Тест на пригодностьСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Какая разница, как ты погасишь свет? Важно, сделаешь ли это, чтобы выжить. И сумеешь ли в наступившей тьме не споткнуться…Год 2013, май…Наконец-то под ногами родной бостонский асфальт! Первым желанием Фредерика было припасть к нему, дотронуться руками, ощутить реальность. Здравомыслие удержало. Как и от второго – сию минуту взять такси и рвануть домой. Фредерик поморщился, потер еще не зажившую скулу. Если его таким увидит мисс Фловер – поднимет бурю причитаниями об ужасной России. Кроме того, что-то подсказывало, что пока он добирался, в доме его могли побывать если не бессмертные, то их люди. Может, и начитался детективов, но осторожность не помеха. Поэтому таксисту был назван адрес непрезентабельного бара неподалеку от еще менее презентабельной гостиницы. Обозначать свое возвращение «Boston Globe» он тоже не спешил. Два первых дня Фредерик потратил, чтобы, закрывшись в номере, привести в порядок наблюдения, набросать ряд заметок, выверить факты и скомпоновать в статью для пересылки некоей Арахне. Так, во всяком случае, значилось в адресе, оставленном вампирессой. Пришлось купить дешевенький нетбук, а отправлять все из Макдональдса за два перекрестка отсюда. Но каждую секунду он помнил окровавленную девочку, раскинутую на столе, «комнату для гостей» и силу удара Киры – стимул достаточный, чтобы точно выполнять инструкции. И лишь потом перешел к следующему пункту – поискам Дэвида. Какая разница, как ты погасишь свет? Важно, сделаешь ли это, чтобы выжить. И сумеешь ли в наступившей тьме не споткнуться…Год 2013, май…Наконец-то под ногами родной бостонский асфальт! Первым желанием Фредерика было припасть к нему, дотронуться руками, ощутить реальность. Здравомыслие удержало. Как и от второго – сию минуту взять такси и рвануть домой. Фредерик поморщился, потер еще не зажившую скулу. Если его таким увидит мисс Фловер – поднимет бурю причитаниями об ужасной России. Кроме того, что-то подсказывало, что пока он добирался, в доме его могли побывать если не бессмертные, то их люди. Может, и начитался детективов, но осторожность не помеха. Поэтому таксисту был назван адрес непрезентабельного бара неподалеку от еще менее презентабельной гостиницы. Обозначать свое возвращение «Boston Globe» он тоже не спешил. Два первых дня Фредерик потратил, чтобы, закрывшись в номере, привести в порядок наблюдения, набросать ряд заметок, выверить факты и скомпоновать в статью для пересылки некоей Арахне. Так, во всяком случае, значилось в адресе, оставленном вампирессой. Пришлось купить дешевенький нетбук, а отправлять все из Макдональдса за два перекрестка отсюда. Но каждую секунду он помнил окровавленную девочку, раскинутую на столе, «комнату для гостей» и силу удара Киры – стимул достаточный, чтобы точно выполнять инструкции. И лишь потом перешел к следующему пункту – поискам Дэвида.

В записке Киры ничего не говорилось о способе, которым он должен найти вампира. Только намек на Северную церковь. Ну побывал он там. Ничего не произошло. Шататься же под окнами храма каждую ночь было бы подозрительно, да и не слишком продуктивно. Человека в городе с полумиллионным населением отыскать проще. Тем более если знать имя и круг общения. А Фредерик знал. Довольно быстро он выяснил, в каких клубах и барах тусуется неформальное общество, выбрал несколько, где появление единственного знакомого ему гота могло быть наиболее вероятным, составил расписание ближайших рок-концертов. Помотаться по городу предстояло немало, но желание разузнать об этом парне максимум, подпитываемое еще большим желанием жить, делало свое дело. И уже на вторую неделю поисков ему повезло: на одной из концертных площадок (Фредерик не знал исполнителей, но музыка показалась неплохой) у стены неподалеку от сцены он заметил бледное лицо Обскуруса. Раздвигая фанатеющих подростков, поминутно извиняясь и боясь потерять парня из вида, он устремился к нему. И не смог сдержать ругательства, когда, достигнув цели, понял, что обознался. – Это ж надо было за одну поездку так навыки растерять!Но раз уж он был здесь, стоило поспрашивать – вдруг кто-то слышал о нем. – Слушай, приятель, – положил он руку на шипасто-кожаное плечо стоявшего перед ним парня. Тот обернулся – и отшатнулся в изулении: оба узнали друг друга. – Ты еще жив?!– Как видишь. Я искал тебя, – перекричать музыку было непросто. – Я не вампир. – Знаю. Выйдем?