Тихий осенний вечерСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В маленьком ресторанчике «Caprice» царит спокойная и умиротворённая атмосфера. Несколько парочек общаются, парни шутят, девушки стыдливо улыбаются. Со стороны похоже на олимпиаду по флирту. В целом, кажется, будто именно в этом месте время остановилось навсегда. Понятия «спешка» и «суета» словно никогда и не существовали. Было бы идеально, если б таким был каждый ресторан. Внезапно двери отворились, и в них появился сутулый человек в сером пальто. Пожалуй, это был самый тихий вход в заведение за всю историю человечества. Что странно — ведь над дверью висели китайские колокольчики, но они не издали ни звука. Человек тихо прошмыгнул за дальний столик в тёмном углу и затаился. Казалось, что он не хотел быть замеченным. Официантка совершенно случайно услышала шевеление в углу и подошла к скромному посетителю. Если бы он не зашуршал, когда снимал пальто, то так бы и просидел незамеченным до самого закрытия. Девушка положила перед ним меню. — Добро пожаловать в Каприс. Когда будете готовы заказать — позовите. — Меню можете забрать. Мне кофе и круассаны. Спасибо. Официантка упорхнула с меню, оставив незадачливого посетителя со своими мыслями. На вид это был мужчина лет сорока, внешность — совершенно непримечательная, к тому же усугублённая этим серым безвкусным пальто. Было видно, что он существует в каком-то своём мирке, и одному Богу известно, что там творилось, так как лицо не выражало никаких эмоций. Он просто размешивал свой кофе и смотрел в одну точку. Но эта идиллия не могла длиться вечно. — Удавка или нож? — прозвучал внезапный вопрос. — Ммм… что, простите?— Чем орудуешь? Удавкой или ножом? Или чисто вручную?Напротив сидел парень лет двадцати пяти с хитрой ухмылкой. Скромник немного опешил:— Что… Вы… что Вам нужно?— Просто на вопрос ответь. Чем орудуешь, говорю?— Слушайте, если это розыгрыш, то Вы не по адресу, — мужчина начал озираться. — Нас кто-то снимает? Это, как там называется… пранк? Я не в настроении, идите вон лучше ваших ровесников пранкуйте, они оценят. И не вздумайте это выкладывать. По закону Вы не имеете пра…Тут парень резко схватил собеседника за руку и потянул её к себе:— Я понял, удавка! Ты посмотри, а? Ну и дуболом, у тебя же следы на пол-ладони! И как тебя ещё не поймали. Да и какие пранки, думаешь, мне хочется отсвечивать?— Что-то не похоже. Люди уже озираются. Вы…— О! Вот и диалог завязался. Пусть озираются, трупы ходячие. Итак, позвольте представиться, Андрей, твой коллега. — Сомневаюсь, что Вы тоже профессор. Вам, на первый взгляд, лет двадцать пять. — Да какой профессор? Я разнорабочий, то там, то сям. Я про вторую работу, вечернюю, так скажем. — У меня нет подработок. — Есть, ещё как есть. Я тебя сразу раскусил, типа рыбак рыбака и всё такое. Так откуда у тебя следы на руках?— Хоть это и не Ваше дело, но я отвечу. У меня дома ремонт, вот – издержки. Парень склонился над столом и вполголоса произнёс:— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Ты — смоленский душитель, красный душегуб. Или, как ещё в какой-то газетёнке писали, платочный убийца. Ну, из-за этих…—… платков в волосах жертв. Даже если так, что дальше? Что Вам надо?— Да господи ты боже мой! Больше никаких отмазок?! Почему ты ещё пожизненное не мотаешь? А вдруг я мент?Человек в пальто улыбнулся, впервые за несколько недель. Ситуация его явно начинала веселить. — Я не думаю, что они стали бы подсаживать желторотиков в штатском к каждому подозрительному посетителю в кафе. Да ещё и задавать вот такие вопросы в лоб. Даже если я Вам скажу, что я реальный убийца, да ещё подробностями какими-нибудь всё приправлю, что это даст? Может я просто фантазёр? Разговор в кафе — это не чистосердечное. Даже если у Вас диктофон в кармане — без разницы. Кого-нибудь хоть раз так ловили? Вот именно. Ещё раз повторю свой вопрос: что Вам от меня надо? — мужчина был совершенно невозмутим, будто такие «интервью» у него брали каждый день. — Хм, после таких размышлений я ещё больше уверен, что не ошибся. Ты — это точно он. А подсел я просто пообщаться. — Пообщаться?