Тайная комната НИИСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Все началось с того, что мы поспорили на 199 рублей. Поспорили, что последнюю пару отменят. И ведь ее отменили, ****! Теперь я понимаю: лучше бы чертово административное право в тот день все-таки состоялось. Итак, часов в шесть вечера (пара-то последняя, а смена-то вторая), холодным ноябрьским днем (дело уже даже шло к декабрю) мы с другом решили потратить время с пользой. То есть отправиться искать приключения на свои филейные части. Тогда путь наш лежал в старое заброшенное здание НИИ микробиологии, что находится недалеко от муз. театра. Или от главного корпуса БГУ, ТЦ «Столица», в общем, кому как удобно. В том заброше мы и раньше уже бывали, даже оставляли записки, придавливая их кусками битого стекла, чтоб ветер не сносил, выцарапывали на стенах строчки из песен… Короче, развлекались как могли. Наверное, именно поэтому мы не испытывали особой тревоги, идя по пустынным темным улицам города. Хотя надо было, ой как надо было. Вдобавок с самого утра шел дождь. Не очень сильный, но достаточно противный. Словно в большой бочке под названием небо появилась течь – неприятно, но особых проблем не доставляет. Зонтики были излишни, а потому мы бодро шагали по лужам через дворы, быстро сокращая разделявшее нас и НИИ расстояние. За весь путь, что мы проделали, нам едва встретилось несколько человек, не обративших на нас никакого внимания. На нас люди вообще внимание нечасто обращают. Уж не знаю, с чем это связано. Сам путь достаточно прост: пройти до метро, потом налево в гору, мимо макдака и театра и вуаля – мы оказались прямо около НИИ. Весь фасад, что выходил на проезжую часть, был закрыт зеленой строительной сеткой. Она была здесь до нашего первого визита и в последующем, из чего напрашивается вывод, что уже не первый год. Внутрь попасть можно было только через заднюю часть здания. НИИ был словно частью других двух зданий по соседству, одним из которых был банк. И мне кажется, именно из банка поступило распоряжение позаколачивать все входы и выходы в заброш. Мол, чтоб пьянь не ошивалась. Так это было или нет, но заброш стоял забитым уже некоторое время. Зачем же мы, спрашивается, туда пошли? Все просто, господа. С изнаночной стороны дома была пожарная лестница на второй этаж. Это была наша цель. Сделав изрядный крюк, чтобы обойти банк, мы оказались во дворе. Там была стоянка, какие-то строения, вроде теплоузлы, а у самого заброша было навалено всякого хлама: тут тебе и оконные рамы с намалеванными знаками радиации на стеклах, и старая фотопленка с какими-то непонятными таблицами (мы, кстати, во время нашего первого захода умыкнули парочку катушек с пленкой и стеклянных колб. Просто так. На память), старые ящики, тумбы, вытянутые из заброша, когда его заколачивали, и черт знает что еще. Все окна и двери были все также наглухо забраны досками. Доски намокли. Мы подобрались к самым стенам. У заброша была небольшая пристройка, там, вроде, хранился когда-то уголь, а теперь в ее боку зияла квадратная дыра в сантиметров пятьдесят. Оттуда тянуло затхлостью. Мне сразу показалось, что запах был уж слишком резким. Словно там что-то разлагалось, возможно гнили доски. Я списал все на дождь. Друг как-то вообще особо не заморачивался по этому поводу, а сразу направился к левой части здания, из которой торчали дымовые трубы и болталась лестница. Вернее, это она раньше болталась, а теперь лежала в канаве у самой стены НИИ. План с треском рухнул. Тогда, помнится, я посмотрел на небо. Оно было чернильно-черным. Именно черным, а не синим. Без какого-либо отлива. Просто глухая матовая чернота. Даже дождь виден был только в свете оранжевых фонарей, что светили на стоянку за нашими спинами. Он тихо шелестел по земле, собираясь в лужицы. Мы стояли и смотрели на слепые окна второго этажа, гадая, цела ли наша записка или уже нет. Убраться бы нам оттуда еще тогда, но не для того же мы сюда тащились, правда? За пристройкой была еще одна дверь, почти до половины заваленная досками. Ее, видимо, рабочие