Тайна еврейского учёногоСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Нелёгкая завела меня в одну деревушку на западе России, где я должен был страстно про*бывать лето. Деревня небольшая, но со своей школой, со своим подобием клубасика, ну и со своим сельским быдлом, с которым у меня отношения по приезду не сложились. Жить все эти месяцы мне предстояло у малознакомого деда-алкаша, который не был ни пафосным волхвом, ни язвительным стариканом, а был просто заурядным пьяницей, выращивающим капусту во дворе и имеющий какое-то подобие скотины. Но то, что меня в нём всегда устраивало, так это то, что ни электричества, ни санузла у него не было у единственного на селе, ибо, как он сам выражался, вертел он на *** этот прогресс. Эти обстоятельства позволили мне проводить знойные вечера не в тухлой небритой ***** локальных ******, а за чтением одной из набранных мною книг под чадящей свечёй, что было зело атмосферно. Днями я пинал ***, изредка выбираясь на рыбалку, ночью я пинал *** за книгами под монотонный храп спящего алкаша. Но так как я животное в какой-то мере социальное, то налаживать контакт с местными аборигенами мне всё же пришлось. Тут бабушке помог воду донести, тут пацанёнку велосипед починить, в общем через месяц я знал уже почти всех местных, каких было мало. Таким образом за вечерними **********, в перерывах между моих рассказов про Москву до меня начали доходить о***тельные истории. Что деревушка эта в войну плотно так под немцев подсела – они тут и лагерем стояли и унтерменшей расстреливали, даже старую церковь под уход сожгли. И был в селе у них один старик-учёный, который решил до войны переехать в тихое место. Старик этот был евреем, но очень уважаемым и всем любимым евреем, после прихода немцев, правда, посмертно. Хитрый дедок все свои научные труды спрятал в подвальчике своего домика, поэтому фрицы не нашли, а вот односельчане знали. И когда они с почестями начали хоронить старика, то в могилу положили и все его научные труды, да добро всякое по мелочам. Вот тут-то меня вставило. Не сразу правда, через недельку, когда моча совсем мозги вытеснила. Еврей. Могила. Сокровища. Думать не мог ни о чём другом, кроме этой *****, мне всё мерещелись утерянные рукописи Теслы и алмазы размером с куриное яйцо. Ещё через неделю мысленных трепыханий, я придумал хитрый план. Еврея похоронили в одной из могил у ещё целой церквушки, но в какой никто уже не помнит. Я сразу же сообразил, что скорее всего фамилия на надгробии будет более чем разительно отличаться от остальных, поэтому проблем с поиском у меня не будет. Вы спросите, какого *** я вообще решил откапывать гнилых семитов? Отвечу – мне стало абсолютно нечего делать, а дух ********* авантюриста звал вперёд. Да и еврей скорее всего уже в скелет превратился, ничего неприятного. Ну и решился я. Чтобы не вызвать подозрений, решил поиск свой начать ночью и одежду взять неприметную, поэтому, стоило моему деду-алкашу захрапеть, я снял со ржавого крючка его тёмный плащ, взял его огородную лопату, которой он выкорчёвывал капусту и пошёл на кладбище. Знаешь, анон, многие диванные Рэмбо говорят, что церковь ночью – это ни*** не крипотно. Нагло врут. Это *****ц как крипотно. Моё кольцо целомудрия начало биться в конвульсиях, стоило мне продраться через малинник на полянку с остатками церкви и кладбища. Единственная обгорелая стена её будто смотрела на меня с немым укором, но я, будучи о***тельным смельчаком, поборол непроизвольные сокращения своего сфинктера и двинулся к ржавой оградке заброшенного погоста. Тут-то меня и ждал первый фиал. Надгробия были в таком состоянии, что узнать где кто лежит было просто невозможно. У некоторых могил они вообще отсутствовали. Похоже, что немцы оставили отличный прощальный подарок. Но я всё-таки уговорил себя не отступать и решил руководствоваться логикой. Чем старше могила, тем сильнее она должна просесть, поэтому свой выбор я оставил на четырёх самых просевших. И, выбрав одну из них методом тыка, начал совершать нехитрые поступательные движения лопаты. Копалась всё сложно, так как через землю уже