Страшные дни АпокалипсисаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Будет ли у нас второй шанс? Мы, когда-нибудь об этом узнаем, и если нам повезет, то может быть, мы им воспользуемся. Глава первая. Он снова опаздываетПоследний день перед отпуском всегда почему-то очень нервный. Как назло, всплывают лежавшие годами на полках под слоем пыли, давно забытые дела. Ты, вдруг становишься самым нужным работником в офисе, тебя рвут на части, подгоняя и угрожая, что не отпустят. Вот и сегодня выдался именно такой день. С утра срочно понадобилось внести изменения в проект по требованию заказчика, а заказчики у нас отдельная тема. Сначала они сбивают цену на проектные работы, потом долго раскачиваются, не выдавая задания на проектирование, а в конце начинают подгонять и вносить изменения, которые затрагивают, в лучшем случае, половину конструкций проектируемого здания. В последнее время с заказчиками было туго, работы мало, но по иронии судьбы именно в последний день перед отпуском, я работала, как у нас принято выражаться в таких случаях, не поднимая головы. В рабочей суете я совсем и не заметила, как начали расходиться по домам мои сотрудники. — Я выключаю компьютер?Отвлек меня от работы Семен – мой начальник. — Да погоди ты! Я еще не сбросила чертежи!— А долго тебе?— Да минут десять! Мне еще три листа на печать отправить надо. — А я собрался уходить. — Так! Не отвлекай меня, если не хочешь, чтобы я наделала ошибок! Иди домой. Сама выключу!— Во сколько улетаешь?— Завтра в двенадцать из Киева. — А почему не из Минска?— Так дешевле. Выезжаем на ночь, а у меня чемодан еще не собран!— А что его там собирать! Шорты с плавками, да вьетнамки!— Так мне троих собрать надо. — Мария с вами на отдых летит?— Нет. Она занята. Работа, курсы… Слава изъявил желание. Не нашел себе другую, более подходящую компанию. — Ладно. Положишь листы на мой стол, а файлы в общую папку скинь. Не забудь только! Хорошего тебе отдыха!— Спасибо. Усе будзе добра! Иди спокойно домой. Пока. — Смотри там! А когда вернешься?— Через три недели. Седьмого. Я ж тебе сто раз говорила!— Ну, я так, на всякий случай переспросил. — Иди домой. Гуд-бай! Я тебе смску напишу. Не скучай обо мне!— Не забудь вернуться! А вдруг тебя арабы за двадцать пять верблюдов продадут какому-нибудь шейху?— Все! Не мешай работать! Кто меня купит? Я уже немножко б/у. По-ка. У меня охрана хорошая – глаз с меня не спускает. Семен удалился, и я, вздохнув с облегчением, осталась одна в пустом офисе. Закончив с делами, спустилась на лифте, села в машину и помчалась домой. По дороге мне позвонил муж, как всегда в самый неподходящий момент, когда я пересекала оживленный перекресток. — Ты уже дома?— Нет. Только еду. — А я тут в Пинске на заводе застрял, но постараюсь вернуться поскорее. — Как в Пинске? Это же черт знает где! Ты с ума сошел? Не забыл, что самолеты не ждут опоздавших пассажиров?— Я что, виноват? Собери мне вещи, и не забудь бритвенные принадлежности. Да, и трубку с маской!— Не волнуйся. Не забуду. Не надо было соглашаться сегодня ехать в такую даль!Муж перешел на крик. — А деньги кто будет зарабатывать? Ты, что ли? Возьми еще мои шлепанцы, черные кожаные. — Да, хорошо! Не ори, а то я оглохну! Тут поток машин! Мне телефон мешает – не хватает рук передачи переключать!— Ладно. Успокоился он. — Потом наберу, если что. — О-кей! Вечно у тебя аврал перед поездкой! Я с тобой с ума сойду когда-нибудь!Я вспомнила, как однажды мне пришлось складывать в чемодан мокрые вещи, только что из стиральной машины. Хорошо, что сильно отжатые и не капающие! Мы тогда допоздна задержались на даче – в срочном порядке накрывали гидроизоляцией крышу строящейся бани, потому что синоптики обещали затяжные дожди и непогоду на ближайшую неделю — обычное явление для наших мест. Из-за того, что мы все выходные проторчали за городом, я не успела постирать, необходимые для поездки, вещи. Вот и пришлось упаковывать их в чемодан еще влажные, перед самым отправлением в аэропорт, а по прибытию на место, досушивать в гостинице на вешалках. От этих воспоминаний мне стало не по себе. На этот раз все бы ничего, если не учитывать, что муж находится в трехстах километрах от дома, а нам вскоре предстоит, за короткое время, проехать пол Беларуси, пересечь границу с Украиной, пройти таможню и добраться до Киева, а в Борисполе, найти автостоянку, поймать такси, и вовремя приехать в аэропорт. — Сла-ва! Я дома!— Привет мам!— Папа еще в Пинске, представляешь? Приедет уставший и голодный! Придется тебе за руль!— Я еще чертежи не отправил Сергею. — Много тебе там?Будет ли у нас второй шанс? Мы, когда-нибудь об этом узнаем, и если нам повезет, то может быть, мы им воспользуемся. Глава первая. Он снова опаздываетПоследний день перед отпуском всегда почему-то очень нервный. Как назло, всплывают лежавшие годами на полках под слоем пыли, давно забытые дела. Ты, вдруг становишься самым нужным работником в офисе, тебя рвут на части, подгоняя и угрожая, что не отпустят. Вот и сегодня выдался именно такой день. С утра срочно понадобилось внести изменения в проект по требованию заказчика, а заказчики у нас отдельная тема. Сначала они сбивают цену на проектные работы, потом долго раскачиваются, не выдавая задания на проектирование, а в конце начинают подгонять и вносить изменения, которые затрагивают, в лучшем случае, половину конструкций проектируемого здания. В последнее время с заказчиками было туго, работы мало, но по иронии судьбы именно в последний день перед отпуском, я работала, как у нас принято выражаться в таких случаях, не поднимая головы. В рабочей суете я совсем и не заметила, как начали расходиться по домам мои сотрудники. — Я выключаю компьютер?Отвлек меня от работы Семен – мой начальник. — Да погоди ты! Я еще не сбросила чертежи!— А долго тебе?— Да минут десять! Мне еще три листа на печать отправить надо. — А я собрался уходить. — Так! Не отвлекай меня, если не хочешь, чтобы я наделала ошибок! Иди домой. Сама выключу!— Во сколько улетаешь?— Завтра в двенадцать из Киева. — А почему не из Минска?— Так дешевле. Выезжаем на ночь, а у меня чемодан еще не собран!— А что его там собирать! Шорты с плавками, да вьетнамки!— Так мне троих собрать надо. — Мария с вами на отдых летит?— Нет. Она занята. Работа, курсы… Слава изъявил желание. Не нашел себе другую, более подходящую компанию. — Ладно. Положишь листы на мой стол, а файлы в общую папку скинь. Не забудь только! Хорошего тебе отдыха!— Спасибо. Усе будзе добра! Иди спокойно домой. Пока. — Смотри там! А когда вернешься?— Через три недели. Седьмого. Я ж тебе сто раз говорила!— Ну, я так, на всякий случай переспросил. — Иди домой. Гуд-бай! Я тебе смску напишу. Не скучай обо мне!— Не забудь вернуться! А вдруг тебя арабы за двадцать пять верблюдов продадут какому-нибудь шейху?— Все! Не мешай работать! Кто меня купит? Я уже немножко б/у. По-ка. У меня охрана хорошая – глаз с меня не спускает. Семен удалился, и я, вздохнув с облегчением, осталась одна в пустом офисе. Закончив с делами, спустилась на лифте, села в машину и помчалась домой. По дороге мне позвонил муж, как всегда в самый неподходящий момент, когда я пересекала оживленный перекресток. — Ты уже дома?— Нет. Только еду. — А я тут в Пинске на заводе застрял, но постараюсь вернуться поскорее. — Как в Пинске? Это же черт знает где! Ты с ума сошел? Не забыл, что самолеты не ждут опоздавших пассажиров?— Я что, виноват? Собери мне вещи, и не забудь бритвенные принадлежности. Да, и трубку с маской!— Не волнуйся. Не забуду. Не надо было соглашаться сегодня ехать в такую даль!Муж перешел на крик. — А деньги кто будет зарабатывать? Ты, что ли? Возьми еще мои шлепанцы, черные кожаные. — Да, хорошо! Не ори, а то я оглохну! Тут поток машин! Мне телефон мешает – не хватает рук передачи переключать!— Ладно. Успокоился он. — Потом наберу, если что. — О-кей! Вечно у тебя аврал перед поездкой! Я с тобой с ума сойду когда-нибудь!Я вспомнила, как однажды мне пришлось складывать в чемодан мокрые вещи, только что из стиральной машины. Хорошо, что сильно отжатые и не капающие! Мы тогда допоздна задержались на даче – в срочном порядке накрывали гидроизоляцией крышу строящейся бани, потому что синоптики обещали затяжные дожди и непогоду на ближайшую неделю — обычное явление для наших мест. Из-за того, что мы все выходные проторчали за городом, я не успела постирать, необходимые для поездки, вещи. Вот и пришлось упаковывать их в чемодан еще влажные, перед самым отправлением в аэропорт, а по прибытию на место, досушивать в гостинице на вешалках. От этих воспоминаний мне стало не по себе. На этот раз все бы ничего, если не учитывать, что муж находится в трехстах километрах от дома, а нам вскоре предстоит, за короткое время, проехать пол Беларуси, пересечь границу с Украиной, пройти таможню и добраться до Киева, а в Борисполе, найти автостоянку, поймать такси, и вовремя приехать в аэропорт. — Сла-ва! Я дома!— Привет мам!— Папа еще в Пинске, представляешь? Приедет уставший и голодный! Придется тебе за руль!— Я еще чертежи не отправил Сергею. — Много тебе там?

