РикошетСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В этом доме всегда мало света. Даже с наступлением сумерек, когда оживают тусклые лампочки. Мне не нравится их болезненное моргание, иногда я их разбиваю. Во тьме гораздо легче ориентироваться – меня ведут ощущения, какая-то внутренняя уверенность. Вижу я в основном стены, потому что чаще всего смотрю на них, а люди меня не интересуют, хотя на них невозможно не наткнуться в этом скопище грязных комнатушек. Здесь много детей, они шумные и бестолковые, но я, бывает, наблюдаю за ними, когда взрослых нет поблизости. Некоторые дети, увидев меня, пугаются, многие игнорируют, как их родители. Возня детёнышей мне быстро надоедает, я не задерживаюсь рядом с ними. В одной из квартир живёт женщина с двумя сыновьями, у неё пустые глаза и обвислые щёки. Оба её мальчика – один бледный, другой с желтоватой кожей – худы и молчаливы. Они редко играют с другими детьми, их наблюдательный пункт – на подоконнике, откуда они тоскливо обозревают окрестности. Кажется, телевизор им смотреть не позволено. Я так много о них знаю, потому что временами захожу к ним, как сегодня. Младший мальчик, жёлтый, робко мне улыбается, за что мать его ругает. Она притворяется, что злится на жёлтого мальчика, и я знаю – она не хочет меня видеть. Бледный мальчик забирает брата на кухню. Женщина открывает рот, глядя на меня, но ничего не говорит и стоит так какое-то время, её глаза снуют по мне, а руки мелко дрожат. Выхожу в подъезд, по пути случайно сталкивая чашку с края стола. На последнем этаже живёт одинокий мужчина, который приходит домой раз в несколько дней. По не зависящей от меня причине я хочу ему навредить. Кажется, это моё единственное желание. Когда я встречаю его в подъезде, всё, что в моих силах – сверлить его взглядом. Он не обращает на меня никакого внимания и проходит в свою квартиру, где спрятана небольшая вещица, которая не даёт мне покоя. Эту вещь принесла темноволосая девушка и оставила её в укромном месте. При этом она позвала меня. Именно её действия стали для меня отправной точкой существования в этом доме. Или существования вообще. И смысл его в том, чтобы мужчина с последнего этажа перестал дышать. По крайней мере, так сказала девушка. Я не могу её ослушаться, как не могу причинить никакого вреда мужчине. Из-за этого на меня накатывают волны неописуемой боли, от которой ничто не спасает. Небольшое облегчение приносит блуждание по квартирам. Когда я нахожусь рядом с людьми, боль немного утихает. Но поскольку люди мне не нравятся, я стараюсь смотреть на стены. Во время очередного визита к женщине с рыбьим взглядом я застаю всё семейство за ужином. Жёлтый мальчик машет мне вилкой, его брат вздрагивает и шикает на него. Мать стеклянно смотрит сквозь меня и молча жуёт. Она ест прямо со стола, без тарелки. Мёртвый свет из-под пыльного абажура на кухне немилосердно показывает возраст женщины, но мне её не жаль. Издыхающая лампочка раздражает меня, я сжимаю её в руке, и несколько горячих игл впиваются мальчикам в кожу. Они с воплями вскакивают и начинают плакать, им больно. Мать, зажмурившись от вспышки, медленно открывает глаза и направляется к раковине за веником. Безмолвная, она идёт по осколкам, шлёпая босыми ступнями. Дети со страхом смотрят на неё, размазывая слёзы. Мне пора идти – мужчина с последнего этажа хлопает дверью в подъезде. У меня не получается проскользнуть к нему – в его квартире находятся люди в золотом, пока они там, я не могу войти. Их изображения стоят у него на полке, иногда он смотрит на них, взмахивая перед собой рукой, и подолгу читает какую-то книгу. Я будто вижу всё это сквозь стену. Один человек, похожий на портрет на полке, постоянно его сопровождает, и когда я пытаюсь прикоснуться к мужчине, присутствие его спутника делает меня слабее настолько, что привычная боль многократно усиливается. Я не нахожу себе места и начинаю метаться по дому, распугивая кошек. Я не веду счёт дням и не могу определить, сколько времени уже нахожусь здесь. Мне нужно выполнить желание темноволосой девушки, хотя она мне не хозяйка – я просто знаю это. Пару раз она приходила в дом и проникала в квартиру мужчины, проверяя, на месте ли оставленная ею вещица. Она злится, что у меня ничего не получается, но взять обратно сказанные тогда слова ей не по силам. И я не могу, да и не хочу, ей помочь. Снова направляюсь в квартиру, где живут мальчики с белоглазой матерью. В последнее время я чувствую её мысленный зов. Вот и сейчас она монотонно бормочет что-то сыновьям, но в извергаемом ею словесном потоке я улавливаю адресованную мне мольбу. Странно. Из прихожей иду в ванную, откуда доносится шум воды и детский плач, прерываемый истеричными возгласами матери. Останавливаюсь у запертой двери и вижу, как женщина с обоими сыновьями сидит в ванне и одной рукой крепко держит старшего, бледного, за плечи. У шеи жёлтого мальчика она держит кухонный нож. Мне кажется, она смотрит прямо на меня, и когда наши взгляды встречаются, женщина судорожно вздыхает и чиркает ножом. Бледный мальчик заходится в крике и пытается вырваться, но женщина сильна и быстра. Нож вгрызается ещё в одно горло. Вода напополам с кровью переливается через край ванны, в которой тесно от троих. Теперь мне понятно – она всегда меня видела. И то, что она сейчас делает – для меня. Но мне это не нужно, и я покидаю безумную мать, тщетно пытающуюся уложить на дно наполненной ванны маленькие тельца. В квартире на последнем этаже во время уборки мужчина только что нашёл спрятанную вещицу, я это чувствую. Сначала он молча её разглядывает, потом аккуратно сжигает и долго что-то шепчет, поглядывая на портреты людей в золотом. Мне становится невыносимо плохо, хочется кричать, но я не могу издать ни звука, поэтому бью лампочки во всём доме. Мужчина дёргается, но не столько от моей выходки, сколько от внезапного грохота – к нему стучится темноволосая девушка, которая, как и я, ощутила, что он сделал, и тут же прибежала к нему. Они яростно ругаются через дверь, а я понимаю, что боль понемногу отпускает меня. Хлопнув напоследок подъездной дверью, девушка со злостью шагает по двору. Я с лёгкостью расстаюсь с домом и следую за ней – это нетрудно, рядом с ней нет враждебных мне спутников. Теперь у меня новый смысл существования.