Трасса Е105Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Эту историю мне рассказал дальнобой, когда я автостопил по Cеверу нашей Pодины. Подобрал он меня на трассе Е105, что в Мурманской области, между Мончегорском и Пиренгой. К тому времени я уже часа четыре топал, стемнело, вокруг – лес, там заповедник какой-то, не помню уже названия. Дело – к вечеру, а машины тормозить не спешат, даже более, при виде меня – газу поддавали, словно убраться поскорее хотели. И только этот дальнобой, наверное, пожалел, да и то как-то странно: остановился метрах в ста впереди, из окна пассажирского высунулся и фонарь на меня направил. Солнце уже за горизонт спряталось, конечно, но не сказать, что бы уж совсем темно было. А он всю дорогу, что я до машины топал, с меня луча не сводил. Подошёл я, он дверь не открывает, мы парой слов перебросились, он так подозрительно на меня посмотрел, а потом, ни с того ни с сего, анекдот рассказал. А я уставший был, но так к себе мужик этот располагал, а что ещё больше – тёплая кабина его мерседеса, что сначала из вежливости засмеялся, а потом уже на самом деле от смеха пополам согнулся. Он как увидел это, сразу дверь открыл: «Залезай», – говорит. Тронулись с места, в общем, он на меня косится, болтаем о разном, я даже нервничать немного стал. А потом в лоб спрашивает, что я тут в это время забыл. Я ему рассказываю, что до Баренцева хочу добраться автостопом и всего-то, а на трассе задержался, потому что не подбирал никто. Тут этот дядька усмехнулся и говорит, что повезло мне, что я ему попался. Ну, а далее с его слов:Тут после заката обочина пустеет. Местные селяне, городские, только на машинах этот участок пролетают и не останавливаются. И пока светло, голосующих подбирают, но и то если, знакомые. Я сам из тутошних, мурманский, места хорошо знаю, считай, всю область объездил. A если по темени кто на обочине пешехода увидит, тапку в пол давит и мимо проскакивает. У нас байка ходит, что не обычный это пассажир. Ну как байка, тебе деревенские бабки чего хочешь расскажут, от мастерства зависит, легенда, скорее, местная, и я её с детства слышал. В общем, бродят у нас тут по вечерам, до полуночи, вдоль дороги. В темноте не разобрать, как выглядят, а остановиться приглядеться, смелости ни у кого не хватает. У кого хватило – те уж не расскажут. Попутчиками зовут, и бродят они лет уже полста, наверное. Здесь лесоповалы были, при коммунистах, под развязки место чистили и от трассы ответвления делали. Спецконтингент со всего Черноземья свозили. Места глухие, до населённых пунктов без карты хрен дотопаешь по чаще, вот за лагерями и не шибко бдили. Куда ты отсюда денешься? Вот и не досчитались однажды целой смены на пилораме. Двенадцать человек испарились, как не было. Бросились их искать, матросов с базы подтянули, лес прочёсывать и где-то через недельку стали по одному отлавливать. Зеки, они только перед администрацией лагеря сплочённые, как только на воле оказываются, каждый на себя одеяло начинает тянуть. Вот и переругались в лесах, разбрелись поодиночке. Четверо, правда, друг друга держались, трое старых и молодой. А молодой этот непростой был, сынок какого-то партийца, по-несерьёзному загремел, папка не отмазал. Ему и сидеть-то было лет пять, кажется, да урки сумели уболтать. В газетах ближайших городов тогда предупреждение вышло, мол, в леса по грибы да ягоды – ни ногой, а то мало ли. Ориентировки по отделениям расклеили. А когда находить их стали, поуспокоились. Ну как успокоились, газетчики, да те, кто напрямую в поисках не участвовал. Там Сань, такая штука была, что отловленные одиночки жутковатые вещи рассказывали про нравы этих трёх, самых старых уркаганов. И каждый следующий – всё страшнее. Когда кроме тех четырёх, остальных отловили, менты забегали, как подстреленные. Ты знаешь, кого в лагерях «консервой» зовут? Вот