— Да не очень. Пару деталей!— Ты поужинай и отдыхай. Дорога неблизкая. Если что, я тебя сменю, правда, у меня топографический кретинизм и повышенная сонливость. Я обязательно либо заблужусь, даже в трех соснах, либо усну за рулем. — Мама! Я сам довезу. А что на ужин?— Сейчас придумаю. Позову, когда будет готов. — А где Мария?— На курсах. Включив телевизор, я старалась отвлечься от ожидания мужа старым советским фильмом. Близился одиннадцатый час ночи. Упакованный чемодан стоял в коридоре, ожидая отъезда. Дочь давно вернулась с курсов, мы вместе с детьми поужинали и ждали Сашу. Я старалась лишний раз его не волновать своими телефонными звонками, чтобы не нервировать в пути, хотя сама была на пределе. Я знала, когда он сильно уставший и торопится, его лучше не трогать. В конце концов, до боли знакомый фильм меня убаюкал, и я задремала. Резкий звонок в дверь вырвал меня из сна. Подскочив на кровати, как ошпаренная, еще в полудреме, я помчалась встречать мужа. — Привет. Ну, наконец-то!— Ника, ты не представляешь! Я попал на режимный объект! Пока делали пропуск, перетрясли весь груз, а потом долго мурыжили с документами и приемкой. Я провел на этом проклятом заводе пять часов!Муж был сильно взволнован, говорил спешно, не успевая отдышаться. — Я подогрею ужин. Поешь и поедем. — Дай передохнуть! Я еще в душ. Ты не представляешь, как я устал! Дорога тяжелая! Темнота, разметки не видно, местами туман и узкая дорога, а когда встречные фары — хоть глаза выколи!— Папа, я поведу машину. Собирайся быстрее, а то опоздаем! – Вышел из своей комнаты Слава. — Да, хорошо! Что вы на меня все наехали? Успеете! Вспылил в ответ муж. — Ладно. Беги в душ! – Скомандовала я, и помчалась на кухню. Через тридцать минут мы, готовые к отъезду, стояли на пороге, проверяя еще раз наличие денег и документов, затем попрощались с Марией, которая готовилась ко сну, и отправились в путь. Глава вторая. В аэропортКогда мы садились в машину, шел мелкий противный осенний дождь. Под тяжелым октябрьским небом, гонимым порывами холодного ветра, было зябко, мерзко и мрачно. Мы, наконец-то, расположились в салоне автомобиля, по лобовому стеклу которого медленно ползли холодные струи воды. Завелся двигатель, из приемника полилась приятная музыка, а механические дворники легким движением смахнули потеки с лобового стекла. Стало немного уютней. Пристегнув ремни безопасности, мы тронулись в путь. До начала регистрации оставалось десять часов. Я молила Бога, чтобы в дороге ничего не случилось, а на границе не было очереди, иначе наша поездка могла закончиться полным провалом. Я гнала дурные мысли из своей, разгоряченной нервами, головы, но те упрямо лезли назад. Еще не выехав из города, мы повздорили из-за того, что, не то от усталости, не то от наваждения, повернули не на ту улицу. Нам пришлось тащиться по неудобной дороге, сплошь усыпанной «лежачими полицейскими» и утыканной знаками ограничения скорости не более сорока километров в час. — Пап! Здесь водитель я! Хватит указывать, как мне ехать! Если бы не твое идиотское решение повернуть на эту тормознутую дорогу, мы давно бы выехали на кольцевую, а так, все еще прыгаем на дурацких кочках! Черт бы их подрал! Мало того, на этой улице сто пятьдесят светофоров, которые работают среди ночи непонятно для кого! Наверное, чтобы мы опоздали!— Да ты ездить не умеешь! – возмущался муж. — Боишься газу дать!— Хватит ссориться! – Вмешалась я. — Давайте не будем ругаться, и портить друг другу нервы, которые и так на взводе! У всех позади рабочая неделя, все устали, а от вашего крика легче не становится. — Ты вообще сиди там сзади и помалкивай! – Быстренько заткнули мне рот. — Надо было вовремя домой приезжать! Не унимался сын. — Все против меня! Вы все время во всем вините только меня! – продолжил возмущаться муж. Я зажалась в угол кожаного салона, решив не подливать масла в огонь. Мои успокоительные действия оказались бесполезной нервотрепкой, и еще больше усугубляли создавшуюся нервозную ситуацию. Надо было срочно переключать своих мужчин на более позитивную волну, но я не представляла, как это сделать, поэтому просто уткнулась в свой телефон читать новости на ТУТбай, стараясь обращать на этих психов поменьше внимания. — Снова в своем интернете спамишь! Что ты там все печатаешь? Там и без твоего участия мусорная свалка!— И сделай яркость поменьше! Засвечивает сбоку, как будто кто фарами! Наперебой стали подтрунивать с передних сидений. Тяжело вздохнув, я молча выключила экран мобильника, и уставилась в лобовое стекло, пытаясь расслабиться, наблюдая за дорогой. Когда мы, наконец-то, выехали на Могилевское шоссе, мои мужики немного успокоились и замолчали, а я вздохнула с облегчением. Вскоре Саша уснул и громко захрапел. Когда же я попыталась разложить его сидение, заботясь о его уставшей спине, он недовольно забухтел. — Не трогай меня! Мне и так хорошо! Вечно разбудит! Я теперь не усну! А сам, вырубился на последнем слове. Через триста километров пути мы подъехали к границе с Украиной. Попутных машин у шлагбаума почти не было – две или три, но у нас отсутствовала «зеленая карта», поэтому пришлось задержаться возле киоска страхования. Пока мы ждали оформления полиса, наш БМВ обогнало несколько автомобилей, отчего я снова занервничала. — Что они там копаются? Сейчас очередь соберется, и мы станем последними!— Мама! Не ной! Не опоздаем. — А сколько до Киева осталось?— Навигатор показывает двести восемьдесят километров. — Если нас не задержат на таможне, то может и успеем! — истерила я. — Мам! Не нервируй! Я и без тебя нервничаю!Появился Сашка с документами. — Все! Поехали! Скомандовал он, и мы покатили к очереди на погранконтроль. Перед шлагбаумом нас продержали добрых полчаса, затем мы потратили еще сорок минут на родной белорусской стороне, потому что какой-то хрен в погонах возомнил себя господом богом, и специально задерживал транспортный поток, доколупываясь до каждого гражданина с различными придирками. То — вы на свою фотографию не похожи, то — почему первый раз за десять лет на данном автомобиле пересекаете границу, то — сколько и чего везете. Хорошо, что украинцы нас не донимали, а собрали все паспорта в кучу, и, проштамповав, отдали назад. Спросили только о количестве провозимого спиртного, и отпустили с Богом. До окрестностей Киева мы доехали без приключений. После таможни я расслабилась, и временами даже проваливалась в глубокий сон. Окончательно проснулась лишь тогда, когда мы попали в пробку на единственной дороге, ведущей в Борисполь. Наперекор всем правилам дорожного движения, нашу машину лихо объезжали по обочине и встречке нетерпеливые водители попутных автомобилей. Обстановка снова начала накаляться. — Как они ездят? У нас бы за это права отобрали! Ругался наш водитель. — Так в Украине — ГАИшников нет! Заключил Саша. — Как нет? Удивилась я. — Вот-так! Упразднили! Говорят, что сейчас в Украине на дорогах ни одного радара, только инспекторы-самозванцы лохов иностранцев на левые штрафы разводят, а украинцы даже не тормозят при виде этих бандитов!— Да-а. У нас беспредел, а тут вообще бардак! – Подтвердила я. — Да у них все хорошо, лучше, чем у нас и в России! Сама посмотри! Идет война, а цены ниже, и машины новее. Скоро заживут, как поляки и немцы! Им даже визы в Европу отменили. Вмешался в разговор Слава, который всецело поддерживал демократичную политику Евросоюза и Соединенных Штатов. Я не стала спорить, сильно устала. Когда мы прошли регистрацию после того, как нас, со скоростью сто двадцать километров в час, довезла маршрутка, за небольшие деньги, прямо к терминалу, я наконец-то смогла полностью расслабиться и выпить чашечку горячего кофе, а когда села на свое кресло в самолете, мне стало совсем спокойно. Впереди ждали море, солнце, пляжи и развлечения. Мы успели на свой рейс. Я надеялась, что, как только нам дадут ключи от нашего номера, забронированного в пятизвездочном отеле, и я выпью с дороги бокал мартини, наши неприятные ощущения сегодняшнего дня уйдут в прошлое, а останется только хорошее настроение и прекрасный отдых. Глава третья. Ничего не предвещает бедыКомандир поблагодарил всех пассажиров от имени авиакомпании, пожелав счастливого отдыха, в тот момент, когда самолет приземлился в аэропорту Хургады. Выйдя на трап, я почувствовала жаркое дыхание палящего Египетского солнца. — Ура! Жара, солнце, море! Радовалась моя, соскучившаяся по солнцу, душа. — У нас даже в разгар лета не бывает такого тепла!— А Мария мерзнет в остывшей квартире, без отопления. С сочувствием прокомментировал Саша. — Когда мы вернемся, батареи уже включат! Радовался сын, спускаясь по трапу к автобусу. В терминале аэропорта под работающими кондиционерами было достаточно прохладно. У окошка за стойкой выдачи виз собралась огромная очередь прибывших. Мы решили присесть в сторонке, пока она рассосется. — Без нас все равно никто никуда не поедет! Заключила я. — Блин! Жрать охота! Скорей бы добраться до отеля к шведскому столу! Я почти ничего не ел! Пожаловался муж. — А ты вечно самый голодный. Потерпи. Я, к примеру, очень хочу пить. В самолете совсем не хотелось, а сейчас, как-на-зло хочется, и купить негде!— Мне кажется, что раньше больше людей сидело на выдаче виз, и работали шустрее. — Так это спецом сделано, чтобы по максимуму бабки качать с туристов. Вон эти в униформе ТЕЗтура предлагали за пять баксов быстро все оформить!