успели пустить корни всякие сорняки, но несмотря на это, через N-ое количество времени моя лопата нащупала под собой щепку. Значит, это были остатки гроба. Недолго думая, я продолжил раскапывать находку, пока не наткнулся на длинную ветку с трухлявыми корнями. При ближайшем рассмотрении я понял, что это ни*** не ветка. Это была человеческая кость, обмотанная в нечто, когда то бывшее погребальным одеянием. Как же я обосрался. К счастью ни кишок, ни червей. Ни книг… Вообще ни***! Просто ****** кости в лохмотьях. Тут-то я понял весь *****ц своего положения. Я только что раскопал ****** могилу. А по утрам через эту полянку пастухи обычно выгоняют коров на выпас. То, что это заметят, было очевидно, но реакция суеверных деревенщин пугала и одновременно веселила меня. Я уже хотел было приступить к ритуальному закапыванию, но взглянул на часы и охнул – времени до выхода ранних пастухов у меня почти не осталось. Выходит, что я провозился с могилой несколько ****** часов, и закопать это всё я точно не успею. Нелёгкая завела меня в одну деревушку на западе России, где я должен был страстно про*бывать лето. Деревня небольшая, но со своей школой, со своим подобием клубасика, ну и со своим сельским быдлом, с которым у меня отношения по приезду не сложились. Жить все эти месяцы мне предстояло у малознакомого деда-алкаша, который не был ни пафосным волхвом, ни язвительным стариканом, а был просто заурядным пьяницей, выращивающим капусту во дворе и имеющий какое-то подобие скотины. Но то, что меня в нём всегда устраивало, так это то, что ни электричества, ни санузла у него не было у единственного на селе, ибо, как он сам выражался, вертел он на *** этот прогресс. Эти обстоятельства позволили мне проводить знойные вечера не в тухлой небритой ***** локальных ******, а за чтением одной из набранных мною книг под чадящей свечёй, что было зело атмосферно. Днями я пинал ***, изредка выбираясь на рыбалку, ночью я пинал *** за книгами под монотонный храп спящего алкаша. Но так как я животное в какой-то мере социальное, то налаживать контакт с местными аборигенами мне всё же пришлось. Тут бабушке помог воду донести, тут пацанёнку велосипед починить, в общем через месяц я знал уже почти всех местных, каких было мало. Таким образом за вечерними **********, в перерывах между моих рассказов про Москву до меня начали доходить о***тельные истории. Что деревушка эта в войну плотно так под немцев подсела – они тут и лагерем стояли и унтерменшей расстреливали, даже старую церковь под уход сожгли. И был в селе у них один старик-учёный, который решил до войны переехать в тихое место. Старик этот был евреем, но очень уважаемым и всем любимым евреем, после прихода немцев, правда, посмертно. Хитрый дедок все свои научные труды спрятал в подвальчике своего домика, поэтому фрицы не нашли, а вот односельчане знали. И когда они с почестями начали хоронить старика, то в могилу положили и все его научные труды, да добро всякое по мелочам. Вот тут-то меня вставило. Не сразу правда, через недельку, когда моча совсем мозги вытеснила. Еврей. Могила. Сокровища. Думать не мог ни о чём другом, кроме этой *****, мне всё мерещелись утерянные рукописи Теслы и алмазы размером с куриное яйцо. Ещё через неделю мысленных трепыханий, я придумал хитрый план. Еврея похоронили в одной из могил у ещё целой церквушки, но в какой никто уже не помнит. Я сразу же сообразил, что скорее всего фамилия на надгробии будет более чем разительно отличаться от остальных, поэтому проблем с поиском у меня не будет. Вы спросите, какого *** я вообще решил откапывать гнилых семитов? Отвечу – мне стало абсолютно нечего делать, а дух ********* авантюриста звал вперёд. Да и еврей скорее всего уже в скелет превратился, ничего неприятного. Ну и решился я. Чтобы не вызвать подозрений, решил поиск свой начать ночью и одежду взять неприметную, поэтому, стоило моему деду-алкашу захрапеть, я снял со ржавого крючка его тёмный плащ, взял его огородную лопату, которой он выкорчёвывал капусту и пошёл на кладбище. Знаешь, анон, многие диванные Рэмбо говорят, что церковь ночью – это