«Талантливый актёр» Джон Милинг и его оригинальный сценарийСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Весьма необычная криминальная история разыгралась в 1991 г. в США, в штате Вашингтон. Началась она довольно тривиально - с утреннего телефонного звонка в «службу спасения» 2 февраля 1991 г. Позвонивший назвал себя Джоном Милингом (John Meling) и сообщил, что его супруге Дженнифер стало плохо под душем - она упала, потеряла сознание и он не знает, что предпринять. Перед тем, как отправиться в душ, Дженнифер по словам мужа приняла капсулу «судофеда», эффективного стимулятора, способного вызывать привыкание. Супруги находились в собственном доме на 2-й Саут-стрит в городке Тумуотер (Tumwater), расположенном в 5 км. от столицы штата - города Олимпии. Прибывшие в дом супругов Милинг экипажи «службы спасения» и «скорой помощи» обнаружили бесчувственную женщину, практически не подавашую признаков жизни, и её безутешного супруга. Врачи, приступив к неотложным процедурам по поддержанию жизни, доставили Дженнифер в больницу. Джон Милинг последовал туда же, где неожиданно спросил у одного из врачей, вышедшего из палаты супруги, не похоже ли произошедшее на отравление?Вопрос выглядел довольно странно: врачи со слов супруга уже знали, что у Дженнифер начались месячные, которые она обычно переносила с трудом, а значит ей вполне могло сделаться дурно под струёй горячей воды. Кроме того, определённое воздействие на работу мозга мог оказать и «судофед», особенно принятый натощак. Удар головой о кафельную стену мог привести к длительной потере сознания, так что произошедшее в Дженнифер Милинг не выглядело чем-то подозрительным. Врач объяснил это мужу пострадавшей и забыл о его вопросе. До поры…Молодость и своевременная медицинская помощь помогли Дженнифер остаться в живых. Через несколько дней она пришла в себя и сумела вспомнить события, предшествовавшие потере сознания. В первые дни ментурального цикла женщина действительно чуствовала слабость, головокружение, упадок сил. По настоянию мужа месяцем ранее она попросила врача назначить её какое-нибудь стимулирующее средство - ей прописали «судофед», который Дженнифер прежде никогда не принимала. Первая же попытка прибегнуть к помощи этого лекарства закончилась тем, что Дженнифер оказалась на больничной койке. Здоровье её быстро шло на поправку и уже через шесть дней врачи отпустили женщину домой. История со странным недомоганием Дженнифер Милинг могла бы на этом так и закончиться, оставшись лишь волнующим эпизодом семейной жизни молодых супругов, если бы 11 февраля 1991 г. врачи-реаниматоры не были вызваны к мужчине, потерявшему сознание перед своим домом в Такоме. На столике возле дверей оказалась найдена вскрытая упаковка «судофеда» и початая банка пива: почти не было сомнений в том, что пострадавший проглотил капсулу с лекарством, сделал пару глотков пива и вышел на улицу. Врачи безуспешно боролись за жизнь мужчины - тот скончался через два часа, не приходя в сознание. А ровно через неделю - 18 февраля - в больницу попал ещё один мужчина, принявший «судофед». Вечером того же дня он скончался. Ситуация выглядела очень подозрительной. Три случая отравления, последовавшие после принятия «судофеда», не могли быть случайностью. О происшествиях было проинформировано ФБР США, в чью компетенцию входит расследование преступлений, связанных с подделкой лекарственных препаратов. Дознание по всем трём случаям было поручено агенту Томасу Тёрдженсону, который, выражаясь метафорически, решил начать с самого начала, а именно - достоверного установления самого факта отравления. Обычное исследование крови, которое проводилось во всех трёх упомянутых случаях в больницах, не выявило наличие в крови пострадавших каких-то токсинов. Такой результат не должен был удивлять - клиническое исследование не ставит перед собой задачу находить и определять яд, поэтому для более глубокого изучения биологических материалов Тёрдженсон обратился в государственную токсикологическую лабораторию штата Вашингтон. Работу по исследованию крови трёх пострадавших провёл токсиколог Барри Логан. Он установил, что все, полученные из больниц образцы, содержат цианистый натрий (NaCN), чрезвычайно опасное циановое соединение, лишь немногим менее ядовитое, чем широко известный цианистый калий. В штате Вашингтон имелось несколько производств, использовавших в технологических процессах цианистый