своим вниманием обошли. Но замок повесили. Большой такой. Амбарный. Правда, только в одну из петель. Друг стоял за моей спиной, когда я аккуратно подобрался к двери. По моим расчетам, она должна была вывести нас прямо в коридор. Или же в подвал. В подвал мне хотелось меньше. В тот момент, когда я взялся убирать доски, где-то внутри дома раздался скрип. Я замер. Замер на несколько бесконечно долгих мгновений. Кажется, тогда я осознал, насколько было тихо вокруг нас. Даже дождь стих. Друг, кажется, ничего не слышал. Когда я повернул голову, он удалялся от меня, явно намереваясь проверить то отверстие в пристройке. — Сильно сомневаюсь, конечно, что оно ведет внутрь дома, — произнес он, заглянув туда. — Ни черта не видно. Словно пропасть, — говорит друг. Я заглянул в ту дыру и сразу ощутил странный запах. Сладковатый. Так пахнет гнилое яблоко, если гниет на солнце. А потом где-то внутри здания раздался треск. Или скрип. Он заставил меня покрыться гусиной кожей. Все началось с того, что мы поспорили на 199 рублей. Поспорили, что последнюю пару отменят. И ведь ее отменили, ****! Теперь я понимаю: лучше бы чертово административное право в тот день все-таки состоялось. Итак, часов в шесть вечера (пара-то последняя, а смена-то вторая), холодным ноябрьским днем (дело уже даже шло к декабрю) мы с другом решили потратить время с пользой. То есть отправиться искать приключения на свои филейные части. Тогда путь наш лежал в старое заброшенное здание НИИ микробиологии, что находится недалеко от муз. театра. Или от главного корпуса БГУ, ТЦ «Столица», в общем, кому как удобно. В том заброше мы и раньше уже бывали, даже оставляли записки, придавливая их кусками битого стекла, чтоб ветер не сносил, выцарапывали на стенах строчки из песен… Короче, развлекались как могли. Наверное, именно поэтому мы не испытывали особой тревоги, идя по пустынным темным улицам города. Хотя надо было, ой как надо было. Вдобавок с самого утра шел дождь. Не очень сильный, но достаточно противный. Словно в большой бочке под названием небо появилась течь – неприятно, но особых проблем не доставляет. Зонтики были излишни, а потому мы бодро шагали по лужам через дворы, быстро сокращая разделявшее нас и НИИ расстояние. За весь путь, что мы проделали, нам едва встретилось несколько человек, не обративших на нас никакого внимания. На нас люди вообще внимание нечасто обращают. Уж не знаю, с чем это связано. Сам путь достаточно прост: пройти до метро, потом налево в гору, мимо макдака и театра и вуаля – мы оказались прямо около НИИ. Весь фасад, что выходил на проезжую часть, был закрыт зеленой строительной сеткой. Она была здесь до нашего первого визита и в последующем, из чего напрашивается вывод, что уже не первый год. Внутрь попасть можно было только через заднюю часть здания. НИИ был словно частью других двух зданий по соседству, одним из которых был банк. И мне кажется, именно из банка поступило распоряжение позаколачивать все входы и выходы в заброш. Мол, чтоб пьянь не ошивалась. Так это было или нет, но заброш стоял забитым уже некоторое время. Зачем же мы, спрашивается, туда пошли? Все просто, господа. С изнаночной стороны дома была пожарная лестница на второй этаж. Это была наша цель. Сделав изрядный крюк, чтобы обойти банк, мы оказались во дворе. Там была стоянка, какие-то строения, вроде теплоузлы, а у самого заброша было навалено всякого хлама: тут тебе и оконные рамы с намалеванными знаками радиации на стеклах, и старая фотопленка с какими-то непонятными таблицами (мы, кстати, во время нашего первого захода умыкнули парочку катушек с пленкой и стеклянных колб. Просто так. На память), старые ящики, тумбы, вытянутые из заброша, когда его заколачивали, и черт знает что еще. Все окна и двери были все также наглухо забраны досками. Доски намокли. Мы подобрались к самым стенам. У заброша была небольшая пристройка, там, вроде, хранился когда-то уголь, а теперь в ее боку зияла квадратная дыра в сантиметров пятьдесят. Оттуда тянуло затхлостью. Мне сразу показалось, что запах