Обскурус пожал плечами, направился прочь от сцены. Они выбрались из толпы, вышли на открытый воздух. Весенняя ночь ворвалась в легкие, взрезая их свежестью. Гот отошел подальше от двери, прислонился к стене и закурил. Всем своим видом констатируя, что времени у собеседника не больше, чем на одну сигарету. – Ты мог бы мне помочь найти одного бессмертного? – Фредерик не стал тратить его на предисловия. – Предыдущего не хватило?– А ты рассчитывал, что он решит проблемы одним укусом?– А не имел оснований?– Ты знаешь вампира по имени Дэвид?– Кто сказал, что люди вообще способны их узнать?– Но ты же общаешься с ними?– С чего ты взял?– Похоже, я обладаю большей информацией, чем настоящий гот?– Тогда зачем тебе я?Ловушка не сработала. – Хорошо. Что ты хочешь за помощь?Парень скривил губы в усмешке. Тлеющий пепел, рассыпаясь, полетел вниз. – Ты ведь следишь за Майклом, – выдал Фредерик единственный свой козырь, – я видел тебя в аэропорту. Могу рассказать, что было после взлета и потом, в одном специфическом местечке, полном вампиров. – Я не верю журналистам. – Я не верил тебе, когда помчался выслеживать бессмертного. И тем не менее. – Я не знаю никакого Дэвида, – Обскурус надломил оставшуюся половину сигареты, бросил под ноги. И не взглянув на Либерта, двинулся обратно в клуб. – Эй, Обзи! Ты ведь даже не знаешь его настоящего имени!Парень резко развернулся, угрожающе сжав кулаки, пошел на него. – Не лез бы ты в не в свое дело! – зло процедил он. – Если тебе один раз повезло – не значит, что будет и второй. – Да, повезло. Найти вампиршу, которая вытащила меня из ада живым. Но теперь, чтобы дышать и дальше, я должен разыскать чертова Дэвида. – Не моя забота, – равнодушно бросил Обскурус, уходя. – Обзи!В секунду перед ним взметнулись пряди цвета воронова крыла. Вспышка – и темнота. Когда он открыл глаза, увидел бледное лицо гота на фоне ночного неба. – Мишель Леруа… – с трудом выговорил Фредерик. Половина лица онемела от боли. Обскурус наклонился, подал руку:– Вставай, идиот. У темноты есть уши. Все ок, нет проблем, – успокоил он собравшихся любопытных. – Идем, Фрэдди, ты пьян. Обскурус отвел его в пустынное кафе, приютившееся на соседней улице, усадил за столик в углу. – Ты должен за пропущенный концерт. – Пиво? Виски?– Кофе. Фредерик сделал заказ. – Рассказывай. – Его зовут…– Слышал. – Я оказался рядом с ним в самолете. Сумел вызнать дальнейший маршрут. И первым добрался до конечной точки. Именно там, в компании… Майкла и встретил ту вампиршу. – Вампирессу. Фредерик удивленно взглянул на Обскуруса. – Больше уважения к власть имущим. – Ты знал, что он из правящих кругов?Гот пожал плечами:– Самый скромный из них влиятельнее президента. – Да уж… Ее назвали Основателем, но к Майклу она обращалась «Милорд». Обскурус не отреагировал. – Она и вытащила меня с той кровавой вечеринки. Сочла, что выгодней использовать, нежели убить. Но сейчас, если я…– На ее месте я не стал бы откладывать так надолго. Ты его не найдешь. – Но тебе же удалось выследить Майкла. Уверен, через каких-нибудь людей можно выйти и на Дэвида. У меня есть один ориентир – может, он тебе что-нибудь подскажет. Старая…– Эй, официант! – вскинул руку Обскурус, прервав Либерта. – Счет!Он отодвинул недопитый кофе и встал. Наглухо застегнул куртку. – После концерта «Псов». И не смей называть меня «Обзи». Остаток ночи Фредерик шерстил интернет в поисках выступающих собак. Вернее, расписания гастролей – из десятка названий самым близким по тематике и имиджу оказались «Hellhounds». На восточном побережье они планировали появиться к середине мая. То есть через четыре дня. Превосходно. Быть может, Обскурус взял тайм-аут, чтобы выяснить за это время что-нибудь. Было бы неплохо. А может, он сам работает на вампиров и помчался сдавать опасно любопытного журналиста со всеми потрохами. Можно только надеяться, что его хозяин Леруа и что отношения меж ним и Кирой не стали враждой. С другой стороны, во всех блогах фанаты сходят с ума от вампира Шейна. Фредерик увеличил фото на весь экран, вгляделся в пылающие страстью глаза певца. Может он быть как-то связан с Дэвидом?