СубботаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В последние пол года моя жизнь приобрела безумную цикличность: и я делаю эти записи, чтобы окончательно не сойти с ума и восстановить хронологию событий, суметь отличить своё безумие от реальности. Очередной трудовой конец недели: короткий перерыв моих мучений и страданий, именуемых работой. Я лечу домой, запиваю снотворным наспех приготовленный ужин, дабы побыстрее забыться. Забыться, чтобы поскорее проснуться завтра, в субботу. Чтобы поскорее пойти в свой выходной на работу. Весь день вспоминать приятные моменты детства и школьной скамьи, вспоминать, как украдкой списывал у одноклассников, а после школы вприпрыжку бежал домой, где меня ждала мама и её коронный рыбный пирог. Мама всегда старалась поддерживать меня в разные моменты жизни и поощряла мою любовь к биологии. И когда я после вуза пошёл работать в НИИ, уверен, мама улыбнулась бы и сказала: «Сынок, ты сделал правильный выбор». Отец же мой был человеком более циничным и всё чаще любил повторять свою любимую фразу, которую запомнил из какого-то дурацкого фильма: «Всё что делаешь – дерьмо. Но ты должен это делать, потому, что кроме тебя никто это делать больше не будет». Его хладнокровие и безразличие достигли апогея, когда на похоронах мамы он не уронил ни слезы и не промолвил ни слова. Он просто стоял и курил. Бабки из нашего подъезда смотрели на него осуждающе и перешёптывались между собой: «Мол, вон, Сашка-то видать Каринку не особо и любил!» Но я знал, что мой отец души не чаял в маме и вместе с её смертью в нём рухнуло всё, что держало его на этой земле. Всё, кроме меня. Привычным движением открыв заднюю дверь НИИ своим ключом я двинул в свою лабораторию. – Игорь Саныч, вы всё никак не угомонитесь? – улыбчиво кинул мне охранник и протянул стакан холодного кофе и бутерброд с сыром. Как я люблю. – Держите, знаю же, что не позавтракали. Вам привет от Насти. И… ещё раз спасибо. – Ерунда, ты же знаешь, что мне было не трудно. Лабораторию я закрыл изнутри, кофе и бутерброд оставил на столике, на манер «похоронной стопки» а свитер небрежно пал на спинку стула. Ручка сейфа вправо на два, четыре влево, один по часовой, один против. Дверца лениво отъехала в сторону, освобождая пустоту внутри. Абсолютную, если не считать маленького пакетика с пометками на нём, необходимые для верной калибровки репликатора. Маленького пакета, пахнущего детством и рыбным пирогом. Мне было плевать, чем занимается Компания, даже если они производили реплики для неудавшихся маньяков, или для испытания биологического оружия; меня всё устраивало, пока у меня был доступ к репликатору и неограниченное финансирование. Я бы мог удовлетворить все свои гедонистические желания, от лоли с хентаем до разных гуро-извращений. Да, я был тот ещё ублюдок, но мне всё это было совершенно ненужно. Мне нужен был лишь один выходной – суббота, которую я бы мог провести со своей матерью. Ведь она была единственным мне по-настоящему дорогим человеком, и что, что она умерла 10 лет назад? Достаточно было лишь одной волосинки и фотографии, чтобы репликатор, воссоздал внешность человека и его характер максимально близко к оригиналу (из-за чего я теперь с опаской смотрю на объявления о покупке волос). Правда лишь всего на 24 часа. По истечению этого времени карета превратится в тыкву, кучеры в мышей, а моя мама – в груду биомассы, издающей неприятный запах метала – аромат «мёртвой» реплики был именно таким, что было обусловлено составом их крови. И каждую субботу, раз в неделю я наблюдал за тем, как моя мать умирала. Опять. Уже почти половину года, каждое воскресенье после прогулки с мамой под ручку, после рассказов о том, как я сейчас живу, я залетал в местный бар и напивался там до чёртиков, чтобы потом в понедельник, слегка подмятым снова ползти на работу, как ползут сотни таких же неудачников как я, по забитым улицам Города. Но однажды утром всё поменялось. Проснувшись утром, первое, что я заметил – приятный аромат кофе в моей квартире. Чёрт, а я не пил кофе с тех пор как…, а какая разница? Несмело прошлёпав на кухню я замер в дверном проёме. Сердце бешено стучало в висках, будто умоляло отпустить его на волю – подальше от моего тела, от этой засратой кухни, этой Богом забытой квартиры. За моим обеденным столом сидела моя мама и сердечно улыбалась мне, а перед ней стоял свежий пирог, явно приготовленный недавно, а рядом стояла чашка кофе, излучающая струйки аромата, который и разбудил меня. – Мам, какого хрена ты тут делаешь?