Танха ДьаралаксыСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Для наших предков, которые почти год, за исключением только трех летних месяцев, проводили в своем темном балагане, камелек был не только источником тепла и печкой для приготовления еды, но и средоточием всего самого интересного, что происходило в юрте. Вечерами, сидя возле камелька, беседовали о жизни, рассказывали истории и сказки, шили, латали одежду, рядышком играли дети… Якуты верили, что дети, еще не научившиеся говорить, могут разговаривать с огнем, и иногда в каких-нибудь спорных моментах люди спрашивали у огня через своих малышей и по щелканью огня могли судить о том или ином ответе. По верованиям учения Айыы, огонь – один из пяти разновидностей Эйгэ (сфера жизни, которая постоянно горит, одна из самых тонких сфер) – служит своего рода «переводчиком» между духами Айыы и простыми смертными. По преданию, Юрюнг Тойон, верховное божество, имел семерых сыновей. Самый младший – Танха Дьаралаксы* – был Духом огня, это он подарил людям Срединного мира огонь. Видно, поэтому Дух огня оберегал домочадцев от всяческих невзгод и несчастий. Наши предки называли такое кюрёлююр (кюрё – изгородь, ограда). Допустим, если в юрту входил шаман, а он имел обыкновение заходить через заднюю сторону и поперечную матицу двери, а если имел плохие намерения, выходил под шестком камелька. В таком случае, если это счастливая семья, из камелька, подобно стреле, выскакивает уголек. Тот шаман, в которого угодил уголек, умирает от незаживающих кожных язв. Многие исследователи жизни якутов писали, что перед тем как отправиться в дорогу или перед решающим событием, якуты усаживались перед огнем и гадали по его звуку. «Уж сильно затрещал огонь, видно, замышляю нестоящее дело», - говорил человек и отказывался от задуманного дела или дороги. * * * В старину, еще до прихода русских казаков, один мегинец по имени Суодьаах отправился в дорогу в поисках других благодатных земель. Он пришел на Яну, пересек речку Сартанг и поднялся на стоящую выше города Верхоянска излучину Хайыкаан. Это была совершенно дикая, еще не заселенная людьми земля. Суодьаах слез со своего коня и высек огнивом огонь и пустил пал, проговаривая заклинание: «Если на этой земле могут жить люди, коровы и лошади, пусть зажженный мною огонь не потухнет и будет тлеть целых три года!» Через положенное время мужчина возвращается на Хайыкаан и, к своей радости, видит, что огонь еще тлеет. Он находит поблизости небольшую круглую поляну и вбивает в ее середину сэргэ*. Причем снова произносит слова благословения: «Сюда, в эти места, приедет моя суженая и привяжет на этой коновязи своего коня! Здесь появятся на свет мои дети и внуки. В течение девяти веков тут будет продолжаться мой род – и пусть это сэргэ простоит, не ломаясь, в течение этого времени!» Так и случилось: с этого человека пошли верхоянские якуты, сделавшиеся отдельным улусом. А вот рассказ одного старца из Чурапчинского улуса, который рассказывает, как стал предсказывать по огню: - Жил в нашем наслеге человек по прозвищу Бурдуктаах*. Был он бедный, имел жену и одного сына. Этот бедняк построил юрту в местности Ёсперюн, после этого решил строить рядом еще и амбар. Для этого он нанял плотников, а так как кормить их было нечем, посылал жену просить у ближайших соседей в долг то муку, то молоко, то еще что. Соседям постоянное попрошайничество не нравилось, пошли разговоры: мол, зачем бедным два дома, зачем строят еще один, ведь их всего-то трое? Однажды к моей жене пришли соседки и начали речь об этом. Тут я и скажи: «Так у них же сын подрастает, для него, наверное, стараются!» А в это время огонь в камельке как затрещит: «Чуут, чуут»! От неожиданности я вскочил с места и сказал: «Сын Бурдуктааха, видно, не жилец на этом свете! Огонь так говорит!» Женщины испуганно замолчали. Не прошло и несколько дней, как наслег облетела горестная весть: сын Бурдуктааха скоропостижно скончался от несчастного случая. С тех пор я стал пророчествовать по огню. Иногда Дух огня может спасти человека от абаасы. Однажды, проникнувшись благословенными словами, Дух огня спас самого Ексекюлляха от женщины-дэриэтинньика*, которая, приняв облик простой женщины, ищущей заблудившуюся корову, обманом заманила его в свой етёх. После заклинания, которое произнес Ексекюллях (он даже не подозревал, в какую беду он тогда попал), из огня выкатился сам Дух огня – Бырдьа Бытык Хатан Тэмиэрийэ с длинной белой бородой. Он научил Кулаковского, что ему