был уж слишком резким. Словно там что-то разлагалось, возможно гнили доски. Я списал все на дождь. Друг как-то вообще особо не заморачивался по этому поводу, а сразу направился к левой части здания, из которой торчали дымовые трубы и болталась лестница. Вернее, это она раньше болталась, а теперь лежала в канаве у самой стены НИИ. План с треском рухнул. Тогда, помнится, я посмотрел на небо. Оно было чернильно-черным. Именно черным, а не синим. Без какого-либо отлива. Просто глухая матовая чернота. Даже дождь виден был только в свете оранжевых фонарей, что светили на стоянку за нашими спинами. Он тихо шелестел по земле, собираясь в лужицы. Мы стояли и смотрели на слепые окна второго этажа, гадая, цела ли наша записка или уже нет. Убраться бы нам оттуда еще тогда, но не для того же мы сюда тащились, правда? За пристройкой была еще одна дверь, почти до половины заваленная досками. Ее, видимо, рабочие своим вниманием обошли. Но замок повесили. Большой такой. Амбарный. Правда, только в одну из петель. Друг стоял за моей спиной, когда я аккуратно подобрался к двери. По моим расчетам, она должна была вывести нас прямо в коридор. Или же в подвал. В подвал мне хотелось меньше. В тот момент, когда я взялся убирать доски, где-то внутри дома раздался скрип. Я замер. Замер на несколько бесконечно долгих мгновений. Кажется, тогда я осознал, насколько было тихо вокруг нас. Даже дождь стих. Друг, кажется, ничего не слышал. Когда я повернул голову, он удалялся от меня, явно намереваясь проверить то отверстие в пристройке. — Сильно сомневаюсь, конечно, что оно ведет внутрь дома, — произнес он, заглянув туда. — Ни черта не видно. Словно пропасть, — говорит друг. Я заглянул в ту дыру и сразу ощутил странный запах. Сладковатый. Так пахнет гнилое яблоко, если гниет на солнце. А потом где-то внутри здания раздался треск. Или скрип. Он заставил меня покрыться гусиной кожей. Я отодвинулся от дыры. Этот скрип повторился. Я четко слышал его. Отдаленный, словно бы кто-то ломает сухое дерево. Или ходит. Внутри здания. Но там ведь не может никого быть. Если только он не сидит там вот уже несколько месяцев. Судя по тому, каким взглядом одарил меня друг, – он тоже его услышал. По его напряженной позе я понял, что он прислушивается. Но вновь наступила тишина. На нас смотрели слепые окна. Никогда не нужно смотреть в окна заброшенных зданий. Особенно когда там нет стекол. Эти черные провалы смотрят вам прямо в душу. Прошло уже минут десять, и все было тихо. Только один раз я услышал, как где-то проехала машина. Я уже убрал почти все доски, когда друг снова подошел ко мне. Мне хотелось спросить у него, так ли он хочет внутрь, как хотел несколько часов назад. Но я промолчал. Вместо этого я аккуратно отодвинул последнюю доску в сторону. Она свалилась набок. Дверь была свободна. Замок не закрыт. Он болтается в одной из петель. Мне оставалось лишь потянуть за мокрую ржавую ручку. Я приблизился к двери вплотную. Ее створки неплотно прилегали друг к другу, а потому меж них была полоска темноты шириной пальца два. И из нее тянуло сладостью. Постаравшись не думать, чем это пахнет, я слегка потянул дверь на себя. Она не двинулась с места. Я усилил нажим. Дверь немного подалась вперед. И что-то заскрипело прямо за ней. Кто-то подошел к ней с другой стороны. Кто-то. Подошел. С другой стороны!Из темноты на меня смотрели глаза. Мутные, они бледными пятнами выделялись на фоне темноты. Друг позади меня издал какой-то неясный звук. А потом дверь резко дернули назад. Кажется, я отскочил от двери с криком, что там кто-то есть. Кто-то дернул дверь обратно. Кто-то или…Мы неслись оттуда прочь, по пути давая себе зарок впредь никогда не ходить в заброши. По крайней мере, ночью. Уже сидя в метро, я постепенно осознавал, что это мог быть обычный бомж, который нашел-таки лазейку внутрь. Ничего страшного. Просто обычный человек без определенного места жи…— Знаешь, —- проговорил друг, — те глаза… Они ведь были перпендикулярно земле. Голову так не наклонить. Так, словно у кого-то была свернута шея.