– Игорь, как ты разговариваешь с мамой? Ты меня очень расстроил, – мама осуждающе покачала головой. – Я приготовила тебе завтрак, чтобы у тебя хорошо прошёл день в школе, сынок. Я аккуратно присел за стол, а мама, всё так же улыбаясь потрепала меня по голове. – Сынок, ещё что-нибудь?– Нннеет… Нет, спасибо. Отрезав кусочек пирога я легонько наколол его вилкой и попробовал. Тот самый. Сомнения быть не может. – Ладно, мам, я наелся. Я, пожалуй, пойду. В последние пол года моя жизнь приобрела безумную цикличность: и я делаю эти записи, чтобы окончательно не сойти с ума и восстановить хронологию событий, суметь отличить своё безумие от реальности. Очередной трудовой конец недели: короткий перерыв моих мучений и страданий, именуемых работой. Я лечу домой, запиваю снотворным наспех приготовленный ужин, дабы побыстрее забыться. Забыться, чтобы поскорее проснуться завтра, в субботу. Чтобы поскорее пойти в свой выходной на работу. Весь день вспоминать приятные моменты детства и школьной скамьи, вспоминать, как украдкой списывал у одноклассников, а после школы вприпрыжку бежал домой, где меня ждала мама и её коронный рыбный пирог. Мама всегда старалась поддерживать меня в разные моменты жизни и поощряла мою любовь к биологии. И когда я после вуза пошёл работать в НИИ, уверен, мама улыбнулась бы и сказала: «Сынок, ты сделал правильный выбор». Отец же мой был человеком более циничным и всё чаще любил повторять свою любимую фразу, которую запомнил из какого-то дурацкого фильма: «Всё что делаешь – дерьмо. Но ты должен это делать, потому, что кроме тебя никто это делать больше не будет». Его хладнокровие и безразличие достигли апогея, когда на похоронах мамы он не уронил ни слезы и не промолвил ни слова. Он просто стоял и курил. Бабки из нашего подъезда смотрели на него осуждающе и перешёптывались между собой: «Мол, вон, Сашка-то видать Каринку не особо и любил!» Но я знал, что мой отец души не чаял в маме и вместе с её смертью в нём рухнуло всё, что держало его на этой земле. Всё, кроме меня. Привычным движением открыв заднюю дверь НИИ своим ключом я двинул в свою лабораторию. – Игорь Саныч, вы всё никак не угомонитесь? – улыбчиво кинул мне охранник и протянул стакан холодного кофе и бутерброд с сыром. Как я люблю. – Держите, знаю же, что не позавтракали. Вам привет от Насти. И… ещё раз спасибо. – Ерунда, ты же знаешь, что мне было не трудно. Лабораторию я закрыл изнутри, кофе и бутерброд оставил на столике, на манер «похоронной стопки» а свитер небрежно пал на спинку стула. Ручка сейфа вправо на два, четыре влево, один по часовой, один против. Дверца лениво отъехала в сторону, освобождая пустоту внутри. Абсолютную, если не считать маленького пакетика с пометками на нём, необходимые для верной калибровки репликатора. Маленького пакета, пахнущего детством и рыбным пирогом. Мне было плевать, чем занимается Компания, даже если они производили реплики для неудавшихся маньяков, или для испытания биологического оружия; меня всё устраивало, пока у меня был доступ к репликатору и неограниченное финансирование. Я бы мог удовлетворить все свои гедонистические желания, от лоли с хентаем до разных гуро-извращений. Да, я был тот ещё ублюдок, но мне всё это было совершенно ненужно. Мне нужен был лишь один выходной – суббота, которую я бы мог провести со своей матерью. Ведь она была единственным мне по-настоящему дорогим человеком, и что, что она умерла 10 лет назад? Достаточно было лишь одной волосинки и фотографии, чтобы репликатор, воссоздал внешность человека и его характер максимально близко к оригиналу (из-за чего я теперь с опаской смотрю на объявления о покупке волос). Правда лишь всего на 24 часа. По истечению этого времени карета превратится в тыкву, кучеры в мышей, а моя мама – в груду биомассы, издающей неприятный запах метала – аромат «мёртвой» реплики был именно таким, что было обусловлено составом их крови. И каждую субботу, раз в неделю я наблюдал за тем, как моя мать умирала. Опять. Уже почти половину года, каждое воскресенье после прогулки с мамой под ручку, после рассказов о том, как я сейчас живу, я залетал в местный бар и напивался там до чёртиков, чтобы потом в понедельник, слегка подмятым