Тени былого ( ЭВ )Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Я достаточно долгое время оставался сугубым материалистом, не верил в «потусторонние силы», мистику непознанного, и т. д… Но моё увлечение военной археологией заставило взглянуть по-новому на многие, казалось бы, прописные истины. Итак… Впервые я столкнулся с тем, о чем хочу рассказать, в 90-е годы прошлого века. Однажды, в лесу, недалеко от станции Мга, а если быть точнее – на 11-ом километре отводной железной дороги от Мги до станции Невдубстрой (ветка идёт по садоводствам, проходя такие станции, как Грибное, 6-ой километр, 11-ый километр) – я нашёл на лесной полянке старую немецкую каску . Для тех, кто не знает: в 1941-43 годах здесь, на левом берегу Невы, стояли немецко-фашистские войска, сдавливающие в смертельных объятиях блокады мой родной город – Ленинград. Фашисты обустраивались с возможным в тех условиях (болотисто-лесистая местность) комфортом: разветвленная система ходов сообщений, блиндажи, хорошо оборудованные огневые точки, командные и наблюдательные пункты… Поляна была изрыта оплывшими, но хорошо различимыми на местности окопами, виднелись зияющие провалы былых блиндажей. Вот недалеко от бруствера одного из таких блиндажей я и откопал эту каску. Простреленная во многих местах, ржавая, утратившая первоначальный окрас и детали, каска, тем не менее, сохранила кожаный подшлемник и систему его крепления. Это была первая из найденных мной немецких касок. Естественно, я забрал ее с собой. Подшлемник, не считая пулевых отверстий, на удивление хорошо сохранился. У меня возникла мысль- восстановить каску в оригинале, не исключая и подшлемника. Разобрать систему креплений, вымочить подшлемник в дубильном растворе, размять и пропитать его сохраняющими веществами, и снова собрать немецкий шлем, предварительно заварив дырки от пуль, зашлифовав его, и окрасив в цвет «фельдграу». В общем, каска перекочевала ко мне домой. Дома я снял подшлемник с креплений. Бурые пятна на нём не ассоциировались в тот момент с кровью погибшего немецкого солдата. Я расправил подшлемник на столе, прижал его плотно для выравнивания книгами, и лёг спать…Ночью мне плохо спалось. Где-то в середине ночи (хотя- сейчас не могу утверждать, ощущения времени размылись и стали зыбкими на тот момент) – я почувствовал, что в комнате стало очень холодно. Не спасало плотное ватное одеяло. Холод был всюду, он присутствовал сам по себе, спасения от него не было…Я не спал… или спал, но в то же время бодрствовал, сложно передать ощущения – это как в кошмарном сне, когда на тебя мчится нечто ужасное, а ты не можешь предпринять простейших действий: например, проснуться, чтобы избавиться от кошмара… На фоне светлого в ночи окна появился силуэт человека. Он приближался, беззвучно и неотвратимо, к моей кровати. Я наблюдал это приближение, находясь как бы «за кадром» происходящего, но в то же время – являясь участником происходящего действа, правда, без права и возможности вмешаться в происходящее. Помню чётко очерченные плечи, на которых угадывались небольшие погоны, узкую талию, явно перехваченную ремнем. Дальше было ощущение сдавливания в горле, ощущение холодных твёрдых пальцев на шее…Очнулся я утром, гораздо позже обычного времени пробуждения. Ощущая разбитость во всем теле, и прекрасно (что удивительно!) помня ночной кошмар, я пошел в ванную, совершить утренний туалет… В зеркале я увидел свою шею… на ней явно отпечатались следы ПАЛЬЦЕВ! Красные отпечатки охватывали всю переднюю часть, помню прекрасно, что отпечаток большого пальца левой руки под моей правой скулой уже начал приобретать синюшный оттенок… Мне реально стало страшно. Я не психически неуравновешенный человек, по роду службы в рядах Советской Армии неоднократно проходил психологические тесты, необходимые для службы в РВСН, имею все необходимые допуски и подтверждения пригодности, так что верить в своё внезапное психоумопомешательство оснований, честное слово, не нахожу. Но… Здесь я явно столкнулся с НЕПОЗНАННЫМ. Совершенно разбитый, под впечатлением произошедшего, я забрал со стола подшлемник со следами крови погибшего немецкого солдата. Хотя на грядущий день имелись определенные планы, – я поехал на место находки каски, и захоронил подшлемник, прочитав единственную известную мне молитву: «Отче наш…» . Больше меня не преследовал солдат ушедшей войны, а