Соперник ЧикатилоСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

На Украине прошел суд над самым неуловимым маньяком Советского Союза, на счету которого около 100 жертв…

«Я не человек, я зверь»

Он гладко выбрит, причесан, неплохо для зэка одет. Он всегда готов к встрече с прессой. У него чересчур правильная речь, всегда заготовлены фразы как для скандального репортажа: «Вы не понимаете, я не человек, я зверь», так и сложносочиненные конструкции для тех посетителей, которые захотят попытаться найти ключик к психологии маньяка с 25-летним стажем серийных убийств. – Про меня кино надо снимать! – говорит он журналистам. В Днепропетровской прокуратуре мне включили одну из кассет допроса Сергея Ткача. Для этой обычной процедуры пришлось снять актовый зал: одной вооруженной охраны несколько человек плюс понятые, три следователя, стенографистка, фото- и видеосъемочные группы. Все ради него – в прицеле видеокамеры невысокий седой человек с большими глазами, тихим голосом и размеренной интонацией рассказчика, которому комфортно быть в центре внимания. Он плетет длинную паутину словес, и даже через экран чувствуется, как он постепенно завладевает вниманием и сознанием всех своих слушателей. – Справа рос пышный куст амброзии, впереди – здание предположительно XIX века постройки. Рядом – дамба, которая, видимо, была возведена в целях предотвращения наводнения, исходя из опыта прошлых лет, – (это дословно) как по писаному вещает Ткач. Даже пытается шутить: – Какой высоты забор, сказать не могу, я через него не прыгал. – В зале никто не смеется. Таким же убаюкивающим тоном Ткач продолжает, как «своим обычным захватом локтя правой руки» он сзади обхватил жертву (случайно проходящую мимо девочку) за шею, чтобы не дать ей убежать или закричать. Задушил и изнасиловал – «как обычно». – Почему?! – Перехода от амброзий не выдерживает даже сверхопытный следователь украинской генпрокуратуры Анатолий Шайда. – Не знаю. Яркая вспышка. Я этого объяснить не могу. – Ткач задумывается на пару секунд и как ни в чем не бывало пускается в рассуждения, почему его не заинтересовали джинсы жертвы, хотя иногда он прихватывал с мест преступлений «сувениры» в свою людоедскую коллекцию. Ткач, как лектор, начинает рассуждать, почему он не любит Америку вообще и это их изобретение в частности…

«Больше 20 лет жду»

Было время, когда для встречи с Ткачом приезжали по 700 командированных спецов со всего Советского Союза. Устраивали засады, готовили ловушки, прочесывали каждый метр Днепропетровска и области. В Совет министров, политбюро и лично генсеку писали матери Днепропетровской области: «Мы боимся за своих детей!» Ткач проходил совсем рядом с охотниками на самого себя, но каждый раз ускользал. – Я вас уже слишком долго жду, больше 20 лет, – спокойно встретил Сергей Ткач сотрудников милиции, когда они наконец пришли его арестовать. Внешне биография Ткача – самая обычная. Перебивался случайными заработками, выпивал, за что лишен прав на вождение трактора, потом стащил что-то с завода и был уволен по статье. Трижды женат. Четверо детей, от первого ребенка отказался – чтобы насолить первой жене. Рос младшим, четвертым сыном, отец-шахтер его часто и жестоко наказывал. Что из этого стало «спусковым крючком» для будущего убийцы? Криминальная психология на территории бывшего СССР – не слишком популярный жанр. Мы не Америка, где с каждым маньяком носятся десятки профессоров и ученых. Следователи прокуратуры отмечают только, что у Ткача были уникальные навыки, благодаря которым его 25 лет не могли поймать. Невысокий и забитый, он пошел заниматься тяжелой атлетикой. Тренировался, видимо, с маниакальным упорством – пусть в полулегком весе, но стал чемпионом Кузбасса (в этом российском регионе Ткач провел детство и молодость). После спорта Ткач устроился в милицию экспертом-криминалистом. Из органов его погнали – вроде пытался подделать экспертное заключение за деньги, но профессиональные познания об уликах и вещдоках очень помогли Ткачу в будущем – когда он перешел по другую сторону закона. Задушив и изнасиловав очередную жертву, он собирал с места преступления все предметы, на которых могли остаться его отпечатки. Он знал, как должно выглядеть место преступления, чтобы следователям было не за что зацепиться. В 1980 году Ткач по совету врачей перевез отца-фронтовика из холодного Кузбасса в теплый Крым. После этого несколько раз менял города, жен и работу. Милиция искала днепропетровского, павлодарского, пологского маньяков. А это все был один и тот же человек. Еще в 1980-е после очередного убийства Ткач сам позвонил в милицию. Но дежурный решил, что звонит сумасшедший, и грубо его отшил. 25 лет Ткач вел жуткую игру-соревнование с советской правоохранительной системой. Через четверть века он то ли устал и сам подставился, то ли совсем потерял контроль от безнаказанности. Ткач задушил и изнасиловал дочь соседей, а потом пришел на ее похороны, где «дядю, который увел Аню», опознала сельская ребятня. На Украине прошел суд над самым неуловимым маньяком Советского Союза, на счету которого около 100 жертв…

