Тридцать третийСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Владимир вылез из пропахшего соляркой и жженой резиной Икаруса и вдохнул полной грудью. С каждым разом путешествия давались ему все хуже и хуже. В этот раз даже чуть не вырвало. Ну ничего. Это не главное. Он на месте, и теперь надо делать то, что нужно…Невысокий крепкий человек с потрепанной дорожной сумкой подошел к таксисту и уверенно назвал адрес. Маршрут Владимира был проработан заранее, он знал, где остановится, будет есть, ходить. В его деле надо было свести все случайности к минимуму. Не зря пришлось столько времени копить деньги. Мужчина был в этом городе впервые. Провинциальный миллионик после душной Москвы казался большой деревней с ее неторопливыми жителями. Таксист попытался разговорить Владимира, но тот сразу сдержанно пресек эти бесполезные попытки. Мимо проносились памятники архитектуры или то, за что их выдавали бы местные жители, если бы мужчина остановился поболтать. Они тоже не интересовали Владимира, он задумчиво смотрел в окно и перебирал мысли в своей голове. У него было ровно два дня. Первый на подготовку, все-таки ему надо было осмотреть место. Он видел его только через «Гугл мэп», по всем параметрам улица подходила, малолюдная, непроходная. Но все равно все надо увидеть вживую. Нельзя допустить повторения Ростова. Он ведь чуть не умер там. Мужчина громко скрипнул зубами, так что таксист посмотрел на него в зеркало. Надо быть более сдержанным и не обращать на себя внимание. За всю свою бытность криминалиста он чего только не увидел, но вот эта «новая работа» будоражила и опьяняла Владимира. Первые несколько раз были совершенно дилетантскими, не такими, как хотел мужчина. Но это опыт. Бесценный опыт. Теперь он превратился в машину, беспощадную и молниеносную. Машина остановилась у небольшой гостиницы, и Владимир вышел. Регистрироваться он решил на Федорцова Николая, достав поддельный паспорт. Этим именем он практически не пользовался. Тем лучше. Сам Владимир Емельянов умер два года назад, попав под грузовик. Жена не смогла опознать изуродованное тело, поэтому пришлось брать отпечатки пальцев. Остальное –дело техники, ведь он сам был криминалист. Люди сказали бы, что это безумие, бросать жену и двух детей, но Владимир не мог так жить. Он был создан для другого. Для того, чем сейчас занимался. Только именно сейчас он начал жить, чувствовать, бояться, получать внеземное удовольствие, а не существовать как раньше. Оставив вещи в номере, мужчина вышел на улицу. Пройти надо было всего четыре квартала. Обычно он останавливался дальше, но удобнее по расположению и цене гостиниц не нашлось. Конечно, это был риск. Впрочем, как и все, что Владимир делал. Подойдя к тупиковой улице, он облегченно вздохнул. Именно то, что нужно. Он вернулся в номер и, несмотря на то, что было всего лишь семь часов вечера, лег спать. Завтра, теперь завтра. Тихон шел домой с тренировки по борьбе. Сегодня они задержались, и возвращаться пришлось уже затемно. Людей на улице, несмотря на солнечный и теплый денек, возможно, последний в этом году, практически не было. Воздух был на удивление чистым и пах опавшей листвой. Молодой человек свернул в переулок, где уже виднелся его дом, старая облупившаяся пятиэтажка. А вон и на кухне горит свет, значит мама что-то готовит. Он бы сейчас не отказался от ее вкусных котлеток. Или пельменей, сейчас бы, наверное, штук тридцать съел. Да с бульоном, а сверху посыпал зеленым луком. Резкий удар в печень прервал его радостные мысли. У Тихона подкосились ноги, и он упал на землю, жадно хватая ртом воздух. Удары посыпались градом: почки, солнечное сплетение, пах. Молодой человек лишь тихо постанывал, не в силах даже произнести что-то вразумительное. В какой-то момент все прекратилось. Его перевернули на спину, и он увидел своего обидчика. Невысокий крепкий мужчина довольно улыбался, нависнув над ним. Обычное русское лицо, искаженное смертельным оскалом. В руках незнакомца появился небольшой нож, которым он сделал небольшой надрез чуть ниже губы. Торопливыми движениями мужчина достал блокнот и старую перьевую ручку. Обмакнув ее в кровь, принялся писать. – Тридцать третий, – чуть слышно произнес незнакомец, царапая что-то в блокноте. Он около минуты писал что-то кровью Тихона, часто окуная ручку в рану молодого человека. Закончив, незнакомец подул на бумагу, вновь взял нож. – Ты, наверное, хочешь узнать, почему? – незнакомец широко улыбался. Он был похож на наркомана, получившего долгожданную дозу. – Потому что могу. Потому что не живу вашей обычной серой жизнью, зашоренной, выверенной, правильной. Я беру то, что хочу. Я беру ваши чертовы жизни, потому что имею на это право. Потому что мне они нужны больше, чем вам. И я их беру. Он наклонил голову парня, чтобы не забрызгать себя кровью и резко провел ножом по шее. Несколько красных капель все же попали ему на руку. Владимир вылез из пропахшего соляркой и жженой резиной Икаруса и вдохнул полной грудью. С каждым разом путешествия давались ему все хуже и хуже. В этот раз даже чуть не вырвало. Ну