снова ползти на работу, как ползут сотни таких же неудачников как я, по забитым улицам Города. Но однажды утром всё поменялось. Проснувшись утром, первое, что я заметил – приятный аромат кофе в моей квартире. Чёрт, а я не пил кофе с тех пор как…, а какая разница? Несмело прошлёпав на кухню я замер в дверном проёме. Сердце бешено стучало в висках, будто умоляло отпустить его на волю – подальше от моего тела, от этой засратой кухни, этой Богом забытой квартиры. За моим обеденным столом сидела моя мама и сердечно улыбалась мне, а перед ней стоял свежий пирог, явно приготовленный недавно, а рядом стояла чашка кофе, излучающая струйки аромата, который и разбудил меня. – Мам, какого хрена ты тут делаешь?– Игорь, как ты разговариваешь с мамой? Ты меня очень расстроил, – мама осуждающе покачала головой. – Я приготовила тебе завтрак, чтобы у тебя хорошо прошёл день в школе, сынок. Я аккуратно присел за стол, а мама, всё так же улыбаясь потрепала меня по голове. – Сынок, ещё что-нибудь?– Нннеет… Нет, спасибо. Отрезав кусочек пирога я легонько наколол его вилкой и попробовал. Тот самый. Сомнения быть не может. – Ладно, мам, я наелся. Я, пожалуй, пойду.

– Хорошо сынок, у меня сегодня выходной, поэтому я целый день буду дома. Схватив сумку, я выбежал в подъезд и ринулся вниз. Преодолев два пролёта я остановился и сел на ступеньки. Мама. Живая. У меня дома. Весь день на работе я не мог собраться и сидел и думал о том, как такое могло произойти и не мог придумать ни одно рационального объяснения. Реплика? Невозможно, слишком много времени она жива. Спускаясь на лифте в подземный комплекс-лабораторию, что под НИИ, я выглядел, пожалуй, как умалишённый. Первым делом я открыл сейф и проверил наличие заветного пакетика. На моё удивление, он был на месте и даже был свёрнут вдвое, как я его оставил. Недолго почесав голову я взял из выдвижного ящика стола железный портсигар и пихнул в него пакет. Итоговая матрёшка отправилась в нагрудный карман пальто. – Саныч!От неожиданности я аж подпрыгнул. Охранник Егор, который угощал меня бутербродом в прошлую субботу неспешно шёл ко мне. – Господи, Егор, что же ты пугаешь то так. Что случилось?Скосившись на дверь я понял, что в спешке забыл её закрыть. – Ты говорил, что любишь пироги с рыбой, вот, хм, я подумал, что тебе будет интересно. Егор протянул мне визитку фастфуда, которая гласила «Горячие пироги с любой начинкой«Вернувшись домой, я не обнаружил никаких следов утренней гостьи, даже крошек от пирога не осталось. Зато каждое утро меня ждал кусочек пирога и свежезаваренный кофе, которые мама любезно оставляла мне на кухне, а сама отправлялась смотреть утренние новости. Сколько я не пытался с ней наладить контакт – единственным ответом на мои слова для неё была лишь та сердечная улыбка. Спустя пару дней я просто забил и наслаждался прекрасным завтраком и, пускай молчаливой, но всё же компании любимого человека. Правда, компания была не очень уж и долговременной. Стоило мне покинуть квартиру – мама тут же исчезала и не оставляла о себе и упоминания. В среду я уже было подумывал записаться на приём к психиатру, но в то утро, выходя из квартиры я вдохнул немного подъездной пыли и, что было мочи, чихнул себе в руку. Кость. В моей руке лежала рыбная кость. Справедливо рассудив, что уж кость– то колется по– настоящему, я решил отложить поход к психиатру хотя-бы до следующей недели. Но, как оказалось, мне понадобится помощь совсем другого врача. Вечером пятницы, по дороге, я уставшим взглядом одаривал редких людей, проходивших мимо. Лица слиплись в одну опухшую каплю света, и будто в плохом фотоаппарате, объектив выцепил из кучи одно– единственное лицо: молодая женщина на противоположном конце улицы кому– то улыбнулась и скрылась за углом. Я, не теряя ни секунды бросился туда, серебристый пежо слегка толкнув меня в бок, не успев притормозить на пешеходном, видимо, не ожидая безумца вроде меня. Сумка выпала из рук, различные бумаги разлетелись по ветру, но я не обращал на них внимания, я уже бежал к манящему меня переулку. Даже не зная, что ждёт меня за углом. За углом, в, на удивление пустом переулке, стояла стройная женщина, её черные кудри легко ложились на плечи. – О, сынок, ты очень вовремя!Сынок? Но это была совершенно другая женщина! Пускай и глаза её улыбались мне такой знакомой, сердечной улыбкой. – Сынок, этот мальчик обижал твою маму, мы ведь накажем его, да?