Слабоумный дедСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Мне тогда было лет пятнадцать. Для нас с сестрами, будучи оставшимися совсем одинокими после потери родителей, уже началась горькая пора ранней взрослой жизни. Стоял далекий 75-ый год, за правами несовершеннолетних особо не следили, и нас, троих осиротевших детей, спихнули какой-то тетке по отцовской стороне. Седьмая вода на киселе, что уж тут. Мне как самой старшей приходилось сложнее остальных, что сказалось и на этой самой истории. Но не будем об этом, а продолжим наше повествование. Тетка в свою очередь, после окончания учебного года, спихнула нас к себе в деревню, ту еще глушь, со слащавым названием: то ли «Калиновка», то ли «Маремьяна», уже не помню. Там проходили работы в поле, основался общий колхоз. Тетке легче было заставить нас работать, дабы избавиться от нашего присутствия хотя бы на пол лета или и то больше. Да и прокормить троих детей было сложно, с ее жизнью вдовы. Именно, поэтому мы все прекрасно понимали, и охотно брали на себя все обязанности. А младшую с собой брали, чтобы дома одну не оставлять. Июнь тогда выдался жаркий, солнце палило так, будто грозилось изжарить всех сельских жителей заживо. Каждый день, после раздачи корма курам, похода к колодцу за водой и других домашних хлопот, мы дружно, иногда с другими местными ребятами, отправлялись на работу - в поле. Мне и Ташке (средней сестре) нравилась такая сельская незатейливая жизнь. Мы любили здешнюю простую природу, тихие сады и огороды. А вот Юленька, младшая, с тех пор как мы приехали, постоянно чего-то боялась, и даже в поведении изменилась. Есть меньше стала, забросила свое школьное задание на лето. И будто надулась на нас, как мышь на крупу. Все жаловалась, что по ночам за ставнями (а мы их закрывали на ночь) слышаться какие-то странные песни, смех жуткий, да еще много разных пугающих звуков. Ну, мы ее слушать не стали, списали все на местных пьянчуг, которые здесь ночью расхаживают. А зря мы ее тогда не послушали с Ташкой. Вот, однажды, мы теплым летним вечером, когда небо уже залилось розовой краской, возвращались с полевых работ домой. Уставшие, все в земле, нагревшиеся на солнце, и довольные. А по пути уж и не души не встречалось, все разошлись по домам, закончили дела, и зажгли в окнах свет. И мы то же самое собирались сделать, как только бы дошли домой. Но тут нам навстречу выбежал кот. Бешеный, шерсть взъерошена, глаза дикие. Бежит и кричит во все горло. Юлька испугалась, спряталась за наши спины. А кот и сам, наверное, испугался до смерти, и нырнул в кусты. А кто его так напугал, непонятно. Собак поблизости не видно было, людей тоже ни одного. «Дурной, наверно…» - подумали мы, и пошли дальше. А Юлька всю последующую дорогу ныла и капризничала, дергала нас с Ташкой за руки, и говорила что, мол, в кустах голову увидела, большую, и улыбающуюся. Это она кота, как сказала Юлька, напугала. Но мы подумали, что ребенок устал за день, переутомился. И сказали ей, что никого там не было, а только кусты и стояли. А зря не поверили. Когда вернулись домой, в теткину старую избу, построенную еще до войны, уже начало темнеть. Времени было немного, но в деревне все жители ложились рано, да и мы так устали, что только и были силы умыться, поесть чего, да и спать лечь. Так мы с сестрами и сделали. Кровать в избе была одна, и там на ночь умещались Ташка с Юлей. А я, как старшая, стелила себе на лавке, и ютилась там. Пожелали друг другу спокойной ночи, и легли спать. Юля долго не могла заснуть, все боялась, что опять кто-то за окном ходить начнет. Но мы ее успокоили, и как только младшая уснула, и сами провалились в сон. А зря успокаивали. Я проснулась от того, что услышала какие-то неясные шорохи. И тут же вспомнила, что ставни на ночь забыла закрыть. Встала тихо, чтобы девчонок не разбудить, и пошла закрывать. Глянула в темное окошко, и увидела, и правда кто-то ходит! Да не то слово, ходит - бегает! Что-то похожее на человека, в темноте не видное, бегает по саду из стороны в сторону, и машет огромными ручищами над головой, да изгибает их как-то неестественно, у человека так кости не гнутся. И крики его слышны даже в избе. А голос не то мужской, не то женский - не разберешь. Старческий какой-то, хриплый и громкий. И бегает, подскакивает зачем-то, кружится вокруг своей оси, приседает, и грядки топчет огромными костлявыми ножищами. Все это сопровождается безумным криком, не