то-то. Смекаешь теперь? Им последний пойманный сказал, что жратва кончилась, троица подстрекателей посматривать на свой НЗ стала, потому-то остальные и сбежали, тошно самим стало. Папка того пацанёнка воем завыл, лично с поисковиками по лесам бродил. А в газетах – ни слова, чтобы панику не наводить. Нашли его, короче. Голод урок раньше одолеть успел. И ведь что самое жуткое – они до трассы буквально километра не дошли. Там бы уж добыли себе пожрать чего. После этого, начальство негласно приказало прибить их на месте. И таки постреляли через пару дней. В болотах спрятались, думали, что там их сильно искать не будут. Трапезничали, когда на них матросики выскочили, те даже толком кости обглодать не успели. Тела на вездеход погрузили и повезли в город, а он возьми и провались в трясину. Водитель едва успел выскочить. Так и оставили их в болоте. А через пару сезонов люди стали в этом районе пропадать. Кто вечером пешком отправлялся по дороге, те – в списках без вести пропавших. Люди осторожничать начали, перестали тут ходить, вроде, на годик всё утихло, а потом машины пустые на обочине находить стали. Эту историю мне рассказал дальнобой, когда я автостопил по Cеверу нашей Pодины. Подобрал он меня на трассе Е105, что в Мурманской области, между Мончегорском и Пиренгой. К тому времени я уже часа четыре топал, стемнело, вокруг – лес, там заповедник какой-то, не помню уже названия. Дело – к вечеру, а машины тормозить не спешат, даже более, при виде меня – газу поддавали, словно убраться поскорее хотели. И только этот дальнобой, наверное, пожалел, да и то как-то странно: остановился метрах в ста впереди, из окна пассажирского высунулся и фонарь на меня направил. Солнце уже за горизонт спряталось, конечно, но не сказать, что бы уж совсем темно было. А он всю дорогу, что я до машины топал, с меня луча не сводил. Подошёл я, он дверь не открывает, мы парой слов перебросились, он так подозрительно на меня посмотрел, а потом, ни с того ни с сего, анекдот рассказал. А я уставший был, но так к себе мужик этот располагал, а что ещё больше – тёплая кабина его мерседеса, что сначала из вежливости засмеялся, а потом уже на самом деле от смеха пополам согнулся. Он как увидел это, сразу дверь открыл: «Залезай», – говорит. Тронулись с места, в общем, он на меня косится, болтаем о разном, я даже нервничать немного стал. А потом в лоб спрашивает, что я тут в это время забыл. Я ему рассказываю, что до Баренцева хочу добраться автостопом и всего-то, а на трассе задержался, потому что не подбирал никто. Тут этот дядька усмехнулся и говорит, что повезло мне, что я ему попался. Ну, а далее с его слов:Тут после заката обочина пустеет. Местные селяне, городские, только на машинах этот участок пролетают и не останавливаются. И пока светло, голосующих подбирают, но и то если, знакомые. Я сам из тутошних, мурманский, места хорошо знаю, считай, всю область объездил. A если по темени кто на обочине пешехода увидит, тапку в пол давит и мимо проскакивает. У нас байка ходит, что не обычный это пассажир. Ну как байка, тебе деревенские бабки чего хочешь расскажут, от мастерства зависит, легенда, скорее, местная, и я её с детства слышал. В общем, бродят у нас тут по вечерам, до полуночи, вдоль дороги. В темноте не разобрать, как выглядят, а остановиться приглядеться, смелости ни у кого не хватает. У кого хватило – те уж не расскажут. Попутчиками зовут, и бродят они лет уже полста, наверное. Здесь лесоповалы были, при коммунистах, под развязки место чистили и от трассы ответвления делали. Спецконтингент со всего Черноземья свозили. Места глухие, до населённых пунктов без карты хрен дотопаешь по чаще, вот за лагерями и не шибко бдили. Куда ты отсюда денешься? Вот и не досчитались однажды целой смены на пилораме. Двенадцать человек испарились, как не было. Бросились их искать, матросов