Сквозь стенуСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Закончив с отличием экономический факультет Брянского университета, я вытянул счастливый билет: наверное, не так много молодых людей, не имея опыта работы, сразу же получают приглашение на работу в известную столичную фирму. Спустя два дня я мчался в Питер на той предельно возможной скорости, которую только мог развить пропахший курицей и носками почтенный поезд «Санкт-Петербург — Брянск». Собеседование прошло успешно и, спустя неделю, я навсегда покинул родной город. Вопрос с жильём на новом месте решился быстро и практически безболезненно: благодаря известной сине-голубой социальной сети я уже в день приезда держал в руках связку ключей от арендованной жилплощади. Небольшая квартира, моё новое пристанище, находилась на одиннадцатом этаже огромного брежневского дома на ближней окраине Петербурга. Как и заведено в таких домах, подъезд был двойным: одна дверь вела с улицы в холл с двумя лифтами, вторая — на лестницу, которой почти никто никогда не пользовался. Даже жильцы второго и третьего этажей, которым, казалось, было бы проще подняться на два пролёта, чем стоять в ожидании престарелых лифтов, предпочитали не ходить по лестнице. В этом не было ничего удивительного. В таких многоэтажных домах, где подавляющее большинство жильцов пользуются исключительно лифтом, а пеший маршрут выбирают лишь в чрезвычайной ситуации, лестницу оккупирует не самый приятный контингент: бомжи, наркоманы, алкаши, трудные подростки. Уж лучше постоять несколько лишних минут и дождаться лифта, чем идти пешком по вонючей и грязной лестнице. Одним из немногих условий, поставленных мне хозяйкой квартиры, был категорический запрет на курение в помещении, поскольку запах табака, по мнению владелицы жилища, намертво въедался не только в мебель и шторы, но и в стены, и в пол, и в межэтажные перекрытия. Я не спорил: даже меня, курящего по пачке в день на протяжении последних семи лет, не особо радовала густая дымовая завеса в помещении и тяжёлый сон с гарантированной на утро головной болью от переизбытка табачного дыма в воздухе. С моей вредной привычки всё и началось. Изначально я ходил курить на площадку перед лифтами, но буквально через несколько дней ко мне заявилась делегация соседей и порекомендовала курить на балконе. Оказалось, дым с площадки нещадно тянуло к ним в квартиры. Я не особенно расстроился: было ещё тепло. В конце концов, что может быть прекраснее, чем тихим осенним вечером выйти на свежий воздух и, стоя на высоте одиннадцати этажей, без спешки насладиться сигаретой, глядя вниз, на вечно спешащий куда-то город?Единственным, что портило мне удовольствие, была дверь на лестницу, выходившая сюда же. В разбитое дверное стекло можно было увидеть грязный пролёт, освещённый тусклой лампочкой и украшенный каллиграфически выведенным кроваво-красной краской словом «Metallica». Иногда оттуда доносились странные звуки: словно где-то на пару этажей ниже бегали крысы. Стоять, повернувшись к ней спиной, было неприятно. В тот вечер я, уставший после работы, стоял на балконе и потягивал сигарету, как вдруг до меня донёсся слабый, едва различимый стон. Я непонимающе оглянулся, заглянул к лифтам — никого, затем перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. Всё было тихо и спокойно. На улице несколько мамаш неторопливо вышагивали с колясками, по проспекту ехали машины, где-то дребезжал трамвай. «Тебе показалось! Меньше ужастиков смотри на ночь!»Я попытался успокоить себя, но не успел — стон повторился. Меня бросило в дрожь. Во-первых, он стал значительно громче, и теперь я был уверен, что мне не послышалось. А во-вторых… стон был ужасен. Так могло стонать только очень больное и измученное существо. Страдающее, вывернутое наизнанку, умирающее…«Существо?»