Казалось, память больше не способна удержать ни килобайта информации. Но он продолжал запихивать в нее фотографии с выступлений, интервью, тексты песен, голос, снова фотографии, дифирамбы фанатов и хлесткие реплики музыкальных критиков, плей-листы… К обеду он знал лос-анджелесский адрес вампира, номер его забрызганного кровью «ягуара» и с десяток фраз, которые Шейн не оставит без ответа. А после его срубило сном. Пробудился Фредерик уже после захода солнца. Усмехнувшись столь красноречивому совпадению (в том числе чувства голода, требовавшего немедленного утоления), привел себя в порядок и отправился на охоту. За гамбургером – большего типу в потрепанной жизнью куртке и с синяком на пол-лица не полагалось. Девушка в красном козырьке с неприлично выгнувшейся желтой «М», неприязненно улыбнувшись, выставила согретый сверток и кофе на поднос. Фредерик молча расплатился и пристроился за единственным неубранным столиком подальше от окна. Сочтя ее недовольный взгляд достойной платой за небрежность сервиса. Через минуту стол был чист, а измученное непосильной работой создание вернулось к кассе. Но судьба оказалась жестока: почти сразу в дверях возник еще один посетитель. Он был не слишком примечателен: не особо высок, русоволос, с обычной для американцев стрижкой и немного угловатым лицом. Расстегнутое черное пальто длиной до колен скрадывало стройность тела. Должно быть, курьер, рекламщик или менеджер средней руки – из тех, кого ноги кормят. Очевидно, почувствовав пристальный взгляд, он обернулся. Фредерик отвел глаза, но поздно: незнакомец, взяв напиток, направился прямо к нему. Деловито поставил картонный стакан на стол, пододвинул стул, сел напротив Фредерика, будто только его тут и ждали. – Я могу чем-то помочь? – Фредерик подтянул поднос к себе, освобождая место гостю. – Скорей наоборот, – негромко, без эмоций ответил тот. – Мистер Либерт, если не ошибаюсь. Есть расхотелось. Фредерик стал лихорадочно соображать, кто мог успеть узнать о его возвращении. Полиция? Новый сотрудник, о котором предупреждал шеф? Конкурент?– Не терзайтесь пустыми догадками, Фредерик. Мое имя Дэвид. Как ведро ледяной воды на голову. Но он, все же, понадеялся, что на лице это никак не отразилось:– Очень приятно, мистер…– Милтон. – Милтон. Рад встрече с вами. – Вы так уверены, что говорите с тем, кто вам нужен?Фредерик раздраженно нахмурился:– Признаться, я чертовски устал от недосказанностей и загадок. Если вы как-то подтвердите, что это так, буду очень благодарен. – Ваша смерть станет достаточным подтверждением?– Боюсь, не смогу констатировать ее по факту. – Кира сможет. «Это он!» – кричала логика. «У темноты есть уши, » – голосом Обскуруса спорила осторожность. – Кто такой Фир? – спросил Фредерик первое, что пришло в голову, не сразу сообразив, что его-то Дэвид может и не знать. Но он и сам не знал ответа, так что выудить что-либо из его головы незнакомец тоже бы не сумел. – Младший Наследник Киры, Основателя Третьей Ветви Дома Илларна. – А вы?– Старший. Вот почему она отправила его к нему, все сходилось! Но теперь в броне самообладания прогрызал изрядную дыру страх, что задание таки не выполнено. – Идем, – тихо приказал Дэвид. Фредерик вскочил, сунул в карман так и не развернутый бургер и поспешил за вампиром. – Ты не справился, – услышал он, как только «Макдональдс» остался за спиной.

– Я в процессе. Пусть не так скоро, но я нашел бы вас. – Мы не можем ждать. Но есть задание попроще. Я отлично понимаю, на какие ухищрения приходится идти журналисту, чтобы получить желаемое. Прояви свой талант – приведи ко мне человека по имени Обскурус. Срок – двое суток. – А приметы? – Фредерик усиленно отгонял от себя мысли о вчерашней встрече и перспективах. – Его имя более содержательно, чем мое, не находишь?– Но два дня – слишком мало, – возразил Либерт, понимая, что вызовет скорее раздражение, а не сочувствие в вампире. – Вдруг он не в городе, или по горло завален работой и не выходит из дому, или болен…– Сколько?– Четырнадцатого. – Так конкретно?Фредерик пожал плечами, изображая беспечность:– Журналистская интуиция. – Значит, четырнадцатого. Вот адрес, – бессмертный протянул визитку. На черном фоне значилось лаконичное «enVision» с взлетевшим V – будто зубец кардиограммы. Да, в комфорте они себе не отказывают. – А номер?Вопрос так и повис в воздухе – Дэвид исчез. Четыре дня, чтобы принять решение. Определиться, быть или не быть. И кем быть: честным, но мертвым журналистом или спасающим собственную шкуру подлецом? Фредерик не желал смерти этому парню, а что сулила ему встреча с Дэвидом, не мог предсказать никто. Зачем ему Обскурус? Перешел дорогу бессмертным? Слишком много узнал? Или все-таки конфликт Киры и Леруа? А может, они хотят привлечь его к какому-то делу? Тогда зачем его, Либерта, посредничество? Человек человеку ближе, но убедительней ли? В любом случае вариантов два: либо Обскурус будет жить – либо нет. А жить под присмотром вампиров едва ли можно долго и счастливо. Скорей всего, недолго. Счастье – вопрос неоднозначный. «Между прочим, ты теперь сам под присмотром вампиров, – напомнил ему здравый смысл. – И чем меньше ошибаешься, тем дольше живешь». Не ошибиться сейчас значило привести им гота. А если этого будет недостаточно? Если они потребуют убить его? Сможет ли? Но чья жизнь ему дороже?