Судьба, увиденная в зеркалеСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Моя прабабушка, Епистиния, жила в староверческой общине. Нравы и правила в ней были весьма строгими и подчинялись своеобразному совету старейшин. Возможно, мужчины и могли хоть как-то высказывать свое мнение, но женщины были подчинены полностью, и права слова у них не было совершенно. Было запрещено, в том числе, работать на государство и даже самостоятельно обрезать себе бороду и волосы. Особенно из рассказа матери мне запомнилось, что волосы мог подстричь только старейшина, при определенной фазе луны, с соответственными молитвами. С последующим захоронением этих волос. Вы, наверняка, в недоумении, зачем я вам все это рассказываю. Но эти небольшие детали имеют значение в дальнейшем. Как и все молодые девушки, моя тогда еще незамужняя прабабушка, невзирая на табу и правила, с такими же подружками своего возраста, решила погадать на зеркале в бане. Историй других участниц этой затеи я, к сожалению, не знаю. Но атрибутика была полностью соблюдена. Свечи, зеркало, едва освещенная баня, молодая еще прабабушка Епистиния, в сорочке и простоволосая. С замиранием сердца она вглядывается в зеркало. И видит, как по зеркалу идет легкая изморозь (как на окнах), и весьма симпатичный молодой человек. Не успела она порадоваться наличию жениха, как в изображении сзади него проявилось смутное изображение гроба на двух стульях. Немудрено было испугаться, ведь и сам ритуал жутковатый, да еще и картинка подкачала. Епистиния набросила кусок ткани на зеркало и в истерике выбежала вон из бани. Опущу последующие события, могу сказать только, что прадедушка, в самом деле, прожил недолго. Он провалился в прорубь и за считанные дни «сгорел», предположительно, от воспаления легких. Прабабушка осталась одна с тремя детьми. Работать ее не отпускали старейшины, бедную, до срока постаревшую женщину использовали в качестве практически бесплатной служанки-батрачки. Ее дочь, моя бабушка Мария, насмотревшись на судьбу матери, ушла из общины, демонстративно обрезав себе косу. И брат Марии, Алексей, так же практически сбежал из общины. Их предали анафеме. О судьбе третьего ребенка Епистинии я ничего не знаю, возможно, он умер в детстве.