натрий, но никто из пострадавших не был с ними связан. А это означало, что яд не мог попасть в организм людей в результате нарушений техники безопасности на рабочем месте. Поскольку во всех трёх случаях перед самой потерей потерпевшими сознания имело место употребление «судофеда», логичным казалось связать попадание цианистого натрия в организм именно с этим лекарством. Главный компонент «судофеда» - фенамин - является синтетическим аналогом эфедрина, мощного алкалоида (т. е. яда растительного происхождения), получаемого из эфедры хвощевой. Ни на одном из этапов синтезирования фенамина цианистый натрий не используется, стало быть попадание последнего в капсулы «судофеда» не могло быть следствием технологической ошибки. Весьма необычная криминальная история разыгралась в 1991 г. в США, в штате Вашингтон. Началась она довольно тривиально - с утреннего телефонного звонка в «службу спасения» 2 февраля 1991 г. Позвонивший назвал себя Джоном Милингом (John Meling) и сообщил, что его супруге Дженнифер стало плохо под душем - она упала, потеряла сознание и он не знает, что предпринять. Перед тем, как отправиться в душ, Дженнифер по словам мужа приняла капсулу «судофеда», эффективного стимулятора, способного вызывать привыкание. Супруги находились в собственном доме на 2-й Саут-стрит в городке Тумуотер (Tumwater), расположенном в 5 км. от столицы штата - города Олимпии. Прибывшие в дом супругов Милинг экипажи «службы спасения» и «скорой помощи» обнаружили бесчувственную женщину, практически не подавашую признаков жизни, и её безутешного супруга. Врачи, приступив к неотложным процедурам по поддержанию жизни, доставили Дженнифер в больницу. Джон Милинг последовал туда же, где неожиданно спросил у одного из врачей, вышедшего из палаты супруги, не похоже ли произошедшее на отравление?Вопрос выглядел довольно странно: врачи со слов супруга уже знали, что у Дженнифер начались месячные, которые она обычно переносила с трудом, а значит ей вполне могло сделаться дурно под струёй горячей воды. Кроме того, определённое воздействие на работу мозга мог оказать и «судофед», особенно принятый натощак. Удар головой о кафельную стену мог привести к длительной потере сознания, так что произошедшее в Дженнифер Милинг не выглядело чем-то подозрительным. Врач объяснил это мужу пострадавшей и забыл о его вопросе. До поры…Молодость и своевременная медицинская помощь помогли Дженнифер остаться в живых. Через несколько дней она пришла в себя и сумела вспомнить события, предшествовавшие потере сознания. В первые дни ментурального цикла женщина действительно чуствовала слабость, головокружение, упадок сил. По настоянию мужа месяцем ранее она попросила врача назначить её какое-нибудь стимулирующее средство - ей прописали «судофед», который Дженнифер прежде никогда не принимала. Первая же попытка прибегнуть к помощи этого лекарства закончилась тем, что Дженнифер оказалась на больничной койке. Здоровье её быстро шло на поправку и уже через шесть дней врачи отпустили женщину домой. История со странным недомоганием Дженнифер Милинг могла бы на этом так и закончиться, оставшись лишь волнующим эпизодом семейной жизни молодых супругов, если бы 11 февраля 1991 г. врачи-реаниматоры не были вызваны к мужчине, потерявшему сознание перед своим домом в Такоме. На столике возле дверей оказалась найдена вскрытая упаковка «судофеда» и початая банка пива: почти не было сомнений в том, что пострадавший проглотил капсулу с лекарством, сделал пару глотков пива и вышел на улицу. Врачи безуспешно боролись за жизнь мужчины - тот скончался через два часа, не приходя в сознание. А ровно через неделю - 18 февраля - в больницу попал ещё один мужчина, принявший «судофед». Вечером того же дня он скончался. Ситуация выглядела очень подозрительной. Три случая отравления, последовавшие после принятия «судофеда», не могли быть случайностью. О происшествиях было проинформировано ФБР США, в чью компетенцию входит расследование преступлений, связанных с подделкой лекарственных препаратов. Дознание по всем трём случаям было поручено агенту Томасу Тёрдженсону, который, выражаясь метафорически, решил начать с самого начала, а именно - достоверного установления самого факта отравления. Обычное исследование крови, которое проводилось во всех трёх упомянутых случаях в больницах, не выявило наличие в крови пострадавших каких-то токсинов. Такой результат не должен