— Да. Видишь ли, я занимаюсь тем же, чем и ты. Порой так хочется потрещать с кем-нибудь о своём хобби. Чисто как коллеги, опытом обменяться, похвастаться и всё такое. У нас же профсоюзов нет и конференций с коллегами. Даже группу в соцсетях не заведёшь — закроют тут же. Да и палево это явное. — Честно говоря, не могу не согласиться. К слову, я профессор психологии, мне ли не знать, как тяжело всё носить в себе. — Вот, и я о том же. Так как тебя зовут, а то, что мы, как не родные?— Ну, породниться нам точно не суждено. А зовут меня Сергей Фёдорович. — Как Ткача? Хах! Хорош был деятель. — Пожалуй. В маленьком ресторанчике «Caprice» царит спокойная и умиротворённая атмосфера. Несколько парочек общаются, парни шутят, девушки стыдливо улыбаются. Со стороны похоже на олимпиаду по флирту. В целом, кажется, будто именно в этом месте время остановилось навсегда. Понятия «спешка» и «суета» словно никогда и не существовали. Было бы идеально, если б таким был каждый ресторан. Внезапно двери отворились, и в них появился сутулый человек в сером пальто. Пожалуй, это был самый тихий вход в заведение за всю историю человечества. Что странно — ведь над дверью висели китайские колокольчики, но они не издали ни звука. Человек тихо прошмыгнул за дальний столик в тёмном углу и затаился. Казалось, что он не хотел быть замеченным. Официантка совершенно случайно услышала шевеление в углу и подошла к скромному посетителю. Если бы он не зашуршал, когда снимал пальто, то так бы и просидел незамеченным до самого закрытия. Девушка положила перед ним меню. — Добро пожаловать в Каприс. Когда будете готовы заказать — позовите. — Меню можете забрать. Мне кофе и круассаны. Спасибо. Официантка упорхнула с меню, оставив незадачливого посетителя со своими мыслями. На вид это был мужчина лет сорока, внешность — совершенно непримечательная, к тому же усугублённая этим серым безвкусным пальто. Было видно, что он существует в каком-то своём мирке, и одному Богу известно, что там творилось, так как лицо не выражало никаких эмоций. Он просто размешивал свой кофе и смотрел в одну точку. Но эта идиллия не могла длиться вечно. — Удавка или нож? — прозвучал внезапный вопрос. — Ммм… что, простите?— Чем орудуешь? Удавкой или ножом? Или чисто вручную?Напротив сидел парень лет двадцати пяти с хитрой ухмылкой. Скромник немного опешил:— Что… Вы… что Вам нужно?— Просто на вопрос ответь. Чем орудуешь, говорю?— Слушайте, если это розыгрыш, то Вы не по адресу, — мужчина начал озираться. — Нас кто-то снимает? Это, как там называется… пранк? Я не в настроении, идите вон лучше ваших ровесников пранкуйте, они оценят. И не вздумайте это выкладывать. По закону Вы не имеете пра…Тут парень резко схватил собеседника за руку и потянул её к себе:— Я понял, удавка! Ты посмотри, а? Ну и дуболом, у тебя же следы на пол-ладони! И как тебя ещё не поймали. Да и какие пранки, думаешь, мне хочется отсвечивать?— Что-то не похоже. Люди уже озираются. Вы…— О! Вот и диалог завязался. Пусть озираются, трупы ходячие. Итак, позвольте представиться, Андрей, твой коллега. — Сомневаюсь, что Вы тоже профессор. Вам, на первый взгляд, лет двадцать пять. — Да какой профессор? Я разнорабочий, то там, то сям. Я про вторую работу, вечернюю, так скажем. — У меня нет подработок. — Есть, ещё как есть. Я тебя сразу раскусил, типа рыбак рыбака и всё такое. Так откуда у тебя следы на руках?— Хоть это и не Ваше дело, но я отвечу. У меня дома ремонт, вот – издержки. Парень склонился над столом и вполголоса произнёс:— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Ты — смоленский душитель, красный душегуб. Или, как ещё в какой-то газетёнке писали, платочный убийца. Ну, из-за этих…—… платков в волосах жертв. Даже если так, что дальше? Что Вам надо?— Да господи ты боже мой! Больше никаких отмазок?! Почему ты ещё пожизненное не мотаешь? А вдруг я мент?