— А потом за свои же деньги стоять возле автобуса, как идиоты, и ждать остальных!— Пять на три — пятнадцать! Не много ли за небольшую услугу? Посидим, подождем. Без нас не уедут. Если бы все платили, не было бы такой длиннющей очередюки!Купив визы и пройдя паспортный контроль, мы двигались в направлении отеля в прохладном автобусе под веселый разговор нашего гида, который в соответствии с традицией рассказывал туристам о правилах поведения в мусульманской стране, о том, что можно приобрести, и что запрещено вывозить, и как защитить свою кожу от обжигающих солнечных лучей. Еще он советовал, куда можно поехать на экскурсии, убеждая не соблазняться на услуги сомнительных турбюро, обещающих за более низкую цену обеспечить качественное и безопасное обслуживание. Дорога до отеля так быстро закончилась, что мы даже не заметили, как прибыли на место. С отелем были знакомы, так как однажды в нем уже отдыхали. В прошлый раз он нам очень понравился, и мы решили снова туда вернуться. Территория в несколько гектаров состояла из главного корпуса, в котором находилась администрация, ресторан, кафе и множество различных частных магазинчиков. Вокруг располагались два больших бассейна с барами, большое количество отдельных одноэтажных домиков для постояльцев, теннисные корты, детские площадки, развлекательный и банный комплекс, пять пляжей с неотъемлемой барной стойкой, причал для катеров, дайвинг центр и другие объекты обслуживания. Нас поселили в самом дальнем углу, но зато на первой линии, с видом на коралловый необорудованный пляж. Когда я заглянула в открытое окно с выходом на террасу, до моего слуха донесся шум прибоя, а тело обдало теплым морским воздухом. В ожидании багажа, я вышла на террасу и наслаждалась вечерним морским пейзажем, окруженная цветущими экзотическими растениями, купающимися в горячих лучах заходящего египетского солнца. Муж присоединился ко мне, держа в руках два гостиничных стакана наполовину заполненных, приобретенным в дьюти фри, мартини. — С прибытием тебя, дорогая! Жаль, льда в холодильнике нет. Мы чокнулись и пригубили напиток. Через пару минут сын сообщил, что прибыл наш багаж. — Один багажь? Спросил худощавый темноволосый юноша невысокого роста, поднимая с кузова небольшого гостиничного грузовичка наш гигантский чемодан. — Один багаж — один доллар! Муж протянул ему доллар. Тот обрадовался, спрятал купюру в карман и быстро удалился. Как только мы сменили свой осенний прикид на летнюю одежду, сразу отправились ужинать. В ресторане отеля главным блюдом на сегодняшнем столе была говядина на вертеле, которую отрезали по кусочку каждому желающему, а желали ее почти все, поэтому возле официанта собралась целая очередь из постояльцев с тарелками в руках. Кроме того, как и полагается, на ужин предлагалось огромное множество различных вкусностей, сладостей, фруктов и напитков. — Наконец-то я поел! Отметил муж, довольно поглаживая свой сытый живот. — Надо еще выпивку заказать. Хочу как следует отдохнуть! Вам что-нибудь принести? Обратился он к нам с сыном. — Тащи джин с тоником! Скомандовала я. — А я пойду, осмотрюсь. Сказал Слава, вставая с кресла. — Отдыхай! Отправила я сына. После двух – трех бокалов спиртного, выпитого во время вечерней развлекательной программы, мы почувствовали усталость от долгого путешествия, и решили отправиться на ночлег. Подойдя к двери нашего номера, мы обнаружили на пороге перед дверью большого пушистого рыжего кота. — Привет, киска. Что ты здесь делаешь? Хочешь к нам в гости? Присела я на корточки, и погладила милое животное. Коту понравилось, и он замурлыкал. — Не гладь его! Может, он лишайный. — Не-е-т. Он красивый. Видишь, какой он ла-а-сковый. Я потрепала кота по нежной шерстке. — Лучше меня погладь. Пойдем спать, и руки хорошенько вымой!На ночь мы открыли дверь на террасу, чтобы не включать кондиционер, и легли. Я долго не могла уснуть, хотя сильно устала с дороги. Лежала и слушала шум ветра и прибоя под похрапывание мужа, да шуршание тяжелой занавески. Утром я проснулась из-за того, что кто-то щекотал мой нос. Открыв глаза, я увидела вчерашнего рыжика. Он стоял на мне передними лапами, задрав пушистый хвост, и разглядывая, обнюхивал лицо. — Привет! Давно не виделись. Как ты сюда забрался?Я вспомнила про открытую дверь. — Саш! Смотри, кто к нам пожаловал!— Ты че? Страх потерял? Ну и наглый кошара! Сашка резко приподнялся на кровати и протянул руку к коту, чтобы прогнать. Тот встрепенулся, и, не раздумывая, сиганул под штору в открытую дверь террасы. После завтрака, на пляже мы заняли самые козырные места – между баром и морем, рядом с волейбольной площадкой и навесом для команды аниматоров. Расположившись удобно на шезлонгах под большим плетеным зонтом, немедленно пошли купаться.

За что я люблю Египет, так это за море! Оно всегда теплое, как в ванной! Вода прозрачная и чистая, а вокруг, среди цветущих кораллов, плавают стайками или парами разноцветные и очень любопытные рыбы разных видов и размеров. Несознательные туристы приучили их к подкормке, принося с завтрака куриные яйца, которые обитателям Красного моря пришлись очень по вкусу, и те всегда готовы хватать их прямо с рук, норовя откусить кусок пальца своего беспечного кормильца. Пока я стояла по колено в воде, не осмеливаясь погрузиться полностью, меня начали хватать за пятки и пальцы ног небольшие полупрозрачные рыбки. Пришлось срочно нырять. Пилинг рыбками был, хоть и забавный, но малоприятный. — Ой, Сашка! Меня сейчас загрызут! Завизжала я, и бросилась плыть за мужем, который был далеко от берега, и наблюдал за жизнью кораллового рифа. — Почему маску не взяла? Тут такие гиганты плавают! Хочешь посмотреть? На. Бери мою. Одев маску, которую передал мне муж, я погрузилась в неспешную жизнь подводного царства, с его строгими правилами выживания и размножения. Цветная картина спокойного подводного мира привлекала внимание многих туристов, которые часами могли не выходить из воды. Проплавав до тех пор, пока не почувствовала, как стягивает кожу на опаленной солнцем спине, я наконец-то вернулась к своему шезлонгу. — В баре уже наливают! Сообщил муж. Что-нибудь принести?— Сейчас вытрусь, накину парео, вместе сходим. Там под навесом в тени прохладно, и музыка громче. За столиком посидим, кофе выпьем. А где Славка?— Он вчера раззнакомился тут со всеми, так его куда-то увели. — Вот и отлично! Пускай с молодежью тусит!Сидя в баре, мы развлекались, наблюдая за постояльцами отеля, так как больше пока нечем было заняться. Играть в подвижные игры с командой аниматоров еще не хотелось, усталость с дороги давала о себе знать, и, к сожалению, у мужа потягивало спину. Возле барной стойки собралась небольшая очередь отдыхающих в купальных костюмах. — Жирные все такие! Жуть! Отметила я. — Согласен. Вот раньше, народ был стройнее, и симпатичнее. — На ужине в одеждах все выглядели куда лучше!— Просто сала под одеждой не видно. Добавил муж. — Совсем молоденькая девушка, а как докторская колбаса! Не на кого даже посмотреть! С досадой сделал он вывод. — А ты на меня любуйся! Нечего на молоденьких засматриваться! Пошутила я. — Ну а что? Я люблю на молоденьких посмотреть, особенно на красивых стройняшек!— Корч ты старый! Они тебе в дети годятся! Спину лечи, а то развалишься по дороге! Хихикала я, подшучивая. — Отдыхать хорошо! Сейчас бы уже работал, а так пиво пью, да на море любуюсь!— Везунчик! Поддержала я. Возле бара появилась пара англичан. Мы еще вчера обратили на них внимание. Эпатажность в стиле их одежды, скорей всего купленной в дорогих бутиках, не вписывалась в среду обитания среднестатистического пятизвездочного египетского отеля. Лимонного цвета узкие укороченные брюки в сочетании с ярким цветастым пиджаком, одетым на белоснежную рубашку, легкие летние туфли, явно от Кристиана Лабутена, а также длинное вечернее открытое, облегающее стройную фигуру платье его спутницы, являлись резким контрастом внешнего вида остальных отдыхающих, которые весь предыдущий вечер не скрывали искреннего восхищения и любопытства. Стройный, высокого роста англичанин с аккуратной, окрашенной в белый цвет, стильной стрижкой, и его спутница – яркая рыжеволосая зеленоглазая красотка, о чем-то весело беседовали между собой возле стойки бара, не обращая внимания на любопытство окружающих. — Вот это я понимаю! Облизнулся муж. — Длинноногая газель!— Когда я была молодой, выглядела не хуже! Не сдавалась я. — Ты и сейчас вполне хороша, только тебе уже далеко не двадцать пять. — Ей тоже будет пятьдесят. Хотелось бы на это посмотреть! Ревностно съязвила я в ответ. — А спутник ее — красавчик, и, прошу заметить, без пивного живота! Отомстила я мужу. — Я, в его годы, тоже без живота был. Оправдывался тот в ответ. К нам подошел местный абориген. На голове у него был повязан клетчатый арабский платок. Он дружелюбно улыбнулся и поздоровался, используя коронную фразу всего египетского населения, хоть немного знающего русский. — При-и-в-е-е-т! Как дела?