Да, я отнюдь не был уверен, что этот звук издаёт человек. В нём было что-то странное, что-то противоестественное. И на этот раз я понял, откуда доносился страшный звук: он шёл с лестницы. … Мне ужасно не хотелось идти на поиски источника шума. Напротив, я испытывал непреодолимое желание как можно скорее покинуть балкон и больше сегодня (и это как минимум) не выходить на него. И тут стон повторился третий раз. И теперь я явственно услышал слово:— Помогите!«Там человек. Человек, а не невесть что! Надо помочь!»— Я иду! — выкрикнул я, открывая дверь на лестницу. И сразу же отшатнулся. Нет, за дверью никого не было, там всё было как обычно: грязно, пыльно и абсолютно пусто. Дело было в воздухе — тяжёлом и затхлом. «Такой воздух, — с неожиданной ясностью подумал я, — наверное, бывает в старых, заброшенных склепах». А ещё на лестнице пахло, и почему-то мне показалось, что к обычному сочетанию запахов теперь примешивался слабый аромат гниющего мяса. Закончив с отличием экономический факультет Брянского университета, я вытянул счастливый билет: наверное, не так много молодых людей, не имея опыта работы, сразу же получают приглашение на работу в известную столичную фирму. Спустя два дня я мчался в Питер на той предельно возможной скорости, которую только мог развить пропахший курицей и носками почтенный поезд «Санкт-Петербург — Брянск». Собеседование прошло успешно и, спустя неделю, я навсегда покинул родной город. Вопрос с жильём на новом месте решился быстро и практически безболезненно: благодаря известной сине-голубой социальной сети я уже в день приезда держал в руках связку ключей от арендованной жилплощади. Небольшая квартира, моё новое пристанище, находилась на одиннадцатом этаже огромного брежневского дома на ближней окраине Петербурга. Как и заведено в таких домах, подъезд был двойным: одна дверь вела с улицы в холл с двумя лифтами, вторая — на лестницу, которой почти никто никогда не пользовался. Даже жильцы второго и третьего этажей, которым, казалось, было бы проще подняться на два пролёта, чем стоять в ожидании престарелых лифтов, предпочитали не ходить по лестнице. В этом не было ничего удивительного. В таких многоэтажных домах, где подавляющее большинство жильцов пользуются исключительно лифтом, а пеший маршрут выбирают лишь в чрезвычайной ситуации, лестницу оккупирует не самый приятный контингент: бомжи, наркоманы, алкаши, трудные подростки. Уж лучше постоять несколько лишних минут и дождаться лифта, чем идти пешком по вонючей и грязной лестнице. Одним из немногих условий, поставленных мне хозяйкой квартиры, был категорический запрет на курение в помещении, поскольку запах табака, по мнению владелицы жилища, намертво въедался не только в мебель и шторы, но и в стены, и в пол, и в межэтажные перекрытия. Я не спорил: даже меня, курящего по пачке в день на протяжении последних семи лет, не особо радовала густая дымовая завеса в помещении и тяжёлый сон с гарантированной на утро головной болью от переизбытка табачного дыма в воздухе. С моей вредной привычки всё и началось. Изначально я ходил курить на площадку перед лифтами, но буквально через несколько дней ко мне заявилась делегация соседей и порекомендовала курить на балконе. Оказалось, дым с площадки нещадно тянуло к ним в квартиры. Я не особенно расстроился: было ещё тепло. В конце концов, что может быть прекраснее, чем тихим осенним вечером выйти на свежий воздух и, стоя на высоте одиннадцати этажей, без спешки насладиться сигаретой, глядя вниз, на вечно спешащий куда-то город?Единственным, что портило мне удовольствие, была дверь на лестницу, выходившая сюда же. В разбитое дверное стекло можно было увидеть грязный пролёт, освещённый тусклой лампочкой и украшенный каллиграфически выведенным кроваво-красной краской словом «Metallica». Иногда оттуда доносились странные звуки: словно где-то на пару этажей ниже бегали крысы. Стоять, повернувшись к ней спиной, было неприятно. В тот вечер я, уставший после работы, стоял на балконе и потягивал сигарету, как вдруг до меня донёсся слабый, едва различимый стон. Я непонимающе оглянулся, заглянул к лифтам — никого, затем перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. Всё было тихо и спокойно. На улице несколько мамаш неторопливо вышагивали с колясками, по проспекту ехали машины, где-то дребезжал трамвай. «Тебе показалось! Меньше ужастиков смотри на ночь!»