Топор в головеСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Всё началось с незначительного пустяка, но завершилось таким скандалом, какого у нас прежде не было. Дело дошло даже до небольшой драки, а нервную точку поставила невеста. Словами, которые крепче тяжёлого лезвия врезались в рассудок. «Давай, скажи ещё хоть слово, и я тебе в голову топор вгоню!»Девушка была добрейшей души человеком – даже мух не убивала, а аккуратно ловила и выпускала на улицу, – но эти слова испугали. Так сильно, что я даже решил не ложиться спать. Прямо как в детективах, где люди заперты в доме, и один из них убийца. В таких историях герои, вооружившись ножами и свечами, бодрствуют до самого утра. Меня хватило на несколько часов. Ближе к трём ночи веки налились свинцом и опустились, а разбудило неприятное ощущение тяжести – будто кто-то уселся верхом. Разумеется, это была невеста, обида на которую ещё не прошла. «Если ты пытаешься выбить прощение при помощи секса, ничего у тебя не выйдет!»Но невеста и не собиралась. Открыв глаза, я увидел, что она полностью одета. И полностью безумна. Всё произошло слишком быстро, буквально за пару секунд, и я не успел понять, что блеснуло ярче – её выпученные, залитые безумием глаза или сверкнувшее в свете луны лезвие топорика для разделки птицы. Рука с топором рухнула вниз, и мир утонул в боли. Спустя несколько часов я очнулся – боль никуда не ушла. Будильник только начинал лениво трезвонить – значит, время едва перевалило за четверть седьмого. Захватив из тумбочки пару таблеток «цитрамона», я, невыспавшийся и разбитый, поплёлся в ванную, но от одного взгляда в зеркало мигом взбодрился. Из моей головы торчал топор. Пальцы невольно дотронулись до инородного тела. Твёрдая деревянная ручка. Слегка прохладное, очень даже реальное лезвие, утопающее в черепе. Не галлюцинация. И вряд ли сон. Попытка вытащить топор вызвала лишь пренеприятнейший хруст, из-под лезвия побежала тонкая струйка крови. Нет, лучше не трогать, а идти прямиком в больницу. Или в полицию – заявлять о покушении на убийство. Ход мыслей прервала появившаяся в ванной невеста. Она бесцеремонно протиснулась к раковине и преспокойно начала чистить зубы. На топор девушка никак не отреагировала. Выплюнув скопившуюся пасту, невеста поморщилась. Не от послевкусия (оно было приятным), а скорее от необходимости заговорить со мной. «Что тебе на завтрак приготовить?»«Кашу из топора, блин!»Намёк девушка не поняла и приготовила яичницу. С помидорами. Как я не люблю. Как ни странно, аппетит у меня был зверский. Да и против компании этой психопатки за столом возражений не возникло. Выходя из дома, я так не определился, куда направиться – в больницу или в полицию – но с каждой првоведённой на улице секундой оба эти варианта теряли свою актуальность. Проходившие мимо люди тоже в упор не замечали торчавший из головы топор. Они спешили по своим делам, бросая мимолётные, лишённые интереса взгляды. Один парень шёл на праздник – нёс связку шариков, и пара из них зацепилась за рукоятку. Прохожий спокойно распутал их и пошёл себе дальше, так и не поняв, от чего отвязал свои шарики. Даже полицейский, уплетавший около ларька свежеиспечённый блин, ничего не увидел. Когда я сказал о покушении на убийство и упомянул топор, коп начал осматривать улицу в поисках вооружённого им потенциального маньяка. Не увидев ничего подозрительного, вернулся к своему ещё горячему завтраку. Когда я не отстал, сержант начал закипать, принимая температура чая, стаканчик которого стоял на капоте его машины. Сказал, что от задержания меня спасает лишь этот очень вкусный, аппетитный блин, но если я не отстану и не пойду домой просыпаться, блюститель закона не пожалеет выбросить его в мусорку и повезёт меня на освидетельствование. Продолжать этот спор было бессмысленно, так что я поспешил отойти, получив вдогонку повторный совет пойти проспаться, подкреплённый крепким оскорблением. Пожалуй, это был весьма дельный совет, но воспользоваться им, увы, не удалось. Топор никто не видел, а значит, он не мог стать веской причиной для пропуска работы. Я занимался обслуживанием физических лиц в дополнительном отделении банка, и за день встречал несколько десятков клиентов (не говоря уже об очереди в кассу во время платёжного периода), но и тут топора никто не видел. В один момент пришедшая за процентами старушка, отмахиваясь от залетевшей в помещение мухи, случайно зацепила рукоять. Раздался неприятный хруст, на лицо выплеснулось немного крови, но ни эта старушка, ни другие клиенты банка не обратили на данный инцидент никакого внимания. Раздался телефонный звонок. Из головного офиса – начальница отдела по работе с физическими лицами. «Так, я не поняла. В данный момент смотрю на камеры вашего допа и негодую. Что за внешний вид?!»