был удивлять - клиническое исследование не ставит перед собой задачу находить и определять яд, поэтому для более глубокого изучения биологических материалов Тёрдженсон обратился в государственную токсикологическую лабораторию штата Вашингтон. Работу по исследованию крови трёх пострадавших провёл токсиколог Барри Логан. Он установил, что все, полученные из больниц образцы, содержат цианистый натрий (NaCN), чрезвычайно опасное циановое соединение, лишь немногим менее ядовитое, чем широко известный цианистый калий. В штате Вашингтон имелось несколько производств, использовавших в технологических процессах цианистый натрий, но никто из пострадавших не был с ними связан. А это означало, что яд не мог попасть в организм людей в результате нарушений техники безопасности на рабочем месте. Поскольку во всех трёх случаях перед самой потерей потерпевшими сознания имело место употребление «судофеда», логичным казалось связать попадание цианистого натрия в организм именно с этим лекарством. Главный компонент «судофеда» - фенамин - является синтетическим аналогом эфедрина, мощного алкалоида (т. е. яда растительного происхождения), получаемого из эфедры хвощевой. Ни на одном из этапов синтезирования фенамина цианистый натрий не используется, стало быть попадание последнего в капсулы «судофеда» не могло быть следствием технологической ошибки. Если бы действительно имел место производственный брак, то оказалась бы нарушена дозировка фенамина (который сам по себе может быть сильным ядом), но никак не замена его цианистым натрием. А это означало, что NaCN попал в капсулы в результате чьих-то умышленных злонамеренных действий. Вопрос «на каком этапе это могло произойти - на заводе-производителе или при поступлении лекарства в розничную сеть?» в тот момент представлялся хотя и важным, но всё же вторичным. Прежде всего во избежание новых отравлений следовало снять «судофед» с продажи во всех аптеках страны. Решение об этом было принято 1 марта 1991 г. Одновременно в этим началось тотальное изъятие из аптек и складов запасов этого лекарства и обследование их для обнаружения возможного нарушения целостности фабричной упаковки. Если бы такие нарушения удалось обнаружить, то можно было бы с уверенностью утверждать, что попадание отравленных капсул произошло вне стен завода. Хотя производитель утверждал, что технология производства данного лекарства совершенно исключает возможность закладки яда на конвейре, сотрудники ФБР приступили к проверке персонала компании, а также её бывших работников, рассчитывая обнаружить среди них потенциального саботажника. Изъятые из торговых сетей сотни тысяч коробок с «судофедом» свозились в огромный ангар, где несколько десятков слушателей полицейской академии, а также сотрудники вспомогательных подразделений полиции открывали их и проводили визуальный осмотр каждой пластины с капсулами в косых лучах света, позволяющих увидеть малейшие нарушения целостности фольги. Процесс осмотра был организован таким образом, чтобы каждую пластину последовательно осмотрели не менее трёх человек - подобная предосторожность позволяла свести к минимуму риск человеческого невнимания или небрежности. Наверное, отыскать игоку в стоге сена была бы много проще, нежели повреждённые пластины, тем более, что вообще не имелось гарантий их существования, однако удача сопутствовала розыску. В течение первых же трёх дней оказались обнаружены 4 пачки с лекарством, в каждой из которых находилось по одной повреждённой пластине. Кто-то аккуратно разрезал тонким лезвием на каждой из них одну ячейку с капсулой, после чего расправил фольгу таким образом, что сделанный разрез стал практически незаметен при обычном освещении. Человек, взявший в руки пластину, без тщательного осмотра в косых лучах света никак не смог бы догадаться о нарушении целостности упаковки. В каждой из ячеек находилась капсула. Все они были извлечены и направлены для изучения в токсикологическую лабораторию штата Вашингтон на Эйрпорт-вэй (Airport-way), 223, ту самую, которая в рамках данного расследования уже проводила исследование крови пострадавших. Как и следовало ожидать, во всех четырёх капсулах вместо «судофеда» находился цианистый натрий. Американское ФБР и до этого сталкивалось с преступлениями, в основе которых лежала подмена лекарственных препаратов ядовитыми имитаторами. Преступники, решившиеся на такие действия, преследуют как правило