Человек в пальто улыбнулся, впервые за несколько недель. Ситуация его явно начинала веселить. — Я не думаю, что они стали бы подсаживать желторотиков в штатском к каждому подозрительному посетителю в кафе. Да ещё и задавать вот такие вопросы в лоб. Даже если я Вам скажу, что я реальный убийца, да ещё подробностями какими-нибудь всё приправлю, что это даст? Может я просто фантазёр? Разговор в кафе — это не чистосердечное. Даже если у Вас диктофон в кармане — без разницы. Кого-нибудь хоть раз так ловили? Вот именно. Ещё раз повторю свой вопрос: что Вам от меня надо? — мужчина был совершенно невозмутим, будто такие «интервью» у него брали каждый день. — Хм, после таких размышлений я ещё больше уверен, что не ошибся. Ты — это точно он. А подсел я просто пообщаться. — Пообщаться?— Да. Видишь ли, я занимаюсь тем же, чем и ты. Порой так хочется потрещать с кем-нибудь о своём хобби. Чисто как коллеги, опытом обменяться, похвастаться и всё такое. У нас же профсоюзов нет и конференций с коллегами. Даже группу в соцсетях не заведёшь — закроют тут же. Да и палево это явное. — Честно говоря, не могу не согласиться. К слову, я профессор психологии, мне ли не знать, как тяжело всё носить в себе. — Вот, и я о том же. Так как тебя зовут, а то, что мы, как не родные?— Ну, породниться нам точно не суждено. А зовут меня Сергей Фёдорович. — Как Ткача? Хах! Хорош был деятель. — Пожалуй. Так что у Вас за хобби? Погодите, угадаю. Три тела на окраине города? Без кистей. Это Ваши?Андрей слегка раскраснелся от гордости. — Они самые. Читали, да? Это только те, что нашли. Их у меня побольше будет. Можно мне круассанчик?Не дождавшись разрешения, Андрей схватил сразу два. Профессор отхлебнул кофе и спросил:— А что с кистями?— С собой увёз. Мне они без надобности. Никакого людоедства или коллекционирования. Но надо же иметь свою фишку. В газетах уже прозвище дали – кистеруб. Мне не очень вкатывает. — Да уж, нелепо. Ну, так кисти отвезли и куда дели потом?— В мусорку выкинул по пути домой. — Рядом с домом?— Ну да. — А живете Вы…?—…в центре. В общежитии. — То есть убивать Вы ездите на окраину, а кисти потом выкидываете рядом с домом. Вы не очень умны, да? Это же самая очевидная вещь — не надо гадить там, где ешь. Не делай ничего там, где чаще всего бываешь! Это даже не говоря о том, что таскать с собой части тел — наитупейшая идея. Сейчас из-за моих убийс… то есть деяний полиция много шороху наводит. Того и гляди, остановит, да обыщет. А у Вас там сюрприз. При желании, на Вас ещё и мои дела повесят, хоть я руки и не режу. — Да ну, у них мозгов не хватит. Посмотри на меня, я ж выгляжу как подросток. Я больше на какого-нибудь блогера смахиваю, чем на маньяка. Они меня не заподозрят, даже если я кисть к своей двери прибью. К тому же мне чужие глухари не страшны, даже если б поймали, за те три трупа я и так пожизненное получу, что мне с ваших шести тел-то будет? Да хоть двадцать тел. Второе пожизненное? Мы ж не в Америке. — Шести тел? Это только те, что нашли, — улыбнулся Сергей Фёдорович. — А вот двадцать уже ближе к правде. — Хах, подловил. А что у тебя за фигня с платками?— Тоже свой след. Тут особой подоплёки нет. После первого убийс… деяния, я долго разглядывал тело. Оно выглядело обыденно, просто задушенная девушка. У меня в кармане был платок, и я его завязал у неё на волосах. Вот такой вот след. Ещё и гуманный. Надругаться над трупом, знаки там вырезать — это не моё, жалко красоту портить. Каждое убий… да чёрт! Деяние, каждое деяние — это искусство. — Что за прикол у тебя с этими «деяними»? Убийство же. Мы убиваем, то есть совершаем убийство, что ты постоянно исправляешь?— Это такие, как Вы, убивают и совершают убийства. Я же вершу судьбу, для меня это откровение. Все те девушки — не просто куски мяса, я познаю их. Вы смотрите в глаза жертвам в момент агонии? Сомневаюсь. А я вижу, как в глубине глаз ворочается душа, как потом она выходит. И часть её остаётся во мне. И, заметьте, никаких изнасилований, ни к чему мне эти гнусности. Казалось, Андрей немного напрягся. — Да уж, забористый у тебя подход. А я чисто по фану. Животных никогда не мучил, сразу с людей начал. Животных жалко. И детей не трогаю. Слабенькие же. Какой смысл? Детей только отбитые чмошники убивают. Вот родителей их — другое дело. Кстати, я тоже против изнасилований, вообще презираю этих похотливых дебилоидов. К тому же, у меня девушка есть, с ней у нас в этом плане всё нормально. Насилуют только неудачники убогие. А у тебя как на личном?