следы на горле прошли, как и положено синякам, через некоторое время…Таков был мой первый опыт знакомства с потусторонним. Естественно, с тех пор мне стали очень интересны все случаи, аналогичные моему. Недалеко от места находки каски есть садоводство «Одиннадцатый километр». Садовые домики и участки, полученные садоводами в 60-е годы прошлого века, расположены как раз на местах былых позиций немецких минометчиков и артиллеристов времен войны. А в период прорыва блокады (1943 год) по этим местам прокатилась железная лавина советских войск, рвущих железные тиски фашистского кольца. Участки, полученные простыми советскими рабочими, представляли из себя изрытую траншеями, напичканную безобидными железными осколками, и совсем не безобидными неразорвавшимися взрывоопасными предметами землю- место былых боёв. Обо всем этом мне рассказала жительница здешних мест, Анна Максимовна Лях- ее ныне покойный муж получил здесь участок ( 6 соток, конечно же!) в 1958 году, как ударник строительства домов на Московском проспекте Ленинграда – помните эти помпезные «сталинские» здания, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО украшающие наш город с тех времён. Так вот… Анна Максимовна рассказывала мне, что участки, полученные в виде поощрения от Ленгорисполкома, предварительно – до устройства огородов и прочих парников – нужно было освобождать от «эха войны»…Привожу рассказ Анны Максимовны, одной из жительниц тех садовых участков:“Стали мы взрыхлять почву на участке, а какая там почва – торф один, болото же вокруг, кислотность ужасная, нужно песку везти, да земли, да дело не в этом… Дед на свалку увозил каждый Божий день по три-четыре тачки каких-то железок военных – патроны, снаряды, или как там их, пустые обоймы (внесу ясность: магазины и прочие вещи Анна Максимовна называет «обоймами»), в общем, железа было больше, чем земли… А раз откопал дед сапог. Хороший сапог, на левую ногу, как раз у него ботинок порвался левый- совсем нитки сгнили, вот, кричит, бабка, нашёл сапог яловый, как раз на левую ногу, и по размеру, вроде, подходит, сейчас мерить будем!… очистили мы сапог от глины, а он плотно набит чем-то, стали дальше расчищать – Матерь Божья, там нога человеческая, а в болоте – даже ткани мягкие сохранились, так и отвезли этот сапог на свалку, куда всё свозили- и железки эти военные, и снаряды, и мины неразорвавшиеся… ”“А были ли какие нибудь случаи из разряда мистических, Анна Максимовна?” “Как не быть! Вот откопал наш сосед на огороде череп… Ну, откопал и откопал, подумаешь- мало ли черепов-то вокруг? Навесил он, значит, череп-то , на столб у ворот – пусть, значит, нечистую силу отгоняет. Да только не стало с тех пор покоя соседу. Все спать ложатся – а ему всё гармошка слышится, всё разные песни: «Вот кто-то с горочки спустился…»… ну и так далее… Всё песни 30-х годов… Вот ему и сказал Семён Васильевич наш, Царство ему небесное, председатель садоводства: «Ты, говорит, Николай, гармониста на ворота повесил. Похорони его, как положено, и не будет тебе тревоги!» Послушал Иван мудрого чеолвека, череп закопал, и с тех пор не играла уже гармонь на его памяти. ”Есть в Новгородской области известная всем поисковикам и «чёрным следопытам» местность, называемая в их среде Долина Смерти. Если по пути из Петербурга в Великий Новгород припарковать машину в одном из маленьких населенных пунктов Подберезье, Мясной Бор, Мостки, Спасская Полисть, и пройти от трассы влево, перейдя одноколейную железную дорогу как раз и попадешь в Долину Смерти. В этих местах летом 1942 года практически полностью погибла 2-я ударная армия Волховского фронта, на которую Ставка возлагала особые надежды по прорыву блокады Ленинграда. Армия была полностью разгромлена, а ее командование во главе с генерал-лейтенантом Власовым оказалось в плену. По некоторым данным, на КВАДРАТНЫЙ МЕТР обширных просторов Долины Смерти приходится ОДИН погибший боец… Каждый год, 9 мая, местный поисковой отряд «Долина» хоронит на кладбище в Мясном Бору (название-то какое!) найденные останки не менее чем сотни павших бойцов. Но все равно – до сих пор многие тысячи безвестных павших – советских и немецких воинов – не захоронены, останки бойцов разбросаны по обширной территории. Имеются сведения, что в первые послевоенные годы, после поверхностного разминирования местности, почву вместе с останками распахали, и