Никогда еще Фредерик так не терзался выбором. Серый ковролин в номере был истоптан вдоль и поперек. Пролежавший два дня в кармане бургер – так и не надкушенный – отправлен в мусорку. Зато графин в сотый раз опустевал со скоростью стакана. Как защитить Обскуруса и не подставить себя? Возможно ли вообще защитить? А если нет – какой смысл во всем? Быть может, они вообще хотят его поощрить за что-то, и не выполнив задание, Фредерик погибнет сам и подведет парня. Знать бы, знать бы, для чего им гот!Время на исходе. Выпутавшись из тенет утомительного рваного сна, Фредерик сел на кровати, посмотрел на часы. 12:45. Он еще успеет выкупить билет. Надо собрать вещи, скопировать на флешку материалы, защитить паролем и переслать Джону. И сдать ключи от номера. Он чувствовал, что вернуться сюда ему больше не придется. Или домой – или… И понял, что до сих пор не решил, как поступить. Можно было встретиться с Обскурусом после концерта и заманить его в отель. Задача решена, первый промах оправдан. Дэвид доволен, Фредерик жив, Обскурус… А можно не встречаться вовсе. Никогда. Гот не станет искать его. Дэйв разочарован, Обскурус жив, Фредерик… А надолго ли он будет жив? Так или иначе вампиры сами отыщут его. Возможно, уже, а задание – лишь проверка. На лояльность, на… человечность. Какой результат нужен им?Время бежит слишком быстро. И чем ценнее оно – тем стремительней. Фредерик не заметил, как солнечный свет сменился электрическим, Бостон заиграл миллионами огней, расцветив майскую ночь. Он не встретил Обскуруса на входе. Не нашел во время выступления. На миг ему показалось, что в толпе мелькнуло лицо Дэвида. Надеялся, что показалось. Если бы не этот чертов вампир, Фредерик бы наслаждался концертом – музыка Шейна вживую превзошла все записи, что он успел скачать. А потом – интересная беседа, возможно, даже какие-то совместные планы, расследование… Вместо этого он топчется у края, высматривая из множества одинаковых черноволосых голов одну-единственную, за которую цена – его, Фредерика, собственная жизнь. Он пожалел, что не курит – сигарета в пальцах, наверное, успокоила бы его. И хоть немного оправдала получасовое бдение у ворот «Рая». – Это ты – Фредди? – из потока взбудораженных людей на него выскочила девчонка в короткой курточке и порванных чулках. Сверкнула восхищенными, обрисованными черным глазами. Восхищение, разумеется, адресовалось не ему. Фредерик кивнул:– Я. – Пойдем со мной!Она потащила его против течения обратно в клуб, а потом пропала так же внезапно, как появилась. Фредерик заозирался, ища причину, по которой он здесь. Чья-то рука обхватила его плечо, потянула в сторону. Обскурус!– Я остаюсь на афтепати. Если хочешь, пошли со мной. – Нужно поговорить. Сейчас. Это важно. – К черту разговоры! Когда еще Шейн будет здесь!– Ты хочешь поболтать с кумиром или выжить?Обскурус побледнел, молча развернулся к выходу. – Выкладывай, – хмуро бросил он, раздосадованный, что ему снова помешали. – Помнишь, я спрашивал про Дэвида?– Забудешь тут. – Он ищет тебя. Обскурус посмотрел на него, как на идиота:– Ты уж определись. – Он успел раньше. Как-то вычислил меня и поставил условие. Сегодня я должен привести тебя к нему. – Вообще-то, у меня другие планы. – Он все равно тебя найдет. Так ты хотя бы предупрежден. – А ты?– Как-нибудь выкручусь, – Фредерик и сам не поверил бы себе, настолько неубедительно прозвучали слова. – Зачем я им?– Я не знаю. Какое-то время они шли молча. – Где? – наконец спросил Обскурус решительно. Фредерик удивленно посмотрел на него:– Ты серьезно?– Ну раз не Шейн… – усмехнулся тот. – Так, может, трупов будет вдвое меньше. Но если выживу, с тебя билет в Лос-Анджелес. – Не вопрос. Отель «enVision» встретил их уютным теплом. Милая девушка на ресепшене сказала, что мистер Милтон разместился в девятом номере на втором этаже и ждет их. Фредерик с Обскурусом переглянулись. – Ты еще можешь…– Нет, – гот встряхнул головой, откидывая волосы с лица. – Я хочу в Лос-Анджелес. Они поднялись к номеру, Фредерик постучал. Дэвид был один. Впустив их в комнату, он запер дверь, обвел пространство радушным жестом:– Располагайтесь, – для себя выкатил стул из-за стола, загородив выход. Обскурус занял клетчатый диванчик у стены. Фредерику остался край кровати. Вампир любезно предоставил им пару минут, чтобы осмотреться (никаких разложенных вещей, посуды, не тронута постель – будто сам он пришел сюда за пять минут до них), затем перешел к делу:– Что ты знаешь о Леруа?