— Женат. Двое детей. — Ну, прям по классике всё. Уважаем среди коллег, семьянин и вся фигня. Чисто выбрит, платочки всегда наглажены и наготове, — Андрей засмеялся. Было видно, что и профессору шутка пришлась по душе:— Вот Вы меня сейчас описываете, а ко мне, между прочим, три года назад из полиции пришли. Попросили психологический портрет составить. На себя. Ну, я и составил. Если они по этому портрету и дальше меня будут искать, то я до глубокой старости буду души собирать. — Души собирать. Хех, по тебе бы кино снять. А с портретом прикольно. Если и за моим портретом придут, подсобишь по-братски? Нагороди им там фигни всякой, скажи, что убийца вообще девушка…— Из девушек убийцы никудышные. Поддаются эмоциям и переживаниям. Изобретательности, как правило, — ноль. Из мотивов — пустые комплексы, обиды и банальная месть. Попросите любого человека назвать парочку серийных убийц и услышите: Чикатило, Джек Потрошитель. Даже вымышленного Ганнибала Лектера назовут, но женщину — вряд ли. — Ну да, наверно. Так что, поможете? А то я пока на нары не хочу. — Это Вас ждёт в скором времени, если чужие руки не перестанете с собой таскать. — Да не, нормально всё. Не менять же почерк теперь, это тупо. А почему удушение? Вы так точно спалитесь. Вон какие следы от верёвки на руках. — На работе уже спрашивали про следы. Версия с ремонтом их устраивает. Да и, честно признаюсь, я не переношу вида крови. — Да ну нафиг?!— Да, мне даже от капли крови плохо становится. Так что для меня удушение — единственный удобный способ. — А мне вообще всё равно — как и что. Могу зарезать, могу и молотком прибить. Главное — потом кисти отрезать. Как по мне, самый топ — это отравление или смертельная инъекция. Изящно так. Но не в наших условиях. Что мне, яд в глотку заливать? Тем более, чтоб с ядами управляться, надо в химии немного, но шарить, а у меня по ней всегда тройки были. А уколы я ставить не умею — тоже рискованно. С молотком и ножом всё намного проще. — Соглашусь. Но всё же, грязновато Вы работаете. — Ничего. Полиция по нашим делам ещё хуже работает. — И то верно, — согласился профессор. — А, если не секрет, откуда тяга к убийствам? Детство тяжёлое или ещё что-то?— Да нет, нормальное детство. Батя выпивал по праздникам. Мать не бил. Я ремня получал за дело, но без перегибов. Родичи до сих пор душа в душу. Денег мне высылают. Езжу к ним на новый год. Короче, нормуль во всём. — Травля в школе?— Меня не травили, я травил. Как-то толпой избили пацана, я ему лично нос разбил, кровищи было… Ой, не будем про кровищу, откачивать тебя ещё потом. В общем, пацан потом перевёлся, мы других доставали. Руку как-то сломал девахе. Учителя как-то всё заминали, чтоб шумихи не было. Я ремня потом получал дома, затихал на месяц-другой и всё по новой. Спорим, если поймают, то обвинят во всём игры и музыку? У меня как раз на компе GTA и папка с рокерами. Там, кстати, ещё и Высоцкий есть и попса безобидная даже, их тоже обвинят в плохом влиянии? Да и пускай, мне не жалко. Пусть поймают сначала. А у тебя что? Мать-религиозная фанатичка, батя-алкаш, в школу в женском платье ходил?— Ну… было непростое детство. Ничего из того, что Вы предположили. Но не буду вдаваться в подробности. — Ну как хочешь, недотрога. Слушай, а ты жертв как-то заранее высматриваешь? Или так, на улице увязался, проследил, да задушил?