«Я не человек, я зверь»

Он гладко выбрит, причесан, неплохо для зэка одет. Он всегда готов к встрече с прессой. У него чересчур правильная речь, всегда заготовлены фразы как для скандального репортажа: «Вы не понимаете, я не человек, я зверь», так и сложносочиненные конструкции для тех посетителей, которые захотят попытаться найти ключик к психологии маньяка с 25-летним стажем серийных убийств. – Про меня кино надо снимать! – говорит он журналистам. В Днепропетровской прокуратуре мне включили одну из кассет допроса Сергея Ткача. Для этой обычной процедуры пришлось снять актовый зал: одной вооруженной охраны несколько человек плюс понятые, три следователя, стенографистка, фото- и видеосъемочные группы. Все ради него – в прицеле видеокамеры невысокий седой человек с большими глазами, тихим голосом и размеренной интонацией рассказчика, которому комфортно быть в центре внимания. Он плетет длинную паутину словес, и даже через экран чувствуется, как он постепенно завладевает вниманием и сознанием всех своих слушателей. – Справа рос пышный куст амброзии, впереди – здание предположительно XIX века постройки. Рядом – дамба, которая, видимо, была возведена в целях предотвращения наводнения, исходя из опыта прошлых лет, – (это дословно) как по писаному вещает Ткач. Даже пытается шутить: – Какой высоты забор, сказать не могу, я через него не прыгал. – В зале никто не смеется. Таким же убаюкивающим тоном Ткач продолжает, как «своим обычным захватом локтя правой руки» он сзади обхватил жертву (случайно проходящую мимо девочку) за шею, чтобы не дать ей убежать или закричать. Задушил и изнасиловал – «как обычно». – Почему?! – Перехода от амброзий не выдерживает даже сверхопытный следователь украинской генпрокуратуры Анатолий Шайда. – Не знаю. Яркая вспышка. Я этого объяснить не могу. – Ткач задумывается на пару секунд и как ни в чем не бывало пускается в рассуждения, почему его не заинтересовали джинсы жертвы, хотя иногда он прихватывал с мест преступлений «сувениры» в свою людоедскую коллекцию. Ткач, как лектор, начинает рассуждать, почему он не любит Америку вообще и это их изобретение в частности…

«Больше 20 лет жду»

Было время, когда для встречи с Ткачом приезжали по 700 командированных спецов со всего Советского Союза. Устраивали засады, готовили ловушки, прочесывали каждый метр Днепропетровска и области. В Совет министров, политбюро и лично генсеку писали матери Днепропетровской области: «Мы боимся за своих детей!» Ткач проходил совсем рядом с охотниками на самого себя, но каждый раз ускользал. – Я вас уже слишком долго жду, больше 20 лет, – спокойно встретил Сергей Ткач сотрудников милиции, когда они наконец пришли его арестовать. Внешне биография Ткача – самая обычная. Перебивался случайными заработками, выпивал, за что лишен прав на вождение трактора, потом стащил что-то с завода и был уволен по статье. Трижды женат. Четверо детей, от первого ребенка отказался – чтобы насолить первой жене. Рос младшим, четвертым сыном, отец-шахтер его часто и жестоко наказывал. Что из этого стало «спусковым крючком» для будущего убийцы? Криминальная психология на территории бывшего СССР – не слишком популярный жанр. Мы не Америка, где с каждым маньяком носятся десятки профессоров и ученых. Следователи прокуратуры отмечают только, что у Ткача были уникальные навыки, благодаря которым его 25 лет не могли поймать. Невысокий и забитый, он пошел заниматься тяжелой атлетикой. Тренировался, видимо, с маниакальным упорством – пусть в полулегком весе, но стал чемпионом Кузбасса (в этом российском регионе Ткач провел детство и молодость). После спорта Ткач устроился в милицию экспертом-криминалистом. Из органов его погнали – вроде пытался подделать экспертное заключение за деньги, но профессиональные познания об уликах и вещдоках очень помогли Ткачу в будущем – когда он перешел по другую сторону закона. Задушив и изнасиловав очередную жертву, он собирал с места преступления все предметы, на которых могли остаться его отпечатки. Он знал, как должно выглядеть место преступления, чтобы следователям было не за что зацепиться. В 1980 году Ткач по совету врачей перевез отца-фронтовика из холодного Кузбасса в теплый Крым. После этого несколько раз менял города, жен и работу. Милиция искала днепропетровского, павлодарского, пологского маньяков. А это все был один и тот же человек. Еще в 1980-е после очередного убийства Ткач сам позвонил в милицию. Но дежурный решил, что звонит сумасшедший, и грубо его отшил. 25 лет Ткач вел жуткую игру-соревнование с советской правоохранительной системой. Через четверть века он то ли устал и сам подставился, то ли совсем потерял контроль от безнаказанности. Ткач задушил и изнасиловал дочь соседей, а потом пришел на ее похороны, где «дядю, который увел Аню», опознала сельская ребятня.

