ТруповозСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

У меня был сосед по гаражу: Николай Иванович, моряк в прошлом. Приезжая, и каждый вечер, ставя машину в свой гараж, я его частенько видел. Добрый дедок такой, все время подшофе вечером ходил. Я ему говорю как-то. — Дядь, Коль, чего опять надрался? Здоровье не бережёшь? А он мне вздыхая: — Так, работа такая! Труповоз водить-то каждый день… Он работал на старом катафалке. Машину списали уже давно, Николай Иванович себе-то её и забрал. Он давно уже был на пенсии, вот и подрабатывал при одном бюро — трупы развозил. В последнее время катафалк он в гараж не ставил, все у дома оставлял, — лень было, а в гараж пригубить ходил; стресс, так сказать снять. В один вечер приезжаю я, а дядя Коля сидит прямо на земле около своих ворот, и так это на него не похоже: смотрит в одну точку, взгляд отрешённый, стеклянный. Я подошел к нему, присел рядом и говорю: — Дядя Коля, с Вами все в порядке? Вам плохо? А он, не переводя на меня взгляд, тихо так, заговорил: — Ты знаешь… я… — Нужна помощь?! — подошёл я. — Тише! Тише! — он стал испуганно оглядываться. — Тихо! Запомни! Никогда не подходи к моему труповозу! Никогда! Слышишь?! — Я сейчас позову кого? — забеспокоился я. — Ты меня слушай! — бросил он на меня озверевший взгляд. — Дядя Коля, ну всё, хватит, пойдёмте домой, я Вам помогу, — я хотел его приподнять. Но он с силой отдёрнул руку, остервенело, посмотрел на меня. Мне как-то стало не по себе, и я немного отошёл. Он опять начал: — Тупой мальчишка! Ты запомнил?! — Запомнил, запомнил, — сказал я, чтобы успокоить старца. — Что случилось-то? Он, переходя на шёпот, продолжил: — Я сегодня утром вёз одну семью, тихие такие, ни слезинки. Сидят вокруг гроба как тени. Крышка закрыта. По приезду молча, встали, вышли и медленно пошли. Я сижу, жду. Никого. Смотрю, а гроб приоткрыт! Думаю, странно, нехорошо как-то, подойду — закрою. Подхожу, пытаюсь закрыть — не закрывается. Ну, думаю, сейчас приподниму и заново закрою. Приподнял… а там, мужик лежит… — Николай Иванович перехватил воздух и сбивчиво продолжил. — Понимаешь? А у него… глаза и рот… Зашиты! — Ну, мало ли… от чего он… — хотел я успокоить старика. — Такими нитками — махровыми, грубыми стежками, как раньше мешковину зашивали… — не унимался дед. — Дядя Коля, ну неприятно, понимаю… — Молчи! Я когда в торговом работал, в Юго-Восточной Азии под Индонезией, лет 40 назад, так мы однажды рыболовным тралом тело одного парня, аборигена — зацепили… Вытащили на палубу… а у него, также глаза и рот — зашиты! Решили передать его вождю местного племени на острове. Двое смельчаков вызвались. Когда тело сгрузили на берег, то все островитяне разбежались с воплями! Я не поплыл к острову, остался на корабле, наблюдал оттуда. Долго они простояли в ожидании кого-либо. Потом раздались барабаны, было такое ощущение, что они повсюду — словно в голове! Затем подошли несколько дикарей, с факелами в руке… и просто сожгли тело там же! На берегу! Дым повалил густой, чёрный! Наши как дали драпу в шлюпку! Капитан, мрачнее тучи потом сидел, сказал, что дикари — они везде дикари… — дед начал кашлять задыхаясь. — А что потом? — вырвалось у меня. — Через два дня мы встали в порту Каимана, в округе местной администрации, капитан хотел заявить властям о произошедшем, чтобы расследование провели… нас поставили в док на прикол; протоколы, местная полиция, расспросы и всё-такое