— Стараюсь заранее. И не люблю спешить. В этом есть своя магия, пока выведаешь привычки, частые места посещения жертвы, то как будто сближаешься с ней. Как-то я двух своих студенток умертвил, про них проще навести справки. Но со студентками пришлось завязать, из полиции потом приходили, спрашивали, когда последний раз их видел и тому подобное. Мне такое внимание не нужно. — Не, я бы так не смог. Сильно долго. Скучно. Я просто еду на окраину вечерком, типа гуляю. Потом какого-нибудь припозднившегося работягу возле лесополосы — бац! И еду домой с его кистями. — Да, молодёжь нынче нетерпеливая. — Ну уж какая есть. — То есть, у Вас обычно нет никакой конкретной цели, типажа жертвы, никаких предпочтений?— Нет, просто встретил одиночку без свидетелей, догнал, завалил. — Хм. В таком случае Вас даже серийным убийцей не назвать. Просто мясник. Вы мало чем отличаетесь от психопатов, которые бегают по улице и крошат всех направо и налево. Разве что у Вас чуть больше самообладания и желание не попасться. Ну и какая-никакая вменяемость. — Вот не надо меня сравнивать с этими массовиками. По ним изначально психушка плачет. Я такой же, как и ты — рассудительный и хладнокровный. — Не смешите. У меня каждый второй студент такой же импульсивный. Не хочу Вас обидеть, но Вы достаточно наивны и глупы, чтобы выбрать и отправить на тот свет конкретную жертву. Вы сразу попадётесь, говорю вам. Вы подстраиваетесь под условия, я же эти условия создаю сам. — А давайте забьёмся?— Что, простите?— Ну поспорим. Выберем жертву, прям здесь. Кто её первый грохнет, тот и выиграл. Могу сразу на себя поставить, пока ты там сблизишься, душу прочувствуешь, я её или его уже разделаю, а ты будешь некролог в газете читать. Ну, что думаешь? Покажешь желторотику, как надо дела делать и кто тут батя?— Ну, если чисто в воспитательных целях. А то много Вы о себе возомнили. — Да-да. Ну что, забились?— Ну… А как будем выбирать?— Да без разницы. Я даже дам тебе фору. Выбирай сам, кого пожелаешь. — Хорошо. Давайте, к примеру… ну… пускай даже официантку. Андрей оглядел зал. — Вон ту? Рыжеволосую?— Да. — По рукам. Убийцы пожали друг другу руки. Андрей сказал:— Ох, аж кровь разыгралась. Раз такое дело, давай это чутка отметим. Я угощаю. — Ну если только немного. Да и кафе скоро закроется. — Без проблем. Эй, официантка!К столику подошла их будущая жертва. На бейдже было написано «Виктория». — Викусь, принеси нам триста грамм водочки. И закусить чего-нибудь, на твой вкус. — Могу предложить грибную закуску с луком. — О, пойдет. Выпивку и закуску принесли через пятнадцать минут. Маньяки подняли рюмки. — Ну, Сергей Фёдорыч, будем! За удачное… деяние. На следующий день Андрей с трудом встал с постели. Голова болела, словно они выпили не 300 грамм, а все два литра. «Палёная что ли. А вроде приличный ресторанчик. Жаль, что придётся опять туда идти, чтоб последить за рыжей. Но после этого я туда ни ногой», — подумал Андрей. Потом он сходил в киоск за газетой. Приходилось постоянно следить за новостями, особенно за теми, где фигурировали его жертвы. Он больше любил жёлтые газетёнки, ведь в них смаковались все подробности, ещё и было много весёлой отсебятины. К тому же самолюбие Андрея просто прыгало от радости, видя, как следствие разводит руками после очередного найденного тела. Тут взгляд парня зацепился за одну статью. В ней говорилось:«В Ленинском районе обнаружено тело 20-летнего парня. Экспертиза подтвердила признаки отравления. В крови обнаружен яд особого вида условно-ядовитых грибов. Данными грибами можно отравиться только в сочетании с алкоголем. В зависимости от количества выпитого, время от приёма грибов до летального исхода составляет от четырёх до двадцати часов. Одни из частых проявлений отравления: озноб, головные боли, бледная кожа, слабость, повышенная температура, покраснение глаз. Даже при своевременно оказанной медицинской помощи процент выживаемости не более 4%. По объективным причинам, название грибов мы не публикуем. По неподтвержденным данным, это уже четвёртая жертва подобного отравления за последний месяц. Будьте бдительны. Полиция настаивает на версии случайного самоотравления, но нельзя исключать действий серийного отравителя». Андрей подошёл к зеркалу и долго рассматривал своё побледневшее лицо и красные глаза. Лишь одна мысль вертелась в его голове: «Изящно, Вика. Очень изящно».