— Привет! Ответили мы. — Хорошо. — Когда приехал?— Вчера. — Мороженое хочешь? Египтянин вопросительно посмотрел в мою сторону. — Нет. Ответила я— Всего пять доллар? Умоляюще спросил он. Я отрицательно завертела головой. — Смотри! Обратился он снова ко мне. — Здесь много разный! И протянул прейскурант с фотографиями. — Спасибо. Я не хочу. — Зачем не хочешь? Не дорого! Всего пять доллар! Он удивлено округлил свои темно-карие глаза, обрамленные черными пышными ресницами, и от этого стал очень милый и забавный, чем вызвал мою улыбку. — Разве это много? Очень вкусный! Посмотри!— Просто не хочу, и все! Мне не хотелось обидеть продавца, но и платить пять долларов за сомнительное мороженое желания тоже не было. — Откуда приехал? Не отставал он. — Из Беларуси. — А-а! Зна-а-ю! Обрадовался египтянин. — У меня жена из Беларус! Вчера финишь арбуз!— Какой арбуз?Продавец жестом руки нарисовал у себя круглый беременный живот. Мы расхохотались. — Жена родила? Поздравляю! А кого?— Мою жену Наташя зовут. Уехала домой. Зовет меня к вам в Беларус, а я не хочу. Там очень холодно, снег зимой, мороз. Перевел разговор на другую тему хитрый продавец. — Так пускай она к тебе приезжает. Посоветовала я. — Ей в Египт не нравится! Скучно, говорит. Ей театр, магазины, подруги надо! Сделал расстроенный вид молодой человек, нахмурив свои густые черные брови. От этого его внешность приобрела очень несчастное выражение лица, которое снова меня развеселило. — Почему мороженое не хочешь? Снова улыбнулся он, вопросительно приподняв мохнатые брови. — Хорошо позавтракала. — Иди лучше к немцам! Посоветовал муж, спасая меня от приставучего египтянина. — А ты, друг, покупай! Совсем недорого. Всего пять доллар!— Не-е! Я не ем мороженое. Не люблю, а вот немцы точно купят!— Это твой мужь? Снова обратился ко мне продавец мороженого. — Муж. — Красивая у тебя жена! Сделал он Сашке комплимент. — Я знаю. — Ладно. Хорошё отдыхать! Широко улыбнулся на прощание египтянин, и удалился к соседнему столику докучать немцам, автоматически переключаясь на их язык. — Финиш арбуз! Снова расхохотались мы. — Это ж надо такое придумать! Ха-ха-ха!— Весело у вас тут, я смотрю! Можно к вам подсесть?Это была пара белорусов – Игорь и Катя. Они прибыли нашим рейсом. Познакомились мы с ними, пока получали ключи от номера. Пожилые супруги были намного старше нас, лет на двадцать, и докучали нам накануне множеством вопросов по поводу анкетирования для заселения. — Как пиво? Спросил Игорь. — Холодное. — На встречу в двенадцать пойдете?После обеда у нас была намечена встреча с представителем ТЕЗтура. — Да, пойдем. Мы собираемся посетить Луксор. В прошлый раз на экскурсии не возили в целях безопасности, из-за взрыва российского самолета. — Съездите! Мы там уже были, и на пирамидах, и в Каире. Все повидали. — А когда собираетесь?— Приблизительно через неделю. Как раз адаптируемся и накупаемся вдоволь! Отметил муж. — И отдых на две части разобьем, чтобы не стянулся. Поддержала я. — Я два года не отдыхал – не стянется!— Как водичка? Спросил Игорь. — Как всегда, теплая. — А где вы пристроились?— Да вот наши вещи, совсем рядом. — Может, мы поближе к вам перейдем? У меня карты есть. В преферанс играть умеете?— Сыграем! Подтвердили мы. Старики пошли собирать свои вещи для переезда поближе к нашему зонту. — Надеюсь, они не очень надоедливые. Засомневался Саша. — Посмотрим. Пора на собрание. Надо сказать, чтобы наши новые соседи за вещами присмотрели, пока нас не будет. К сожалению, поездки в Луксор на нужную нам дату не было, и нам пришлось выбирать – ехать через два дня или перед окончанием отпуска. Мы выбрали первое. — Лучше раньше съездить. Подытожила я. — Перед отъездом всегда хочется лишний раз поваляться на пляже и вдоволь накупаться в море. Игорь и Катя оказались неплохими приятелями. Пока мы проводили время за игрой в преферанс, Катя рассказывала различные истории из жизни и таскала напитки из бара на всю компанию. Мы вместе плавали и вместе ходили на обеды и ужины. Они всегда чувствовали, когда надо дать время, чтобы отдохнуть от компании друг друга, и когда пора расходиться, поэтому два последующих дня прошли весело и непринужденно. Жили мы в разных концах территории отеля, поэтому в гости друг к другу не заглядывали, а всегда встречались на нейтральной территории. Слава стал коммуникационным центром одной большой компании, которая состояла из супружеской пары молодоженов из Польши, двух сестер из Украины, нескольких россиян и белорусов. Никто, кроме поляков и моего сына не владел английским. Утром во вторник все было готово к отъезду. Взяв с собой воду и ланч-пакет, мы ждали отправления автобуса. Глава четвертая. Кто первый нажал кнопку?Сначала дорога в Луксор проходила по пустынной местности. Среди песков Сахары не встретилось ни одного населенного пункта, кроме военных блок – постов, на которых вяло по парам и небольшими группами передвигались автоматчики. При виде оружия, меня охватила непонятная тревога. Не то, чтобы военные имели устрашающий вид, просто я никогда не любила оружие, ни в школе на уроках начальной военной подготовки, когда на скорость разбирали автомат Калашникова, ни в тире, когда стреляли по мишеням из винтовки. Я ненавидела даже самую обычную воздушку, из которой так любили пострелять по пластиковым бутылкам наши мужчины. Еще в детстве, меня пугало, когда мальчишки бросали в костер холостые патроны, добытые у своих военных отцов. Не любила даже петарды, которыми баловались прохожие в Новогодние праздники. Посередине пути наш автобус остановился на стоянке, где мы смогли посетить туалет, поесть и полюбоваться на местные достопримечательности. Вновь приезжающих туристов немедленно окружали нищие с малолетними детьми – местные попрошайки. Мы делились с ними нашей едой, взятой из отеля. Было удивительно наблюдать, как набрасывались на нее голодные люди. Зрелище не доставляло удовольствия, лишь сожаление и сочувствие. — Смотри, что она делает! – Обратился с тревогой в голосе мой муж к водителю нашего автобуса, когда увидел, как маленькая девочка, одетая в национальные одежды, юркнула под автобус. Оказалось, что она уронила булочку, и та закатилась слишком далеко, поэтому ей пришлось туда залезть, чтобы поднять. — Фу. Я уже подумал, что нам бомбу подкладывают!— Ты не шути так! Посоветовала я. — Странное место. Женщины в черных хиджабах, козлята–наездники на спинах осликов, голодные и нищие люди – каменный век какой-то! Прокомментировал Слава. — А туалет чистый, современный! Мыло и бумага имеются. Нестыковка. — Мои родители недавно видео показывали про такую же поездку, только двадцатилетней давности. Так вот. Ничего не изменилось с тех пор — такие же ослики, такие же нищенки и их дети, только автобусы более старого образца были. — Удручающее зрелище. Пойдем в автобус. Пора отправляться. Вскоре пустынный пейзаж сменился на вечнозеленый, субтропический, благоухающий свежестью и наполненный яркими красками. Дорога шла вдоль широкого канала, берега которого поросли высокой сочной травой. За окном нашего автобуса, мимо пробегали населенные пункты с покосившимися хибарами и невзрачными каменными одно и двухэтажными постройками, рядом с которыми можно было увидеть местных жителей. Мужчины в длинных хлопковых просторных рубахах песочного цвета с такого же цвета платком на голове, занимались своими обычными делами. Женщин, в черных хиджабах, можно было заметить исключительно в пределах своих дворов. На улицах поселков бегало много детей. Кое-где, бородатые седые старики покуривали свои неизменные высокие кальяны и о чем-то мирно беседовали друг с другом, пристроившись в тени. На заливных лугах неспешно паслись коровы. Внешне они сильно отличались от наших местных коров. Крутые широкие рога и шерсть песочного цвета придавали им схожесть с буйволом. На небольших делянках сахарного тростника, кукурузы и риса трудились мужчины – крестьяне. Одеты они были в те же длинные рубахи, которые путались в ногах и были измазаны влажной землей. Сельскохозяйственной техники использовалось очень мало. В основном преобладал ручной труд. Вдоль всей трассы, проходящей в этом зеленом раю, росли раскидистые кустарники, с соцветиями белоснежно белого до ярко-красного оттенков. Природа здесь чем-то напоминала о доме, однако раскидистые пальмы и экзотические растения мысленно возвращали меня в существующую реальность. Гид рассказывал о жизни египтян, о народностях, заселяющих Египет, о местном земледелии и промышленности. — Не смотрите, что наш народ так бедно живет. Египет – очень богатая страна. Один только Суэцкий канал приносит миллионы долларов! Египет полностью обеспечивает себя нефтью и газом, который идет еще и на экспорт. Также, у нас добываются цветные и редкоземельные металлы, только непонятно, куда это все девается. А туризм? Да. Сейчас меньше стало приезжать туристов из России, но увеличился туристический поток из Китая. Каждая виза стоит двадцать долларов, не говоря уже о доходе от гостиничного бизнеса и музеев. Позднее, этот очень симпатичный высокий и стройный египтянин – наш гид, которого звали Ахмед, рассказывая о древнем Египте, упомянул имя Нефертити. — Нефер значит красивая. Нефертити значит красивая Тити. А вот, к примеру, Нефертар, как вы думаете, что означает? Нефертар – мужчина, а это значит, что он не красивый, потому что женщина должна быть красивой, а мужчина должен быть добрый, поэтому Нефертар – это добрый Тар! Не красивый, а добрый!