приедем, я тебе кино покажу!— А она почему не знает?— Сегодня хотел сообщить. Клянусь, если бы не Майк, она б уже стояла у нас на пороге, красная как геморрой. — сказал Мороз. Они доехали до офиса, завершили будничные дела и разошлись по домам. На следующий день, ближе к вечеру, Михаил, сидя в офисе, получил телефонный звонок с неизвестного номера. — Слушаю, — взял трубку Михаил. — Привет, вечером по пиву собираемся взять, подойдёшь к вобле? И ещё — хорошие новости для тебя есть. — Ааа, да, привет; конечно. Во сколько? Что за новости? — Михаил сразу узнал Савельева. — Думал, ты уже знаешь — наша сборная победила. Подходи через пару часов. — Вона что! Представь себе, проглядел, садовая голова! До встречи! — Михаил разгадал шифр. — Примите заслуженную похвалу, товарищи! — объявил полковник и повернулся, — Слушаю вас, Климова. — Товарищ полковник, мы с Савельевым подсчитали, что таким образом удастся купировать рост смертности уже через месяц, если сверху дадут добро на транспортировку железнодорожными путями. Из альтернативных вариантов…— Отставить. Альтернативных вариантов не будет, — через полчаса жду ваши расчёты на столе. — Есть!— Наташ, — Савельев вернулся из уборной, — на пару слов. Климова подошла. — Подменишь меня через два часа буквально на… Какого чёрта… — Савельев замертво уставился за Климову. Климова испуганно обернулась. На экране, передающем изображение с видеокамер на кракене, был сплошной чёрный тон, кроме одной камеры — она показывала сумрачное летнее небо. — Ты меня напугал, дурак! Он просто скинул с себя аппаратуру — в карантине постоянно так делал. Да ты не переживай, приученный. Вернётся. — Нет, Наташ, боюсь, что не вернётся. — Савельев зашёл вглубь штаба и попросил отмотать последние кадры. Оператор отмотал на пять секунд до потери изображения. — Мамочки… — Климова побледнела. Из отдела аналитики выбежали двое с бумагами и задёргали полковника, на повышенных тонах выясняющего происходящее. — Товарищ полковник, срочно свяжитесь с Москвой! — один из них совал в него листом бумаги. — Что ты мне тычешь, бестолочь! Нормально доложи! — полковник грубо взял лист из рук аналитика, — Это ещё что?— Посмотрите проекцию внизу, товарищ полковник. — Где? И что?— Это десять километров, — показал аналитик на листе пальцами. Полковник внимательно вгляделся, затем забегал глазами по всему листу. — … это не ошибка?— Пятикратно перепроверено, товарищ полковник!Михаил курил у окна. Поступил звонок с городского номера. — Слушаю. — Здравствуй, Миш, вобла отбой, встретимся на Стахановцев, дом. 3/2. — Эээ… Понял тебя. — По времени на час раньше. — добавил Савельев. — Стой! Но это же управление ФСБ. — Верно. Я буду ждать у крыльца. — трубку бросили. Михаил насторожился. Предупредив своего коллегу, Мороза, о возможном подвохе, он оделся и поехал к зданию управления ФСБ. Подвоха не было. У крыльца УФСБ стоял Савельев в форме и задумчиво курил. Михаил, увидев его, вспомнив о полученных деньгах, улыбнулся в себя. Когда они поздоровались, часы пробили ровно назначенное время. — Привет, Жень! Чего без конспирации? — Михаил осмотрел Савельева и, похлопав его по плечу, надбавил с широкой улыбкой, — вай, подполковник, какие погоны!— Я на минуту, работы много. — Ааа, вона как! А что случилось? — Михаил подался ближе к Савельеву и спросил вполтона, — а нас не заметят?— Забудь. — Эмм… Как скажешь. Ну, рассказывай — какой счёт? Хозяева показали гостям?— Червя уничтожили. Кракен справился, даже спасибо сказал… — Савельев улыбнулся так, будто утешал себя. — Не знал, что они так умеют. — Поздравляю с найденным противоядием! — Михаил взорвался восторгом. — Какой, однако, пёсик! Теперь заберёте его обратно и так дальше, одного червя за другим?— Боюсь, что нет. — Он от вас убежал?! — Михаил насторожился. — Он мёртв. — Савельев достал две сигареты и закурил обе. — Червя, что мы искали, он убил быстро. За ним вылез другой. Раз в двадцать больше. Порвал кракена как бабочку. А потом вылезло ещё пять таких же и они истребили всех гражданских в посёлке, около тридцати тысяч человек. СМИ разрываются, в ФСБ полный бардак. Михаил обмяк и промолчал. — Мы могли бы, наверно, найти ещё кракена, да хоть десять, — продолжил Савельев, — но это бессмысленно. — Что значит бессмысленно?— Полгода назад было не двенадцать тысяч погибших, Миша, а двести. Двести тысяч человек. А позавчера на севере вымер первый город. — Савельев выкинул дрожащими руками две недокуренные сигареты и, прикурив другие две, добавил. — Наши проанализировали сейсмический отчёт… Это не существа, Миш. — Прости? — тихо спросил Михаил, замерши с пачкой сигарет в руках. — Это существо. То, что мы считали червями — его конечности. По всей стране были его конечности… И я тебе даже больше скажу — по всему миру. — Савельев поднял взгляд, — Помнишь, ты сказал тогда, в машине, про бога? Самое время начать поклоняться.