Я попытался успокоить себя, но не успел — стон повторился. Меня бросило в дрожь. Во-первых, он стал значительно громче, и теперь я был уверен, что мне не послышалось. А во-вторых… стон был ужасен. Так могло стонать только очень больное и измученное существо. Страдающее, вывернутое наизнанку, умирающее…«Существо?»Да, я отнюдь не был уверен, что этот звук издаёт человек. В нём было что-то странное, что-то противоестественное. И на этот раз я понял, откуда доносился страшный звук: он шёл с лестницы. … Мне ужасно не хотелось идти на поиски источника шума. Напротив, я испытывал непреодолимое желание как можно скорее покинуть балкон и больше сегодня (и это как минимум) не выходить на него. И тут стон повторился третий раз. И теперь я явственно услышал слово:— Помогите!«Там человек. Человек, а не невесть что! Надо помочь!»— Я иду! — выкрикнул я, открывая дверь на лестницу. И сразу же отшатнулся. Нет, за дверью никого не было, там всё было как обычно: грязно, пыльно и абсолютно пусто. Дело было в воздухе — тяжёлом и затхлом. «Такой воздух, — с неожиданной ясностью подумал я, — наверное, бывает в старых, заброшенных склепах». А ещё на лестнице пахло, и почему-то мне показалось, что к обычному сочетанию запахов теперь примешивался слабый аромат гниющего мяса.

Я огляделся: на площадке никого не было. — Где вы? — позвал я, но мне никто не ответил. Зато откуда-то снизу донеслось какое-то шуршание. Я перегнулся через перила, но ничего не увидел. Надо было идти вниз. На площадке десятого этажа также было пусто. Пыль, граффити, разводы от высохшей мочи по углам. Я посмотрел вниз — на нижних этажах тоже было пусто. Странное дело, подумал я и решил, что раз ничего нет ни там, ни тут, то, значит, это просто был ветер… ну, или вода в трубах… журчание которой само собой сложилось в слово «Помогите!». А может, — с внезапной злобой подумал я, — кто-то телевизор смотрел на максимальной громкости, вот и слышится всякое!В любом случае можно было возвращаться…И в этот момент погас свет. Он погас не только на пролёте, где я стоял: вся лестница погрузилась во мрак. Причём, несмотря на то, что на улице было светло, вокруг воцарилась кромешная тьма, густая и осязаемая. Свет от балконной двери практически не улучшал видимости, скорее он был просто маленьким тусклым пятнышком в море мрака, окружившем меня, он казался настолько далёким, как будто меня и дверь разделяла не пара метров, а, как минимум, несколько сотен. И тут прямо над моим ухом раздался всё тот же отчаянный стон, но теперь в нём появились новые, торжествующие ноты. Я подпрыгнул на месте. Я закричал, как резанный. Я замахал руками, пытаясь отбиться от неведомого. Наконец, я побежал. К балконной двери и дальше. Ворвавшись в квартиру, я судорожными движениями закрыл все замки, включил свет и упал без чувств на продавленный диван. Только спустя три дня я смог заставить себя выйти на балкон и, подойдя к двери на лестницу, аккуратно заглянуть туда. Пыль, «Metallica» на стене, лампочка под потолком. Тихо, пыльно и светло. И, разумеется, никого. Вскоре я придумал успокоительную историю о подростках, сидевших на балконе двумя этажами ниже и заманивших меня «страшными» стонами, а затем каким-то образом вырубившими свет. Я начал вновь ходить курить на балкон. Обычный мир, материальный и простой, вернул свои пошатнувшие позиции. Правда, не до конца: теперь где-то внутри меня затаился страх. Я боялся, что однажды лифт откажет, и я буду вынужден спускаться по лестнице. Это случилось через месяц. … Наверное, я простоял минут десять, нажимая снова и снова кнопку вызова лифта. Все мои попытки ничем не увенчались: в шахте царила мёртвая тишина. Сразу же в моей памяти всплыли все подробности недавней истории. Все мои придумки про подростков неожиданно стали выглядеть глупо и нелепо. Я вспомнил тот стон, меня передёрнуло. Я очень не хотел спускаться на улицу по лестнице. Но выхода у меня не было. В другой день я мог бы постоять на площадке и дождаться кого-нибудь из соседей, чтобы спуститься вместе с ними. Но, как назло, именно сегодня на работе запускали проект, от успеха которого в дальнейшем зависела вся моя карьера. А я и так уже потерял десять минут. На лестнице было пусто и тихо. Слишком тихо!