В памяти смутно всплыли образы соседских мальчишек, которые окружали его в песочнице и кричали ему гадости. Про него, про маму, про то, что они сделали бы с его мамой, будь немного старше. И маленький мальчик поднимал палку и пытался ею отмахиваться, как факелом, пытаясь разогнать сплошную темноту вокруг. – Да мама, накажем. Что было дальше, я помню очень плохо. Мы с мамой занесли дядю в какой-то дом. Его стены были покрашены красной краской, а пахло там, как у папы в гараже – разными железяками. Мама одела смешной фартук и с улыбкой поставила передо мной тарелку пирогом. Она сказала, что будет наказывать дядю, и чтобы я старался не слушать, ведь я – хороший мальчик. Пирог был очень вкусный. Правда-правда! А потом у меня из кармана зазвучала веселая мелодия – звонили со школы. Вместе с телефоном выпала пестрая бумажка, на которой было написано «Горячие пироги с любой начинкой». Повертев бумажку я заметил то, что не увидел сразу – на обороте маминым почерком было написано: «Саш, закажи сегодня ты, я не успеваю». Смешно! Моего папу тоже зовут Саша. Нажав на телефоне на зеленую трубочку, я услышал, как из телефона мне крикнул дядя Егор:!– Игорь! Игорь, ответь, *****! Это не твоя мать, и ты это знаешь. Это реплика, причём необычная. Она убила свой оригинал и теперь эта **** схватила одного из клиентов Компании. Игорь, сделай что-нибудь, клиент не должен погибнуть!В голове словно рассеялся застоявшийся туман и я разом вернулся к действительности. В соседней комнате убивали человека. А я пирогами балуюсь. За дверцей шкафа я обнаружил кухонный нож, крепко взяв его в правую руку я вышел в зал этой странной квартиры. К батарее был прикован мужчина моих лет, но с совершенно седыми волосами. Глаза его были сильно выпучены, а правая нога была обрезана чуть ниже колена. Странно, что он не кричал. Женщина, которая мучила его, стояла рядом и причмокивая, обгладывала его ногу. Увидев меня она уронила ногу и взяла кухонный нож, вроде того, что был у меня в руке. – Хороший мой, что случилось? Я же просила тебя не мешать мне, пока я наказываю плохого дядю. – Мам, отрежь мне ещё пирога. Пожалуйста. – О, мой зайчик уже всё скушал! Сейчас, мой хороший. Самозванка опустила нож, не переставая держать его в руке. – Пойдём со мной, не смотри на злого дядю. Когда реплика приблизилась ко мне достаточно близко, я не смог сдержаться и сказал:– Мам, ну ты и ****. Короткий выпад и лёгкий кухонный нож вошёл по рукоятку в её грудь. Слегка качнувшись, её тело резко выгнулось и со всей силой ударило меня ножом прямо в сердце. Я не ожидал ответного удар и не успел среагировать, но к моему счастью нож стукнулся о что-то твёрдое в нагрудном кармане и отскочил вбок. Не теряя ни секунды я всем весом прыгнул на злодейку и повалил её на пол. Стараясь не выпускать её руки из моих, я всё сильнее давил на нож, а существо подо мной шипело и трепыхалось. Понимая, что так просто я ей вырваться не дам, гадость вцепилась острыми зубами мне в плечо и всё тело пронзила невыносимая боль. Я спрыгнул с неё вбок, дав реплики шанс подняться, которым она тут же воспользовалась. Левой рукой придерживая раненое плечо, я отползал к входной двери, глядя по сторонам в поисках нового оружия. К моему ужасу, рядом ничего подобного не оказалось, а оба ножа сейчас были у существа: один в ней, другой – в руке. Я начал паниковать, а существо всё наступало. Вдруг, оно словно забыв как ходить, резко остановилось, а потом у существа, назвавшегося моей мамой начало резко плыть лицо. Было похоже на пластмассу, которая плавится под огнём, только эта кукла и не думала остывать. Постепенно существо начало стекаться в лужу биомассы, медленно, сантиметр за сантиметром с неё начала стекаться кожа, мышцы, гибкие, как резина, кости. В конце концов передо мной образовалась идеальная, зеркальная лужа, рядом с которой звонко упал тот самый кухонный нож. Не вставая, я нащупал в нагрудном кармане портсигар. Да, я бы сейчас не отказался от сигареты, но в моём металлическом защитнике лежал лишь тот самый пакетик из сейфа, набитый волосами моей погибшей матери. Открыв окно в комнате, я недолго постоял возле него, вдыхая свежий воздух и, не сомневаясь ни секунды, выкинул пакет вон. Портсигар же я решил оставить, заботливо положив в него лишь один волос из пакета. На всякий случай.