Роковое влечение: последнее интервью Теда БандиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

После почти десяти лет аппеляций и юридического маневрирования, судья дал распоряжение относительно исполнения смертной казни. За неделю до казни Тед Банди сообщил своему поверенному, что хочет сделать последнее интервью, в котором расскажет о причинах своего ужасного перерождения в монстра. Эта просьба о последнем интервью в тюрьме Флориды была передана доктору Джеймсу Добсону. Джеймс Клэйтон Добсон – родился в 1936, дипломированный психолог и консультант по вопросам брака, семьи и воспитания детей. Основатель и председатель служения «В фокусе семья», один из самых влиятельных представителей христиан евангелистов…Джеймс К. Добсон (JCD): Сейчас 14:30. Вы, как намечают, будете казнены завтра утром в 7:00, если Вы не получите еще одну отсрочку. Что приходит Вам на ум? О чем вы думали в эти несколько дней до казни?Тед Банди (Ted): Очень трудно описать свои чувства, что я полностью контролирую себя и достиг согласия с самим собой. Момент за моментом все меняется. Иногда я чувствую себя очень спокойно, а в другой момент я не чувствую себя спокойными вообще. Все, что проходит на мой ум прямо сейчас, это то, что я должен использовать минуты и часы, которые я имею в запасе настолько плодотворно насколько возможно. Знание того, что это время мы используем продуктивно, помогает жить в такой момент истины. Прямо сейчас я чувствую себя спокойным, в значительной степени потому что Вы здесь вместе со мной. JCD: Вы виновны в убийстве многих женщин и девушек…Ted: Да, это так. JCD: Как это происходило? Давайте вернемся в прошлое. Каковы были предпосылки вашего поведения? Семью, в которой вы выросли, можно считать нормальной. Над вами никто не надругался ни психологически, ни физически, ни сексуально. Ted: Нет. И в этом часть трагичности всей ситуации. Я вырос в отличной семье. У меня были любящие и внимательные родители и еще четверо братьев и сестер. Мы, дети, были центром жизни родителей. Мы регулярно ходили в церковь. Мои родители не пили, не курили и не играли в азартные игры. В семье меня никто никого не бил и не издевался. Я не говорю, что все было идеально, но я вырос в крепкой христианской семье. Я надеюсь, что никто не попытается просто обвинить мою семью в том, что я стал таким — это было бы слишком простое объяснение. Но я знаю, что произошло на самом деле, и стараюсь рассказать об этом честно. Мне было 12 или 13 лет, когда я начал сталкиваться с «легкой» порнографией в магазинах и аптеках. Мальчишки обычно рыщут по всяким закоулкам в поисках порно-материалов, которые выбрасывают люди. Время от времени нам попадались журналы пожестче — более откровенные и жестокие. Также попадались и детективные журналы. Я хочу это особо подчеркнуть, потому что самый разрушительный вид порнографии — я говорю из собственного горького опыта — этот тот, что включает в себя физическое насилие и сексуальное насилие. Сочетание этих двух составляющих — я знаю это, поверьте — приводит к поведению, которое и описать страшно. JCD: Расскажите подробнее. Что происходило в вашем разуме в этот момент?Ted: Перед тем, как двинуться дальше, я хочу убедиться, что люди верят в мои слова. Я не обвиняю порнографию. Я не говорю, что порнография заставила меня делать все это. Я полостью беру на себя ответственность за все, что сделал. Вопрос не в этом. Вопрос в том, как такого рода литература способствовала формированию моего поведения. JCD: Она разжигала ваши фантазии. Ted: В начале она подпитывала мои мысли. Затем в определенный момент она помогла им вылиться в определенную форму, так что они практически стали отдельной реальностью внутри меня. JCD: В своих фантазиях с печатными материалами, фотографиями и видео вы исчерпали возможности порнографии, а затем у вас появилось желание перейти к физическим действиям?Ted: Как только вы пристрастились, а я смотрю на порнографию, как на пристрастие, то постоянно ищите более откровенных, более возбуждающих материалов. Как в любой зависимости, вам хочется чего-то более сильного, что давало бы вам больше удовлетворения. Но придет момент, когда вы исчерпаете возможности порнографии. Тогда вы начинаете думать о том, что, сделав это в реальности, вы получите гораздо больше ощущений, чем при чтении или просмотре. JCD: Как долго вы стояли у этой черты, прежде чем действительно начали насиловать?Ted: Пару лет. Я не мог преодолеть сильный внутренний запрет на преступное поведение, который был заложен мне в семье, в церкви и в школе. Я знал, что неправильно даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы сделать. Я стоял на краю и последние ниточки, сдерживающие меня, постоянно натягивались под давлением моих фантазий, постоянно питаемых порнографией. JCD: Вы помните, что все же толкнуло вас к действиям? Вы помните свое решение пойти и сделать это? Вы помните, как решили забыть про осторожность?