Мне очень понравился ход его мыслей, потому что многие современные мужчины уделяют своей внешности слишком много внимания, становясь, при этом, либо эгоистичными и женоподобными существами, либо огромной бессмысленной тушей стероидного мяса, не способной на настоящие мужские поступки, хотя и выглядят очень сильными и мужественными. — В Египте мужчин больше чем женщин! Продолжал Ахмед свой рассказ. — Поэтому многие так никогда не женятся. Еще наши мужчины очень ревнивы. В Коране не сказано, что женщина обязана носить платок и закрывать лицо. Это придумали мужчины, чтобы их жен никто не смог коснуться даже взглядом. Даже, если жена совсем некрасивая, муж все равно будет ее ревновать!— А как же многоженство?— Многоженства в Египте нет. Никто не может финансово позволить себе содержать горем, и это давно не модно. Если вы увидите мужчину с двумя или тремя женами, он не египтянин, а скорее всего, из Эмиратов или саудит. Так за разговорами, мы въехали в Луксор — город, построенный на восточном берегу Нила, который располагался на месте древней столицы египетских фараонов – города Фивы. Луксор больше смахивал на большую каменную деревню, чем на современный город. Когда наш автобус проезжал рядом с аллеей сфинксов, мы увидели между рядами небольшую свалку мусора и, чадящий черным едким дымом, костер, за которым никто не присматривал. — Да уж! Хорошо они содержат памятники древней архитектуры! Возмутилась я. И строят вплотную, не соблюдая никаких правил. — Интересно будет посмотреть на Долину царей! Надеюсь, там другое отношение к древности. Подтвердил муж. Через несколько минут нас высадили возле развалин храма Амон–Ра. Давно хотелось самим, а не по телевидению, посмотреть на гравировку и настенные рисунки, прикоснуться своей рукой, попытаться понять замысел строителей, назначение и масштабы древних построек. Ахмед вел нас от скульптуры к скульптуре, вдоль аккуратно составленных коридоров древнего храма, рассказывая историю фараонов и древних богов, которые смотрели на своих посетителей с высоких каменных стен и с, устремленных к солнцу, колонн. — Стоило приехать сюда, чтобы окончательно убедиться, что этот храм, как и другие древнеегипетские сооружения, построены людьми, а не пришельцами из космоса. Обрадовался Слава. — Люди любят все приукрасить и напустить на обычные сооружения дух таинственности. Рисунки, как рисунки! Песчаник – очень податливый материал. В нем легко выскабливать отверстия и наносить рельефы. Продолжал он убеждаться в своих выводах. Мы с мужем молча изнывали от тридцати восьмиградусной безветренной жары, впитывая рассказ экскурсовода и восхищаясь увиденным, когда из-за высокой колонны вышел огромный силуэт. Вздрогнув всем телом, я вскрикнула и спряталась за мужа. — Ты чего! Возмутился он. — Тьфу ты! Мне показалось, что оттуда вышел этот, как его – Анубис. Вон он на стене – с головой волка!— Голову напекло? На тебе бутылку. Попей водички!Меня трясло, хотя на улице была неимоверная жара. Необъяснимое чувство тревоги засело где-то в глубине моего сознания, и постоянно подавало сигналы «SOS». — Ты что, так сильно испугалась?Мне стыдно было признаться, что у меня глюки. — Ничего страшного. Сейчас пройдет. Еще от моего взгляда не ускользнуло странное поведение ворон. Они собрались в стаю, и кружили над храмом, рисуя в небе переливающуюся живую сетку. Муж тоже их заметил, и, то и дело, косился в их сторону. — Посмотри мне на спину. Кажется, на меня что-то упало сверху!Я осмотрела его одежду и голову, там было чисто. — Не волнуйся! Все в порядке. Если обделают – это к богатству! Успокаивала его я. — Откуда они взялись, да еще в таком количестве? Не жарко им? Я думала, что они в Египте не водятся. — Надо спрятаться под крышу. Посоветовал Слава. — Не хочу ходить весь день обгаженным в воронье дерьмо. После посещения храма у нашей группы был запланирован обед в столовой на берегу Нила. Толпа туристов с тарелками в руках носилась по залу в поисках места и толкалась в очереди возле шведского стола. Найдя свои места, предназначенные для нашей группы, мы обедали, наслаждаясь прохладой кондиционеров и любуясь второй в мире по длине рекой, по которой неспешно тянулись прогулочные катера, лодки, длинные баржи с различным грузом и большие пассажирские междугородние речные суда. Внезапно солнце стало как-то ярче, и я прищурилась. После яркой вспышки на небе, во всем здании погас свет, остановились кондиционеры и заглохли холодильные установки. Мы огляделись вокруг. Все стихло, люди замерли в ожидании чего-то страшного. На реке заглохли двигатели речных судов, но продолжали плыть по инерции. Через несколько минут гробовой тишины, пол под ногами задрожал. У стоящих в этот момент людей, подкосились ноги, и они пригнулись, а мы, сидящие на стульях, кинулись на пол между столов. Принесенной неизвестно откуда, ударной волной, выбило стекла. Оглушенные взрывом, закричали люди, и началась паника. У меня перехватило дыхание, а сердце выстукивало бешеный ритм. В этот момент я вспомнила о дочери, которая осталась дома за несколько тысяч километров отсюда, о своих родителях и друзьях. — Землетрясение или терракт? Спрашивала у себя я. — Господи! Что случилось? Кричал муж, пытаясь помочь подняться мне и ища глазами сына. Голос мой дрожал. — Не знаю! Может, террористическая атака?Через несколько минут на горизонте показались черные тучи с примесью красного цвета. Мы выбрались из-под столов, отряхиваясь от осколков, когда началась настоящая паника и давка. — Сидим спокойно! Громко скомандовал Саша. — Н-надо дождаться, п-пока выйдут т-те, кто б-ближе к в-выходу! Подтвердил сын, который был сильно напуган, и заикался от волнения. Недолго думая, я стала запихивать в свою холщевую сумочку, в которой лежала шляпа от солнца то, что могла унести с собой – бутылки с водой, булочки, хлеб и фрукты, оставшиеся лежать на столе. Животный страх и инстинкт самосохранения толкали меня на необъяснимые поступки. Муж, увидев мое поведение, сначала хотел меня остановить. — Ты, что с ума сошла?Я посмотрела в окно, в котором была видна надвигающаяся чернота. Он понял мою озабоченность, и стал мне помогать, а потом прихватил с соседнего стола еще пару бутылок, и засунул их в карманы льняных брюк. Сын, глядя на нас, последовал нашему примеру. — Пускай думают, что хотят! Еще спасибо скажут!Становилось темно, хотя часы показывали три часа дня. Солнце полностью скрылось в необычной черноте. Ахмед собрал всю группу в автобусе, и пытался, как и некоторые из пассажиров, у которых был роуминг, отыскать мобильную сеть. На его красивом лице, побитом острыми осколками, по которому текла кровь, читалась растерянность и полное непонимание ситуации. Через несколько долгих минут прозвучала воздушная тревога, которая заставила вздрогнуть, а затем, голос сообщил из громкоговорителей что-то по-арабски. Побледневший Ахмед, обхватил голову обеими окровавленными руками, и начал раскачивался из стороны в сторону. К нему подскочил испуганный водитель и стал приводить его в чувства, тряся изо всех сил за плечи. Он орал о чем-то на своем языке, потом обратился к нам, и стал жестом показывать выходить из автобуса. Истекающие кровью люди, в панике выпрыгивали вслед за водителем, который вытащил за руку нашего гида. Никто ничего не мог понять. Оказавшись на улице, водитель плеснул в лицо Ахмеду водой из пластиковой бутылки, только тогда тот пришел в чувства и стал переводить на русский язык, что нам теперь надо делать. — Идемте за нами! Будем искать убежище! На нас надвигается радиоактивное облако!— Откуда оно взялось?— Станция атомная взорвалась? Наперебой переспрашивали, крича, испуганные туристы. — Я ничего не знаю! Задыхался от волнения он. — Следуйте за нами!Нам ничего не оставалось делать, как бежать следом за египтянами. — Хорошо, что я забрал все деньги и документы из отеля! Похвалил Саша сам себя за находчивость.