умолкающим не на секунду, будто ему воздух и не требуется. В темноте это существо плохо было видно, и я его не рассмотрела. Но перепугалась не на шутку. В эту минуту я поняла, что Юля не врала, и что правда непонятно кто под окнами ходит. Первую минуту я стояла в ступоре, и не могла даже шевельнуться в шоке от того, что увидела. А существо это и не думало останавливаться, все так же бегало и бесилось. Только вот самый страшный момент настал, когда оно меня заметило. Повернуло ко мне свою неестественно большую круглую голову, будто раздутую во все стороны. Мне тогда было лет пятнадцать. Для нас с сестрами, будучи оставшимися совсем одинокими после потери родителей, уже началась горькая пора ранней взрослой жизни. Стоял далекий 75-ый год, за правами несовершеннолетних особо не следили, и нас, троих осиротевших детей, спихнули какой-то тетке по отцовской стороне. Седьмая вода на киселе, что уж тут. Мне как самой старшей приходилось сложнее остальных, что сказалось и на этой самой истории. Но не будем об этом, а продолжим наше повествование. Тетка в свою очередь, после окончания учебного года, спихнула нас к себе в деревню, ту еще глушь, со слащавым названием: то ли «Калиновка», то ли «Маремьяна», уже не помню. Там проходили работы в поле, основался общий колхоз. Тетке легче было заставить нас работать, дабы избавиться от нашего присутствия хотя бы на пол лета или и то больше. Да и прокормить троих детей было сложно, с ее жизнью вдовы. Именно, поэтому мы все прекрасно понимали, и охотно брали на себя все обязанности. А младшую с собой брали, чтобы дома одну не оставлять. Июнь тогда выдался жаркий, солнце палило так, будто грозилось изжарить всех сельских жителей заживо. Каждый день, после раздачи корма курам, похода к колодцу за водой и других домашних хлопот, мы дружно, иногда с другими местными ребятами, отправлялись на работу - в поле. Мне и Ташке (средней сестре) нравилась такая сельская незатейливая жизнь. Мы любили здешнюю простую природу, тихие сады и огороды. А вот Юленька, младшая, с тех пор как мы приехали, постоянно чего-то боялась, и даже в поведении изменилась. Есть меньше стала, забросила свое школьное задание на лето. И будто надулась на нас, как мышь на крупу. Все жаловалась, что по ночам за ставнями (а мы их закрывали на ночь) слышаться какие-то странные песни, смех жуткий, да еще много разных пугающих звуков. Ну, мы ее слушать не стали, списали все на местных пьянчуг, которые здесь ночью расхаживают. А зря мы ее тогда не послушали с Ташкой. Вот, однажды, мы теплым летним вечером, когда небо уже залилось розовой краской, возвращались с полевых работ домой. Уставшие, все в земле, нагревшиеся на солнце, и довольные. А по пути уж и не души не встречалось, все разошлись по домам, закончили дела, и зажгли в окнах свет. И мы то же самое собирались сделать, как только бы дошли домой. Но тут нам навстречу выбежал кот. Бешеный, шерсть взъерошена, глаза дикие. Бежит и кричит во все горло. Юлька испугалась, спряталась за наши спины. А кот и сам, наверное, испугался до смерти, и нырнул в кусты. А кто его так напугал, непонятно. Собак поблизости не видно было, людей тоже ни одного. «Дурной, наверно…» - подумали мы, и пошли дальше. А Юлька всю последующую дорогу ныла и капризничала, дергала нас с Ташкой за руки, и говорила что, мол, в кустах голову увидела, большую, и улыбающуюся. Это она кота, как сказала Юлька, напугала. Но мы подумали, что ребенок устал за день, переутомился. И сказали ей, что никого там не было, а только кусты и стояли. А зря не поверили. Когда вернулись домой, в теткину старую избу, построенную еще до войны, уже начало темнеть. Времени было немного, но в деревне все жители ложились рано, да и мы так устали, что только и были силы умыться, поесть чего, да и спать лечь. Так мы с сестрами и сделали. Кровать в избе была одна, и там на ночь умещались Ташка с Юлей. А я, как старшая, стелила себе на лавке, и ютилась там. Пожелали друг другу спокойной ночи, и легли спать. Юля долго не могла заснуть, все боялась, что опять кто-то за окном ходить начнет. Но мы ее успокоили, и как только младшая уснула, и сами провалились в сон. А зря успокаивали. Я проснулась от того, что услышала какие-то неясные шорохи. И тут же вспомнила, что ставни на ночь забыла закрыть. Встала тихо, чтобы девчонок не разбудить, и пошла закрывать. Глянула в темное окошко, и увидела, и правда кто-то ходит! Да не то слово, ходит - бегает! Что-то похожее на человека, в темноте не видное, бегает по саду из стороны в сторону, и машет огромными ручищами над головой, да изгибает их как-то неестественно, у человека так кости не гнутся. И крики его слышны даже в избе. А голос не то мужской, не то женский - не разберешь. Старческий какой-то, хриплый и громкий. И бегает, подскакивает зачем-то, кружится вокруг своей оси, приседает, и грядки топчет огромными костлявыми ножищами. Все это сопровождается безумным криком, не умолкающим не на секунду, будто ему воздух и не требуется. В темноте это существо плохо было видно, и я его не рассмотрела. Но перепугалась не на шутку. В эту минуту я поняла, что Юля не врала, и что правда непонятно кто под окнами ходит. Первую минуту я стояла в ступоре, и не могла даже шевельнуться в шоке от того, что увидела. А существо это и не думало останавливаться, все так же бегало и бесилось. Только вот самый страшный момент настал, когда оно меня заметило. Повернуло ко мне свою неестественно большую круглую голову, будто раздутую во все стороны. Расширило свои белые глазищи с черными маленькими зрачками, надвинуло серые заросшие брови, и растянулось в отвратительной слабоумной улыбке, от уха до уха, показывая мне свои желтые кривые и редкие зубы, и вытекающую изо рта вязкую слюну. Вот теперь мне стало действительно страшно, и я обрела возможность двигаться. Я быстро захлопнула ставни, но перед этим заметило, как это существо такими же действиями, как и прежде, начало двигаться к избе. Я в панике разбудила сестер, зажгла свет. Рассказала им все, что увидела. Ташка сначала не поверила, а Юля залилась слезами. А убедились мы все в том, что это не галлюцинации, когда чьи-то костлявые крепкие кулаки забарабанили по ставням и по стенам дома. А потом еще и свет вырубился, это то самое существо перегрызло своими кривыми страшными зубами провода на улице. Я стала молиться и креститься, Ташка поминутно вскрикивала от каждого шороха, а из маленькой Юли чуть дух вон не вышел от страха. Так и барабанило по стенам и ставням несколько минут, а потом стуки перешли и на дверь. А дверь была старая и ветхая, хуже самой избы. Тут, мы в страхе притихли. Решили, что если не будем шуметь, то и оно уйдет. Но как бы ни так! В дверь загремели так, что она то и гляди была готова сорваться с петель. А крики существа доносились и до нас. Теперь они были похожи на какое-то слюнявое клокотание горлом, видимо, существо радовалась скорой добыче. В щели между дверью и стеной просовывались уродливые длинные и кривые пальцы. Они скребли по стенам, оставляя за собой грязные следы. Я поняла, что нужно что-то делать, иначе не жить нам всем. Я велела девочкам спрятаться под кроватью, а сама взяла стоящую у печи кочергу, и встала у стены рядом с дверью, держа бытовой предмет наготове. И только я это сделала, как дверь хрустнула, и отлетела далеко в конец избы, а на пороге появилось оно. Странное человекоподобное существо, все покрытое морщинами, с блестящей жирной лысой головой, и торчащими по бокам, отвратительными грязными патлами. Из одежды, на его худощавом, обтянутом дряхлой висящей кожей теле, был только коричневый, грязный, оборванный комбинезон, весь заляпанный какой-то неизвестной грязью. Оно отвратительно скалилось в улыбке гнилых зубов, пуская пенистую слюну, как бешеная собака. Оно не заметило меня, так как я встала у стены. Существо, хлопая себя огромными ладонями по лысине, и по всему телу, будто мучаясь от конвульсий, пошло по направлению к кровати, под которой сидели сестры. Кажется, оно их заметило. - Привет, детишки! Я пришел! - сказало существо отвратительным старческим голосом, и начало прыгать, доставая головой до потолка. Я собрала всю свою смелость, дрожащими руками подняла кочергу, и со всей силы ударило существо по лысому затылку. Голова оказалась на удивление мягкой, и железо кочерги вошло в череп, словно в масло. Существо упало, и залило пол какой-то коричнево-зеленой жидкостью, вместо крови. Оно отвратительно завоняло и будто обмякло. Ташка и Юля испуганно высунулись из-под кровати. Я, даже не собрав вещи, взяла сестер, велела им одеться, и быстро взять то, что необходимо. В панике мы ушли из дома, и напросились переночевать у соседки. На следующий день, оставив тетке записку, мы уехали обратно в город, потому что знали, что нас может ожидать, если мы останемся. Больше мы этого существа не встречали. И вам не желаем такой встречи.