Фредерик собрался было говорить, но понял, что вопрос адресовался не ему. Обскурус же не спешил с ответом. Он откинулся на спинку дивана, расстегнул куртку, отвел волосы с лица и внимательно посмотрел на Дэвида. – Не нужно пересказывать, что ты услышал от Либерта, – предупреждающе заметил тот. – Он француз и иногда охотится в Бостоне. Предпочитает женщин. – Ты видел его неоднократно, так?Гот промолчал. – Чтобы тебе было немного проще, скажу, что мы ему не враги. Тебе пока тоже, но все зависит от тебя. – Не беспокойтесь, я не стану причиной его проблем. – Здесь и сейчас – нет. Но, полагаю, нет нужды демонстрировать, как уязвима человеческая плоть в сильных руках. Фредерик похолодел. На Обскуруса же слова вампира, похоже, не произвели впечатления: то ли парень не соображал, с кем имеет дело, то ли, напротив, слишком хорошо знал бессмертных. – Что вы хотите услышать?Удивительно, но в каждой фразе гота, как сформулирована она ни была, ощущалось уважение. Дэвид наверняка тоже чувствовал его, поэтому был терпелив. – Ты ведь родился не в семье, где знание о Детях Ночи естественно. Как ты пришел к нему?Обскурус улыбнулся:– Кто-то напишет мою биографию?– Мы можем поручить это одному известному журналисту, – тем же ответил Дэвид. – И даже проконтролировать, чтобы не было фактических ошибок. И недосказанностей, – уточнил выразительно. Парень на минуту задумался, будто выбирая между «однажды в тридесятом государстве» и «жили-были», и начал рассказ. Создав у Фредерика полное впечатление того, что давно хотел с кем-то поделиться, давно нашел все нужные слова, а вот теперь, наконец, и возможность. – Я не был ни черным ни белым, ни злым ни добрым. Хотя, скорее, все же добрым. Предпочитал так думать. И не хотел знать ничего из того, что существенно могло бы изменить мою жизнь – она меня вполне устраивала отсутствием чрезмерной легкости и слишком уж больших проблем. Равновесие. Жизнь обычная, я обычный – все ок. Так всегда было. Так бы и оставалось до сих пор, если бы я не встретил его. Он сделал паузу, облизнул сухие губы:– Это был поздний вечер, апрель. Уже не вспомню, что занесло меня в тот старый парк. В самую дальнюю часть, где и скамейки-то почти все развалились, а сквозь плиты дорожек проросла трава. Кажется, я сбежал тогда с последних лекций и не хотел слишком рано приходить домой. На одной из выживших скамеек сидела парочка. Я бы свернул, конечно, но дорожка была одна. Сделав вид, что мне плевать на воркующих голубков, пошел дальше. Но краем глаза вдруг заметил, что парень взял руку девушки, поднес ее к лицу… Вскрик – и стон. Сладострастный, возбудивший даже меня. Я невольно обернулся. Парень поднял голову, пристально посмотрел мне в глаза. Его рот был в крови! А девушка сидела, откинув голову ему на плечо и тяжело дышала. Я заставил себя проглотить этот ужас и невозмутимо прошел мимо. А карий взгляд преследовал меня до самого конца дорожки. Которая, как назло, упиралась прямо в заросли орешника. Развернуться и пройти мимо них снова? Я чувствовал себя полнейшим дураком. И полез через кусты напролом. Дэвид смотрел на Обскуруса, не отрываясь, будто сверяя его слова с прописанной где-то истиной. Тот таки начал волноваться под пристальным взглядом. Хотя, скорее, воспоминания виной. – Воды? – предложил Фредерик единственное, чем способен был сейчас помочь. Обскурус кивнул. Поймав позволяющий взгляд бессмертного, Фредерик встал, налил из графина воды. Стараясь сделать это быстро и бесшумно – не желая что-либо упустить. – Он догнал меня у самого дома: «Не хочу, чтобы ты понял превратно. Я не маньяк-убийца. Я вампир». Не желая показывать этому… где живу, я прошел мимо. Оставалось только идти по улице, пока он не отстанет, а лучше – занырнуть в какой-нибудь ночной клуб и затеряться в толпе. Но пока я искал ближайшее заведение, мы разговорились. Он выглядел лет на десять старше и знал множество вещей, о которых я и помыслить не мог. Он по полочкам мне разложил, почему я не пойду в полицию, не расскажу о произошедшем приятелям или девчонке. И объяснил, зачем