Ну наконец-то, хоть кто-то увидел этот треклятый топор!Всё началось с незначительного пустяка, но завершилось таким скандалом, какого у нас прежде не было. Дело дошло даже до небольшой драки, а нервную точку поставила невеста. Словами, которые крепче тяжёлого лезвия врезались в рассудок. «Давай, скажи ещё хоть слово, и я тебе в голову топор вгоню!»Девушка была добрейшей души человеком – даже мух не убивала, а аккуратно ловила и выпускала на улицу, – но эти слова испугали. Так сильно, что я даже решил не ложиться спать. Прямо как в детективах, где люди заперты в доме, и один из них убийца. В таких историях герои, вооружившись ножами и свечами, бодрствуют до самого утра. Меня хватило на несколько часов. Ближе к трём ночи веки налились свинцом и опустились, а разбудило неприятное ощущение тяжести – будто кто-то уселся верхом. Разумеется, это была невеста, обида на которую ещё не прошла. «Если ты пытаешься выбить прощение при помощи секса, ничего у тебя не выйдет!»Но невеста и не собиралась. Открыв глаза, я увидел, что она полностью одета. И полностью безумна. Всё произошло слишком быстро, буквально за пару секунд, и я не успел понять, что блеснуло ярче – её выпученные, залитые безумием глаза или сверкнувшее в свете луны лезвие топорика для разделки птицы. Рука с топором рухнула вниз, и мир утонул в боли. Спустя несколько часов я очнулся – боль никуда не ушла. Будильник только начинал лениво трезвонить – значит, время едва перевалило за четверть седьмого. Захватив из тумбочки пару таблеток «цитрамона», я, невыспавшийся и разбитый, поплёлся в ванную, но от одного взгляда в зеркало мигом взбодрился. Из моей головы торчал топор. Пальцы невольно дотронулись до инородного тела. Твёрдая деревянная ручка. Слегка прохладное, очень даже реальное лезвие, утопающее в черепе. Не галлюцинация. И вряд ли сон. Попытка вытащить топор вызвала лишь пренеприятнейший хруст, из-под лезвия побежала тонкая струйка крови. Нет, лучше не трогать, а идти прямиком в больницу. Или в полицию – заявлять о покушении на убийство. Ход мыслей прервала появившаяся в ванной невеста. Она бесцеремонно протиснулась к раковине и преспокойно начала чистить зубы. На топор девушка никак не отреагировала. Выплюнув скопившуюся пасту, невеста поморщилась. Не от послевкусия (оно было приятным), а скорее от необходимости заговорить со мной. «Что тебе на завтрак приготовить?»«Кашу из топора, блин!»Намёк девушка не поняла и приготовила яичницу. С помидорами. Как я не люблю. Как ни странно, аппетит у меня был зверский. Да и против компании этой психопатки за столом возражений не возникло. Выходя из дома, я так не определился, куда направиться – в больницу или в полицию – но с каждой првоведённой на улице секундой оба эти варианта теряли свою актуальность. Проходившие мимо люди тоже в упор не замечали торчавший из головы топор. Они спешили по своим делам, бросая мимолётные, лишённые интереса взгляды. Один парень шёл на праздник – нёс связку шариков, и пара из них зацепилась за рукоятку. Прохожий спокойно распутал их и пошёл себе дальше, так и не поняв, от чего отвязал свои шарики. Даже полицейский, уплетавший около ларька свежеиспечённый блин, ничего не увидел. Когда я сказал о покушении на убийство и упомянул топор, коп начал осматривать улицу в поисках вооружённого им потенциального маньяка. Не увидев ничего подозрительного, вернулся к своему ещё горячему завтраку. Когда я не отстал, сержант начал закипать, принимая температура чая, стаканчик которого стоял на капоте его машины. Сказал, что от задержания меня спасает лишь этот очень вкусный, аппетитный блин, но если я не отстану и не пойду домой просыпаться, блюститель закона не пожалеет выбросить его в мусорку и повезёт меня на освидетельствование. Продолжать этот спор было бессмысленно, так что я поспешил отойти, получив вдогонку повторный совет пойти проспаться, подкреплённый крепким оскорблением. Пожалуй, это был весьма дельный совет, но воспользоваться им, увы, не удалось. Топор никто не видел, а значит, он не мог стать веской причиной для пропуска работы. Я занимался обслуживанием физических лиц в дополнительном отделении банка, и за день встречал несколько десятков клиентов (не говоря уже об очереди в кассу во время платёжного периода), но и тут топора никто не видел. В один момент пришедшая за процентами старушка, отмахиваясь от залетевшей в помещение мухи, случайно зацепила рукоять. Раздался неприятный хруст, на лицо выплеснулось немного крови, но ни эта старушка, ни другие клиенты банка не обратили на данный инцидент никакого внимания. Раздался телефонный звонок. Из головного офиса – начальница отдела по работе с физическими лицами. «Так, я не поняла. В данный момент смотрю на камеры вашего допа и негодую. Что за внешний вид?!»Ну наконец-то, хоть кто-то увидел этот треклятый топор!