«Где же все остальные жильцы?» — поймал я себя на мысли, и сразу же, отправив эту мысль как можно дальше, рванул вниз по лестнице. Бегом. Через несколько пролётов я увидел впереди себя женщину в потёртом пальто. Услышав мои шаги, она обернулась. На секунду я замер, испугавшись неожиданной встречи, но всё было в порядке. Милая пожилая женщина улыбнулась мне:— Добрый день, молодой человек!Я поздоровался в ответ. — Опять лифтЫ не работают. В прошлом году чинили два месяца, а всё без толку! — пожаловалась она мне, не особенно нуждаясь в ответе, просто испытывая потребность выговориться кому-нибудь про лень и безрукость коммунальных служб. Я выдохнул. Теперь, когда я был не один, мои страхи вновь начали казаться мне какой-то несусветной глупостью. … свет погас между шестым и пятым этажами, и на этот раз вокруг воцарился абсолютный мрак. Тьма вернулась. «Тихо! Это просто авария. Развёл панику!»Я медленно продолжил спускаться по лестнице. К счастью, под ногами были обычные бетонные ступени, которые, во всяком случае, пока, не собирались превращаться в какую-либо эзотерическую дрянь. «А где соседка? Я же был не один, — внезапно вспомнил я. — И почему она молчит?»Мелькнула яркая вспышка какого-то странного, призрачного света — такого, какой бывает ночью, во время грозы. В нос ударил запах протухшего мяса. При свете этой вспышки я увидел женщину. Но это была отнюдь не моя недавняя спутница. В метре от меня стояла какая-то старуха в рваной одежде. Она была мертва, мертва очень давно. На лице почти не осталось кожи, а в пустых глазницах что-то шевелилось. Обтянутая пергаментной кожей скрюченная рука с длинными ногтями медленно потянулась ко мне. В очередной вспышке непонятного света я увидел, как по тянущейся ко мне конечности мельтешат какие-то мелкие насекомые…Я думал, я умру от ужаса и отвращения. Я орал так, что, казалось, весь этот проклятый дом должен был рухнуть от моего крика. Я даже не сразу понял, что на лестнице снова горит свет, а вокруг пусто и тихо. Старуха исчезла. … за квартиру было заплачено ещё на месяц вперед. Хозяйка отказалась вернуть мне деньги, сославшись на то, что прямо сейчас у неё такой возможности нет. Зарплату на работе задержали на неопределенное время. Из Брянска никто не мог прислать мне деньги, а знакомых в Петербурге, таких, что могли пустить пожить, я ещё не успел завезти. Мир сговорился против меня. В тот день я почти час бродил перед подъездом, не решаясь зайти в него, пока, наконец, не пристроился к каким-то мужчинам и вместе с ними сел в лифт. Четыре дня всё было нормально: лифт работал, а на балкон я больше не ходил — курил прямо в квартире. На пятый день лифт вновь не пришёл…… уже три дня я сижу в квартире. Лифт всё так же не работает, хотя я слышу, как он ездит где-то там, в глубине шахты. Ко мне на этаж он не поднимается. Я стучался и звонил к соседям, но никто не открыл, несмотря на то, что я прекрасно слышу их голоса, работающие телевизоры. Хотя откуда мне знать, что, если бы мне и открыли, то там были бы мои соседи?Я пытался дождаться кого-то из них на площадке, но вскоре почувствовал тот самый запах с лестницы и понял, что и здесь уже небезопасно. С телефона куда-то исчезли все деньги, и я остался без связи. Странно, что и мне никто не звонит, хотя я не был на работе уже три дня. А сегодня я услышал странный скрежет за дальней стеной комнаты, как будто бы кто-то скребётся сквозь неё, пытаясь попасть в квартиру. С каждым часом звук становится всё громче. Эта стена выходит на лестницу…