Семейная реликвияСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Что такое, по-вашему, сидеть на пороховой бочке? Сегодня я, как обычно по пятницам, убиралась в доме своего дяди Мартина, когда обнаружила в мусорной корзине странно блестящий предмет. Предметом оказалась серебряная ложка вычурной формы, священная семейная реликвия, перешедшая нам по наследству от моего прадедушки Эбинезера, прибывшего в США среди ирландских пилигриммов и нашедшем себе пристанище на землях моего родного Мичигана. Прадедушка был весьма уважаемым человеком, знаковой фигурой во времена становления автомобильной промышленности города и дожил до преклонных 76 лет, когда разглядев в своей жене признаки какого-то убитого им в юности индейца, заколол её вилами, затем увез и попытался сжечь в собственном олдсмобиле на одной из людных улиц. Он был первым в нашей династии, кому диагностировали предположительно хорею Хантингтона. Помешательство подступало неспешно, но неотвратимо. Так, мой дедушка Гарольд, младший из детей Эбинезера, после зажигательнейшего танца на собственном празднике открыл пальбу по родственникам и гостям, убив сестру, тестя и свою единственную дочь, а после и сам был застрелен, не дожив до своего шестого юбилея всего три года. И, наконец, стоит упомянуть то, что мне совершенно не хотелось бы переживать заново. Хотя мне не было тогда и трёх, я отчетливо помню, как папа, мой любимый папа пришел после работы не таким, как обычно. Как он закрылся с мамой в комнате. Как меня выволок через окно дядя Мартин, папин пятнадцатилетний братик. Именно ему, когда увезли папу, пришлось возложить на себя обязанность моего воспитания, и я полюбила его как отца, пусть их с моим настоящим отцом разделяла двадцатитрехлетняя пропасть. Хотя я уже поступила в этом году в колледж и активно обживаю общежитие, мне не хочется допустить, чтобы дядя причинил кому-то зло. Именно поэтому я навещаю его каждую пятницу, и обычно облегченно вздыхаю и благодарю господа за каждую выигранную неделю. Девятнадцатилетняя нянька своего тридцатичетырехлетнего дяди, словно бы по наследству променявшая молодость на строгий надзор. Вот, я вспоминаю, говорю об этом и листаю семейный фотоальбом, и меня приводят в ужас старательно выколотые шилом глаза всех моих предков. Каким же будет его следующий шаг? Или, может, уже поздно?Вот открывается входная дверь. Я напрягаюсь. Неожиданно, в прихожей раздается радостный детский смех. Волнение моментально спадает. Как я могла быть такой подозрительной дурой! Это ведь ещё утром приехала погостить из Детройта тетя Марта с проказником маленьким Гарри! Надо убрать ложку на место. Нет, прямо сейчас нужно взять шило и спрятать. Острый предмет не игрушка детям.