После почти десяти лет аппеляций и юридического маневрирования, судья дал распоряжение относительно исполнения смертной казни. За неделю до казни Тед Банди сообщил своему поверенному, что хочет сделать последнее интервью, в котором расскажет о причинах своего ужасного перерождения в монстра. Эта просьба о последнем интервью в тюрьме Флориды была передана доктору Джеймсу Добсону. Джеймс Клэйтон Добсон – родился в 1936, дипломированный психолог и консультант по вопросам брака, семьи и воспитания детей. Основатель и председатель служения «В фокусе семья», один из самых влиятельных представителей христиан евангелистов…Джеймс К. Добсон (JCD): Сейчас 14:30. Вы, как намечают, будете казнены завтра утром в 7:00, если Вы не получите еще одну отсрочку. Что приходит Вам на ум? О чем вы думали в эти несколько дней до казни?Тед Банди (Ted): Очень трудно описать свои чувства, что я полностью контролирую себя и достиг согласия с самим собой. Момент за моментом все меняется. Иногда я чувствую себя очень спокойно, а в другой момент я не чувствую себя спокойными вообще. Все, что проходит на мой ум прямо сейчас, это то, что я должен использовать минуты и часы, которые я имею в запасе настолько плодотворно насколько возможно. Знание того, что это время мы используем продуктивно, помогает жить в такой момент истины. Прямо сейчас я чувствую себя спокойным, в значительной степени потому что Вы здесь вместе со мной. JCD: Вы виновны в убийстве многих женщин и девушек…Ted: Да, это так. JCD: Как это происходило? Давайте вернемся в прошлое. Каковы были предпосылки вашего поведения? Семью, в которой вы выросли, можно считать нормальной. Над вами никто не надругался ни психологически, ни физически, ни сексуально. Ted: Нет. И в этом часть трагичности всей ситуации. Я вырос в отличной семье. У меня были любящие и внимательные родители и еще четверо братьев и сестер. Мы, дети, были центром жизни родителей. Мы регулярно ходили в церковь. Мои родители не пили, не курили и не играли в азартные игры. В семье меня никто никого не бил и не издевался. Я не говорю, что все было идеально, но я вырос в крепкой христианской семье. Я надеюсь, что никто не попытается просто обвинить мою семью в том, что я стал таким — это было бы слишком простое объяснение. Но я знаю, что произошло на самом деле, и стараюсь рассказать об этом честно. Мне было 12 или 13 лет, когда я начал сталкиваться с «легкой» порнографией в магазинах и аптеках. Мальчишки обычно рыщут по всяким закоулкам в поисках порно-материалов, которые выбрасывают люди. Время от времени нам попадались журналы пожестче — более откровенные и жестокие. Также попадались и детективные журналы. Я хочу это особо подчеркнуть, потому что самый разрушительный вид порнографии — я говорю из собственного горького опыта — этот тот, что включает в себя физическое насилие и сексуальное насилие. Сочетание этих двух составляющих — я знаю это, поверьте — приводит к поведению, которое и описать страшно. JCD: Расскажите подробнее. Что происходило в вашем разуме в этот момент?Ted: Перед тем, как двинуться дальше, я хочу убедиться, что люди верят в мои слова. Я не обвиняю порнографию. Я не говорю, что порнография заставила меня делать все это. Я полостью беру на себя ответственность за все, что сделал. Вопрос не в этом. Вопрос в том, как такого рода литература способствовала формированию моего поведения. JCD: Она разжигала ваши фантазии. Ted: В начале она подпитывала мои мысли. Затем в определенный момент она помогла им вылиться в определенную форму, так что они практически стали отдельной реальностью внутри меня. JCD: В своих фантазиях с печатными материалами, фотографиями и видео вы исчерпали возможности порнографии, а затем у вас появилось желание перейти к физическим действиям?Ted: Как только вы пристрастились, а я смотрю на порнографию, как на пристрастие, то постоянно ищите более откровенных, более возбуждающих материалов. Как в любой зависимости, вам хочется чего-то более сильного, что давало бы вам больше удовлетворения. Но придет момент, когда вы исчерпаете возможности порнографии. Тогда вы начинаете думать о том, что, сделав это в реальности, вы получите гораздо больше ощущений, чем при чтении или просмотре. JCD: Как долго вы стояли у этой черты, прежде чем действительно начали насиловать?Ted: Пару лет. Я не мог преодолеть сильный внутренний запрет на преступное поведение, который был заложен мне в семье, в церкви и в школе. Я знал, что неправильно даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы сделать. Я стоял на краю и последние ниточки, сдерживающие меня, постоянно натягивались под давлением моих фантазий, постоянно питаемых порнографией. JCD: Вы помните, что все же толкнуло вас к действиям? Вы помните свое решение пойти и сделать это? Вы помните, как решили забыть про осторожность?