одну из двух целей: а) подменой лекарства они стремятся убить какого-то конкретного человека, или б) нанести репутационный ущерб компании-производителю лекарства. В первом случае преступник лично знаком с жертвой и изначально планирует её убийство; гибель прочих людей призвана лишь замаскировать основной объект посягательства и затруднить расследование. Во втором случае преступник свои жертвы не персонифицирует, своими действиями он лишь желает создать трудности в работе компании, вынужденной изымать лекарства из розничной торговли и терпеть немалые убытки. Как правило в скором времени после начала отравлений преступник вступает в контакт с представителями компании и требует материального вознаградения за отказ от «продолжения атаки» - в этом случае расследование его преступлений ведётся также, как и при шантаже. Иногда, правда, преступник никаких материальных требований компании не предъявляет - в таком случае движущим мотивом его действий является месть за испытанную прежде со стороны представителей этой компании несправедливость (например, необоснованное увольнение, смерть родственников от выпущенных этой компанией лекарств и т. п. ; порой такая «несправедливость» существует лишь в воображении преступника, хотя следует отметить, что явные психические отклонения нехарактерны для такого рода лиц). Исходя из вышеизложенного, сотрудники ФБР приступили к тщательному изучению прошлого фармацевтической компании, поставлявшей «судофед» на рынок лекарственных препаратов. Особый упор при этом делался на разбор различных конфликтных ситуаций, возникавших внутри компании, и проверке лиц, чьи интересы в той или иной степени при этом ущемлялись. Другим направлением расследования явилась проверка связей отравленных «судофедом» людей - в этом случае отрабатывалась версия об избирательном поражении выбранной перступником жертвы, замаскированном сопутствующими отравлениями случайных лиц. В ходе данной работы проверялись банковские и страховые операции пострадавших, конфликтные ситуации последних лет с их участием; также проверялись лица, имевшие с пострадавшими родственные и деловые связи. Довольно скоро внимание сотрудников ФБР привлёк факт страхования жизни Дженнифер Милинг на сумму 700 тыс. $. Договор был заключён в ноябре 1990 г. , т. е. немногим более двух месяцев до отравления женщины. Необычно велика казалась сумма страховки, особенно если принять во внимание тот факт, что 28-летняя Дженнифер не имела высшего образования и трудилась на двух малооплачиваемых работах. Её муж Джон вообще нигде не работал, а это делало покупку небогатой четой дорогого страхового полиса ещё более бессмысленной затеей. Бессмысленной, разумеется, в том случае, если Дженнифер оставалсь жива и страховка после окончания срока действия аннулировалась. Однако, немалый смысл появлялся в случае смерти Дженнифер - тогда получателем страховой выплаты оказывался Джон. Данное открытие не без оснований сделало его подозреваемым. Сотрудники ФБР встретились в Дженнифер Милинг и осведомились о том, известен ли ей факт страховки её жизни? Женщина ответила утвердительно и объяснила, что вопрос страхования она решала вместе с мужем - они планировали зачать ребёнка и к моменту его рождения здоровье матери было бы благоразумнее застраховать. В ходе разговора выяснилось, что Дженнифер не приезжала в офис страховой компании для покупки полиса - это за неё сделал муж. Сие выглядело несколько странно - обычно страховщики предпочитают видеть застрахованного, что называется, своими глазами - но подобная продажа страховых полисов всё же не противоречит американским правилам. Продолжая беседу, ФБР-цы уточнили интересовавшие их детали: знакомилась ли Дженнифер с условиями страхования? действительно ли её рукой поставлена подпись под договором? и т. п. и получили ответы, полностью их удовлетворившие: женщина внимательно прочитала договор и собственноручно его подписала. В ходе разговора были затронуты и некоторые вопросы, связанные с семейной жизнью Дженнифер: она рассказала детективам, что замужен за Джоном с 1986 г. , муж её - талантливый актёр и сценарист, который непременно сделает карьеру в театре или кино, подобно Сталлоне или Шварценеггеру. И хотя Джон Милинг уже длительное время не имел постоянной работы, жена, тем не менее, полностью разделяла его творческие устремления и соглашалась мириться с материальными ограничениями, веря в гениальность мужа и его будущий успех. На этом, собственно, содержательная часть беседы оказалась исчерпана и сотрудники ФБР собрались уже было уходить, как вдруг один из них осведомился мимолётом, на какую именно сумму Дженнифер Милинг застраховала свою жизнь? Полученный ответ прозвучал громом среди ясного неба: 30 тыс. долларов! Всего-навсего! О том, что её муж на самом деле заключил договор на семьсот тысяч Дженнифер не имела понятия!