Тяжела моя жизньСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

«Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!» – пишет красным на грязно-сером железном заборе вполне себе воспитанного вида молодой человек трёхсот с небольшим лет. «Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!» – бубнит Он себе под нос высоким чистым голосом, смешно оттопыривая тонкую верхнюю губу, обножая чуть заметные ранки на нижней. «Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!» – читается во всём Его внешнем виде: поношенной одежде, отросших и выцветших, но когда-то красных волосах, синяках под тёмными глазами. И так прямо тяжела эта Его жизнь, что нельзя не подойти и не спросить, что же с ней стряслось. Поэтому Маша, конечно, подходит – она не умеет проходить мимо чужой беды и не пытаться помочь. Маша Ему всего по локоть, но выглядит куда спокойнее и надёжнее. Сразу видно, что такому человеку, как она, можно адресовать жалобы на свою тяжёлую жизнь – и получить хороший совет. – Тяжела, тяжела, тяжела… – заводит воспитанный-и-несчастный молодой человек, но Маша Его мантру бесцеремонно прерывает – за что ей, кстати, большое спасибо от воздуха, автора и читателей – совсем надоел:– Это я поняла. А почему она тяжёла-то?Простейший вопрос вводит юношу в ступор. Он стоит, задумавшись, и переминается с ноги на ногу. Лицо Его постепенно вытягивается, принимая выражение «я сейчас сморожу полную чушь», Он неуверенно говорит:– Потому, что у меня есть друзья…Маша озадаченно садится на бордюр, разделяющий пустую проезжую дорогу и тротуар. Нет, конечно, и ей знакома такая проблема, иногда правда совершенно невыносимая, но жизнь почему-то только упрощающая. И как с ней бороться – совершенно не ясно, потому как зачем вообще бороться?– А ты уверен, что это плохо? – смущённо спрашивает девушка. – Абсолютно! К тому, что они умирают, перерождаются и пойди найди их новое земное воплощение я уже давно привык, даже наловчился, да и первые лет десять-пятнадцать до вступления товарища в возраст интересного собеседника легко могу пережить, но… Но сейчас – это уже перебор, понимаешь?!«Конечно, понимаю, как же тут не понять, когда ты не в состоянии ничего толком объяснить!» – вздыхает Маша и открывает рюкзак в надежде найти там что-нибудь, способствующее структурированности речи. Увы, речевую аптечку она, кажется, забыла дома: во всяком случае, в бездонном хаосе нужный предмет не находится ни с первого, ни со второго запуска руки внутрь, а нырять в рюкзак с головой при посторонних, пусть и таких эксцентричных – дурной тон. – Они решили переродиться на соседнем континенте, не оставив в завещании денег на твой билет до места? – предполагает она, изо всех сил пытаясь разобраться в проблеме. Безуспешно, «перебор» в другом. – Нет! Они решили, что следующую жизнь хотят жить долго и без серьёзных проблем со здоровьем, хотя бы ради разнообразия, «а там, глядишь, и втянемся», поэтому мы теперь переходим в стрэйтэйджеры, старый образ жизни уже никуда не годится. В стрэйтэйджеры! Это же верная смерть!– Как раз наоброт, нет? – неуверенно уточняет Маша, уже совсем запутанная. Прежде ей не приходилось слышать о людях, которых свели в могилу трезвенность, здоровое питание или осмотрительность в выборе половых партнёров. Хотя, конечно, всякое бывает с теми, кому перевалило за триста. Молодой человек показательно закатывает глаза, на лице у Него написано: «ну я же вам говорил, все эти дискуссии – просто пустая трата времени!»– Я, конечно, только за прекращение всех этих гулянок по пятницам до шести утра субботы, запаха рвоты в подъездах, жители которых потом выгоняют меня со съёмных квартир, и мучительных попыток вспомнить, как зовут очередную однонедельную любовницу лучшего друга, но я совсем! не! могу! быть! вегетарианцем! – уже на всю улицу кричит юноша. Маша, выловившая было в рюкзаке коробку фасолевых котлет и хотевшая угостить своего чрезмерно эмоционального собеседника, осторожно прячет еду обратно. Не хватало ещё стать очередной проблемой-всей-жизни убеждённого истеричного мясоеда. – Ты так любишь мясо? – сочувственно спрашивает она, даже не нуждаясь в том, чтобы скрывать отвращение: у самой друзей-мясоедов не меньше, чем друзей-вегетарианцев, она привыкла, подумаешь, предпочтения, кто, кстати, заставляет полностью соответствовать убеждениям друзей?