— Ты вроде не сильно пострадала! Нам всем еще повезло! Я забрал из автобуса аптечку. Она была прикреплена рядом с водительским креслом – надо помочь обработать раны!Ситуация была катастрофической. Мы находились на территории чужой страны, не зная ни местного языка, ни города, в компании двух египтян и группы незнакомых туристов из бывшего СССР. — А я карточку банковскую взял с собой в поездку, только теперь не знаю, смогу ли ей воспользоваться! Это какой-то дурдом! Бежал рядом Слава, неся мою холщевую сумку, доверху набитую едой и питьем. — Такого отпуска я не хочу!— Мы все здесь подохнем! Кричали рядом люди. — Какая сволочь первой нажала кнопку? Выкрикнул кто-то в толпе. Вскоре наша группа добралась до первой попавшейся мечети. Стены ее были крепкие, а площадь достаточно просторная, чтобы вместить в себя большое количество народа. Среди спасающихся от радиации было много детей. Все люди кричали, причитали, плакали и молились на разных языках. Душный зал, укрытый коврами, прогрелся до градусов пятидесяти. С меня градом лился едкий соленый пот, а сердце, после пробежки по жаре, обещало выпрыгнуть из груди. Я не могла вымолвить ни единого слова. К горлу подкатил удушающий комок, и под тяжелыми ударами пульса, мучил только один вопрос:  «что с нами всеми теперь будет?». Появился мулла. Он предложил всем присутствующим, вместе помолиться аллаху, попросить прощения за свои грехи, а затем вознес руки к небу и запел. — Алла-а-а…Переводчика никому не понадобилось, чтобы понять, что он хотел сказать. Все звуки стихли, лишь только всхлипывания детей и протяжное песнопение муллы нарушали тяжелую тишину мечети. Под высокими сводами, в зловещей темноте люди различных конфессий и вероисповеданий молились под одной крышей, кто как умел, каждый о своей грешной, израненной и отчаявшейся душе. Глава пятая. Холод и тьма— Не буду я молиться, как остальные. Не верю ни в какого Бога. Нет его!— А во что ты веришь? Задала я вопрос своему сыну. — Я верю в науку и только!— Выходит, ты не веришь, что душа бессмертна? Мы умрем и все? Темнота? Конец?— Я не знаю. Это научно не доказано. — Помнишь, мы смотрели передачу…— Врут в твоих передачах! Оборвал он неоконченную фразу. Саша обнял меня за плечи, прислонив голову к груди. Он, как и Славка, был в отчаянии. Третьи или четвертые сутки мы не выходили на улицу, и почти не ориентировались во времени. За порогом мечети из-за плотной серой ядовитой массы облаков, которые полностью закрыли небо, был сумрак и холод. Пища и вода заканчивались. Приходилось делить с другими крохи, которых и самим не хватало. Службы гражданской обороны Египта не справлялись с огромным количеством людей. Военные в защитных комбинезонах и противогазах впервые за эти дни принесли со склада пайки, которые тут же размели местные. Нам так ничего и не досталось. Все хотели жить. Многие не выдерживали голода, и, не смотря на радиоактивные осадки, периодически выходили на улицу, чтобы отыскать пропитание и воду. В мечети, где пряталась наша семья, нашли приют, как коренные жители, так и многочисленные туристы из разных стран. Египтяне вытеснили всех чужаков в угол большого сводчатого зала, поделив территорию на две неравные части, меньшая из которых досталась европейцам и китайцам. Китайцы, в свою очередь, тоже держались обособленно. Никто не понимал китайского мудреного языка за исключением их гида, бросившего на произвол судьбы своих туристов, за которых он отвечал, сбежав от них, в неизвестном направлении. Редко кто из узкоглазых мог общаться с на ломаном английском или корявом русском языках. В поездках они зачастую использовали гаджеты с голосовым Гугл-переводчиком, но теперь связь полностью пропала из-за мощного электро-магнитного импульса, который вывел из строя всю мировую энергосистему и электронное оборудование. Спустя сутки после того, как мы укрылись в нашем убежище, всем стало известно, что в мире произошла ядерная катастрофа. Кто развязал мировую войну, и у кого первого сдали нервы, нам известно не было, но теперь, это уже не имело никакого значения. Судьба человечества была решена. Мы знали, что доживаем последние дни, что умрем здесь, в Египте, вдали от родного дома, где чувствовали себя совершенно чужими и никому не нужными. Последствия ядерных взрывов докатились сюда издалека, поэтому немного ослабленная ударная волна не вызвала сильных разрушений, но мы были уверены, что больше никогда не увидим солнце, звезды и луну на затянутом черными тучами небе, из которых вместе с радиоактивным пеплом и зараженными частицами, падал на остывающую землю серый радиоактивный снег. В первый день, пока мы отсиживались в убежище, на улице слышались взрывы падающих с неба пассажирских самолетов и скрежет обломков поврежденных ими зданий. При каждом таком потрясении, всех охватывал панический ужас и истерика. Некоторые, у кого слабое сердце, не выдержали подобного испытания. Их тела нашли позже, бездыханными. Ни на секунду я не переставала думать о доме и о своей дочери, даже когда временно отключалась на тяжелый короткий кошмарный сон, упав без сил, на жесткий ковер остывшего пола мечети. В душе я не переставала молиться за своих детей и надеяться, что Марии, если и удалось выжить в безумном кошмаре войны, в которой нет ни победителей, ни побежденных, не приходится скитаться одной по убежищам, и с ней рядом находится Сергей – ее парень. — Сергей хороший, добрый и отзывчивый. Он любит мою Марию, и не позволит ей страдать в одиночестве. Думала я. — Он не оставит ее умирать одну среди чужих голодных людей. Из моих глаз, по изможденному и постаревшему за эти дни лицу, к высохшим и потрескавшимся губам скатилось две горячие горькие слезы. — Я всегда мечтала увидеть мою дочь счастливой. Хотела, чтобы она стала невестой в белом платье, чтобы она родила мне внуков. Я умирала от горя, когда думала о случившемся. — Господи! Я всю жизнь работал, как проклятый, чтобы моя семья жила счастливо и в достатке. Я построил большой уютный дом своими руками, без посторонней помощи, вырастил и дал образования детям, и как идиот платил долбанные налоги и поборы! И к чему я, спрашивается, в конечном счете, пришел? Называется — поехал отдохнуть! Что сделали эти крысы, отсиживающиеся сейчас в комфортных бункерах? Они убили на нашей планете все живое! И они еще надеются спасти свои шкуры? Муж никак не мог примириться. — Скоро им тоже нечего будет есть! Друг друга жрать начнут!Все дни он, не переставая ругал то правительство, то все человечество в целом. — Жилось им плохо! Все мало! С жиру бесились!От его слов становилось еще тяжелее. — Хватит, Саша. Мне очень холодно. Надо найти теплую одежду. От твоих слов становится только хуже! Мы не можем больше здесь оставаться и тупо умирать. Так нельзя – надо идти вперед! Лучше умереть в борьбе за выживание, и без истерики. — Да, пап. Я лучше пойду, осмотрюсь. Может, раздобуду какие-нибудь вещи для нас. — Я не буду, сын, больше не буду. Мы вместе пойдем. Мама права. Найдем одежду и еду, да и не могу я больше сидеть тут сложа руки и ждать помощи от военных. Надо что-то делать, а то у меня от бездействия крыша едет. — Жди нас здесь. Мы скоро вернемся. Обратились они ко мне. — Скоро? Так, как всегда? Я не хочу больше ждать! Мы идем вместе! Сопротивлялась я. — А вдруг с вами что-нибудь случится? Я даже знать не буду! Если умирать, только вместе!Моим мужчинам пришлось сдаться. Пробиваясь к выходу через толпу, мы случайно наткнулись на Ахмеда. Он сидел с отсутствующим взглядом в темном углу недалеко от выхода. Мы подошли, чтобы узнать о его самочувствии. — Ахмед! Что ты сидишь совсем один?Он не реагировал. — Дай воды! Попросила я мужа. — Да брось! Пошли скорей, а то мы привлекаем к себе слишком много внимания. На нас уже стали подозрительно поглядывать египтяне. — Дай бутылку! Потребовала я. Он знает русский язык. Он может нам помочь. — Помочь съесть остатки еды?— Мы совсем не знаем арабского, а большинство из местных жителей совершенно не знают ни русского, ни английского. Ты видел, сколько здесь малограмотного населения? Они могут быть очень опасными, особенно, когда нечего есть!— Мама права! Поддержал меня сын. Муж протянул последнюю литровую бутылку, наполовину заполненную водой. Я набрала полный рот, а потом брызнула ею Ахмеду в лицо. Он вздрогнул и повел зрачками. Тогда я дала ему попить из бутылки. Он с жадностью начал глотать воду, да так, что я еле отобрала у него остатки. — Хватит! Нам оставь!Понемногу он приходил в себя. Я достала из опустевшей сумки кусок хлеба, и протянула ему. Он схватил его дрожащими руками и стал запихивать себе в рот. — Аккуратно. Не подавись! На вот, запей!Через несколько минут Ахмед окончательно пришел в себя. — Спасибо, друзья! Дрожащим слабым голосом произнес он. Слезы покатились из его глаз. — Ахмед! Мы уходим. Здесь становится очень холодно, и нам всем нужна теплая одежда. — Но там радиация, взрывы?