Самая жуткая ночьСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Самая жуткая ночь.

Родители снова были в сильной ссоре и не ночевали ночами дома, оба. Мы как-то управлялись сами. Был август и ночи уже стали прохладными и, недалеко от кровати Павлика и Томы, ставили на большой железный лист горящую керосинку, чтобы хоть чуть-чуть обогреть помещение. Но на окне всё также висела мешковина, рама не была установлена и сейчас не знаю, даже, нужно ли было топить впустую керосинку.
Под этим окном стояла кровать на веранде, а другая кровать тоже стояла под этим же окном, только в комнате, на которую перебралась спать я. Иногда на кровати, что стояла на веранде в отсутствии отца, там сидела Татьяна со своим мужчиной или мать с кем-то, но не с отцом. Однажды слышала, как мать уговаривал какой-то мужчина уехать к нему в Ташкент, что он работает инженером на авиазаводе и сможет обеспечить семью.
Я лежала и думала, что согласится она или не согласится и как это мы будем жить в чужом доме без отца. Что будет лучше - жить без отца или матери, а может без них вообще. Потом мне было жалко отца или мать, когда их вместе. Я плакала потому, что ничего не понимала и не могла ничего исправить. Мне было просто плохо, но до конца не осознавала, как это плохо.
Мать отнекивалась, говорила, что её дети никому не нужны и она не верит никому. Потом они уходили. Приходили другие мужчины, те распивали спиртное, сидя на кровати, курили, матерились, рассказывали байки. Рассказывали, как на хлопковом поле, недалеко от стоянки автобуса Ташкент - Черняевка, находили трупы. Говорили кого из их друзей там убили, за что. Было страшно слушать такое, но слушала во все уши. Некоторых знала, о других тоже слышала.
Однажды так тоже сидели мужчины на кровати, а Павлик проснулся и стал меня громко звать, мужчины подскочили, заматерившись и выразив удивление тем, что кто-то еще живет в этом сарае, ушли. Долго там никто не садился по ночам поболтать, и я спокойно спала. Под подушкой я держала молоток и нож. Больше для своего успокоения.
В одну из таких ночей я услышала подозрительный шёпот под окном и как на кровать положили что-то тяжелое и шёпот прекратился, осталось только шарканье ног. Я подумала, что это принесли отца. Но потом снизу в проеме окна отодрали мешковину и стали что-то проталкивать в образовавшееся отверстие.
Было темно и я боялась встать, чтобы не заскрипела кровать, а она была очень скрипучая, я боялась незнакомых мужчин, слышала, что там не один был. Если бы были знакомые, то они, когда приводили или приносили пьяного отца, то звали мать или меня. А тут молча и тихо, очень тихо и подозрительно…
Первое, я почувствовала не себе холодную безвольную руку, которая меня не трогала, но двигалась вместе с этим тяжелым, потом один говорит, что ему кровать мешает и, чтобы другой со своей стороны отодвинул её, а он подержит. Когда кровать отодвинули, то толкнули это ко мне, я в ужасе закрыла себе рот, но всё еще думала, что это отца домой они затолкали.
Я лежала ни жива, ни мертва от страха. А там, за окном быстро натянули на нижние гвозди мешковину и поставив на место кровать ушли тихо и быстро. Я еще полежала, ощущая твердость и жуткий холод, исходящие от соседнего предмета. Встала за лампой, подкрутила фитиль и принесла к своей кровати, а там был совсем не отец.
Он холодный и бледный, даже при свете лампы. Трогать его я не хотела, почему-то поняла, что он мертв. К хозяйке не пошла и Серику в стену стучать не стала. Собрала все табуретки, стулья, скамейки, тазы, корыта и всё расставила вокруг кровати, чтобы никто из детей не подошел к ней. Лампу поставила рядом с керосинкой, на железный лист, убавив фитиль. И побежала.
Бежала на другой конец села за участковым. Когда его разбудили, то он не сразу понял меня, я говорила бессвязно и то, что говорила, он не мог осознать. Видимо так. Но он побежал со мной. Потому, что я боялась, что кто-то проснётся и мне надо быть там, чтобы никто не испугался.
Потом я разобрала свои завалы, мне помогал участковый, и уже не подходила к той половине комнаты, появились другие люди, много людей, кто-то что-то громко сказал и все зашипели на него, показывая, что здесь спят дети. Под утро или чуть раньше его унесли, а я уснула с кем-то из детей на другой кровати на другой половине комнаты, прежде накинув крючок на дверь.
Утром снова к нам пришли, я уже не спала, проснулся Павлик, а я была как сваренная на солнце. Потом меня вызывали в контору, где у меня что-то спрашивали и записывали. Со временем я постаралась вообще забыть об этом случае, но нет-нет и вспомню всю жуть той ночи. Среди соседей я была чуть не героем, но меня и их просили никому ничего не рассказывать. Братикам я рассказала, но они посчитали, что я просто пугаю их и не очень верили мне.
Не помню кто рассказал отцу, я или участковый, но уже до последнего дня проживания в этом доме он ночевал дома и не пил. Мать появилась позже, и они помирились. Приехала Таня со своим сыном Витей и братиком Валерой и гостила у нас. С её приездом дом становился уютным и домашним.
Приехала Тося с очередной геологической экспедиции и привезла с Ташкента племянника Володю, с которым мы познакомились еще тогда, когда мне был один год, а ему два, и в последующем довольно часто играли вместе. В этот раз они стали ежедневно посещать нас, ведь жили рядом.
Иногда меня отпускали с Володей к его бабушке, а Тосиной маме, и мы с ним умудрялись таскать яйца из-под кур, просто протягивая руку сквозь камышовую стену куриного шалаша, прямо в гнездо. Вытягивали яйцо, делали в нём отверстие с двух сторон и через одно из них вытягивали всё его содержимое, время от времени встряхивая его, а потом снова аккуратно помещали в гнездо. И так пока не насытимся. Обнаружив пустые яйца в куриных гнездах, бабулька бегала за нами с хворостиной. Мы смеялись и убегали.
Потом мои рыцари, Валера и Володя, дрались за меня в соленом арыке по колено в воде, и все мальчишки судили их бой. Я же в это время ловила ужа, чтобы отнести его подальше от мальчишек, пока они не увидели его. Но моя симпатия потом была на стороне побежденного, ибо мне приходилось обрабатывать его ушибы и порезы. Сейчас и не помню кто из них был победителем, а кто побежденным.
Перед школой мы вновь переезжали. В этом году в школу мы должны идти втроем. Я в третий, Толик во второй, а Витя в первый класс.