– Я люблю кровь! – в сердцах кричит парень, уже совсем потерявший воспитанный вид, и вдруг замолкает, нервно оглядывается по сторонам, ищет – не увидел ли кто из прохожих, не услышал ли? Маша не напоминает, что десять минут назад сама просто шла мимо. И объяснений она не ждёт: первый, что ли, встреченный вампир? Нет, оборотни, конечно, гораздо более частое явление, но мы и такое видели, нам не привыкать. – Так скажи об этом друзьям? Пусть потерпят ради твоего рациона. – Я пробовал! Я изо всех сил пробовал, но они не оставили мне выбора. Они знаешь, какие категоричные. «Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!» – пишет красным на грязно-сером железном заборе вполне себе воспитанного вида молодой человек трёхсот с небольшим лет. «Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!» – бубнит Он себе под нос высоким чистым голосом, смешно оттопыривая тонкую верхнюю губу, обножая чуть заметные ранки на нижней. «Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!» – читается во всём Его внешнем виде: поношенной одежде, отросших и выцветших, но когда-то красных волосах, синяках под тёмными глазами. И так прямо тяжела эта Его жизнь, что нельзя не подойти и не спросить, что же с ней стряслось. Поэтому Маша, конечно, подходит – она не умеет проходить мимо чужой беды и не пытаться помочь. Маша Ему всего по локоть, но выглядит куда спокойнее и надёжнее. Сразу видно, что такому человеку, как она, можно адресовать жалобы на свою тяжёлую жизнь – и получить хороший совет. – Тяжела, тяжела, тяжела… – заводит воспитанный-и-несчастный молодой человек, но Маша Его мантру бесцеремонно прерывает – за что ей, кстати, большое спасибо от воздуха, автора и читателей – совсем надоел:– Это я поняла. А почему она тяжёла-то?Простейший вопрос вводит юношу в ступор. Он стоит, задумавшись, и переминается с ноги на ногу. Лицо Его постепенно вытягивается, принимая выражение «я сейчас сморожу полную чушь», Он неуверенно говорит:– Потому, что у меня есть друзья…Маша озадаченно садится на бордюр, разделяющий пустую проезжую дорогу и тротуар. Нет, конечно, и ей знакома такая проблема, иногда правда совершенно невыносимая, но жизнь почему-то только упрощающая. И как с ней бороться – совершенно не ясно, потому как зачем вообще бороться?– А ты уверен, что это плохо? – смущённо спрашивает девушка. – Абсолютно! К тому, что они умирают, перерождаются и пойди найди их новое земное воплощение я уже давно привык, даже наловчился, да и первые лет десять-пятнадцать до вступления товарища в возраст интересного собеседника легко могу пережить, но… Но сейчас – это уже перебор, понимаешь?!«Конечно, понимаю, как же тут не понять, когда ты не в состоянии ничего толком объяснить!» – вздыхает Маша и открывает рюкзак в надежде найти там что-нибудь, способствующее структурированности речи. Увы, речевую аптечку она, кажется, забыла дома: во всяком случае, в бездонном хаосе нужный предмет не находится ни с первого, ни со второго запуска руки внутрь, а нырять в рюкзак с головой при посторонних, пусть и таких эксцентричных – дурной тон. – Они решили переродиться на соседнем континенте, не оставив в завещании денег на твой билет до места? – предполагает она, изо всех сил пытаясь разобраться в проблеме. Безуспешно, «перебор» в другом. – Нет! Они решили, что следующую жизнь хотят жить долго и без серьёзных проблем со здоровьем, хотя бы ради разнообразия, «а там, глядишь, и втянемся», поэтому мы теперь переходим в стрэйтэйджеры, старый образ жизни уже никуда не годится. В стрэйтэйджеры! Это же верная смерть!– Как раз наоброт, нет? – неуверенно уточняет Маша, уже совсем запутанная. Прежде ей не приходилось слышать о людях, которых свели в могилу трезвенность, здоровое питание или осмотрительность в выборе половых партнёров. Хотя, конечно, всякое бывает с теми, кому перевалило за триста. Молодой человек показательно закатывает глаза, на лице у Него написано: «ну я же вам говорил, все эти дискуссии – просто пустая трата времени!»