ему пить кровь. – И ты всему поверил, – вполголоса заметил Дэвид. – Конечно, нет! Но я и до него знал, что есть люди, делающие это. Сторонился таких, не желая попасть под влияние, но не осуждал. Ну велика беда: не вегетарианец, так что ж? Многие любят стейки с кровью. Предпочтение человеческой тоже понятно: гораздо приятней целовать нежное девичье запястье, чем вгрызаться в индюшачью шею. И потом все его «жертвы» были добровольными – впоследствии я был свидетелем телефонных разговоров, встреч с девушками в барах – они сами летели, словно бабочки на огонь. Он так и называл их – «мотыльки». Многих из них я встречал позже – вполне живые и здоровые. Радостно улыбались, общаясь с другими парнями, не чахли и не сохли, как пишут в вампирских книгах. Он был «вампир-гот» с небольшим уклоном в историю – не совсем обычный парень с не совсем обычными представлениями о морали – и только. Да мало ли среди нас девиантов?– Хочешь сказать, Леруа стал твоим другом?– Не думаю, что это можно назвать дружбой, особенно теперь. Но тогда я именно так и думал. Он не раз помогал мне, появляясь в самую нужную минуту: ночные стычки с хулиганами, высшая математика, которая никак не давалась моему гуманитарному уму… И никогда не втягивал меня в собственные проблемы. Я даже не знал, где он живет – как-то в голову не приходило спрашивать об этом. Мы встречались на улицах, в ночных кафе и клубах. Я хвастался ему своими похождениями, он мне – своими. Было весело. Мы не запоминали имена. Я никогда не опасался, что он уведет у меня какую-нибудь Дженни или Мари – напротив, если он видел, что мне нравится девица, которую он заприметил себе на ужин – он уступал ее мне. Частенько мы вдвоем бродили по ночному лесу. Он научил меня не бояться темноты. Обскурус взял стакан, оглядел его, оценивая чистоту воды на свет, сделал глоток. Помолчал немного, отпил еще. – Зачем были вампиру приятельские отношения со смертным? Ты был донором? Или…– Нет! Он никогда даже не намекал на это. Мы просто общались, развлекались вместе – и только. Думаю, Майкл развлекался больше, – упавшим голосом добавил он. – Но если бы не моя инициатива – он даже не попал бы в мой дом. – А зачем тебе понадобилось приглашать вампира?– Говорю же: я не верил. Это был спонтанный жест, по-приятельски бездумный, не более. Была мерзкая погода. Но накануне мы с Майклом договорились «поохотиться», и я сидел в баре, покачивая бокалом, глядя, как кружатся в нем, тая, кубики льда. Болтаться по городу не хотелось. Еще меньше – идти в парк, собирать грязь и воду с травы, ловить за шиворот холодный дождь… Он пришел промокший, спрятав лицо в поднятый воротник, сел напротив меня, хмуро посмотрел в глаза. Я понял, что ему сейчас тоже не до девочек. «Слушай, дружище, – я отставил бокал, и наклонился через стол к нему, – почему так случилось, что до сих пор ты не был у меня?» Он удивленно приподнял бровь: «Ты меня не приглашал». «Это неправильно. Мы не обязаны торчать в барах или шататься по темным улицам каждую ночь. Особенно в такую погоду. Можно точно так же пить колу и болтать обо всем в домашнем тепле. Даже о большем – без случайных свидетелей. Не понимаю, что раньше не давало мне прийти к этой мысли». «Благоразумие?» – усмехнулся он. «В общем так. Нечего ловить в этой слякоти, кроме простуды, а ею сыт не будешь. Давай поднимайся и пошли ко мне. Я приглашаю». В последний миг я испугался, что со своей решимостью зашел слишком далеко, что Майкл поймет меня неправильно и оттолкнет. Я ценил его дружбу больше, чем что-либо, и очень не хотел потерять. Но он вдруг улыбнулся: «Я принимаю твое предложение. Только помни, что обратного действия оно не имеет!» «И не понадобится!» – я уже натягивал куртку, окрыленный тем, что дружба наша оказалась крепче приличий. В то время я жил у родителей, и когда приглашал Майкла, напрочь позабыл об этом. Но комната на втором этаже оказалась весьма неплохим местом для вольных бесед двух приятелей. Майкл одобрил ее. С тех пор он стал приходить, не спрашивая позволения. Мог заявиться в любую ночь. И дверью для него всегда служило окно. Я стал запираться в своей комнате по вечерам, чтобы нас не беспокоили родители. Отец и раньше не особо обращал внимания на меня. Даже на тот факт, есть ли я вообще. А мама радовалась, что теперь я стал учиться лучше, перестал шляться по ночам – и не видела ничего предосудительного в моем общении со взрослым товарищем. – Идиллия не может длиться вечно, – заметил Дэвид. – Я так и