ничего. Это не главное. Он на месте, и теперь надо делать то, что нужно…Невысокий крепкий человек с потрепанной дорожной сумкой подошел к таксисту и уверенно назвал адрес. Маршрут Владимира был проработан заранее, он знал, где остановится, будет есть, ходить. В его деле надо было свести все случайности к минимуму. Не зря пришлось столько времени копить деньги. Мужчина был в этом городе впервые. Провинциальный миллионик после душной Москвы казался большой деревней с ее неторопливыми жителями. Таксист попытался разговорить Владимира, но тот сразу сдержанно пресек эти бесполезные попытки. Мимо проносились памятники архитектуры или то, за что их выдавали бы местные жители, если бы мужчина остановился поболтать. Они тоже не интересовали Владимира, он задумчиво смотрел в окно и перебирал мысли в своей голове. У него было ровно два дня. Первый на подготовку, все-таки ему надо было осмотреть место. Он видел его только через «Гугл мэп», по всем параметрам улица подходила, малолюдная, непроходная. Но все равно все надо увидеть вживую. Нельзя допустить повторения Ростова. Он ведь чуть не умер там. Мужчина громко скрипнул зубами, так что таксист посмотрел на него в зеркало. Надо быть более сдержанным и не обращать на себя внимание. За всю свою бытность криминалиста он чего только не увидел, но вот эта «новая работа» будоражила и опьяняла Владимира. Первые несколько раз были совершенно дилетантскими, не такими, как хотел мужчина. Но это опыт. Бесценный опыт. Теперь он превратился в машину, беспощадную и молниеносную. Машина остановилась у небольшой гостиницы, и Владимир вышел. Регистрироваться он решил на Федорцова Николая, достав поддельный паспорт. Этим именем он практически не пользовался. Тем лучше. Сам Владимир Емельянов умер два года назад, попав под грузовик. Жена не смогла опознать изуродованное тело, поэтому пришлось брать отпечатки пальцев. Остальное –дело техники, ведь он сам был криминалист. Люди сказали бы, что это безумие, бросать жену и двух детей, но Владимир не мог так жить. Он был создан для другого. Для того, чем сейчас занимался. Только именно сейчас он начал жить, чувствовать, бояться, получать внеземное удовольствие, а не существовать как раньше. Оставив вещи в номере, мужчина вышел на улицу. Пройти надо было всего четыре квартала. Обычно он останавливался дальше, но удобнее по расположению и цене гостиниц не нашлось. Конечно, это был риск. Впрочем, как и все, что Владимир делал. Подойдя к тупиковой улице, он облегченно вздохнул. Именно то, что нужно. Он вернулся в номер и, несмотря на то, что было всего лишь семь часов вечера, лег спать. Завтра, теперь завтра. Тихон шел домой с тренировки по борьбе. Сегодня они задержались, и возвращаться пришлось уже затемно. Людей на улице, несмотря на солнечный и теплый денек, возможно, последний в этом году, практически не было. Воздух был на удивление чистым и пах опавшей листвой. Молодой человек свернул в переулок, где уже виднелся его дом, старая облупившаяся пятиэтажка. А вон и на кухне горит свет, значит мама что-то готовит. Он бы сейчас не отказался от ее вкусных котлеток. Или пельменей, сейчас бы, наверное, штук тридцать съел. Да с бульоном, а сверху посыпал зеленым луком. Резкий удар в печень прервал его радостные мысли. У Тихона подкосились ноги, и он упал на землю, жадно хватая ртом воздух. Удары посыпались градом: почки, солнечное сплетение, пах. Молодой человек лишь тихо постанывал, не в силах даже произнести что-то вразумительное. В какой-то момент все прекратилось. Его перевернули на спину, и он увидел своего обидчика. Невысокий крепкий мужчина довольно улыбался, нависнув над ним. Обычное русское лицо, искаженное смертельным оскалом. В руках незнакомца появился небольшой нож, которым он сделал небольшой надрез чуть ниже губы. Торопливыми движениями мужчина достал блокнот и старую перьевую ручку. Обмакнув ее в кровь, принялся писать. – Тридцать третий, – чуть слышно произнес незнакомец, царапая что-то в блокноте. Он около минуты писал что-то кровью Тихона, часто окуная ручку в рану молодого человека. Закончив, незнакомец подул на бумагу, вновь взял нож. – Ты, наверное, хочешь узнать, почему? – незнакомец широко улыбался. Он был похож на наркомана, получившего долгожданную дозу. – Потому что могу. Потому что не живу вашей обычной серой жизнью, зашоренной, выверенной, правильной. Я беру то, что хочу. Я беру ваши чертовы жизни, потому что имею на это право. Потому что мне они нужны больше, чем вам. И я их беру. Он наклонил голову парня, чтобы не забрызгать себя кровью и резко провел ножом по шее. Несколько красных капель все же попали ему на руку. Мужчина брезгливо отдернул руку, будто боясь заразиться, вынул платок и принялся вытирать пальцы. Поднявшись на ноги, он огляделся, но, как и предполагал, никого рядом не было. Лишь пустая тупиковая улица, неработающие фонари и остывающий труп. Владимир шел в гостиницу в приподнятом настроении. У него такое было всегда, после дела. В левом кармане лежал нож, все еще зажатый в руке, а в правом – билет на завтрашнее число в другой город.