сделать, чтобы не быть съеденным женщиной-дэриэтинньиком. Испуганный мужчина сделал все так, как ему посоветовал Дух огня и избежал страшной участи. Правда, и прожил после этого происшествия всего два года. * * * Однако не всегда Дух огня помогает человеку, иногда он может жестоко проучить. Особенно любопытных и хвастливых. Этот случай произошел очень давно, в первые годы советской власти, так сказать, во время воинствующего атеизма, когда новые хозяева жизни, коммунисты и комсомольцы, вели активную борьбу против шаманизма и прочих предрассудков старой жизни. Для наших предков, которые почти год, за исключением только трех летних месяцев, проводили в своем темном балагане, камелек был не только источником тепла и печкой для приготовления еды, но и средоточием всего самого интересного, что происходило в юрте. Вечерами, сидя возле камелька, беседовали о жизни, рассказывали истории и сказки, шили, латали одежду, рядышком играли дети… Якуты верили, что дети, еще не научившиеся говорить, могут разговаривать с огнем, и иногда в каких-нибудь спорных моментах люди спрашивали у огня через своих малышей и по щелканью огня могли судить о том или ином ответе. По верованиям учения Айыы, огонь – один из пяти разновидностей Эйгэ (сфера жизни, которая постоянно горит, одна из самых тонких сфер) – служит своего рода «переводчиком» между духами Айыы и простыми смертными. По преданию, Юрюнг Тойон, верховное божество, имел семерых сыновей. Самый младший – Танха Дьаралаксы* – был Духом огня, это он подарил людям Срединного мира огонь. Видно, поэтому Дух огня оберегал домочадцев от всяческих невзгод и несчастий. Наши предки называли такое кюрёлююр (кюрё – изгородь, ограда). Допустим, если в юрту входил шаман, а он имел обыкновение заходить через заднюю сторону и поперечную матицу двери, а если имел плохие намерения, выходил под шестком камелька. В таком случае, если это счастливая семья, из камелька, подобно стреле, выскакивает уголек. Тот шаман, в которого угодил уголек, умирает от незаживающих кожных язв. Многие исследователи жизни якутов писали, что перед тем как отправиться в дорогу или перед решающим событием, якуты усаживались перед огнем и гадали по его звуку. «Уж сильно затрещал огонь, видно, замышляю нестоящее дело», - говорил человек и отказывался от задуманного дела или дороги. * * * В старину, еще до прихода русских казаков, один мегинец по имени Суодьаах отправился в дорогу в поисках других благодатных земель. Он пришел на Яну, пересек речку Сартанг и поднялся на стоящую выше города Верхоянска излучину Хайыкаан. Это была совершенно дикая, еще не заселенная людьми земля. Суодьаах слез со своего коня и высек огнивом огонь и пустил пал, проговаривая заклинание: «Если на этой земле могут жить люди, коровы и лошади, пусть зажженный мною огонь не потухнет и будет тлеть целых три года!» Через положенное время мужчина возвращается на Хайыкаан и, к своей радости, видит, что огонь еще тлеет. Он находит поблизости небольшую круглую поляну и вбивает в ее середину сэргэ*. Причем снова произносит слова благословения: «Сюда, в эти места, приедет моя суженая и привяжет на этой коновязи своего коня! Здесь появятся на свет мои дети и внуки. В течение девяти веков тут будет продолжаться мой род – и пусть это сэргэ простоит, не ломаясь, в течение этого времени!» Так и случилось: с этого человека пошли верхоянские якуты, сделавшиеся отдельным улусом. А вот рассказ одного старца из Чурапчинского улуса, который рассказывает, как стал предсказывать по огню: - Жил в нашем наслеге человек по прозвищу Бурдуктаах*. Был он бедный, имел жену и одного сына. Этот бедняк построил юрту в местности Ёсперюн, после этого решил строить рядом еще и амбар. Для этого он нанял плотников, а так как кормить их было нечем, посылал жену просить у ближайших соседей в долг то муку, то молоко, то еще что. Соседям постоянное попрошайничество не нравилось, пошли разговоры: мол, зачем бедным два дома, зачем строят еще один, ведь их всего-то трое? Однажды к моей жене пришли соседки и начали речь об этом. Тут я и скажи: «Так у них же сын подрастает, для него, наверное, стараются!» А в это время огонь в камельке как затрещит: «Чуут, чуут»! От неожиданности я вскочил с места и сказал: «Сын Бурдуктааха, видно, не жилец на этом свете! Огонь так говорит!» Женщины испуганно замолчали. Не прошло и несколько дней, как наслег облетела горестная весть: сын Бурдуктааха скоропостижно скончался от несчастного случая. С тех пор я стал пророчествовать по