понял, – качнул головой Обскурус. – Месяца через два у меня появилась девушка. Не одна из одноразовых подружек, нет. Я ждал от нее большего. Она была такая… светлая, что и самому хотелось быть лучшим для нее, самым сильным и добрым. Маргарет была не против. Конечно, я обеспокоился, что в одну прекрасную ночь Майкл по привычке вломится ко мне, когда мы будем с ней. Но он будто прочел мой страх. «Я чувствую, когда ты не один, – успокоил он меня, – и не стану мешать. Но крошку покажи, чтобы не съел ненароком». Я познакомил их. Он Маргарет не понравился, и это было хорошо. Майкл же сказал: «Если эта мышка в твоем вкусе – наслаждайся». Я и наслаждался. Днем и ночью. Майкл не мешал. Мэгги начала бросать осторожные фразы о счастливом будущем, отдельном домике и собаке. Я все больше скучал по ночным вылазкам в парк и долгим беседам со своим другом-«вампиром». Он был умнее, интересней любой девушки, с ним можно было обуждать все, что душе угодно, влезть в любую авантюру – и выйти победителем. В войне с мягкой податливой Мэг я проигрывал: она неуклонно тянула меня под венец. Еще и с мамой подружилась. Он не сумел сдержать вздох. – Видимо, счастье – не мой путь. Я стал ночами, оставив теплую, утомленную лаской Мэг в постели, выходить на крышу. Честно пытался разобраться в себе и понять, почему хочу ее все меньше. Почему все чаще с тоской вспоминаю о друге, покинувшем счастливого меня. Я стал искать его. Ссылаясь на позднюю работу, обходил наши «охотничьи угодья» в надежде встретить Майкла. Пустота. На улицах, в парках, в сердце. Мэгги стала обижаться на мою невнимательность, всячески старалась угодить – а я замыкался в себе. Брал газету и искал Майкла – в криминальных сводках, некрологах – все больше мне казалось, что он если где и оставит след, то там. Однажды мне попалась статья о пропавшей девушке. Ее искали четыре месяца – и нашли в итоге лишь обескровленный труп со множеством свежезаживших шрамов. Очевидно, ее держали где-то, мучили, а потом надоела. С черно-белой фотографии на меня смотрела девчонка, с которой Майкл встречался как раз в те дни. Помню, меня поразило мое собственное отношение к этому: первой реакцией был не ужас, что это он убил ее, а радость: если это Майкл – он еще в Бостоне. Это повышало шансы. Я завел себе черную рубашку и стал искать готические вечеринки. Почти забытые запахи вина, сигаретного дыма и крови теперь казались мне желанней нежных объятий Мэгги. Я с каждым днем все больше опасался, что внезапно окажусь не серым, кем считал себя всегда, а склонюсь на сторону Темноты. Всячески старался не допустить этого. Невероятно, но я начал читать библию!– О, эта книга любого толкнет во Тьму, – усмехнулся Дэйв. – Не в ней дело. Я хотел быть идеальным для Мэг, но все мои попытки в итоге сводились к спорам. После очередного она ушла к родителям. Зная, что наутро я вновь увижу ее в кухне, порхающую у плиты, и досадуя на это, я сгреб вечерние газеты и закрылся у себя. Я был зол. На себя, на Маргарет, на мать (хотя уж она-то точно была не при чем) и особенно – на Майкла, пропавшего черт знает куда и не дававшего о себе вестей. Я снова и снова перечитывал статьи – уже все подряд – в поисках еще каких-нибудь следов и зацепок. И тут что-то ударилось в окно. Я вздрогнул, вскинул голову – по стеклу скользнула вниз ладонь, оставив кровавый след. Я бросился к окну, распахнул его – и едва успел поймать ледяную руку Майкла, поскользнувшегося на крыше и невероятным везением уцепившегося пальцами за карниз. Видимо, шок добавил мне адреналина – сам не знаю, как затащил его внутрь. Он был растрепан, бледен, весь в крови. На щеке порез, сквозь располосованную рубашку тоже сочилась кровь. В глазах – бешенство раненого зверя. Он умирал – сердце почти не билось. Как рухнул на пол – так безжизненно лежал, заливая ковер багряным. Я бросился было за аптечкой вниз, но он зарычал, из последних сил схватил меня за штанину. Я оглядел себя, измазанного кровью, и понял, что ничем не могу ему помочь – никто не должен знать, что он здесь. Я просто опустился на колени рядом. Схватил его за плечи. Проклятье, я не мог сдержать слез, видя, как мой внезапно обретенный друг уходит навсегда! В голове проносились тысячи вариантов того, что случилось с ним – и ни одного, как его спасти. Он не должен, не может умереть! Отчаяние бросило мне в мозг шальную мысль: вампиру нужна кровь! Я не верил. Но хоть последние секунды он будет чувствовать себя тем, кем хотел. Задыхаясь от горя, я рванул