началось… А на четвёртый день стоянки Пашка, один из тех, кто тело из шлюпки на берег выгружал. Пашка пошёл трал проверить… что-то случилось, лебёдка соскочила и канатом его за шею прихватило… Я был в камбузе, раздались крики, все побежали. Ну и я за ними… Пашку сняли уже, положили на брезент… ему канатом… в общем, меня мутило неделю потом… У меня ком подкатил к горлу. — Дядя Коля… — Нет! Дослушай! После этого нас три недели ещё в порту продержали. Потом мы отправились домой. Володя… да, Володька… был такой… — дед замолчал и жадно стал пить из горла, какое-то пойло, которое всё это время держал в руке. — Так вот, Володька, это второй, из шлюпки, мы остановились во время стоянки на ловлю кефали… Володя пропал куда-то, а вечером поднимали якорь, а у него нога в цепь попала, видимо, когда бросали, его и утащило в воду… Понимаешь?! Есть связь между «зашитым» и всем этим, есть связь! — он снова прислонился к бутылю. — Дядя Коля, бывают совпадения… — сказал я неуверенно. — А что с «этим», утром? — Совпадения… — пробормотал он, — Потом подошли двое, взяли гроб и понесли на окраину кладбища… Затем один из них вернулся и сказал, что я свободен, дав мне деньги… — А что дальше? — спросил я. — Я поехал сразу домой, еду смотрю в зеркало… а там, в глубине труповоза — его тень!У меня был сосед по гаражу: Николай Иванович, моряк в прошлом. Приезжая, и каждый вечер, ставя машину в свой гараж, я его частенько видел. Добрый дедок такой, все время подшофе вечером ходил. Я ему говорю как-то. — Дядь, Коль, чего опять надрался? Здоровье не бережёшь? А он мне вздыхая: — Так, работа такая! Труповоз водить-то каждый день… Он работал на старом катафалке. Машину списали уже давно, Николай Иванович себе-то её и забрал. Он давно уже был на пенсии, вот и подрабатывал при одном бюро — трупы развозил. В последнее время катафалк он в гараж не ставил, все у дома оставлял, — лень было, а в гараж пригубить ходил; стресс, так сказать снять. В один вечер приезжаю я, а дядя Коля сидит прямо на земле около своих ворот, и так это на него не похоже: смотрит в одну точку, взгляд отрешённый, стеклянный. Я подошел к нему, присел рядом и говорю: — Дядя Коля, с Вами все в порядке? Вам плохо? А он, не переводя на меня взгляд, тихо так, заговорил: — Ты знаешь… я… — Нужна помощь?! — подошёл я. — Тише! Тише! — он стал испуганно оглядываться. — Тихо! Запомни! Никогда не подходи к моему труповозу! Никогда! Слышишь?! — Я сейчас позову кого? — забеспокоился я. — Ты меня слушай! — бросил он на меня озверевший взгляд. — Дядя Коля, ну всё, хватит, пойдёмте домой, я Вам помогу, — я хотел его приподнять. Но он с силой отдёрнул руку, остервенело, посмотрел на меня. Мне как-то стало не по себе, и я немного отошёл. Он опять начал: — Тупой мальчишка! Ты запомнил?! — Запомнил, запомнил, — сказал я, чтобы успокоить старца. — Что случилось-то? Он, переходя на шёпот, продолжил: — Я сегодня утром вёз одну семью, тихие такие, ни слезинки. Сидят вокруг гроба как тени. Крышка закрыта. По приезду молча, встали, вышли и медленно пошли. Я сижу, жду. Никого. Смотрю, а гроб приоткрыт! Думаю, странно, нехорошо как-то, подойду — закрою. Подхожу, пытаюсь закрыть — не закрывается. Ну, думаю, сейчас приподниму и заново закрою. Приподнял… а там, мужик лежит… — Николай Иванович перехватил воздух и сбивчиво продолжил. — Понимаешь? А у него… глаза и рот… Зашиты! — Ну, мало ли… от чего он… — хотел я успокоить старика. — Такими