Ted: Это очень сложно описать. Было такое чувство, что я достиг предела и больше не могу контролировать свои желания. Границ, которым я был научен в детском возрасте, оказалось недостаточно, чтобы удержать меня от насилия. JCD: Правильно ли будет назвать это состояние сексуальным неистовством?Ted: Можно назвать это понуждением, аккумуляцией разрушительной энергии. Я также не упомянул о роли алкоголя. В сочетании с пристрастием к порнографии, алкоголь снимал во мне внутренние запреты, а порнография разрушала их дальше, подобно эрозии. JCD: После совершения первого убийства, каково было ваше эмоциональное состояние? Что происходило в последующие дни?Ted: Прошло много лет, но мне все еще трудно говорить об этом. Сказать, что мне тяжело вспоминать, значит не сказать ничего, но я хочу, чтобы вы поняли, что происходило. Я, как будто выходил из какого-то страшного транса или сна. Это можно сравнить только с одержимостью чем-то ужасным, когда, проснувшись на следующее утро и вспоминая о произошедшем, ты понимаешь, что в глазах закона и тем более в глазах Бога, ты виновен. Я проснулся и был просто в ужасе от того, что сделал в здравом уме при всех своих моральных устоях и этических принципах. JCD: То есть прежде вы не знали, что способны на такое?Ted: Невозможно описать дикое желание сделать это, но когда оно было удовлетворено, и энергия выплеснута, я снова стал собой. Я, в принципе, был нормальным человеком. Я не был из тех, кто шатается по барам, или бомжем. Я не был извращенцем в том смысле, что людям было достаточно посмотреть на меня и сказать: «Я знаю, что с ним что-то не так». Я был нормальным человеком. У меня были хорошие друзья. Я вел нормальную жизнь, за исключением одного маленького, но очень мощного и разрушительного момента, который я держал глубоко в тайне. Люди, на которых так сильно повлияли сцены насилия по телевизору, особенно сцены порнографического насилия, на самом деле не были монстрами с рождения. Мы ваши сыновья и мужья. Мы выросли в обычных семьях. Сегодня порнография может проникнуть в любой дом и похитить любого ребенка. Двадцать или тридцать лет назад она похитила из моего дома и меня. У меня были заботливые родители, и они заботились о том, чтобы защитить своих детей, но какой бы хорошей ни была христианская семья, нет никакой защиты от того влияния, которое общество терпит…JCD: За стенами этой тюрьмы стоят несколько сотен репортеров, которые хотели бы поговорить с вами, но вы попросили зайти меня, потому что хотели что-то сказать. Вы считаете, что тяжелая порнография с элементами насилия и легкая порнография, которая является ступенькой к ней, творят неописуемое зло людям и являются причиной изнасилований и убийств женщин?Ted: Я не социолог и не поддерживаю мнение Джона Ситизена, но я провел в тюрьме долгое время и встретил здесь многих мужчин, склонных совершать насилие, как и я. И все они, все без исключения, были глубоко вовлечены в порнографию. Расследование ФБР дел серийных убийц показывает, что подавляющее большинство из них — порнозависимые. Это правда. JCD: Как бы сложилась ваша жизнь без этого влияния?Ted: Я точно знаю, что она была бы намного лучше и не только для меня, но и для других людей — моих жертв и их семей. Нет никаких сомнений в том, что жизнь была бы лучше. Я точно знаю, что подобного насилия бы не произошло. JCD: Если бы я мог задавать обычные в этой ситуации вопросы, то я бы хотел знать, думаете ли вы о своих жертвах и их семьях, которым вы причинили столько боли? Прошло много лет, но их жизни так и не вернулись в нормальное русло. Вас мучают угрызения совести?Ted: Я знаю, люди