– Я, конечно, только за прекращение всех этих гулянок по пятницам до шести утра субботы, запаха рвоты в подъездах, жители которых потом выгоняют меня со съёмных квартир, и мучительных попыток вспомнить, как зовут очередную однонедельную любовницу лучшего друга, но я совсем! не! могу! быть! вегетарианцем! – уже на всю улицу кричит юноша. Маша, выловившая было в рюкзаке коробку фасолевых котлет и хотевшая угостить своего чрезмерно эмоционального собеседника, осторожно прячет еду обратно. Не хватало ещё стать очередной проблемой-всей-жизни убеждённого истеричного мясоеда. – Ты так любишь мясо? – сочувственно спрашивает она, даже не нуждаясь в том, чтобы скрывать отвращение: у самой друзей-мясоедов не меньше, чем друзей-вегетарианцев, она привыкла, подумаешь, предпочтения, кто, кстати, заставляет полностью соответствовать убеждениям друзей?– Я люблю кровь! – в сердцах кричит парень, уже совсем потерявший воспитанный вид, и вдруг замолкает, нервно оглядывается по сторонам, ищет – не увидел ли кто из прохожих, не услышал ли? Маша не напоминает, что десять минут назад сама просто шла мимо. И объяснений она не ждёт: первый, что ли, встреченный вампир? Нет, оборотни, конечно, гораздо более частое явление, но мы и такое видели, нам не привыкать. – Так скажи об этом друзьям? Пусть потерпят ради твоего рациона. – Я пробовал! Я изо всех сил пробовал, но они не оставили мне выбора. Они знаешь, какие категоричные. Нашли где-то статьи, что вампиры почти благополучно переносят переход на здоровую пищу, а потом и сами радуются, но это же глупости, понимаешь? Чего только не понапишут в интернете, в наше время, то есть, первые двести семьдесят шесть лет моей жизни, прекрасно все вокруг обходились без этого кладезя недостоверной информации, и ничего, а теперь… теперь!!! – снова не может закончить свою мысль невоспитанный-и-несчастный юноша. – А ты пытался пожить без крови? В порядке эксперимента, хоть пару дней?– Конечно! Они меня заставили. Но я с ума сходил от голода, а от вида красных предметов терял дорогу обратно на ум. Знала бы ты, каково это – такому обжоре, как я, трое суток обходиться одной только водой. Совершенно пресной, даже без ложечки соли! – Маша скептически осмотривает вампира, который на обжору категорически не похож: ни тощими ногами, ни выступающими скулами, ни типичным для любителей недоедать бледным цветом лица. Впрочем, про цвет, наверное, не важно: вампиры – они же все такие белые, да?– Ты что, вообще ничего не ел? – недоверчиво уточняет девушка, прекрасно зная: садясь на диету и завязывая с булочками можно продолжать грызть морковку, так разве нечем заесть отсутствие крови?– Конечно, вообще ничего. Я же вампир – мне не положено питаться чем-то другим!– Ну, а мне не положено сидеть тут и беседовать с Тобой, но я же сижу, – говорит Маша, с трудом скрывая смех: ну конечно, Он помирал с голоду, если вбил себе в голову, что Ему ничего нельзя есть. Прямо-таки влюблённая девочка с синдромом «в зеркале я такая толстая!» из тех, кто садится на диету из одних только яблочек и думает, что это приведёт к чему-то, кроме голодных обмороков. – Я очень рад, что ты такая неположенная, честно, – благодарно признаётся вампир, который, впрочем, от присутствия малознакомой девушки только сильнее разнервничался – всё же не близкая подруга, и людей вокруг вроде нет, укушу – никто и не узнает… – У тебя нет случайно с собой баночки крови? – жалобно спрашивает Он, почти не веря в успех. У Маши в голове, конечно, тут же созревает авантюрный план. Она копается в своём бесконечном рюкзаке, пока не находит бутылочку густого томатного сока с пометкой «очень солёный». Не вытаскивая напиток наружу, осторожно отрывает этикетку, и уже тогда предлагает находку собеседнику:– Она, правда, диетическая, низкокалорийная, но ты попробуй – всё же лучше, чем ничего!