нитками — махровыми, грубыми стежками, как раньше мешковину зашивали… — не унимался дед. — Дядя Коля, ну неприятно, понимаю… — Молчи! Я когда в торговом работал, в Юго-Восточной Азии под Индонезией, лет 40 назад, так мы однажды рыболовным тралом тело одного парня, аборигена — зацепили… Вытащили на палубу… а у него, также глаза и рот — зашиты! Решили передать его вождю местного племени на острове. Двое смельчаков вызвались. Когда тело сгрузили на берег, то все островитяне разбежались с воплями! Я не поплыл к острову, остался на корабле, наблюдал оттуда. Долго они простояли в ожидании кого-либо. Потом раздались барабаны, было такое ощущение, что они повсюду — словно в голове! Затем подошли несколько дикарей, с факелами в руке… и просто сожгли тело там же! На берегу! Дым повалил густой, чёрный! Наши как дали драпу в шлюпку! Капитан, мрачнее тучи потом сидел, сказал, что дикари — они везде дикари… — дед начал кашлять задыхаясь. — А что потом? — вырвалось у меня. — Через два дня мы встали в порту Каимана, в округе местной администрации, капитан хотел заявить властям о произошедшем, чтобы расследование провели… нас поставили в док на прикол; протоколы, местная полиция, расспросы и всё-такое началось… А на четвёртый день стоянки Пашка, один из тех, кто тело из шлюпки на берег выгружал. Пашка пошёл трал проверить… что-то случилось, лебёдка соскочила и канатом его за шею прихватило… Я был в камбузе, раздались крики, все побежали. Ну и я за ними… Пашку сняли уже, положили на брезент… ему канатом… в общем, меня мутило неделю потом… У меня ком подкатил к горлу. — Дядя Коля… — Нет! Дослушай! После этого нас три недели ещё в порту продержали. Потом мы отправились домой. Володя… да, Володька… был такой… — дед замолчал и жадно стал пить из горла, какое-то пойло, которое всё это время держал в руке. — Так вот, Володька, это второй, из шлюпки, мы остановились во время стоянки на ловлю кефали… Володя пропал куда-то, а вечером поднимали якорь, а у него нога в цепь попала, видимо, когда бросали, его и утащило в воду… Понимаешь?! Есть связь между «зашитым» и всем этим, есть связь! — он снова прислонился к бутылю. — Дядя Коля, бывают совпадения… — сказал я неуверенно. — А что с «этим», утром? — Совпадения… — пробормотал он, — Потом подошли двое, взяли гроб и понесли на окраину кладбища… Затем один из них вернулся и сказал, что я свободен, дав мне деньги… — А что дальше? — спросил я. — Я поехал сразу домой, еду смотрю в зеркало… а там, в глубине труповоза — его тень! Ну хоть убей! Стоит тень — и всё! Не поеду завтра никуда! Не заставят! Даже телефон брать не буду! Всё! Напишу только, что б к катафалку не подходили и всё! У меня зазвонил мобильник, пришлось ответить. Я спросил Николая Ивановича: — Может чем помочь? Он ответил, что не надо. Я и ушёл. Ночью я очень плохо спал, всё это так странно: зашитые глаза и рот… Зачем? На следующий день я вновь ставил машину в гараж, Николая Ивановича не было. Проходя домой, прошёл мимо труповоза, на дверях была надпись: «К машине не подходить! Частная собственность». Ещё на следующий вечер я вновь не увидел дядю Колю. Подойдя к охраннику, я спросил про него. Он мне ответил: — Николая больше нет. — Да мы буквально позавчера с ним разговаривали, — возмутился я. — А сегодня уже нет! — грубо ответил охранник. В растерянности я поплёлся в сторону дома, проходя мимо труповоза — заметил, что задняя дверь была приоткрыта…