Разумеется, ФБР-цев заинтересовало, как же именно Джон Милинг проделал этот фокус? Они попросили Дженнифер восстановить события того ноябрьского дня, когда она поставила подпись под договором. Женщина припомнила, что на протяжении примерно недели она с мужем обсуждала вопрос страхования своей жизни (супруги сошлись на сумме страховой выплаты в 30 тыс. $), а потом однажды утром, когда Дженнифер направлялась к автомашине, чтобы отправиться на работу, Джон вспомнил, что бланк страхового договора лежит в его портфеле и попросил его подписать. И пояснил, что в течение дня у него будет достаточно времени, чтобы заехать в страховую компанию и вернуть договор, благодаря чему Дженнифер не придётся тратить собственное время на поездку туда. Доводы мужа прозвучали логично, да и не было у неё причин сомневаться в искренности Джона, а потому Дженнифер без раздумий подписала пустые бланки и села в машину. Итак, стало очевидно, что Джон Милинг обманул доверие супруги - вместо страховки на 30 тыс. $ подсунул ей на подпись договор на 700 тыс. $, рассчитывая, что в спешке она не разберётся в бумагах. Расчёт его оправдался - Дженнифер действительно не поняла, что именно подписала. Произошедшее никак не походило на случайную ошибку, скорее напоминало тонкую реализацию долгосрочного и многоэтапного плана. Джон получил отличный мотив убийства жены и надо ли удивляться тому, что всего через два с небольшим месяца она чуть не умерла от «случайного» отравления?Т. о. к концу первой декады марта 1991 г. Томас Тёрдженсон, возглавлявший расследование сотрудник ФБР, получил первое лицо, в отношении которого имелись серьёзные и обоснованные подозрения. Однако, от мотива, до практической реализации плана огромная дистанция - ведь преступнику требовалось где-то раздобыть цианистый натрий, снарядить им капсулы «судофеда» и поместить ядовитое «лекарство» на прилавки аптек. Практически во всех аптеках штата Вашингтон к началу 90-х гг. уже были установлены системы видеонаблюдения; просмотрев их записи, сотрудники ФБР могли доказать факты появления подозреваемого в каждой из аптек, где впоследствии были обнаружены капсулы с цианидом. Кроме того, аналогичные системы видеоконтроля были установлены на всех предприятиях, работавших в цианистым натрием. Теперь, зная как выглядит подозреваемый, сотрудники правоохранительных органов могли опознать его на видеоплёнках. Анализу подвергли большое количество видеоматериалов за период с ноября 1990 г. по февраль 1991 г. Кроме того, особое внимание было уделено изучению отчётности компании «Эмеральд» - единственного оптового поставщика цианового натрия на территории штата. Результат этой большой работы оказался довольно неожиданным - ни на одной из сотен просмотренных сотрудниками ФБР видеоплёнок Джона Милинга они не разглядели. Не удалось опознать его и на записях системы видеонаблюдения, установленной на складе «Эмеральд» в г. Кенте, хотя уж там-то подозревамый должен был появиться обязательно!Тщательное изучение закупок цианистого натрия в «Эмеральде» за 12 предшествовавших месяцев позволило установить всего лишь одну подозрительную сделку. Некто Ричард Джонсон купил 500 гр. NaCN в январе 1991 г. , представившись экспедитором несуществующей компании. Он рассчитался наличными деньгами, не предъявив при покупке кредитную карту. Также никто не видел его водительского удостоверения, а номерной знак «пикапа», который зафиксировал охранник автостоянки, при проверке по базе дорожной полиции, оказался несуществующим. «Ричард Джонсон» появился ниоткуда и исчез никуда, унеся с собою 0, 5 кг. опаснейшего яда. Логично было предположить, что этот человек и являлся Джоном Милингом. Однако опознание сорвалось: при предъявили работникам склада фотографии Милинга никто из них его не вспомнил. Следствие, казалось, зашло в тупик, причём произошло это именно в тот момент, когда развязка казалась так близка!