— Взрываться уже нечему. Мы уже пережили одну радиацию — чернобыльскую, значит, переживем и вторую! Обнадежила я его. — Ты нам поможешь? Спросил у него Слава. Сначала он немного завис, а потом ответил. — Да. Пойду с вами. В этом городе у меня все равно никого нет. Я из Каира, работал в Хургаде – экскурсии возил в Луксор. Мне очень хочется домой. Там у меня все родственники и невеста. Я не смог до них дозвониться. — Ладно. Надо найти теплые вещи и еду, а после решим, что делать дальше. Заключил Саша. Через минуту мы вышли на улицу. Наручные часы мужа показывали три часа, но мы не знали день сейчас или ночь. За толстыми стенами мечети была кромешная тьма. — Тут совсем темно. Надо сделать факел. Предложил Слава. — Я попробую раздобыть лампу, иначе мы заблудимся в темноте. Сказал Ахмед, и вернулся обратно в наше убежище. После прихода военных, у многих египтян в убежище появились свечи и керосиновые лампы. Вскоре, оглядываясь по сторонам, Ахмед принес лампу – маленький кусочек света и тепла. — Как т- тебя з-зовут? Спросил Ахмед, дружелюбно протягивая платок, которым раньше закрывал свою черноволосую голову от прямых солнечных лучей. В этот момент, я вспомнила последний солнечный день перед катастрофой. К горлу опять подкатил удушающий комок, и я снова чуть не разревелась, дав волю чувствам. Мне казалось, что с того солнечного дня, когда мы виделись в последний раз, прошла целая вечность. — Х-х-очу з-запомнить с-свою с-с-пасит-т-ельницу. Ахмеда трясло, как осиновый лист. Он совершенно не переносил холод. — С-с-пасибо з-за платок. Поблагодарила я его, накидывая подарок на свои продрогшие плечи, и отбивая зубами частую дробь. — Я — В-в-ероника. Т-тебя пока еще не с-спас-са-ла. Я рукой показала в сторону своих мужчин, м-м-ой муж и с-с-ын – Александр-р и В-вячеслав. — Можно просто Саша и Слава. Подтвердил муж, и прижал меня к себе, чтобы согреть своим теплом. — Да. Погрелись мы с тобой на солнышке! Снова с иронией и отчаянием отметил он. — З- здесь н-недалеко б-был магазин. Н-надо проверит-ть, есть ли т-там еще к-какие-то тов-вары. Мы шли следом за нашим гидом, прижимаясь к фасадам домов, чтобы хоть частично спрятаться от осадков, но это не сильно спасало. Людей на улицах города встречалось мало. Все прятались в убежищах. Благодаря Ахмеду, мы смогли отыскать в потемках магазин. Стекла в витрине были выбиты, и он почти полностью был разграблен мародерами. Среди беспорядка и мусора нам удалось откопать в оставленном хламе несколько затерявшихся футболок, шесть толстовок разных размеров, две пары мужских кроссовок, упаковку из семи пар женских трусиков и две упаковки по три пары носков. Еще, к нашему счастью, в дальнем шкафу мы нашли, припрятанные бывшим хозяином магазина, видимо, к зимнему сезону, несколько пар джинсов и курток-ветровок. Не раздумывая, мы поделили добытые варварским способом вещи, и оделись. Мне досталось две пары мужских носков, две детские футболки, которые я еле на себя натянула, джинсы, на два размера больше, чем надо, которые я одела поверх своих льняных брюк, одна подростковая и одна женская толстовки, как раз по размеру, и три здоровенные ветровки. Мне еще очень повезло, что кожаные босоножки на моих ногах имели толстую подошву, поэтому ноги, в двух парах носков, уже не мерзли. — Умирать, так с комфортом. Заключила я, посмотрев на свое отражение в разбитом зеркале. Ну и пугало! Лицо осунувшееся, волосы сосульками! Лучше не видеть этого чудища никогда!Порывшись еще немного в дальнем углу кладовки, мужчины нашли кое-какой инструмент, в том числе большой подводный фонарь с мощной батареей, и раскладную удочку со снастями для ловли пресноводной рыбы. Видимо, хозяин любил порыбачить. Все находки погрузили в большой клетчатый пакет с крепкими ручками. Еды, к сожалению, здесь не оказалось, поэтому пришлось продолжить поиски. Глава шестая. Голод и смерть— Мы уже сбились с ног, а нашли только несколько раздавленных батончиков Сникерс, едва уцелевших среди обломков разбитого авиалайнера. От них еще больше есть и пить хочется. — Не напоминай мне больше про разбитый самолет. Этот тошнотворный удушающий запах и рваные останки, расчлененных катастрофой людей. Меня мутит от этих воспоминаний. Остановила я Сашу. Ахмед о чем-то долго бубнил себе под нос на своем непонятном языке, а потом сказал. — Здесь недалеко была банановая плантация. Идем туда. Если нам повезет, мы найдем бананы. Это на берегу реки. — Лучше умереть сытыми. Поддержали мы его идею. Через полчаса добрались до берега Нила, и пошли вниз по течению, чтобы не заблудиться. Нил, как и сотни лет назад, мирно нес свои воды к Средиземному морю. — Найти бы лодку и уплыть отсюда куда-нибудь далеко, где есть чистый воздух, и светит на голубом небе яркое солнце. С тоской вздохнула я. — Наверное, больше не осталось на земле ни одного чистого уголка, если даже здесь, где не было ядерных взрывов, творится такой ужас. Я боюсь представить, как выглядят сейчас места боевых действий. Недалеко на берегу мы заметили костер. Когда подошли поближе, то обнаружили два небольших катера пришвартованных около деревянной пристани. Они были привязаны канатами к металлическим кольям, вбетонированным в глыбы, валяющиеся на рыхлой черной илистой земле, покрытой порыжевшей травой. Возле костра грелись и жарили на решетке рыбу, укутанные с ног до головы в теплые одеяла, двое мужчин. Ахмед подошел к ним и о чем-то долго беседовал по-арабски, потом, обратившись к нам, сказал, что банановая плантация находится совсем рядом, куда мы сразу вместе и направились. Большая банановая плантация выглядела просто ужасно. Бурая листва совсем высохла, а на стволах кое-где вяло свисали, словно перезрелые, гроздья почерневших плодов. — Они от радиации так почернели. Заключил Слава. — И потому, что солнца на небе давно нет и холод собачий. Процесс фотосинтеза остановлен на долгие месяцы, а может уже и навсегда. Вся растительность на земле погибла, и скоро совсем нечем будет дышать. Горестно подтвердила я. — Все равно больше нечего есть. Сказал Саша, отламывая от грозди размякшую ветку плодов. Ахмед последовал его примеру. Внезапно стало светлее от зеленоватого свечения, озарившего часть черного неба. Вскоре над нами с огромной скоростью и абсолютно бесшумно пролетело несколько крупных объектов, оставляя в низких тяжелых серых облаках зеленый светящийся след. — Что это было? В один голос спросили мы друг у друга, но не нашли этому явлению никаких объяснений. — Может быть, у военных есть новые технологии по дезактивации радиоактивных элементов?— Они полетели в сторону Каира. Сообщил Ахмед, который более или менее ориентировался на местности. Немного помолчав, он добавил. — Я хочу домой в Каир. Если военные и будут кого-то спасать, то в первую очередь, начнут с крупных городов. В Каире мы точно найдем пропитание и убежище. — Если выживем!— Я хочу перед смертью попрощаться со своими близкими. — Я тоже не хочу умирать сидя на одном месте, или слоняться по городу, охотясь за крысами. Сказал Слава. — Или крысы станут охотиться за нами, а может, и люди. Но как мы туда доберемся? Ни один автомобиль не заведется. Вы же сами убедились, когда я пробовал сегодня завести несколько брошенных машин. Засомневался Саша. — Мы можем плыть по Нилу. Возьмем у местных катер, наберем бананов, и поплывем по течению. В реке пузом кверху плавает много дохлой рыбы. Мне сказали, что она вполне съедобная. И воды в реке полным-полно. От жажды точно не умрем. — Сдохнем от лучевой болезни или от рака. — Зато не так медленно, как от голода. — Откуда ты знаешь, отчего можно быстрее умереть? Разозлилась я на сына. Сама мысль о смерти собственного ребенка приводила меня в отчаяние, и я в очередной раз представила, что уже потеряла дочь, отчего меня затрясло. — А Каир далеко?— До него приблизительно семьсот километров по воде. — И сколько мы будем плыть? Месяц? Спросила я, а потом сама удрученно ответила. — Да и какая, собственно разница?В последние дни мы все чаще говорили о смерти, как о чем-то неизбежном и естественном, потому что понимали — жить нам осталось мало, и поэтому Ахмед пошел договариваться на счет катера, а мы, в это время пополняли запасы почерневшими банановыми гроздьями. — Это дорога в один конец — последний путь. С тяжелым сердцем подумала я, когда мужчины оттолкнули от берега катер при помощи длинного деревянного шеста, взятого на илистом берегу Нила. Я проснулась от сильной боли в голове и суставах. За бортом нашего катера все еще плескалась мертвая вода старого Нила. Мы совсем потеряли счет времени. От слабости во всем теле, развившейся не то от голода, не то из-за лучевой болезни, мы почти не вставали, и в кошмарном полусне, методично раскачивались на безжизненных волнах. Наши тела покрылись многочисленными сочащимися язвами, которые уже не болели. Боль, как оказалось, тоже можно контролировать. Я смотрела на ткань навеса, который во время нашего пути закрывал нас от осадков. В ней появились проплешины, и через них я, уже в который раз, увидела зеленое свечение. Этот свет сопровождал нас всю дорогу до Каира. Мы не понимали, что он из себя представляет, но уже точно знали, что не спасает от радиации. Может, мне показалось, а может, привиделось, но я почувствовала чье-то постороннее присутствие. Повернув голову в сторону, я увидела высокую фигуру, склонившуюся над мертвым телом Ахмеда. Это был Анубис – Божество древнего Египта с головой шакала. Когда он заметил, что я его вижу, встал, повернулся ко мне своей звериной мордой и что-то произнес на чужом, неведомом мне языке. Слов я не разобрала, и не испугалась его страшного облика, решив, что он заберет и меня, вслед за Ахмедом. От этой мысли стало легче, и я закрыла глаза, готовясь уйти. Внутренним зрением я увидела большие сооружения посреди пустыни, в которых узнала пирамиды Гизы, но выглядели они иначе, чем я их представляла. В ровных сверкающих золотом гранях, отражался солнечный диск, свет от которого шел из кусочка чистого неба, показавшегося среди расступившихся черных туч. Отраженный луч ослепил меня. Глава седьмая. Сколько времени осталось?Чуть не ослепнув от яркого света, я снова зажмурилась. Сделав глубокий вздох, почувствовала, как мои легкие наполняются кристально чистым воздухом, а тело — силой и энергией. Легкий порыв ветра, игриво запутавшись в волосах на моей голове, волной пробежал по груди, животу, и. коснувшись кончиков пальцев ног, умчался вдаль. Где-то совсем рядом слышались звуки музыки и шум прибоя. — Я уже умерла? Я в раю? Прислушиваясь к окружающим звукам, и все еще не понимая, где нахожусь, я чувствовала ритмичные удары своего сердца. — Стучит… Но если я все еще жива, откуда тогда столько света? И боли нет – она ушла, будто ничего и не болело. Я поднесла ладони к лицу, закрываясь от ослепляющего, нестерпимо яркого света, и снова открыла глаза. — Мои ладони – такие розовые и чистые, расчерченные знакомыми морщинками и линиями. Они выглядели совсем как до катастрофы. — Если моя душа покинула тело, почему я себя вижу. Подумала я, осматривая кожу рук, на которой больше не было страшных сочащихся язв и нарывов. Сердце застучало еще сильнее, мне стало страшно. Я еще не знала, или уже давно забыла, каково находиться по ту сторону бытия, но еще не забыла про ядерную катастрофу, и катер, и черное непроглядное небо, и нескончаемую боль, и даже собственную смерть. — Может, меня похитило чудовище с волчьей мордой и собирается проводить над моим телом свои страшные опыты? Нет. Бред. Тело у меня, как новенькое. Мои глаза понемногу начали привыкать к яркому свету. Над моей головой возвышался купол бездонного синего неба, на котором не было видно ни единого облака. — Как же я давно не видела такой волшебной, божественной красоты! Я вспомнила мужа и детей. На душе снова стало нестерпимо горько и тяжело.