рукав вверх, схватил перочинный нож и полоснул по венам: «Пей!» Майкл мотнул головой, отвергая. «Пей, дурак! Ну же!» И он открыл глаза. Он нашел силы ухватить меня за локоть – и впился в рану. Впился зубами! Жадно, взахлеб отнимая мою кровь. Боль быстро нарастала, становилась нестерпимой – а он все пил. Царапина на его лице затянулась! Его пальцы стали теплей и сильней! А я не мог вырвать руку. Даже не пытался. И слабел. То ли мое сердце опустело – то ли ледяной ужас заполнил его – с каждой секундой я осознавал, что грань, за которой еще маячил свет, стремительно отдаляется. Не будет больше Мэгги, не будет университетских коллег, не будет мамы…– Все-таки донор. Обскурус горько усмехнулся:– Если бы. Напившись, он отстранился, слизнул кровь с клыков – мою кровь! – и пристально посмотрел мне в глаза. Как тогда, в первую встречу. «Значит, ты на нашей стороне, – сказал он, наконец. – Я не убиваю друзей. И не прощаю ошибок. Мне нужно укрытие на день». «У нас есть подвал. Туда давно никто не ходит, дверь запирается изнутри, – проговорил я, падая все глубже в темноту». Всю оставшуюся ночь я придумывал причину, чтобы отправить родителей из дома. Весь день отмывал ковер и стену, отстирывал с рубашки кровь. А поздно вечером пошел туда, где спрятал Майкла. Но его не было. Он не оставил ни намека на то, где его можно отыскать и возможно ли. Только ключ от подвала. Через неделю мы с Мэгги разошлись. Я переехал в крохотную квартиру на другом краю Бостона, сменил работу и имидж. Почти до нуля сократил круг друзей. Да, я ушел в тень и продолжил искать его. И теперь у меня другое имя. В комнате повисла тишина. Обскурус высказался. Фредерик примерял на себя его историю, представляя, сумел бы сам отказаться от семейного уюта или нет. Но ему и не предоставлялось такого выбора, сравнивать было не с чем. – Как давно это было?Парень посмотрел на вампира, поставил на пол полупустой стакан:– Шесть лет назад. – И ты все-таки нашел его. – Прошлым летом. Но он… не захотел поддерживать отношения. – Это не удивительно. Обскурус дернул плечом: что ж вы от меня хотите?– Ты не прекратил наблюдений, верно?– Я хотел ответов. Часть, конечно, нашел сам. Но вы бы отказались добровольно от того, что было самой большой ценностью? Я хотел хоть издалека быть… нужным ему. И приводил девочек на охотничьи тропы. Майкл ни разу не отказался. – Только девочек? – усмехнулся Дэвид, взглянув на Фредерика. – А чем его кровь хуже?«Ах ты!» – вскинулся было журналист, но только сжал кулаки: а в чем, собственно, он не прав? Представитель прессы рыскает вокруг вампиров, опасно близок – так пусть найдет, что хотел. Заодно и сам пользу принесет хоть раз. – Как видишь, твой расчет не оправдался. – Он же все равно у вас. – Как и ты. Не думаете, что вам обоим пора заняться тем, что нужно, а не чем заблагорассудится?– Я готов. Но только… прежде хочу знать кое-что. – Шансы есть. – Кто на самом деле Майкл? В вашем обществе. – Мишель Леруа – основатель Лионского клана. И представитель Древнего Круга. Это очень высокий статус. Здесь, в Бостоне, он желанный и дорогой гость. – А кому принадлежит Бостон?– Дому Илларна. Так что по сути, приводя своему другу еду, ты используешь наши ресурсы. Конечно, У Леруа есть право свободной охоты здесь, но с тебя это ответственности не снимает. – Я хотел бы поговорить с ним. – Если он сочтет это возможным. Я передам твое пожелание. – Я буду работать на него?– Вероятность существует. – Можно курить?Дэвид кивнул и повернулся к Фредерику:– Должно быть, у тебя тоже есть вопросы?– Да, мистер Милтон. Что мне теперь делать?– Пока вернуться к своей жизни. Я найду тебя, когда возникнет необходимость, – он подошел к двери и недвусмысленно щелкнул замком. – Нетбук оставь. – Как скажете. До встречи, мистер Милтон. Обскурус, – Фредерик поднял руку, прощаясь. Окруженный сигаретным дымом, гот не ответил. Значит, домой. Эспрессо по утрам, статьи, расспросы шефа, вздохи мисс Фловер и периодическое спасение рыжехвостого Мейсона. Это – моя «уютная жизнь». И, наконец, включить телефон. Интересно, я по-прежнему могу мотаться в командировки? Или лучше повременить?Фредерик быстрыми шагами двигался к дому. Холодный ветер в лицо, руки в карманах, флешка в кулаке. Он не хотел думать о произошедшем. Не сейчас. Быть может, утром или даже завтра. Не то что страница – обложка перевернулась, закрывая роман. С многозначительным «Тo be continued». И все-так придется еще раз найти Обскуруса – чтоб выполнить обещание.