ни*** не крипотно. Нагло врут. Это *****ц как крипотно. Моё кольцо целомудрия начало биться в конвульсиях, стоило мне продраться через малинник на полянку с остатками церкви и кладбища. Единственная обгорелая стена её будто смотрела на меня с немым укором, но я, будучи о***тельным смельчаком, поборол непроизвольные сокращения своего сфинктера и двинулся к ржавой оградке заброшенного погоста. Тут-то меня и ждал первый фиал. Надгробия были в таком состоянии, что узнать где кто лежит было просто невозможно. У некоторых могил они вообще отсутствовали. Похоже, что немцы оставили отличный прощальный подарок. Но я всё-таки уговорил себя не отступать и решил руководствоваться логикой. Чем старше могила, тем сильнее она должна просесть, поэтому свой выбор я оставил на четырёх самых просевших. И, выбрав одну из них методом тыка, начал совершать нехитрые поступательные движения лопаты. Копалась всё сложно, так как через землю уже успели пустить корни всякие сорняки, но несмотря на это, через N-ое количество времени моя лопата нащупала под собой щепку. Значит, это были остатки гроба. Недолго думая, я продолжил раскапывать находку, пока не наткнулся на длинную ветку с трухлявыми корнями. При ближайшем рассмотрении я понял, что это ни*** не ветка. Это была человеческая кость, обмотанная в нечто, когда то бывшее погребальным одеянием. Как же я обосрался. К счастью ни кишок, ни червей. Ни книг… Вообще ни***! Просто ****** кости в лохмотьях. Тут-то я понял весь *****ц своего положения. Я только что раскопал ****** могилу. А по утрам через эту полянку пастухи обычно выгоняют коров на выпас. То, что это заметят, было очевидно, но реакция суеверных деревенщин пугала и одновременно веселила меня. Я уже хотел было приступить к ритуальному закапыванию, но взглянул на часы и охнул – времени до выхода ранних пастухов у меня почти не осталось. Выходит, что я провозился с могилой несколько ****** часов, и закопать это всё я точно не успею. Надо было уходить – и будь что будет. Но ощущение неудачи терзало меня. Я чуть-чуть порылся в земле и обнаружил сколотый череп без нижней челюсти. «То, что надо» - подумал я – «Отличный трофей». Подхватив череп подмышку и, матюкаясь, кое-как выбравшись из ******** ямы, которую я же и вырыл, я скупо присыпал останки землёй и решил дойти до своего дома крюком, дабы не напороться на раннего пастуха, который *** знает, что может подумать. Я выбрал дорогу через небольшой ручей, заканчивающийся у сеновала, а от туда до дома было рукой подать. Взяв в левую руку свой трофей, а в правую затупившуюся лопату, я побрёл через чащу, распугивая рандомную живность. Где-то на середине пути я осознал, насколько я мудак, раз решил пройтись с черепом через всё село, а тем более хранить его под подушкой гипернабожного алкаша. Тогда я решил засунуть его в одно неприметное дупло, а в конце лета вернуться и забрать его с собой в Москву. Поступив так, я, пыльный и грязный, побрёл таки домой. Шуганув своим видом трахающуюся парочку школьников на сеновале и привлекая взгляды рандомных неспящих бабушек, с петухами я уже прибыл в стариковскую хату, чей хозяин всё так же мирно дрых на кровати. Какой ор потом на утро поднялся. Бабки крестились, старожили орали ***ню про ведьм и вурдалаков, ведь, что самое крипотное, голову-то покойника так и не нашли. Потом, прогуливаясь по летней ночной деревеньке, людей я почти не видел. А деду, который спросил, **** такой плащ засранный, я ответил, что ходил червей копать. Он сказал, что я мудак. Раскапывать мёртвых евреев я больше не ходил. А вот теперь доля мистики. Когда пришло время и я подошёл к отмеченному мною дуплу, череп я так и не нашёл. И это меня пробрало не хуже самогона, так как через это место не то, что людских, звериные тропы не проходят. Сразу же вспомнились и старая церковь и кость в лохмотьях. Брррр… На следующий день я уехал в Москву, где уже и раскапывать было некого. О тайне еврейского учёного я вспоминаю до сих пор и думаю: что же там было такого, что уважаемый научных сотрудник не оставил в институте, а забрал с собой, можно сказать, в могилу?