огню. Иногда Дух огня может спасти человека от абаасы. Однажды, проникнувшись благословенными словами, Дух огня спас самого Ексекюлляха от женщины-дэриэтинньика*, которая, приняв облик простой женщины, ищущей заблудившуюся корову, обманом заманила его в свой етёх. После заклинания, которое произнес Ексекюллях (он даже не подозревал, в какую беду он тогда попал), из огня выкатился сам Дух огня – Бырдьа Бытык Хатан Тэмиэрийэ с длинной белой бородой. Он научил Кулаковского, что ему сделать, чтобы не быть съеденным женщиной-дэриэтинньиком. Испуганный мужчина сделал все так, как ему посоветовал Дух огня и избежал страшной участи. Правда, и прожил после этого происшествия всего два года. * * * Однако не всегда Дух огня помогает человеку, иногда он может жестоко проучить. Особенно любопытных и хвастливых. Этот случай произошел очень давно, в первые годы советской власти, так сказать, во время воинствующего атеизма, когда новые хозяева жизни, коммунисты и комсомольцы, вели активную борьбу против шаманизма и прочих предрассудков старой жизни. Трое молодых комсомольцев-активистов поспорили с товарищами, что проведут ночь в одном заброшенном етёхе, который славился тем, что ни один человек не осмеливался даже близко подойти к нему. Об этом етёхе ходила дурная слава: будто бы когда-то там проживала довольно зажиточная многодетная семья. Жили хорошо и дружно, пока однажды глава семейства, будучи в дурном расположении духа, сильно не обидел местного шамана, обделив его при дележе карасей во время осенней ловли рыбы. Тот, естественно, затаил обиду на спесивого князька и заделался ярым врагом. Он прилюдно проклял своего обидчика страшными словами, после этого княжеские дети стали один за другим умирать от какой-то неизлечимой болезни. Не помогали ни знахари, ни другие шаманы, приглашенные несчастными родителями. Так некогда дружная и многочисленная семья закончила свое существование. Первым после смерти детей умер отец, его сердце не выдержало такого большого горя. По слухам, перед смертью он созвал своих немногочисленных дальних родственников и велел им во что бы то ни стало донести до кровожадного шамана свои предсмертные слова: он, в свою очередь, страшно проклял своего врага. Те, зная, что в противном случае проклятие покойного коснется их самих, дрожа от страха, передали шаману все слово в слово. А тот, говорят, в ответ разразился просто гомерическим хохотом. Бедная мать, оставшись совершенно одна с одной только верной семьей хамначчитов*, сошла с ума от горя и повесилась в хотоне*. С тех пор етёх стоял заброшенный и пугал одиноких путников, которые нечаянно забредали в те места. Так вот парни комсомольцы в один осенний вечер, прихватив с собой кое-какой провиант и ружья, отправились, как было условлено, на ночевку в заброшенный етёх. Они должны были доказать, что никаких абаасы в природе не существует, мол, все это ушло вместе со старыми пережитками. Друзья проводили их до начала алааса и обещали, что утром будут ждать их на этом же месте. Как было уже сказано выше, смельчаков было трое. Они подошли к заброшенному покосившемуся якутскому балагану, с трудом открыли покосившуюся дверь, покрытую выцветшей коровьей шкурой, и вошли вовнутрь. В лица пахнуло застоявшимся затхлым воздухом старого жилья, было страшно холодно, так что решили первым делом затопить камелек, который вроде бы был еще цел. Да и страшновато было сидеть всю ночь в промозглой темноте. Парни заготовили дрова и разожгли камелек. О том, что нужно произнести какое-то заклинание, чтобы, по обычаю предков, умилостивить духа огня, комсомольцы или забыли, или проигнорировали. Стало теплее и веселее с огнем. Поужинали принесенной из дома нехитрой едой и, чтобы скоротать время, стали разговаривать. Вскоре и не заметили, как их сморил сон. Огонь в камельке стал затухать. Было тихо, раздавалось только посапывание спящих людей. Вдруг затухающее, еле тлеющее пламя разгорелось с новой силой, взметнулось вверх с громким треском, одновременно с этим из камелька выскочила голая женщина с огненно-красными волосами и стала швырять в проснувшихся от испуга парней горячими угольями. Те, обезумев от страха, выбежали из етеха и побежали, куда глаза глядят. Вслед им несся истерический хохот женщины-абаасы. Двое, в которых попали уголья, упали по дороге и остались лежать в лесу. Спасся только один, он и рассказал впоследствии, что случилось в заброшенном етёхе. Пришедшие утром обнаружили недалеко от етёха уже застывшие тела своих товарищей.