с базы подтянули, лес прочёсывать и где-то через недельку стали по одному отлавливать. Зеки, они только перед администрацией лагеря сплочённые, как только на воле оказываются, каждый на себя одеяло начинает тянуть. Вот и переругались в лесах, разбрелись поодиночке. Четверо, правда, друг друга держались, трое старых и молодой. А молодой этот непростой был, сынок какого-то партийца, по-несерьёзному загремел, папка не отмазал. Ему и сидеть-то было лет пять, кажется, да урки сумели уболтать. В газетах ближайших городов тогда предупреждение вышло, мол, в леса по грибы да ягоды – ни ногой, а то мало ли. Ориентировки по отделениям расклеили. А когда находить их стали, поуспокоились. Ну как успокоились, газетчики, да те, кто напрямую в поисках не участвовал. Там Сань, такая штука была, что отловленные одиночки жутковатые вещи рассказывали про нравы этих трёх, самых старых уркаганов. И каждый следующий – всё страшнее. Когда кроме тех четырёх, остальных отловили, менты забегали, как подстреленные. Ты знаешь, кого в лагерях «консервой» зовут? Вот то-то. Смекаешь теперь? Им последний пойманный сказал, что жратва кончилась, троица подстрекателей посматривать на свой НЗ стала, потому-то остальные и сбежали, тошно самим стало. Папка того пацанёнка воем завыл, лично с поисковиками по лесам бродил. А в газетах – ни слова, чтобы панику не наводить. Нашли его, короче. Голод урок раньше одолеть успел. И ведь что самое жуткое – они до трассы буквально километра не дошли. Там бы уж добыли себе пожрать чего. После этого, начальство негласно приказало прибить их на месте. И таки постреляли через пару дней. В болотах спрятались, думали, что там их сильно искать не будут. Трапезничали, когда на них матросики выскочили, те даже толком кости обглодать не успели. Тела на вездеход погрузили и повезли в город, а он возьми и провались в трясину. Водитель едва успел выскочить. Так и оставили их в болоте. А через пару сезонов люди стали в этом районе пропадать. Кто вечером пешком отправлялся по дороге, те – в списках без вести пропавших. Люди осторожничать начали, перестали тут ходить, вроде, на годик всё утихло, а потом машины пустые на обочине находить стали. Все, как одна – носом в землю врыта, будто на скорости с дороги соскочила, двери нараспашку, вещи перевёрнуты и вокруг – ни следа. Грешили на налётчиков, патрули, засады устраивали, да только без толку. А народ вокруг – не милиция – ему в чертовщину верить не зазорно. Поэтому, когда слухи о стоящих на ночной дороге странных людях пошли, сразу всё смекнули. Тогда и машины пустые находить почти перестали, не останавливается никто. Редко ещё случается, но там номера всё неместные. Те, кто мимо чертовщины этой проскакивал, рассказывают, что когда им в глаза свет бьёт, сразу видно, что там не человек, потому что, как два блюдца светятся. И чем дольше они без еды, тем глаза шире распахнуты. Я ведь потому тебе в глаза светил, проверял. А ещё один шофёр – из Мурманска – говорил, что по незнанию раз тормознул фуру ночью. Спасло его то, что кабина высокая – до окна сразу не достать. Только он собрался стекло опустить, чтобы поговорить, вот как я с тобой, а тварь эта уже под дверью стоит. Темно, не видно ничего, а она ему: «Oткрой мужик, от души прошу». Шофёр перекрестился, враз свою колымагу раскочегарил и укатил вдаль. Говорит, что люди так не хрипят и из темноты, как волки, на тебя не смотрят. Он когда газовать начал, ему в дверь как дерябнуло со всего маху, хорошо – металл, до окна эта тварь не достала. Стекло бы враз рассыпалось. Долго он мчал, до самого утра глаз не сомкнул. При первых лучах же нашёл стоянку, где люди были, там и встал. Вышел, на дверь глянул, а там не вмятина – разрыв, словно арматуру воткнули и провели. Мужики, кто на стоянке был, столпились, как увидели это дело, всё ему и рассказали. Поговаривают, что