подумают, что я думаю только о себе, но с Божьей помощью я научился, хотя и слишком поздно, чувствовать боль, которую причинил другим. Да. Это так! Последние дни следователи говорили со мной о нераскрытых преступлениях — убийствах, совершенных мной. Мне трудно говорить об этом спустя столько лет, потому что я вновь переживаю все ужасные чувства и мысли, с которыми достаточно долго и успешно справлялся. Теперь все вскрыто заново, и я снова чувствую боль и ужас произошедшего. Я надеюсь, что те, кому я принес горе, даже если не поверят моему раскаянию, поверят в то, что я скажу сейчас. В их городах и деревнях на свободе живут люди, подобные мне, чьи опасные импульсы ежедневно разжигаются сценами насилия, показываемыми по кабельному телевидению, особенно сексуального насилия. Насилие в фильмах, которые сегодня доступны для домашнего просмотра, 30 лет назад не показали бы даже в кинотеатрах для взрослых. JCD: Так называемые слэшеры – фильмы с резней?Ted: Это самое ужасное насилие на экране, особенно если в доме дети остаются без присмотра и не подозревают о том, что они тоже могут оказаться Тедом Банди, то есть иметь предрасположенность к такому поведению.

JCD: Одно из последних убийств, совершенных вами, это убийство двенадцатилетней Кимберли Лич. Я думаю, что общественное негодование особенно сильно в этом случае, потому что ребенок был похищен прямо с игровой площадки. Что вы чувствовали по этому поводу? Ваши эмоции были нормальными?Ted: Я не могу говорить об этом. Слишком больно. Мне бы хотелось передать вам, на что похоже это чувство, но не могу говорить об этом. Я не смогу понять ту боль, которую чувствуют родители этих детей и молодых женщин. И я не могу ничего здесь исправить. Я не ожидаю, что они простят меня. Я и не прошу этого. Такое прощение приходит только от Бога. Если оно у них есть, то есть, а если нет, то, возможно, когда-нибудь они его обретут. JCD: Вы заслуживаете наказания, к которому приговорил вас суд?Ted: Это очень хороший вопрос. Я не хочу умирать, не буду лукавить. Естественно, я заслуживаю самого сурового наказания в обществе. Я думаю, что общество нужно защищать от меня и мне подобных. Это так. Однако я надеюсь, что из нашего разговора будет понятно, что общество нужно защищать от себя самого. Как мы уже говорили, в этой стране свободно пропагандируются порнография и насилие, и люди, с одной стороны, осуждают действия Теда Банди, но при этом проходят мимо ларька с журналами, из-за которых их дети и становятся как Тед Банди. В этом и ирония. Я говорю о том, что люди должны не просто наказать меня. Моя казнь не вернет родителям их детей и не облегчит их боли. Но сегодня на улицах играет множество других детей, которые завтра или послезавтра будут мертвы, из-за того, что другие молодые люди сегодня читают и смотрят по телевизоруJCD: К вам сегодня очень циничное отношение, и, я, думаю, вы это заслужили. Я не уверен, что люди поверят вам, что бы вы ни говорили, однако мне вы сказали (и я слышал это от нашего общего друга Джона Тэннера), что вы приняли прощение Иисуса Христа и стали Его последователем. Черпаете ли вы в этом силы в свои последние часы?Ted: Несомненно. Не могу сказать, что я привык к пребыванию в долине смертной тени, что я силен, и меня ничто не тревожит. Это очень тяжело. Мне одиноко, но я напоминаю себе, что когда-нибудь это предстоит каждому из нас. JCD: Такова судьба всех людей. Ted: Бесчисленное количество людей, живших на земле до нас, прошли через это, так что смерть — это нечто общее для всех нас. Тед Банди был казнен в 7:15 утра на следующий день после этого интервью (24 января 1989 года).