«Почему ты до сих пор не надел галстук?!»Ну конечно, разве может торчащий прямо из черепа топор тягаться в важности с отсутствием галстука?Обычно я использовал галстук с заводским узлом, но надеть его через топор не получилось – пришлось взять обычный. Смотреть на отражение в зеркале было тошно, поэтому узел завязывал наощупь – вышло ужасно, но начальницу это устроило. Больше она не звонила. Ни один из сотни посетивших офис клиентов не обратил на топор никакого внимания, и день прошёл как обычно. Ну, почти. Я боялся смотреть в зеркало и не мог избавиться от вязкого ощущения крови на своём лице. Дома ждала обиженная, надутая невеста. «Ужин на плите. Наверное, уже остыл. Разогрей»Сказала только это, после чего вновь уставилась в телевизор. Теперь аппетита не было, и вместо кухни я направился в ванную. Осторожно, чтобы не дай Бог не зацепить топор, разделся и залез под душ. Ударившие по месту, откуда торчало лезвие, струйки воды не вызвали ни боли, ни даже лёгких неприятных уколов, но вода окрасилась в красный цвет. Весь день я не смотрел в зеркало, надеясь, что топор исчезнет, но он был на месте. Этой же ночью случился первый припадок. Я так и не понял его причину – тело просто затрясло, словно через него пропустили электрический разряд. Это повторилось трижды, а потом прекратилось так же неожиданно, как и началось. Похожий припадок случился утром во время завтрака, но невеста даже не подумала помочь – она просто переступила через меня и пошла варить себе кофе. На работе это повторилось, но опять же на помощь никто не пришёл – ни коллеги, ни клиенты. Будто мои судороги никто не увидел. Только одна мерзкая бабка склонилась надо мной, и в её глазах было лишь одно недовольство. «Молодой человек, может, Вы прекратите дёргаться и выдадите мне пенсию? Мне ещё в спа с подругами идти!»Дрожь прошла, но крайне неприятное чувство осталось, а через минуту оно только лишь усилилось – получив расходный кассовый ордер, недовольная клиентка направилась к окошку кассы, а следующей за мой стол села фигура в белом балахоне. Теперь, когда она уселась напротив, я вспомнил, что видел эту фигуру на протяжении всего прошлого дня. То на другой стороне улицы, то в проезжавшем мимо автобусе. Она не смотрела на меня, не показывала пальцем, но всегда находилась где-то неподалёку. Ну а теперь решила подойти. Я не стал спрашивать, хочет ли фигура в белом открыть вклад или оформить пластиковую карту, вместо этого задал другой, более логичный вопрос. «Я умер?»Фигура в белом мотнула головой. «Тогда зачем ты здесь?»Посетительница пожала плечами, и вложенное в этот жест безразличие было во стократ страшнее костлявого пальца, который указал бы на меня с другой стороны улицы. Зазвонил телефон. Определитель показал номер начальницы. «Извиняюсь, но мне нужно ответить»Как оказалось, я говорил в пустоту – фигура в белом исчезла. Перестал звонить и телефон, который как будто хотел лишь отвлечь от странной посетительницы. Фигура в белом, мелькая неподалёку, больше не подходила, и жизнь как будто наладилась. Я даже смог привыкнуть к топору, перестал обращать на него внимание; с невестой мы помирились, и инородное тело в черепе ничуть не мешало нашим ночным развлечениям, но вдруг фигура в белом приблизилась вновь. Она стояла около подъезда, будто поджидала, а когда я подошёл, чиркнула спичкой и отправила огонёк под капюшон. Через пару мгновений оттуда вылетел первый клуб дыма. «Покурить хочешь?»«Спасибо, не курю, и тебе не советую»«Да как же со всеми вами не закурить?»«Со всеми нами?»Не знаю почему, но именно эта фраза разбила мираж, окутовавший жизнь последние дни. Балахон исчез, уступив место белому халату, а родной дом заменило здание психиатрической лечебницы. И курить на самом деле мне никто не предлагал. Всё стало понятно. Как будто обычная жизнь, наполненная «слепыми» людьми, была не более чем плодом воображения, существо в белом – присматривающие за нами санитары, судороги от электричества – методы интенсивного лечения. Теперь я вспомнил. В ночь скандала сон так и не пришёл – уверовав, что невеста всерьёз намерена выполнить свою угрозу, я решил нанести удар первым. На следующий день ближе к вечеру меня нашли сидящим около трупа девушки, из головы которой торчал топор и отправили в психиатрическую лечебницу, но воображение воссоздало альтернативную реальность, в которой жизнь потекла дальше. Будто ничего и не произошло, но чувство вины внесло в эту фантазию корректировку – топор появился в моём черепе. В том самом месте, откуда он торчал из головы убитой невесты. Из случайно услышанного разговора я узнал об опасении врачей, что вымышленная реальность может вновь поглотить мой разум. Чувство вины загонит меня туда, но ничего подобного не произошло. В вымышленном мире топор в голове, наверняка, появится вновь, а чувство вины мозолит рассудок не так сильно, как торчащая из черепа деревянная рукоять – глаза.