Вампир послушно берёт сок, выпивает Его почти залпом, жадно облизывается. Что бы Он не сказал, а Ему точно понравилось. И даже впалые щёчки теперь стремительно розовеют. – Ого! Это самая вкусная кровь, которую я когда-либо пил! Ты что, взяла её у пышной дамы-кондитера? Мне всегда казалось, они должны быть отменными, эти чудесные женщины под толстым слоем осевшей сахарной пудры… – мечтательно затягивает невоспитанный-и-счастливый молодой человек, явно входя в раж. Маша спешит его прервать:– Нет, это всего лишь кровь экзотического животного из Южной Америки – паслёна. Впрочем, сейчас их разводят повсеместно, легко найдёшь: в простонародье иногда называют томатным соком, а потом долго дискутируют, что же такое томат: овощ, ягода или чудовищный бразильский хищник? – девушка отчаянно врёт, точнее, просто сочиняет, вполне во благо. Того и гляди, перейдёт на овощи этот упрямый вампир! А «паслён» для большинства и правда звучит диковинно, кто ж знает, что это – общее название семейства, из которого происходят обычные помидоры (впрочем, помидоры родовитые – всё оттуда же). Желая закрепить успех, Маша снова отыскивает свою коробку с фасолевыми котлетами. Ей не раз говорили, что в них чувствуется вкус мяса – видимо, это от приправ. У вампиров, конечно, обострённый вкус, но рискнуть и накормить его творением рук своих вполне можно. От вегетарианских котлет ещё точно никто не умирал и вряд ли когда-нибудь умрёт. Парень послушно сжёвывает угощение и закидывает коробку с добавкой сразу дюжиной жалобных взглядов – со всех сторон, словно от пристального осмотра котлеты научатся летать и приземлятся прямо Ему в рот. Маша не против ещё Его покормить, да даже отдать весь свой запас – в конце-концов, благое дело, к тому же, какой интересный научный эксперимент!– А эти вкусняшки – тоже из… паскаля? паслёва? А, паслёна?– Ну, тут есть немножечко паслёна в фарше, – уклончиво говорит девушка, пытаясь придумать, как бы так обозвать фасоль, чтобы это звучало как звериная кличка. – Невероятно вкусный зверь! – почти влюблённо вздыхает юноша. – Если честно, я бы с тобой жил, защищал бы от местных гопников (вампир в службе охраны – это очень неплохо, поверь, у меня быстрая реакция и страшная улыбка) и совсем бы не кусал, если бы ты меня за это кормила. Ну или хотя бы скажи рецепт – буду учиться готовить сам…Маша самодовльно ухмыляется. Всё-таки великая вещь – самоубеждение, может и из томата сделать вампирский деликатес, и из обычной фасоли – произведение кулинарного искусства. Но карты, конечно, рановато раскрывать: признаешься сейчас Ему во лжи, и вся работа псу под хвост. – Очень там рецепт сложный, человеческий, за триста лет не научишься – разве что за тридцать можно. Давай мне телефоны своих друзей-стрэйтэйджеров, я им расскажу, они могут и попробовать. И, пожалуй, я побегу уже, ты прости, меня тоже люди ждут…Вампир радостно надиктовывает все номера своей телефонной книги, которые только помнит – а память у Него хорошая – успевай записывать, впрочем, какая разница: если эти ребята и правда такие убеждённые фанатики, хватит и одного разговора, чтобы потом все поголовно убеждали бедного вампира в мясном происхождении всех овощей и фруктов. Могут даже перестараться, надо толково объяснять. – До свидания, – вежливо прощается воспитанный-и-счастливый молодой человек, вдруг почему-то краснея и неловко поправляя выцветшие и отросшие, но когда-то красные волосы. – Я буду очень рад ещё раз Вас увидеть, заходите на какие-нибудь праздники к нам с друзьями, они Вас обязательно позовут…Маша обещает зайти и торопится на встречу в любимую чайную, по дороге придумывая, какие ещё рецепты можно предложить вампирским друзьям. И улыбается: очень её почему-то смутил и порадовал забавный переход вампира на «Вы» в самый последний момент. Вампир смотрит Маше вслед, снова мечтательно вздыхает и начинает набирать все номера, которые ей надиктовал: «Здравствуй, дружище, тебе сегодня будет звонить девушка с очень приятным голосом и рассказывать рецепты котлеток из пастели… ой, то есть, из паслёна. Так вот, обязательно позови её в гости. Я очень по ней соскучился». А грязно-серый забор жалуется всему окружающему миру, рыдает ярко-красными слезами: «Тяжела, тяжела, тяжела, тяжела моя жизнь!»