посадили здесь хвойно-лиственный лес. Думаю, эти сведения небезосновательны, так как деревья за железной дорогой – примерно одного возраста: где-то около пятидесяти лет. Много мистических историй ходит об этих местах. Всемирная организация исследователей неведомых явлений официально относит Долину Смерти к аномальным местам планеты, где зарегистрированы хрономиражи – видения прошлого, неожиданно предстающие перед нашими современниками. Не буду сейчас говорить о том, чего сам не видел, расскажу лишь о тех событиях, свидетелем которым довелось быть мне лично. У меня есть приятель, помешанный на военной археологии – раскопках по местам былых боёв. Буду называть его так, как он известен в определенных кругах – Роммель. Роммель живет в Великом Новгороде, и, естественно, вдоль и поперек знает Долину Смерти. Бывает тут и летом, и зимой, и весною, и осенью, может неделями в палатке жить около перспективных с точки зрения раскопок мест. Однажды в мае Роммель пригласил меня на «экскурсию» по местам боёв. Мы оставили машины в Мясном Бору, и пешком отправились в Долину. Хочу описать свои ощущения… Вот мы перешли железную дорогу, и стали углубляться в лес. Лес здесь какой-то не такой, как везде. Сначала было непонятно, потом уяснил: тишина, мистическая тишина, не слышно пения птиц, не шмыгают под ногами ящерки, мышки, только иногда проскачет равнодушная лягушка. Около полотна железной дороги- место гибели советского эшелона с боеприпасами. В лужах ржавой воды видны разорванные в адском пламени гильзы трёхлинейных винтовок, расплавленные пули. Слой металла достигает в глубину полуметра. Дальше в лес углубляемся по дороге с глубокими колеями, прокатанной гусеничными вездеходами поискового отряда «Долина». Здесь не проехать даже на навороченном внедорожнике. Когда было пройдено километров семь, я обратил внимание на интересное явление: при полном, совершеннейшем безветрии группа деревьев метрах в тридцати от нас вдруг зашаталась, как от внезапно налетевшего шквала. Деревья сцеплялись ветвями, и раздавался жутковатый скрип. А потом так же внезапно одно из деревьев упало поперек колеи… «Так бывает тут» – сказал Роммель, и я не стал уточнять…Мы расположились на возвышенной полянке посреди болота, вокруг угадывались контуры окопов и провалившихся блиндажей. Это, как сказал Роммель, была немецкая минометная позиция. Предварительно прозвонив металлоискателем землю, и выкинув в болото пару ржавых патронов, развели костер, поставили палатку. Остаток дня ходили по позициям с металлоискателями, периодически натыкаясь то на ржавую негодную каску, то на немецкую карбидную лампу, и тому подобные предметы окопного быта. Удивили находки тюбиков с остатками зубной пасты, и надписью- Blend-a-med», вот она, связь времен… Все время не покидало ощущение ВЗГЛЯДА в спину, временами очень явственно чувствовалось присутствие кого-то ещё… Когда стемнело, поужинали, и собрались спать. Поскольку находились на болоте, среди влажного мха, костер решили не гасить, положили по бокам два обрезка бревна, чтобы тлел всю ночь, забрались в палатку и уснули. Под утро я проснулся от того, что по полотнищу палатки барабанил ливень. Дождевые струи били ожесточенно и бурно, хорошо, что водостойкий материал не пропускал дождь, брезент бы уже давно промок. Заснуть не удавалось, было прохладно, и я досадовал, что теперь придется искать сухие дрова и по новой разводить костер. Дождь прекратился часа через полтора. Я немедленно вылез из палатки. Уже рассвело, и был прекрасно виден наш спокойно горящий костер, сухие дрова, собранные вечером. Наша палатка, и почва в радиусе примерно полутора-двух метров от палатки была абсолютно мокрая, капли дождя блестели на хвое и полотнище. А вокруг- всё было абсолютно сухим. Проливной дождь шёл этой ночью локально – только над нашей палаткой. Проснувшегося же чуть позже Роммеля этот случай совершенно не удивил. Он видал и не такое. Возможно, во всём вышеперечисленном и нет ничего “из ряда вон”, но все эти вещи происходили со мной, я был их участником, и как-то причислить их к обыденному и заурядному не могу. Много рассказов о паранормальном я слышал от Роммеля, многие вещи происходили с его участием. Роммель – абсолютно адекватный человек, служил в армии, совершенно не употребляет ни алкоголя, ни – упаси Боже! – наркотиков. Но о том, что рассказывал Роммель, я поведаю позже.