— А они там, в темноте, голодные и умирают…Рядом кто-то зашевелился. — Ни-к-ка. Позвал меня знакомый голос. — Я здесь не одна. Голос на Сашин похож. Да это же его голос? Он тоже умер, оставив нашего сына? А, может мы вместе умерли? А Слава, а Мария? Где они сейчас?— Ника. Ка-а-кой ужас! Я, наверное, долго и крепко спал. Лучше бы ты меня разбудила! Мне приснился страшный кошмар. Я не кричал во сне?— Ничего не понимаю. Подумала я. — Разве на том свете есть сны?Повернув голову в сторону, откуда слышался голос мужа, я поняла, что лежу на шезлонге, в купальнике на знакомом пляже Хургады. — Саша? Удивлению моему не было предела. Щурясь от яркого солнца, я смотрела на своего воскресшего мужа. Он прекрасно выглядел – чистый, выбритый, без страшных пятен и синяков, тело не истощено отсутствием солнца и пищи, на голове аккуратная стрижка, а не облезлые комья лысеющих колтунов. Я уже совсем забыла, что можно так хорошо выглядеть. Из моих глаз брызнули слезы облегчения и безмерной радости. — Слава Господу! Нам всего лишь приснился страшный сон? Я привстала, опираясь на локоть. Голова кружилась и туго соображала. Сознание все еще находилось в полном замешательстве, и совершенно заблудилось, не вписываясь в рамки новой реальности. — Я сильно перегрелась на солнце, и мне, всего лишь, приснился кошмарный сон? Из глаз ручьями струились слезы радости. Я не могла в это поверить. Однозначно лучше увидеть кошмар во сне, чем испытать его наяву. — Ника! Я видел так много смерти! Это был настолько страшный и явный сон, что я до сих пор чувствую боль и страх. Саша присел напротив меня. — Где наш Славка? Вдруг испугалась я, все еще не веря своему счастью. Саша встревоженно огляделся по сторонам. — Вот его вещи! Значит, он где-то рядом. Вздохнул он с облегчением, не веря, что все обошлось, и мы живы, и все еще находимся в отпуске. — Не могу прийти в себя, и башка кружится…Обхватил он голову руками. — Трындец какой-то! Мне приснилась атомная война, мы голодали и сильно болели, у нас выпадали зубы и клочьями лезли волосы, а потом, ты умерла. — И мне приснилось, что все небо покрыли черные радиоактивные облака. Я, как и ты, все это видела. — Странно – видеть одинаковые сны…Когда появился Славка живой и здоровый, я чуть не умерла от радости. Он припрыжку прибежал к нам босиком по горячему песку. — Мама! Папа! Вы живы! Кинулся обниматься, как в детстве, не сдерживая слез. — Я видел, как вы умерли! Потом очнулся в воде, и ничего не мог понять! Вокруг много людей, барахтаются, кричат!От волнения он тяжело дышал и заикался. — Я еле доплыл до берега, не мог никак с-сообразить, где нахожусь!— Все хорошо, сынок, все позади. — Я все еще вижу, как мы с пап-пой хороним тебя и Ахмеда, с-сбрасывая ваши мертвые тела в Нил. Сын зарыдал. — Через день или два, п- после вашей смерти, я узнал, что п-папы тоже уже нет среди ж-живых. Силы меня п-покинули. Мне не хотелось умирать в одиночестве в этом к-кошмарном аду, поэтому, я оставил папу лежать рядом с собой. Он вытер слезы и продолжал. — Вскоре наш к-катер, на котором мы плыли, окончательно сел на мель, и ко мне пришли они — странные существа, п-похожие на богов, изображения которых, мы видели в Лук-ксоре. Они пришли, и передали послание, что дадут нам последний ш-шанс. После этого, я видел пирамиды — они были из золота, и вспышку, ослепившую меня!Он на секунду прервался, сомневаясь в достоверности своих слов. — Я чуть не захлебнулся, когда вдруг оказался в воде! Видимо, я схожу с-с ума. — Похоже, мы все сходим. Мы с папой тоже видели этот страшный и слишком явный сон. — Когда вспышка меня ослепила, я сразу и не понял, куда попал — вокруг в воде барахтаются мои друзья, и все кричат об одном и том же — о смерти!— Может, мы на том свете? Саша, как и сын, все еще не мог прийти в себя. Слава присел рядом с нами. — Мы живы, но мы все умерли — это непостижимо!— Взгляните вокруг!Только сейчас мы заметили, что, несмотря на то, что пляж выглядел вполне обычно, люди вели себя очень растерянно и были чем-то напуганы. Многие рыдали вслух, обнимая друг друга, только дети беззаботно бегали и веселились, не замечая странного поведения взрослых. — Ребята! Позади нас кто-то шмыгнул промокшим носом. — Мы не понимаем, что происходит!Мы обернулись. Там стоял Игорь, обнимая свою плачущую жену Катю. Голос его дрожал. — Я не могу ничего объяснить, но нас минуту назад убивали. Всхлипывала она. — В подвал, где мы прятались от радиации и холода, прорвалась шайка голодных бандитов. Они рубили людей топорами и резали длинными острыми кинжалами на куски, а мясо складывали в черные мешки. Я весь был забрызган кровью!— У мужа не выдержали нервы от такого потрясения, и он потерял сознание, а на меня напали со спины. Я до сих пор слышу хруст раскалывающихся шейных позвонков. А потом мы оказались здесь, сидя за столиком в кафе, будто ничего и не было!— Мы сами никак не можем прийти в себя! Мы умирали от голода и лучевой болезни в катере, когда плыли по Нилу. — Ой-ой-о-ой! Что это происхо-одит? Я до сих пор отдышаться от крика не могу-у!— Когда за нами пришли, наперебой продолжал Игорь, я провалился в бездну. Там я увидел странных существ, с головой волка или шакала – похожих на египетское божество. — На Анубиса? Переспросила я. — Да! Они мне мысленно передавали какую-то информацию, что-то про наш последний шанс! Затем, я увидел вспышку, возникшую в пирамиде Хеопса, возле которой я вдруг оказался. С тех пор, как я видел ее в последний раз, она сильно изменилась – стала золотой! Все пирамиды были полностью покрыты золотом — невероятно! Вы что-нибудь понимаете?— Посмотри, какое сегодня число! Спросил Слава отца. Муж достал из моей пляжной сумки мобильник. — 15 октября!— Этого не может быть! Задыхаясь от волнения, продолжал Игорь. — Мы с женой больше трех месяцев жили в тесноте холодного подвала нашего отеля, впроголодь, под страхом быть съеденными, а сейчас снова пятнадцатое октября!— О, Боже! Так ведь катастрофа случилась, когда вы поехали в Луксор! Это было шестнадцатого! Заверещала Катя. — Выходит, завтра? Второй раз я такое не переживу!— Ты и в первый раз не пережил!В тот самый момент на телефонный номер Саши пришла смска. — Это от Марии!«Мама, папа! Как ваши дела? У нас на работе сегодня шум и полная неразбериха. Я ничего не понимаю. Все кричат, что вернулись с того света, и что они помнят, как умирали после взрыва атомной бомбы. С утра мы спокойно работали, каждый за своим компом, как, после перерыва, все вдруг стали сходить с ума! Я их боюсь! Они самые настоящие психи! Еду сейчас домой. На проспекте длинная пробка. В городе хаос! Потом сообщу, как добралась. Будьте на связи и не волнуйтесь за меня!». — Дай мне телефон. Я ей отвечу! Я забрала у мужа аппарат, отписалась дочери, и только потом поняла, что Мария ничего не помнит. Как позднее выяснилось, для некоторых людей, судного дня вообще не было — они его попросту забыли. К вечеру, во всех телевизионных новостях и на всех интернет порталах, можно было узнать только об одном событии – вся планета, каким-то образом, вернулась во времени, причем, в самый последний и самый решающий день! На всех возможных сайтах и страницах интернета пестрели фотографии позолоченных пирамид Гизы, которые стали единственным доказательством того, что мы не сошли с ума, и человечество дошло последней черты, и если сегодня мы не сделаем шаг в сторону мира и любви, то уже завтра на земле не останется почти ничего живого. Еще стало известно о том, что лидеры нескольких крупных ядерных держав внезапно решили уйти в отставку. Некоторые из них рассказывали в своих интервью, как им пришлось не один десяток лет жить в изолированном пространстве подземного бункера, как там, несмотря на относительно хорошие условия содержания, люди сходили с ума и кончали жизнь самоубийством. Далеко не все выжившие, смирились с происходящим, и продолжали влачить жалкое подземное существование, стараясь не потерять надежду когда-нибудь, хотя бы еще один раз, увидеть солнце. Никто не ложился спать этой ночью. Во всем мире затаилась зловещая тишина – ни споров, ни залпов орудий, ни насилия, ни грабежей! Мы сидели в холле и, затаив дыхание, слушали тихий шепот, и молились о завтрашнем дне. Никто из нас не знал, сколько времени у нас осталось.