– Не прийти на похороны я не мог – соседи, неудобно, – охотно делится Ткач своей, недоступной нам логикой. – Картина преступления во многих случаях была одинакова, – рассказал «Собеседнику» следователь Валерий Миргородский. – После работы он пил – почти всегда один. Ему даже принадлежит своеобразный рекорд – бутылку водки он опустошал из горла за 13 секунд. После этого, по его показаниям, он испытывал почти зверское желание. И ехал на своем велосипеде выискивать место попустыннее и жертву побеспомощнее. Это были малолетние девочки, девушки и взрослые женщины. Несовершеннолетних жертв больше – с ними, говорил, легче справиться…Ткач менял внешность – то отпускал бороду и усы, то брился. Перекрашивал велосипеды. Однажды соседка ему сказала: ой, Сереж, а фоторобот-то как на тебя похож! Посмеялись и разошлись.

Недодушил…

Это страшное дело протянулось из советской эпохи в нашу. Следствие передало в суд материалы по 40 эпизодам, 29 человек погибли от рук маньяка, 11 маленьких девочек выжили. «Недодушил, оклемались», – говорят в прокуратуре. Но недоказанных эпизодов гораздо больше. Предполагают, что на счету душегуба около 100 жертв. Чудом же выжившие очень разные, похожи только в одном – отказываются встречаться с журналистами и вспоминать тот кошмар. Они все уже взрослые женщины. Кто-то вышел замуж и обзавелся детьми. Есть такие, которые после встречи с Ткачом остались инвалидами и до сих пор панически боятся шагов за спиной. Половина с возрастом постарались все забыть. Другие – наоборот, помнят еще более отчетливо и уверенно опознали Ткача по фотографии. Очные ставки не проводились – даже в интересах следствия, это был бы слишком жестокий эксперимент. Узнав, что есть выжившие жертвы, Ткач пожал плечами:– Может быть. Мне главное было, чтобы они не сопротивлялись. Могли лицо поцарапать. А так, более 20 лет – и ни одной царапины! Выезжая на следственный эксперимент, он всегда просил бронежилет – боялся мести. У Ткача есть еще группа жертв, о которых следственные органы не очень охотно говорят. За его преступления были ошибочно осуждены люди. Шесть человек – точно. Возможно, больше. Игорь Рыжков отсидел 10 лет. От репутации изгоя в своем маленьком городке он не избавился даже сейчас, когда стало известно, кто настоящий убийца. На пару с Людмилой Светличной он периодически ездит искать правду в Москву – столицу несуществующей страны, которая вынесла ему несправедливый приговор и исковеркала жизнь. Людмила Светличная – мать одной из убитых девочек. Ее муж не выдержал подозрений в изнасиловании и убийстве дочери и повесился в камере. В какой-то степени эти двое – еще счастливчики: остальные живые «судебные ошибки» сидят за деяния Ткача до сих пор! В прокуратуре говорят, что их дела обязательно будут пересмотрены, но не раньше, чем Ткач получит свой приговор. Произойдет это только через несколько лет – в деле 105 томов. Но Ткача это не волнует. Он спрашивает:– О Чикатило фильм сняли, может, и обо мне сделают?