иногда на болотах находят человеческие кости, кучкой сложенные и добела обглоданные. А когда целая группа иностранных туристов здесь пропала, менты облаву по лесам устроили. Долго ходили, пока наконец не нашли кости обсосанные. А среди них – заточку из гвоздя, какие за решёткой делают. После тех событий, кстати, долго происшествий не было. Наелись, видать. Вот такие вот дела, Сань. Врать не буду – сколько езжу, сам не встречал ничего такого. Иногда что-то блестело в свете фар, но то лисы могли быть, или волки бродят ещё у нас. А однажды мелькнуло что-то, дорогу перебегавшее. Крупное, с человека, но двигалось по-звериному. Может – волк, а может – один из этих…Как бы то ни было, у нас тут уже давно никто не пропадал, и машин пустых не находили года три-четыре. Либо утихло, либо врут всё. Одно пугает – если эти твари взаправдашние, – оголодали, наверное…Я слушал этого мужика, под мерное раскачивание кабины, одновременно борясь со сном. Жутковато, конечно, на ночь такое представлять, но так устав за те несколько часов пешком, моё тело с удовольствием проваливалось в дрёму. Водитель продолжал травить истории, и, вяло отвечая ему, я уже прислонился к окну и начинал подрёмывать. Мимо проносились дорожные знаки, деревья, столбы, редкие встречные машины никак не разбавляли пустоту ночной трассы. В полудрёме, я вёл взглядом блики уже несколько минут плывущие среди деревьев. Словно свет луны падал на светоотражатели велосипеда…Знаете, я не из пугливых. И пострашнее истории слышал и даже, практически, принимал участие. Но тут меня судорогой свело. Истосковавшийся дальнобой продолжал свой поток речи, а я с ужасом прикипел к двум огромным светящимся глазам в чаще, перемещавшимся параллельно с нашей машиной и не сводящих с меня своего внимательного и очень… голодного взгляда. Пробрало до костей, я повернулся к водителю, заметив, что он резко замолчал и уставился на дорогу…Силуэт на обочине быстро приближался и меня раздирало два чувства: вжаться в сидение и стать незаметным, и в то же время прильнуть к стеклу и рассмотреть – насколько можно в темноте – этого голосующего, когда будем проскакивать мимо. – Ох, Саня, как же тебе повезло, что я тебя подобрал, – пробормотал тогда шофёр, не сводя взгляда с жуткой фигуры. Больше всего она напоминала уставившуюся на вас из темноты кошку, в глазаx которой отразился свет от фонарика. Наша фура неслась с приличной скоростью, и это хоть немного успокаивало, но в то же время мы проехали так быстро, что всё превратилось в смазанное пятно. И где-то на краю слышимости, до меня донёсся разочарованный вой. – Наш…Прямо возле моей двери что-то запыхтело. Я выглянул в окно и…– Высади… тебя не тронем… он – наш… наша добыча… зачем подобрал…, – xрипящий, рычащий, запыхавшийся голос донёсся с той стороны кабины. Точно такая же тень, как и у меня под дверью, перемещалась прыжками вслед за фурой и требовательно обращалась к дальнобою. Мужик насупился, сжал губы и только поддал газу, вынуждая тварей отстать. Дальше ехали в гнетущем молчании, пока дальнобой не охнул и не утопил кнопку клаксона. Я подпрыгнул от оглушительного гудка и вгляделся вдаль. Несущаяся слева легковушка вдруг вильнула в сторону, и я успел разглядеть, как прямо перед ней мелькнула тень, выскочившая наперерез. Выскочив на встречку, она едва успела уйти от лобового столкновения, в освещённом салоне мужчина и женщина, судя по ужасу на лицах, уже прощались с жизнью. В спинку кресла водителя вцепились детские ручки… Он затормозил прямо посреди дороги…Мы с дальнобоем переглянулись и первый порыв – остановиться и вмешаться – тут же прошёл, когда в боковых зеркалах наконец отразилось происходящее вокруг машины несчастных. Запомните эти координаты: Мурманская область, трасса Е105, участок между Мончегорском и Пиренгой. НИКОГДА не останавливайтесь там после захода солнца.