Разумеется, нельзя было полностью исключить того, что Джон Милинг попросил осуществить закупку яда постороннего человека. Но отравитель при этом сильно рисковал - ему требовалось либо использовать соучастника «втёмную», т. е. не объясняя истинной цели покупки, либо полностью раскрыть свои карты и рассказать о запланированном убийстве жены и получении большой страховой выплаты за её жизнь. И в том, и в другом случае после отравления Дженнифер подельник мог занервничать и заявить властям о собственном соучастии в преступлении. Кроме того, существование помощника ставило Милинга в уязвимое положение и по другой причине - он мог оказаться объектом шантажа, особенно после получения от страховой компании семисоттысячной суммы. Здравый смысл и опыт подсказывал следователям, что отравитель должен был проделать всю подготовительную работу сам. Однако, невозможно было понять, как именно он сумел выдать себя за «Ричарда Джонсона» и при этом избежать последующего опознания?Некоторое время следствие топталось на месте: на протяжении всего марта 91-го года отрабатывались версии, не связанные с Джоном Милингом. В конечном итоге все они благополучно отпали, так и не дав следствию ни одного нового перспективного подозреваемого. По здравому размышлению, Тёрдженсон обратился к окружному прокурору за санкцией на обыск дома Милингов. Такая санкция была получена и результат обыска оказался в высшей степени интересным. В комнате Джона оказался найден целый сундук с театральным реквизитом и профессиональным гримёрным набором. С помощью последнего без особого труда неузнаваемо изменить образ человека. Джон владел навыками гримёра и в руки сотрудников ФБР попал ряд фотоснимков с изображениями людей, загримированных им. Ему удавалось разительно менять людей, превращая совсем молоденьких юношей и девушек в стариков и старух. Помимо театрального грима оказались найдены и всевозможные записи Джона Милинга, высокопарно названные им «лабораторией творческого духа». При разборе этой «лаборатории» внимание сотрудников ФБР привлёк один из сценариев, принадлежавший перу Джона. В нём герой травил свою жену ядом ради получения страховки, причём, чтобы усыпить бдительность супруги, уверял её в незначительности выплаты, а в последнюю минуту перед подписанием договора подменял бумаги… Надо ли говорить, что сия фабула не могла не показаться сотрудникам ФБР весьма и весьма знакомой? Примечательно, что никакого happy-end`а в привычном понимании эта пьеса не имела: удачливый убийца, обманув детективов страховой компании, получал деньги и благополучно уезжал транжирить их в Мексику. Впрочем, в понимании автора именно такая концовка и являлась желанным happy-end`ом. Окружная прокуратура решилась выдвинуть против Джон Милинга официальное обвинение в покушении на убийство супруги и убийстве двух человек посредством подмены капсул «судофеда». При этом в распоряжении обвинителей не было ни единой прямой улики, а сам обвиняемый категорически отрицал все подозрения в свой адрес. Тем не менее, дело было доведено до суда и в 1992 г. Джон Милинг был признан виновным по всем пунктам обвинения и осуждён к пожизненному заключению в тюрьме. Особое впечатление на жюри присяжных произвёл сценарий фильма про отравление, написанный обвиняемым. Отравления подменёнными капсулами «судофеда» могут быть по праву причислены к «идеальным убийствам», т. е. таким убийствам, при совершении которых преступнику удаётся не оставить изобличающих его следов. Милинг не только в деталях продумал сложную многоходовую криминальную комбинацию, но и исключительно удачно её реализовал. Он сумел остаться неузнанным при покупке цианового натрия на складе компании «Эмеральд», успешно провёл подмену упаковок «судофеда» в аптеках Сиэттла и Такомы, ловко добился от супруги подписи под дорогой медицинской страховкой… При всём своём старании следователям так и не удалось напрямую связать обвиняемого с ядом: следы цианового натрия не были обнаружены ни в доме Милинга, ни на его вещах, а приобретённый им на складе яд так и остался не найден. В заслугу американскому правосудию следует поставить ту настойчивость и дотошность, с какой производился поиск и анализ всех, даже самых мелких улик и свидетельств. Ещё раз подчеркнём: ни одной прямой улики против Милинга получено не было, однако вся совокупность косвенных улик оказалась до такой степени убедительна, что суд присяжных без колебаний отправил за решётку этого в высшей степени ловкого и неординарного убийцу.